Pleasure Beyond Pain

— Хёнджин, ты можешь подойти сюда на секунду? — зовёт мама с чердака. — Ёбаный в рот, — бормочет Хёнджин, вытаскивая наушники и бросая телефон на кровать. Неужели она не может оставить меня в покое хоть на минуту? Он подходит к лестнице и смотрит вверх, в тёмное пространство. — Чего ты хочешь, ма? — Просто поднимись, — в её голосе слышно раздражение. — Надо кое-что выбросить, — ещё какие-то вещи? Хёнджин вздыхает и поднимается по лестнице. Они с самого утра убирали из дома старый хлам. Только что переехали, и Хёнджин просто измотан. Он весь день таскал тяжёлые коробки, не говоря уже о том, что приходилось слушать ворчание матери. Сейчас она стоит на коленях возле нескольких коробок и роется в них. — Журналы, старые настолки, игрушки… — она пожимает плечами. — Не думаю, что нам нужно что-то из этого. — Я не понимаю, почему люди, которые жили здесь, не могли просто взять всё с собой, — жалуется Хёнджин. — Наверное они уехали в спешке, — говорит она, вставая и упирая руки в бока. — Как бы то ни было, ты вынесешь их на улицу, а я закажу нам что-нибудь на дом. Что хочешь? — Без разницы, — пожимает плечами Хёнджин. Она скептически смотрит на него, и он вздыхает. — Ладно, давай пиццу, — мама довольно улыбается ему, прежде чем спуститься вниз. Хёнджин стонет, глядя на кучу коробок, ожидающих его. При таком раскладе он не должен чувствовать себя виноватым из-за того, что пропускает тренировку второй день подряд. Берёт первую коробку в руки и закатывает глаза, когда несколько журналов падает на пол. Он вздыхает, ставит коробку и наклоняется, чтобы поднять упавшее. Дом и сад, лёгкая стряпня и несколько журналов со сплетнями о знаменитостях. Бросает их в коробку и щурится, увидев карточку, торчащую из одного из журналов. На первый взгляд выглядит как простой чёрный кусок картона. Но, когда он проводит пальцами по краю, то понимает, что всё не так просто. Появляется тонкая щель, открывавшая небольшой кармашек. Засунув туда пальцы, торжествующе улыбается, вытаскивая белый листок бумаги. Похоже, это какое-то приглашение. Как ни странно, там оказывается только дата, время и место встречи. Хёнджин хмурится. Нет никакого описания, что это на самом деле. Он пожимает плечами и бросает всё в коробку, затем колеблется, прежде чем забрать приглашение и засунуть его в карман джинс. Думает, что кто-то может прийти за ним, учитывая, что до двадцать четвёртого всего несколько дней. Он успевает поставить последнюю коробку в конце подъездной дорожки, когда кто-то подъезжает к нему на красном мотоцикле. Человек в шлеме спрыгивает и роется в переноске, прежде чем вытащить две большие коробки пиццы. — Мама! — зовёт Хёнджин. — Доставка здесь! — Привет, — здоровается парень, стягивая шлем, показывая взъерошенные красные волосы. — Всё хорошо? — улыбается. — Да, — кивает Хёнджин, застигнутый врасплох дружелюбной натурой. Он оглядывается и видит свою маму, выходящую из парадной двери. Ещё раз кидает взгляд на парня с ямочками на щеках, прежде чем пойти к дому. — Увидимся! — кричит в след, заставив Хёнджина бросить на него странный взгляд через плечо. Не то чтобы он был недружелюбным. Просто придерживается мнения, что людям лучше быть поодиночке. — Милый ребёнок, — улыбается мать, ставя коробки с пиццей на стол. — Сказал, что учится на втором курсе колледжа. — Отлично, — пожимает плечами Хёнджин, кладя кусочки пиццы себе на тарелку. Он берёт её в руку и уже хочет уйти, когда мама хватает его за руку. — Хотя бы поешь со мной, — она поджимает губы. — Зачем? — Хёнджин усмехается. — Я всегда ем в своей комнате. — Так мы сможем поговорить. Мы только что переехали. И должны поговорить обо всём. — О чём? — щурится он. — Просто посиди со мной, пожалуйста, — просит она. — Ладно, — бормочет он, с несчастным видом усаживаясь за стол. Жуёт пиццу, ожидая, когда она начнёт говорить. — Я… — она прикусывает губу. — Я договорилась о встрече с консультантом в местном колледже. — Что? — он впивается в неё взглядом. — Я же сказал, что не хочу поступать! Я бросил учёбу не просто так! Это… это не для меня! — кричит, отодвигая стул и вставая. — Хёнджин, — вздыхает. — Сядь. Мы можем обсудить это. — Я не хочу с тобой разговаривать, — словно выплёвывает слова он. — Я найду себе работу. Накоплю денег. И тебе больше не придётся таскать меня за собой. — Какую работу, Хёнджин? — усмехается она. — Кто тебя возьмёт с обвинением в нападении? Он игнорирует её слова и поднимается наверх, обратно в свою комнату. Знает, что она права. Найти работу с обвинением в нападении будет кошмаром. И, если сказать им: «этот ублюдок заслужил», вероятно, в нём не увидят ничего большего, чем преступника. — Какого хера мне делать? — стонет, зарываясь лицом в подушку. Он всё проебал. Понимает это слишком хорошо и не знает, что теперь с этим делать. Смотрит в потолок, пытаясь отвлечься, но безуспешно. Он быстро встаёт с кровати и запирает дверь, прежде чем открыть рюкзак и достать серебряное лезвие. Улыбается и садится, чувствуя холод металла между пальцами. Закатывает рукава своей толстовки и закусывает нижнюю губу. Первый порез приносит больше облегчения, чем боли. Он замирает, смотря, как кровь появляется на рассечённой коже. Становится ненасытным. Снова проводит по запястью, один раз, два, три, быстро, один за другим. Он подносит руку к лицу и зачарованно наблюдает, как ярко-красные капли крови стекают по его запястью, как капли дождя по стеклу в дождливый день. Его зрачки расширяются, когда он видит каждую каплю — цвет, запах — о, запах крови, он любит его. Подносит руку ближе к лицу и вдыхает аромат, чувствуя, как его медленно охватывает состояние эйфории. Но есть то, что он любит в своей крови больше всего, так это её вкус. Слизывает одну из капель и закрывает глаза, чувствуя металлический привкус во рту. — Как же хорошо, — шепчет себе под нос, облизывая длинную полосу до запястья и смакуя кровь, прежде чем проглотить. Один из плюсов в новом доме — у него собственная ванная комната. Он направляется туда и, приоткрыв рот, смотрит в зеркало. Улыбается, видя свои красные зубы и губы.

***

— Зачем ты взял мой заказ? — спрашивает парень у Чонина, который хмурится в ответ. — Вот, — говорит, сунув двадцатку в руку удивленного парня. — Можешь забрать чаевые. Тот пожимает плечами и возвращается к работе за стойкой. Чонин выдыхает с облегчением. Ему пришлось взять заказ — отказаться было невозможно. Хотелось увидеть, кто сейчас живёт в доме Джемина. Он был удивлен, что там был кто-то примерно его возраста. Однако новый жилец не кажется дружелюбным — не такой, как Джемин. Грустная улыбка появляется на его лице от мыслей о своём друге. Сейчас полдень вторника, поэтому ресторан практически пуст, за исключением персонала, который стоит, лениво переговариваясь между собой или протирая и без того чистое место. Чонин прислоняется к стойке, рисуя кончиком пальца круги на деревянной поверхности, когда вдруг воцаряется тишина. Он сразу понимает почему. Чан. Входит в ресторан, одетый в чёрные джинсы и простую толстовку с капюшоном такого же цвета. Если сказать кому-нибудь, что этот блондин владеет сетью ресторанов, то никто не поверит: во-первых, потому что он очень молод, и во-вторых, потому что не похож на бизнесмена. Перевернув табличку на двери, давая понять, что ресторан закрыт, ждёт, пока все выстроятся в линию. Чонин быстро поправляет форму и присоединяется к остальным. — Необходимо, чтобы четверо из вас работали на субботнем мероприятии, — говорит Чан, сложив руки вместе, его взгляд скользит по каждому из них. Его австралийский акцент всегда вызывает у Чонина улыбку. Чан вручает одно из приглашений розоволосой девушке, блондинке и ещё двум парням постарше, которые кланяются в благодарном жесте. Конечно, Чонина никогда не заставят работать на этом мероприятии. Он особенный. Губы Чана изгибаются в улыбке, когда Чонин смотрит на него озорным взглядом. Он смотрит на остальных сотрудников. — Свободны, — говорит им, и все расходятся. Оставшись один в передней части ресторана, он подносит руку к лицу Чонина, ведёт большим пальцем по мягкой коже младшего. Он наклоняется и накрывает губы Чонина своими. Чонин льнёт к нему с тихим вздохом, обхватывая руками его шею. Губы Чана всегда мягкие и сладкие. Чонин углубляет поцелуй без спроса, позволяя своему языку исследовать чужой рот с лёгким, почти дразнящим любопытством. Факт ощущения взглядов нескольких человек — только разжигает чувства, и он стонет, когда Чан посасывает его язык. — Ты всегда чертовски хорош на вкус, — шепчет Чан, отстраняясь от младшего. — Увидимся сегодня вечером, — он улыбается, запечатлевая поцелуй на лбу Чонина. Чонин едва успевает заметить, как блондин выходит из ресторана. Надувает губы, но тем не менее доволен тем, что хотя бы на минуту смог прикоснуться к Чану. Он знает, что в любом случае получит больше этой ночью. Успевает сделать ещё четыре доставки, прежде чем солнце начинает садиться, а это значит, что его смена закончилась. Чан ждёт его только к семи вечера, так что у него есть ещё час. Он решает проехать по живописной дороге к дому Чана, двигаясь на мотоцикле со скоростью, на которой обычно не ездит. Обычно наслаждается приливом адреналина, получаемым нарушением скоростного режима. Но сегодня ему просто необходимо помедлить. Подозревая, что это потому, что он всё ещё расстроен, увидев, как кто-то въехал в дом Джемина. Он проезжает мимо круглосуточного магазина, когда замечает нового жильца, выходящего из магазина. Поспешно вжимает тормоз и съезжает на обочину, не понимая, почему остановился. Поднимает защитное стекло шлема и видит, как парень прислоняется к стене с закрытыми глазами. Выглядит уставшим, но не сонным. Именно та усталость, которую чувствуешь, когда всё идёт наперекосяк. Чонину слишком хорошо знакомо это чувство. Может быть, именно поэтому он убирает шлем и подходит ближе. — Привет, — говорит, засунув руки в карманы синих джинс. — Ты в порядке? — парень зачёсывает пятерней назад свои медово-светлые волосы и открывает глаза, в которых появляется удивление при виде Чонина, стоящего перед ним. — Ты в порядке? — снова спрашивает Чонин, наклонив голову. Высокий парень нервно сглатывает. — Нет, — небрежно отвечает. — Я не в порядке. Он отходит от стены и шагает прочь. Чонин хмурится, но всё понимает, когда замечает лист бумаги в руках парня, резюме — непечатно сверху жирным шрифтом. Ищет работу. Чонин задумывается на секунду, прежде чем помотать головой, отгоняя мысли. Вряд ли этот парень сможет справиться с подобной работой. — Как раз вовремя, малыш, — улыбается Чан, открывая дверь Чонину. Он улыбается в ответ, чувствуя губы старшего на своей макушке. Хочет сказать Чану, как сильно скучал по нему, но не может. Потому что говорит только тогда, когда ему позволено. Следует за Чаном внутрь. Он любит его дом. Просторный настолько, что в нём, вероятно, поместится ещё несколько домов. Его всегда интересует вопрос, чувствует ли Чан себя одиноким, живя в нём один. — Сегодня к нам присоединится Сынмин, — говорит Чан, когда они поднимаются по лестнице. Чонин рад, что старший не может видеть обиженное выражение его лица. Ему нравится быть с Чаном наедине, но знает, что это невозможно. Он либо делится его вниманием, либо вообще ничего не получает. Это несправедливо, но он смирился. Ведь так сильно любил Чана. Хмурится, увидев, что его ведут в комнату справа — в ту самую комнату. И начинает напрягаться. Я сделал что-то не так? Боже. Его охватывает дурное предчувствие, а вместе с ним всплеск адреналина, от которого по спине пробегает дрожь возбуждения. Чонин обводит взглядом интерьер комнаты. Не был здесь уже два месяца, но всё осталось неизменным. На стенах висят различные инструменты, и он знает, что в роскошно украшенных ящиках, выстроившихся вдоль стены, их ещё больше. Когда они входят, Сынмин уже сидит на краю большой кровати. На нём только боксеры, и метки на ключице подсказывают, что они уже играли без него. Чонин старается не показывать, что это его огорчает. Он не ненавидит его за это. Просто не может. Мин всего на несколько месяцев старше Чонина и всегда старается быть с ним любезным. Младший даже может сказать, что они почти друзья. — Я так рад снова видеть тебя, Чонин, — говорит он и улыбается, когда Чонин обнимает его. Отстраняется первый и смотрит на младшего. Чонин поднимает глаза и встречается взглядом с Сынмином. — Он слишком сильно похудел, — обращается к Чану. — Тебе нужно больше его кормить. — Посмотрим, — отвечает Чан, и у Чонина перехватывает дыхание, когда чувствует его губы на своей шее. — Раздевайся, — шепчет Чан. Чонин повинуется, стаскивает ботинки, затем розовый свитер, складывает его и оставляет на полу. Немного нервничает, не в силах угадать, что задумали Чан и Сынмин. Он скидывает джинсы и боксеры, которые оказываются рядом со свитером на полу. Поднимает голову и видит Чана без рубашки и Сынмина без трусов. Член Сынмина уже наполовину возбуждённый, но именно Чан привлекает внимание Чонина. Приближается быстрыми шагами, облизывая нижнюю губу. Путает пальцы в его волосах, крепко сжимая пряди, заставляя Чонина хныкать и повернуться лицом к стене. Чан толкает его вперёд, всё ещё держа за волосы. — К стене. Руки вверх, — командует. Чонин дрожит, послушно стоя у обитой тканью чёрной стены. Он поднимает руки так, чтобы дотянуться до прочных металлических наручников, прикреплённых к стене. Они изготовлены на заказ для Чонина, так что никакой регулировки не потребуется. Чан застёгивает наручники на его запястьях, и Чонин знает, что они открываются только ключом, висящим на шее Чана. Сынмин подходит к нему с улыбкой и прижимается к его телу. Он чувствует, как член Мина трётся о его собственный, и, прикрыв глаза, издаёт тихий стон. — Ты восхитителен, малыш, — шепчет, прижимаясь к его члену. — Но также и плохой, — Чонин быстро качает головой, ненавидя себя за то, что не может говорить, чтобы защитить себя. Я ничего не сделал. — Ты часто скучаешь по Джемину? — шёпотом спрашивает Сынмин. Глаза Чонина расширяются от удивления. Как они узнали об этом? Доставка не была на его имя. Он позаботился об этом. Снова чувствует пальцы в своих волосах, его голову откидывают назад, так чтобы столкнуться с взглядом Чана. — Я же сказал тебе забыть о Джемине, — рычит Чан, крепче сжимая пальцы. Но он мой друг, хочет сказать Чонин. — Любопытство убило котёнка, Йенни, — говорит Сынмин, потянувшись рукой за его спину, проходясь пальчиком по позвоночнику, заставляя тело Чонина дрожать. Его палец скользит ещё ниже, оказывается между ягодицами, вызвав громкий стон. Чонин чувствует себя смущённым, когда Сынмин отходит, и наблюдает, как шатен забирается на кровать, слегка касаясь возбуждённого члена. Чан встаёт перед Чонином и вздыхает. — Я хочу, чтобы ты меня выслушал, малыш. Сейчас ты будешь меня слушать? — Да, господин, — Чонин нетерпеливо кивает. — Ты ведь перестанешь думать о Джемине, правда? — тихо спрашивает Чан, наклоняясь, чтобы чмокнуть Чонина в шею. — Да, господин, — шепчет Чонин. — Я перестану. — Хороший мальчик, — говорит Чан, его пальцы касаются головки члена Чонина, прежде чем надавить на уретру. С его губ срывается низкий стон, и он вскрикивает, когда Чан шлёпает по бедру, боль отзывается во всём теле. Ему не нужно смотреть, чтобы понять, насколько покраснела кожа. Он открывает глаза и видит, как Чан расстёгивает пуговицу, а затем и молнию джинс. Надеется, что на этом его наказание и закончится. В конце концов, он ведь просто съездил к старому дому Джемина — и ничего больше. Но когда джинсы и боксеры Чана падают на пол, и он замечает дьявольскую улыбку на его лице, и понимает, что это ещё не конец. — Малыш, я сейчас трахну Сынмина. А ты будешь смотреть. Понимаешь? — Чан склоняет голову набок. Тишина заполняет комнату, пока Чонин осознаёт сказанное. Он… Он собирается трахнуть только Сынмина? Подавляет желание умолять и кивает. — Да, господин. — Не спускай с нас глаз ни на секунду, — приказывает Чан, направляясь к Сынмину. Чонин смотрит, как Чан встаёт на колени между ног Сынмина, поглаживая член младшего и наклоняясь, чтобы поцеловать. Их губы медленно движутся, смакуя вкус друг друга. Чонин чувствует прилив ревности, когда Сынмин обнимает Чана, его пальцы впиваются в напряжённую спину старшего. С неистовой интенсивностью они исследуют рот друг друга, их языки и зубы сталкиваются, пока их возбуждение становится больше. Чан отстраняется, пальцами раскрывая чужие губы и засовывая их в рот. Чонин знает, что у Чана есть смазка, и то, что Сынмин наслаждается болью, так же, как и Чонин. Вот, наверное, поэтому Чан делает абсолютный минимум, раздвигая ягодицы Сынмина. Он проникает сразу двумя пальцами, заставляя Мина застонать от удовольствия. — Такая маленькая шлюшка, — улыбается Чан, двигая пальцами. Чонин закусывает губу, чтобы не захныкать. Я твоя маленькая шлюшка, а не Сынмин. — Ты так хорошо выглядишь, — говорит Чан Сынмину, откинувшему голову на подушки. Он растягивает его, разводя пальцы внутри на манер ножниц, прежде чем вытащить их. Мин скулит, ощущая пустоту, но вскоре вознаграждается, когда член Чана медленно толкается внутрь. Он раздвигает ноги шире для лучшего проникновения. — Такой хороший мальчик, — Чан наклоняется, чтобы поцеловать его снова. Чонин впивается ногтями в ладони, чувствуя, как глаза наполняются влагой. Я твой хороший мальчик. Чан движет бёдрами, держа ноги Сынмина согнутыми, чтобы толкаться внутрь сильнее и быстрее, именно так, как нравится младшему. Стоны Сынмина становятся громче вместе с усиленными движениями Чана, он поднимает его бёдра, чтобы найти его сладкое место. — О боже, я так близко! — Сынмин задыхается, цепляясь за спину Чана, обхватив ногами мускулистый торс мужчины. Чан замирает внутри Сынмина, и его мышцы начинают напрягаться, Чонин понимает, что он вот-вот кончит. — Сынмин! — рычит имя младшего, когда молочно-белая субстанция просачивается из задницы Мина. Он снова движется внутри него, пока Сынмин не начинает отчаянно царапать его спину, кончая себе на живот. Тяжело дыша, Чан вытаскивает член из младшего и перекатывается на спину. Приподнимается на локтях и смотрит на Чонина, у которого слёзы скатываются по щекам. Он спрыгивает с кровати и подходит к дрожащему парню. Целует его в лоб. — Надеюсь, ты усвоил урок, Йенни, — шепчет, протягивая руку, чтобы снять наручники с Чонина. Младшему приходится сделать над собой усилие, чтобы удержаться на ногах, как только руки освобождаются. Его ноги уже сводит судорогой. — Пойдём, — говорит Чан, беря за руку и ведя в угол комнаты. Его глаза широко раскрываются. Нет, пожалуйста.  — Садись, — командует Чан. Чонин послушно опускается на кафельный пол и сглатывает, когда Чан присаживается рядом с ним. На мгновение их взгляды пересекаются, и Чонин надеется, что отчаяние в глазах заметно, но его игнорируют. Чан протягивает руку за спину Чонина, хватая цепь, свисающую со стены. К её концу прикреплён красный кожаный ошейник, который теперь застёгивается на шее Чонина. — Ты сожалеешь, не так ли? — спрашивает Чан, обхватив ладонями заплаканные щёки. — Да, г-господин, — бормочет Чонин. — Очень жаль. Я… я очень сожалею. Чан кивает. — Если это так, то ты будешь хорошим мальчиком и будешь таким до утра, — глаза Чонина распахиваются, когда из них с новой силой стекают слёзы. Он наблюдает за тем, как Чан и Сынмин выходят из комнаты, держась за руки, и закрывают дверь.