Пока Дэдпул умирает в Японии

Дэдпул умирал в Японии, оставив в своей квартире бардак и разруху. В том, что он умирал, Кейбл был уверен. Не то, чтобы способности Уэйда можно было подвергнуть серьезной критике, но факт оставался фактом – Дэдпул привык умирать и если бы не его хилинг-фактор, эта беспечность обернулась бы вечным сном. Сунулся бы он в драку в своей обычной манере, и получилась бы Спящая Красавица. Хотя, скорее, Спящее Чудовище. Чудовище, подумал Кейбл, сидя в кресле и скользя взглядом по завалам хлама, нагроможденного всюду. У Дэдпула не было кухни, не было спальни, не было ванной. Номинально они присутствовали, но разобраться, где какая комната, и по какому назначению она используется, практически невозможно. Вот, например, гибкий шланг душа – лежит на столе рядом с разобранным на запчасти старым кассетником. Что может означать этот шланг на столе? Что Дэдпул тут моется? А что означает кассетник? Что Уэйд снова пытался покончить с собой, соединив в убийственную смесь электричество и воду? И все это он делал, стоя на столе и смотря по телеку старый полицейский сериал? Экран телевизора повернут не к креслу – Кейблу видна только припыленная задняя панель, он отвернут к окну, стене и углу, в котором разноцветной кучей громоздятся смятые футболки. Кейбл поднялся, подошел ближе и присмотрелся. Заинтересовавшая его деталь оказалась ценником. Белый бумажный прямоугольник. Кейбл потянул его, и груда одежды рассыпалась. Все вещи – мятые, разодранные, но с сохранной этикеткой и ценой. Дэдпул покупает вещи и рвет их долгими одинокими вечерами? Зачем? Удушливые причуды, странности. Кейблу захотелось что-то изменить в этой квартире, здесь и сейчас, пока Дэдпул умирает в Японии. Сделать что-то поперек безумия Уэйда. Например, помыть посуду. Грязную посуду пришлось искать. В раковине оказались свалены бумажные и пластиковые коробки из мексиканских забегаловок. Их Кейбл сгреб и отправил в мусорный пакет. Тарелки, настоящие и безнадежно грязные, стопкой стояли на подоконнике. На первой – веселый смайлик, нарисованный пальцем в красной застывшей жиже. На второй – тот же смайлик, только мертвый, с глазками-крестиками. На третьей – мужской половой орган в натуральную величину. Неясно, ест ли Дэдпул из этих тарелок, или просто поливает их кетчупом и практикуется в рисовании, а потом выставляет шедевры на солнце, чтобы высохли и пережили атомную войну, и прославили его в тысячелетии. Под тарелками обнаружилась картонная коробка, а в коробке – иссохший труп сосиски. Дэдпул разрезал ее напополам и бросил умирать – в своей манере. Чистый, идеально ровный срез. Он подбрасывал сосиску и ловил ее на лезвие катаны? Поначалу Кейбл забавлялся, задаваясь такими вопросами, но вдруг пришло и истаяло видение: вот Уэйд приходит домой, небрежно швыряет чек и пакет с дурацкими майками на стол и идет в душ. Он раздевается, и беспощадное зеркало отражает его тело: сильное, массивное, но изуродованное. Уэйд разбивает зеркало – вот и осколки, задвинуты под ванну, и единственный отражающий треугольник еле держится в раме. Разбивает зеркало, а тугую петлю душа вырывает из стены и выбрасывает прочь. Он страдает, думается Кейблу. Страдает, втискивается в футболки с ценниками, рубит сосиски на лету и рисует член кетчупом? Какая ерунда. Страдания Дэдпула – как его смерть, безболезненное забытье и сплошная досада на упущенное время. А сосиску жалко. Продукты зря переводит. Кейбл закончил с уборкой через три с половиной часа. Груду вещей с неясным назначением он свалил в углу, не зная, что из этих вещичек Уэйд сам бы отправил в мусорку, а что ему дорого. Например, кроличий хвост. Не зря же Уэйд оставил его у себя? Просто так никто не оставляет дома кроличьих хвостов с торчащей засушенной косточкой, еще буроватой от крови. Это наверняка что-то важное. В квартире стало светлее, показались стены, очистился воздух, исчезли серые лохмотья пыли и горы хлама. Безумие Дэдпула на время упорядочилось, мимикрировало под разумность и проявляло себя только в мелочах: например, в газете, на титульной странице которой Уэйд обвел с десяток букв – вразнобой, без видимой системы. Газета свежая, и потому Кейбл не стал ее выбрасывать, а уселся с ней в вычищенное от крошек кресло. Развалившись в нем, Кейбл потянулся и подумал, что за три часа потраченного времени получил больше, чем мог бы получить за год, и вопрос только в том, нужно ли ему то, что он узнал. Кейбл поразмыслил. Нужно. Ему нужно все это и нужен Дэдпул. Встряхнув газету, он попытался вчитаться, но помимо воли вместо чтения новостей старательно сложил в слова обведенные Уэйдом буквы. «Ты это серьезно, Кейбл?»