Поганый театрал

Театральный кружок «Аурадон» полон талантливых и амбициозных личностей. Здесь царит своя идиллия, свои приколы и, несомненно, тараканы. И в этом кружке «тараканом» был Гарри Доэрти, но все прозвали его Крюком из-за его мании цепляться за каждую юбку. Да, он был отпетым бабником, но даже зная об этом, девчонки всё равно вешались на него, ведь его харизма, внешний вид и манера речи сносили крышу любой. Когда Мэл Камерон пришла сюда, она всего-навсего надеялась заняться саморазвитием. Просто, знаете, отстойно сидеть целыми днями в четырёх стенах, смотреть сериалы и изредка контактировать с внешним миром, чисто чтобы не загнуться. Конечно, Мэл любила рисовать и могла бы пойти в художественную школу, но её лучшая подруга Иви так долго упрашивала ходить в театр вместе с ней, что Камерон просто сдалась. Приняли новенькую радушно, ну, лишь приглядывались, что она за фрукт. Мэл было несколько некомфортно в кругу новых лиц, но то, что Иви была рядом, её успокаивало. Всё же, стоило столкнуться с Гарри, как у парня включилась функция задирания новичков, однако Мэл не была простушкой, которая позволит себя унижать, потому дерзко ответила ему и удалилась с гордо поднятым подбородком, оставив парня в недоумении. И она его заинтриговала. Никто ещё не смел ему ответить. Как-то раз, была репетиция сказки о Золушке. На сцене главную героиню играла Иви, а роль мачехи досталась Одри. Мэл, исполняя роль придворной дамы, то бишь свиты короля, наблюдала за происходящим из зрительного зала. Режиссёр Кенни Ортега сидел рядом и командовал актёрами. — Иви, не забывай лучезарно улыбаться, — грозил он пальцем. — Нужно преподносить свою героиню невинной и прекрасной, хорошо? Девушка кивнула, свою задачу поняла. Они продолжили сцену, а мистер Ортега что-то начиркал в блокноте, вырвал лист и обратился к рядом сидящей Мэл: — Отнеси это костюмеру, пожалуйста. Мэл взяла записку и вышла из зала. Костюмерная располагалась в десяти шагах. Большая белая дверь позволила себя открыть, и девушка прошмыгнула мимо кучи вешалок с различными нарядами прямо в рабочую среду костюмера. — Здравствуйте, тут мистер Ортега просил переда… Заруливая к столу с открытым ноутбуком, Мэл увидела несколько неловкую картину и мигом отвернулась, смущаясь. — Эм, кхм… а где костюмер?.. Гарри мерил здесь костюм — Мэл застала его как раз тогда, когда он уже оделся и был готов накинуть футболку. — Вышла, — бодро отозвался парень, ехидно бросив взгляд на попу девушки. — Сказала, вернётся через минут пятнадцать. — Ну… — девушка неловко переминалась с ноги на ногу. — Дико извиняюсь за интимное вторжение в личное пространство, но, ты не мог бы… передать? Она подняла записку, не собираясь оборачиваться и смущаться при виде оголённого торса парня, ведь опыта в общении с полуголыми мужчинами у неё не было, а этот мистер Харизма ещё и такой… прямо вау!.. Доэрти усмехнулся, медленно приближаясь к Камерон, но не чтобы забрать записку. — Чего это ты так засмущалась, а, слива? — он указал на её цвет волос. — Неужто голых парней не видела? — А ты, смотрю, часто на них смотришь? — парировала Мэл, взметнув тонкие бровки вверх. Парень оценил подкол, но оставил его без ответа — лишь медленно, тихо, словно кошка, что охотится за мышью, он подкрался к ней и провёл руками по девичьей талии. Мэл задержала дыхание, почувствовав, как он коснулся её. — Маленькая девочка, — шептал он ей на ухо, дразня, едва касаясь губами. — Невыносимая, наглая, дерзкая, острая на язычок… — с последним словом Гарри медленно провёл языком по мочке уха, от чего у Мэл всё внутри сжалось, а сердце забилось, как бешеное. — Слов на тебя нет, просто ужас, а не ребёнок… Щёки предательски пылали — подумать только, что он себе позволяет! Она на дух не переносит этого напыщенного индюка, но почему-то сейчас, чувствуя тепло его неприлично красивого тела, слушая его бархатный голос и ощущая его руки на талии, она просто млела — таяла. — Мне, кхм, — в горле пересохло. — Мне нужно идти, это… попугая выгулять… Бросив глупую отмазку, девушка из-за всех взяла себя в руки и ловко вывернулась из его хватки, и только хотела свалить к чёртовой матери, как Крюк цепляется за неё, притягивает к себе и крепко обнимает, да так, что их лица были непозволительно близко друг к другу. Мэл даже не сразу заметила, что её ладони лежат на обнажённой груди парня… — Как мило, ты краснеешь, — хмыкнул Гарри, разглядывая алые щёки. — Просто душно, — она отводит глаза, не в силах выдержать зрительного контакта в таком положении. Вся её дерзость в миг улетучилась. — Ох, прости, просто я слишком горяч, — самодовольно отозвался парень, склонившись к уху девушки. — Ну что, чувствуешь что-то такое возбуждающее? Камерон посылала его нахер, но он нахер не пошёл. Мгновение, — и он жадно впивается в пухлые губы, что Мэл и пискнуть не успела. Сначала упиралась, но его игра оказалась слишком манящей, слишком интригующей, слишком соблазнительной… Температура в костюмерной всё повышалась. Их языки переплетались, возбуждение нарастало, не говоря уже о том, как всё внутри уже выло от желания соединиться в одно целое. Гарри поднял такое маленькое тело, и Мэл инстинктивно обвила ногами его бёдра, чувствуя, как он её хочет. Крюк усаживает её на подоконник, проникает своими шальными ручками под её кофту — кожа такая горячая, что можно обжечься, но этот жар не отталкивает. Лишь сильнее возбуждает… Мэл зарывается тонкими пальцами в его волосы, сильнее прижимая Гарри к себе. Он отрывается от пухлым губ, создавая дорожку поцелуев по подбородку, вниз, шея, ключица… Застёжка на лифчике предательски расстёгивается, позволяя мужским рукам вдоволь насладиться грудью. Девушка не сдерживает сладостные стоны, когда он ласкает её — поднимает кофту вместе с такой ненужной частью белья, целует, играем языком. Голова кружится, пульс участился, дыхание прерывистое, они так друг друга хотят… — Да, сейчас я разберусь с Доэрти и его костюмом, потом возьмусь за платье Золушки. Дверь открылась, голоса проникли внутрь и пробудили от эйфорического сна. Пока костюмер разговаривала с кем-то о материалах, которые необходимы для платья главной героини спектакля, парочка отлипла друг от друга. Камерон в панике слетела с подоконника и отскочила от парня на другой конец костюмерной, судорожно застёгивая лифчик и поправляя растрёпанные волосы. — Сука, сука, сука, — тараторила Мэл себе под нос, с десятого раза сумев соединить застёжки. — Мать твою, ничего не было, понял? — полушёпотом, и даже с ноткой угрозы, она обратилась к парню — тот лениво натягивал футболку. — Никому ни слова! Этого больше не повторится… — Ах, не повторится? — якобы удивился Доэрти. — Ну да, ага, твоё либидо явно скажет обратное! — Руки прочь от моего либидо, извращенец! — девушка произвольно метнула глаза вниз и заметила выпирающий стояк у парня. — И огрызок держи в штанах! — Посмотрим, что ты скажешь насчёт длины моего «малыша», когда я войду в тебя, — и он, как бы невзначай, изящно поправил чёлку. Камерон шумно выдохнула, подобрала записку с пола и пулей вылетела из помещения, не забыв на выходе вручить бумажку костюмеру. Вернувшись в зрительный зал, уселась на своё прежнее место подле режиссёра. На сцене Джейн, играя Фею-Крёстную, разговаривала с Золушкой, но Мэл не вникала в суть разговора — да она и не слышала и не видела вовсе, ведь все её мысли были сейчас в костюмерной, где она… чуть было не… с этим идиотом… Сердце бешено стучало об рёбра, нога, накинутая на другую, нервно покачивалась. Девушка из-за всех сил старалась сосредоточиться на происходящим на сцене, но мысли вновь и вновь возвращали её в костюмерную, к его коже, рукам, волосам, губам… Сидеть нормально не получалось, думать тоже, а всё потому что она возбуждена. Очень возбуждена. И была так увлечена своими мыслями, что не заметила, как объект её возбуждения опустился рядом и наблюдал за её неусидчивостью уже славные пару минут. — Ну что, слива лиловая, как ощущения? — промурлыкал он справа, от чего Мэл дёрнулась от неожиданности. — Вся красная, растрёпанная. Милочка, что с тобой? Неужто возбудилась? Камерон послала нахала ебать коня в ребро и ретировалась за кулисы — просьба режиссёра придворным дамам готовиться к выходу буквально спасла её от неловкого момента, ведь она была готова наброситься на Доэрти прямо на этих креслах… Репетиция закончилась около семи. Мэл уже со всеми попрощалась, но сама ещё даже не начинала одеваться. — Мэл, ты чего ищешь? — поинтересовался Кенни, уже одетый стоя в дверях и терпеливо ожидая девушку, чтобы закрыть кабинет. — Да телефон, — отозвалась та, рыская меж подушек на уютных диванчиках. — Где-то здесь. — Мне уже бежать надо, я оставлю ключи — закроешь потом кабинет и отдашь вахтёру, хорошо? — Хорошо, да. Мистер Ортега положил ключи на свой рабочий стол, а сам удалился. Камерон обыскала всё, но телефона нигде не было. Уже в сотый раз просматривая свой рюкзак и проговаривая кучу нелестных эпитетов в адрес своей жопорукости, она вдруг услышала, как дверь с протяжным скрипом закрылась и раздался щелчок, что означало одно: дверь закрыли на замок. Мэл медленно поднимает голову. Ехидная рожа Гарри Доэрти-Крюка сияла, прям как чехол со стразами в его руках. Девушка узнала свой телефон. — Слышь, — вскочила Камерон с дивана, роняя рюкзак, — ты чё, рамсы попутал? Парень не ответил. Вальяжно прошествовал к столу режиссёра, аккуратно положил ключи и телефон Мэл… девушка терпеливо наблюдала. Он обернулся. Они встретились взглядом. Тишина. Смотрели так пронизывающе, открыто раздевая друг друга глазами, и не стыдились своих желаний. Они тут одни. На этаже тоже никого — все давно ушли по домам после тяжёлого рабочего дня. Эти пара часов буквально измучили обоих, ведь желание росло, будто подожженный лес — пламя страсти распространялось по каждой клеточке их тел, уничтожая все деревья в огне, оставляя лишь жалкую травинку здравого смысла, чтобы не наброситься друг на друга прилюдно. Но сейчас и та сгорела. Они встретились на середине, соединяясь в страстном поцелуе. В этот раз никаких церемоний: они избавляли друг друга от ненужной одежды, предвкушая насладиться сближением обнажённых тел. В замедленной съёмке падают на один из уютных диванчиков, мучая друг друга поцелуями и ласками. Член парня настойчиво упирался, и нужен был лишь толчок, чтобы утолить завывающее желание быть проникнутым в девичье тело. И Гарри делает его, вырывая из пухлых губ сладостный стон. Опять же, никаких церемоний, только страсть, и движения его быстры, а губы наглые и не жадны на ласки. Мэл выгибается, стонет, царапает ногтями спину парня… и совершенно забыла, что не выносила этого напыщенного индюка на дух. На следующий день, встретившись на репетиции, они будут делать вид, будто ничего не было. Они сыграют свои роли на сцене, чтобы потом сыграть новые в постели. Не скоро, но поймут однажды, что ими движет больше, чем желание. Намного больше.