«…Всё-таки его просто выбросили как мусор…» «…Отброс… его судьба — быть отбросом…» «…Верно, жаль, что он всего лишь отброс…» «…Никто бы не выбрал изгоя…» «…В конце концов, жизнь такова…»
Да, жизнь такова, она беспристрастна. Даже самый испорченный и гнусный человек не сравнится с ней в жестокости. Агеро знал. Уже достаточно давно знал, что окажется здесь. По ту сторону запертых железных ворот. Один. И всё же он надеялся. Надеялся, что всё сложится иначе. Где-то за спиной огромные железные ворота издали противный скрип и с грохотом захлопнулись, утаскивая за собой последние остатки былого тёплого света, когда-то даровавшее искусственное тепло и фальшивое чувство безопасности. Агеро остался один на один с объявшим его тело дождём. Было холодно. Очень холодно. Пожалуй, сейчас ему было холоднее, чем когда-либо. Но лежать больше было нельзя. Кун медленно привстал, оперившись обеими руками о покрытую тонким слоем воды почву. Капли продолжали падать откуда-то сверху, словно старались заставить Агниса снова опуститься на землю, но их усилий было недостаточно, чтобы заставить Агеро вновь ударить в грязь лицом. Кун упёрся руками в колени и, немного пошатываясь, поднялся на ноги. Да уж, неприятно, когда тебя выкидывают за ворота родного дома. Прозрачные струйки торопливо стекали по почти незаметному во мраке ночи сине-чёрному гербу. Но Агеро видел лишь туманистую водную пыль перед собой. В нос бил влажный и прохладный ночной воздух, во рту застыл постный вкус грязи, а взгляд был устремлён вперёд. Он не оборачивался. Дождь снаружи усилился и забарабанил по стеклу. Звук стал громче и отчётливее. Агеро неохотно открыл глаза и бесцельно устремил взгляд в окно. Ему хотелось хоть чем-то забить свою голову, лишь бы не возвращаться к тем, токсичным мыслям. Созерцание дождя, пожалуй, сойдёт за это самое «что-то». На ум внезапно пришло одно из первых воспоминаний о подобном ливне. Оно было из детства, когда Кун ещё находился в стенах дома своей семьи… В то время Агеро частенько прогуливал бесполезные, по его мнению, тренировки и отправлялся порыбачить к ближайшему водоёму. Со временем Кун наловчился и ему очень полюбилось это занятие. Порой даже дождь не мог остановить Агниса. Достаточно было накинуть на себя достаточно плотный тёмный плащ с капюшоном, и падающая с неба вода переставала быть помехой. Кун отчетливо помнит, как часами сидел в одиночестве и наблюдал за дождевыми каплями, за вечно спокойной лазурной гладью, беспорядочно усыпанной мимолётной рябью, которая появлялась так же быстро, как и исчезала. Такая картина не вызывала у Агеро каких-то особых чувств, но и почти никак не мешала ловле рыбы. В подобные пасмурные дни создавалось впечатление, будто само время решило замедлить свой ход, дабы тоже успеть понаблюдать за падением бесцветных капель. Это явление позволяло расслабиться и погрузиться в раздумья в ожидании очередной серебристой рыбёшки, привлечённой блестящим, но достаточно острым крючком. Порой, глядя на дождь, Агеро временами посещали мысли о том, что гонимые ветром капли похожи на жизни детей семьи Кун. Все они берут своё начало в облаках, собираются, крупица по крупице, в единое целое, и достигнув определённых размеров, уже не могут оставаться в небе и вынуждены начать своё падение вниз. Оно в любом случае неизбежно. Уже начавшая падать капля не может вдруг ни с того ни с сего зависнуть в воздухе или вернуться и вновь раствориться в облаке. Если падение уже началось, его уже не остановить. Вопрос лишь в том, куда упадёт капля. Она может разбиться о сырую и холодную землю и бесследно исчезнуть, впитавшись в почву, а может с тихим всплеском удариться о зеркальную поверхность кристально-чистой воды, слиться с потоком и продолжить жить, плывя по течению с остальными подобными ей. Исход в большинстве случаев зависел от того, откуда падает капля, от её изначального местоположения ещё в облаке, но удача порой тоже могла сыграть свою роль в качестве внезапно возникшего прохладного ветерка или просто-напросто чуда. В понимании Агеро большинство его братьев и сестёр заканчивали в земле, как капли, которым не посчастливилось пополнить собой водоём. Однако, сам он не желал становиться частью этого сотканного из множества жизней дождя. Он работал усердно только в том случае, если был уверен в успехе. По этой причине его совсем не беспокоили проваленные экзамены и прогулянные уроки. Надрываться чтобы стать сильнее ради выживания в его глазах было чем-то жалким… Так он считал, пока не нашёл то, ради чего был готов сражаться. Пока не встретил… Баама. Агеро горько улыбнулся дождю за окном, словно тот был его безмолвным собеседником. Внезапно послышался оглушающий рокот грома. Погода за окном будто бы намеренно пыталась заставить непрошенное воспоминание в очередной раз поглотить все прочие мысли. Пред глазами вновь начал вырисовываться до боли знакомый образ, образ человека чьи очертания уже не забыть никогда. Это было ещё на первых этажах Башни, давно оставленных позади. Пожалуй, это воспоминание — одно из самых ценных. Прохладный вечерний воздух нежно щекотал лицо, даруя так желанное расслабление и покой. Лёгкая, можно даже сказать, невесомая влага приятно обволакивала каждый сантиметр тела, наполняя лёгкие мягкой свежестью. Дождь уже который час безустанно лил непробиваемой стеной. Крупные капли одна за другой падали в никуда, бесследно исчезая где-то в пуху кучево-дождевых облаков. Небольшие летающие островки и верхушки башен вдали обволок, словно вуаль, полупрозрачный белый туман. Создавалось впечатление, что вокруг не было ничего кроме этой светлой дымки. Да, всё это складывается в достаточно красивую картину, но Агеро, увы, не из тех, кто обычно тратит своё время на столь бесполезные, не приносящие пользы занятия, как простое бесцельное созерцание пускай и прекрасного пейзажа. Тогда что же он делает здесь посреди ночи? Почему стоит на балконе, оперевшись локтями о широкие перила? За ответом далеко ходить не надо. Достаточно просто повернуть голову. Баам… Невысокий каштановолосый парень, в лёгкой полосатой пижаме стоял по правую сторону от Куна. Баам заворожено наблюдал за ливнем, широко раскрытыми медовыми глазами. Лёгкий ветерок бережно ласкал его взъерошенные агатово-коричневые локоны, слегка приподнимал края спальной рубашки. Парень крепко цеплялся пальцами за перила, вставал на носочки, вытягивая босую стопу, подавался вперёд, ловя кончиком носа мимолётные капли. В этот момент Баам напоминал Куну маленького ребёнка, радующегося впервые увиденному дождю. Хотя, наверное таким он и был: по-детски наивным и чистым душой, пока ещё не опороченным этим жестоким миром.БАХ!
Началась гроза. По небу прошёлся грубый низкий раскат грома, и… Баам вздрогнул? Бесстрашный, рвущийся сломя голову в бой, под руку опасности Баам только что испугался грома? Однако, лучезарная улыбка так и не сошла с его губ. Она была всё такой же блаженной и искренней, будто бы ничего не произошло. Видимо дрожь — простой рефлекс, который каштановолосый даже не замечает. Довольно забавно. Баам продолжал самозабвенно следить за захватывающим для него зрелищем, вглядываясь в ночную пустоту. Агеро же завораживал вовсе не дождь, а стоящий рядом каштановолосый парень и его светлая улыбка. Почему-то глядя на него, на душе становилось спокойно и тихо. Немую тишину прерывал лишь слабый шепот дождевых капель и эфемерные рокотания грома. Эту ночь хотелось запомнить навсегда, запечатать где-то внутри себя, хранить и лелеять эти несколько минут счастья, дабы никто не смог добраться до столь приятного воспоминания. Ведь… память — единственное, что осталось у Куна с тех пор. Гроза в очередной раз подала свой голос, а ослепляющая молния сверкнула, разбивая фальшивое небо на тёмно-синие осколки. Все члены команды скорее всего уже давно спали без задних ног. Работа на сегодня была окончена. Может всё-таки стоит прислушаться к совету Дана и тоже немного отдохнуть? К тому же, сегодня времени на обед не хватило, а острое чувство голода завтра утром может помешать концентрации. Да, перекусить определённо стоит. И поскольку в обычный рацион Агеро ни коем образом не вписывались любезно состряпанные дочерью семьи Йеон угольки, что являлись последней оставшейся нетронутой после ужина едой, Куну оставалось лишь отправится в ближайший ресторан. Кто знает, может свежий воздух и голову заодно прочистит? Было бы неплохо. Агеро быстро накинул свой тёмно-коричневый плащ, взял первый попавшийся зонтик и вышел на улицу. Да уж., лило как из ведра. Асфальт был затоплен лужами. Обувь тихо хлюпала, в такт падающим на землю каплям. Дождь глухо постукивал по сатиновой ткани зонта. На главной площади этажа, к удивлению Куна, людей было не меньше, чем днём. Кто-то совершал покупки, многие веселились, отдыхали, выпивали с товарищами в баре, болтая о всякой ерунде, набираясь смелости перед испытанием. Одинокий удивительно спокойный шум ливня сменился настоящей какофонией, неоднородной смесью обрывистых фраз, чьего-то громкого смеха, шарканья обуви о мокрый асфальт, свиста, неразборчивой музыки и общего гула. Каждый звук будто бы был сыгран на натянутых нервах Агниса. Возникло стойкое желание заткнуть себе уши или вернуться обратно и вновь окутаться в немую тишину дождя. Но всё же удовлетворить потребность организма в пище сейчас куда важнее. Кун присел за стол под навесом в ближайшей забегаловке, отложил зонт и с ходу заказал себе первое попавшееся блюдо. Оно было настолько непримечательным, что Агеро его даже не запомнил. Еда была постной и не слишком приятной на вкус. В следующий раз Агнис будет выбирать тщательнее. Быстро оплатив ужин, Кун отправился обратной дорогой. Пёстрая толпа избранных всё сгущалась, мешая прибавить шаг. Цветные зонты, чужие спины в разнообразных накидках и порой причудливых одеяниях мелькали то тут, то там. Среди них вдруг проскользнул очень уж знакомая фигура в чёрном плаще. Обладатель тёмной накидки остановился у небольшой продуктовой лавки. Кун решил проверить свою догадку и подошёл ближе. — Джу Виоле Грейс, так? — слова Агниса звучали больше, как утверждение, нежели вопрос. Парень резко замер, заледенел услышав собственное имя и медленно повернулся в сторону Куна. Его глаза, чей цвет так напомнил Агеро тот самый, давно утерянный где-то в тёмной бездне медовый оттенок, сейчас были скрыты за густыми прядями чёлки и тенью от капюшона, по которому стекали дождевые капли, из-за чего невозможно было различить эмоцию на его лице или понять, смотрит ли парень на Агниса вообще. — Хотел поблагодарить за тот раз, но учти, я не люблю оставаться в долгу, — по правде говоря, Кун рассчитывал встретить Джу Виоле Грейса уже непосредственно на самой Битве и задать несколько интересующих его вопросов, но раз уж такая возможность есть сейчас, грех ею не воспользоваться, — Ещё хотелось бы спросить, какие конкретные цели ты преследовал, спасая своего врага, члена Десяти Семей? Довольно нестандартное поведение, для члена FUG, не находишь? –… — Насколько я понял, объяснений мне от тебя ждать не стоит. Что ж, ладно, пока что я их простить не стану, но это только «пока что». –… — Ясно, — Кун громко выдохнул. Он понял, что ждать от собеседника какого-либо ответа сейчас бессмысленно. Что ж, в любом случае, Агеро выразил свою благодарность, как и хотел, — До встречи на Битве при Мастерской, кандидат в Убийцы. Вновь получив в ответ лишь безмолвную тишину, Кун коротко махнул рукой в знак прощания и уже собирался пойти своей дорогой, как небеса вновь пронзил трескучий раскат грома и… Джу Виоле Грейс только что вздрогнул?! Агеро не привиделось? Один из опаснейших избранных С класса, будущий Убийца в рядах наводящей страх на большую часть Башни организации боится грозы? Бывают же в Башне чудеса… Всё же, у всех нас свои слабости, не стоит так удивляться. Виоле же, никак не изменившись в лице, как ни в чём не бывало, вернулся к так и не оплаченной покупке. Помедлив пару секунд, Агеро тоже развернулся и начал отходить от прилавка, собираясь снова слиться с толпой. Но сделав всего пару шагов, Кун резко замер. Осознание пришло внезапно, словно по щелчку пальцев. Мгновение, и единственным звуком в только-что возникшей тишине стал вопль собственных мыслей. Эти мысли бешено закрутились в голове, создавая настоящий ураган, но все они неизменно сливались в одно единственное имя. «БААМ!» Быть не может! Чёрт! Это же было так очевидно! Агнис резко обернулся, но «Джу Виоле Грейс» уже успел раствориться в промокшей толпе, его безмолвие поглотил шум оживлённой улицы, а его теперь пустующее место занял……столь же молчаливый дождь.