***
«Угораздило же тебя, Люцифер.» Моё подсознание продолжало по кирпичику разбирать, годами выстроенные мною, рамки, границы, стереотипы, предубеждения и всё то, что я, до определённого момента, считал своим жизненным постулатом. «Надо же, подумай только!Тот, кто громче всех кричал, что любовь для слабаков. Тот, кто быстрее всех бежал от этих чувств. Тот, кто сильнее всех верил, что проявление любви является ложным, поскольку её нет и вовсе, сейчас сокрушается от полнейшего не понимания того, что у него творится внутри». Думаю, всё началось с нашей первой встречи во дворе у школы. Тогда я ещё не осознавал, чем всё обернётся. Может прозвучит фальшиво, но я не сразу пялюсь на грудь и задницу. И при первой нашей встречи в память врезался, и сидит до сих пор, её взгляд. Глубокий, полный осмысления и лучистости взгляд пары светло-голубых глаз. Первую ночь я не спал, два голубых зрачка подвисли в моем сознании и не хотели отпускать. Тогда был первый щелчок. Дальше становилось только хуже. Стал ловить себя на мысли, что постоянно, где бы не находился, начинаю выискивать её фигурку. А потом возвращал себя обратно. « Это же Непризнанная! Такими, как она ты должен пренебрегать и презирать, а не думать часами напролёт, как бы изощриться, чтобы затащить её в постель!» Второй щелчок произошёл, когда мы столкнулись с ней в коридоре, когда она до чертиков была напугана, но напропалую силилась засунуть свои страхи куда подальше, чтобы стоять передо мной твёрдо и уверенно. Это меня и цепануло в ней, ещё ни один бессмертный не осмеливался проявить свой «героизм» в отношении меня. Все либо боялись, либо очень сильно боялись. Но не она. Этим же вечером мне приснилась Непризнанная. Вот тогда-то все мои императивы рухнули, как карточный домик, и я понял. Это непонятное, фатальное влечение к Непризнанной - бомба замедленного действия, которая, непременно, взорвётся. Когда — лишь вопрос времени. С каждым новым днём, мой физический интерес к ней крепчал со страшной силой. В корне осознав, что наша физическая связь неизбежна, я перешёл к действиям, иначе я не Люцифер, который делает всё, что хочет и ни в чём себе не отказывает. Именно так я рассуждал в тот момент. Тогда в моей голове и родился тот самый план. План, который стал амбассадором моего сегодняшнего состояния. Состоял он в том, чтобы загнать Непризнанную в угол, поставить её в безвыходное положение, не давая права на выбор. Жестко, антигуманно и безжалостно. Но по-другому я не привык. Такова моя дьявольская суть. Непризнанная сама выдала своё слабое место— расследование собственной смерти. Я, как истинный дьявол, использовал это против неё. Всё, что я хотел — просто трахнуть её. Думал трахну разок и всё, гештальт закрыт. Тогда мне это казалось единственным правильным решением излечиться от мыслей о ней. Ведь клин вышибается клином. Когда Непризнанная попалась на мой крючок, и мне удалось заполучить желаемое, я ликовал. Ликовал от собственной гениальности, от того, что мой план сработал гладко и без помех…Но скажи мне кто-нибудь, чем всё это для меня обернётся, бросил бы нахрен эту затею. После нашего первого перепиха, я понял, одного раза мне мало. Непризнанная оказалась слишком хороша. Никогда не видел , чтобы так красиво кончали и никогда не слышал, чтобы кто-то так сексуально стонал. Стоило ей замаячить на горизонте, в штанах начинался беспредел. Я стал трахать её на постоянной основе, придумывая новые шантажи. Чем чаще случались наши встречи, тем сильнее я понимал, что конкретно подсел на неё. Дошло даже до того, что после очередного траха, я заваливал себя тренировками, книгами и заданиями на земле в троекратном размере, чтобы, как можно быстрее прожить следующий день и оттрахать Уокер вновь. Я перестал хотеть других.Было несколько попыток переключится, но мимо кассы. У одной ноги недостаточно длинные, у другой кожа недостаточно нежная, у третьей ещё что-нибудь…У каждой находился изъян и лишь одна была идеальна. Мне было горько это осознавать — сын Сатана сходит с ума от Непризнанной. Безумие. Сам того не осознавая, с каждым днём, я всё сильнее и сильнее погрязал в Непризнанной, меня уже по локоть засосало в пучину, неведомых мне чувств, которые она пробудила во мне. Я силился, всем своим нутром силился и фанатично отрицал, что ревную. Но я ревновал. Ревновал её к ангелочку, ревновал к недоноску Непризнанному, ревновал как сумасшедший к кому бы то ни было. И от этого сам себя ненавидел. Ненавидел, что начинаю чувствовать то, что никогда не испытывал. Ненавидел себя за то, что у неё получилось разбудить во мне чувства, которые, казалось бы, никогда не должны коснуться меня. Я становился уязвимым и это раздражало. Сколько себя помню, я всегда рисовал себе будущее одиночки. Отец сызмальства вдалбливал мне в сознание, что мне никто не нужен, что любовь порабощает, делает слабым, незащищенным, парализуя холодный трезвый ум и бескомпромиссность. А истинным демоном не должны руководить чувства, и я выстроил эту непробиваемую, непреодолимую стену вокруг себя. Никому ещё не удавалось её пересечь. Но с непрошеным появлением Уокер, стена, которая столько лет, стояла не шелохнувшись, вдруг стала обваливаться, и с каждым днём всё увереннее. Дальше всё только усугубилось. Появилось неукротимое желание, чтобы Уокер всегда была рядом, я хотел видеть её глаза, слышать её голос, ощущать её касания на себе. В этом желании даже было что-то маниакальное. Она довела меня до ручки. Эта Непризнанная, ворвалась в мою жизнь, со своим дерзким ротиком и перевернула всё с ног на голову. От одной только мысли, что она этим ротиком доставляет удовольствие кому-то ещё, помимо меня, выворачивало наизнанку. А от того, что этот кто-то — недоносок Непризнанный, меня бесило ещё больше. Поэтому я приказал девчонке покончить с ним, иначе бы покончил я. То, насколько сильная тяга к ней, что я готов был запачкать руки кровью, казалось диким. Я уже забыл о полноценном сне, днём ходил загруженный противоречиями и противостояниями внутри меня, а делать вид, что при этом тебе на всё плевать, грузило ещё больше. Я устал сам от себя, мотаясь в бесконечном лабиринте коллизий. В душе творится полнейший диссонанс.***
— Эй, чувак? У тебя всё нормально? Передо мной возник бармен, он помахивал салфеткой перед глазами. Я двинул рукой в его сторону пустой рокс. — Обнови. — Фуух, слава богу, звук есть.— бармен с облегчением и в шутку выдохнул. — А то мы думали, ты уже откинулся.— он вернул мне наполненный бокал обратно. — Чувак, ты в курсе, что уже пошёл третий час, как ты сидишь и пялишься в одну точку? Ты нам так всех посетителей распугаешь. — Мне насрать. Обнови.— я снова отдал ему пустой бокал. — Ты, кстати, уже так половину бара опустошил, скоро будет нечем обновлять. — Мне насрать. Я опрокинул в себя очередной бокал. Мне просто хотелось свалить куда подальше и нажраться в стельку. Поэтому взял амулет, скрывающий энергию и отправился на Землю, она была дальше всего от Небес и школы. — Ты можешь рассказать мне, что тебя гложет. Все, обычно, так и делают.— бармен дыхнул на бокал и начал протирать его белоснежной салфеткой. — Только ты один сидишь молча почти три часа.— оперевшись о барную стойку, бармен подался в мою сторону. — Всё, что знает бармен, знает только бармен. Алкоголь начал действовать и это развязало мне язык, что для меня несвойственно. Впрочем, в последнее время, я себя мало узнавал. Я не привык жаловаться и изливать душу, но хотелось просто почесать с кем-нибудь языком, обсудить насущные проблемы. На небесах я мало с кем мог себе это позволить. Вернее сказать ни с кем не мог себе это позволить… кроме Ости. Вспомнился наш последний разговор. «— Что?! Непризнанная?! Ты убить меня хочешь?! — Ты можешь не истерить?! Лучше скажи, как мне разобраться со всем этим дерьмом? — А что я могу сказать и есть ли смысл? Ты же ведь сам уже всё решил. Тебе нужно, чтобы кто-то это одобрил. — Да, ты меня хорошо знаешь. — Люци,— Ости подошла ко мне, обвила руками мою, и положила голову на плечо,— ты же тот, кто живёт, как вздумается и делает всё, что захочет. А ты хочешь этого, я чувствую. Так что же тебя останавливает? — Ты права. — Но будьте осторожны.» Снова возникала белоснежная салфетка перед глазами. — Чувак, ты опять виснешь…Что с тобой сегодня, батарейка садится? — Я не могу к ней вернуться.— я окончательно опьянел. — К кому?— бармен заметно оживился, намечалась новая душещипательная история. — К Вики. — Почему не можешь? — Дерьмово с ней поступил. Много всякой херни натворил и наговорил. Она этого не простит. — Откуда такая уверенность? — Не знаю…Я бы не простил…наверно. — Ты и она — разные люди. Так почему ты себя уверяешь в том, что она того же мнения на этот счёт? Ты же не можешь знать наверняка, что творится в голове у другого человека. — Не в бровь, а в глаз.— из груди вырвался ироничный хриплый смех. — То-то и оно, что смотришь в глаза, сверлишь до дыр, и нихрена не понимаешь, что она думает, о чём думает…Бесит! — Любишь её?—бармен уставился мне прямо в глаза. Я чуть не отрезвел. — Слушай, а тебе какое вообще дело?! — Ну ты счастлив с ней? — Любишь…счастлив…Вы, людишки, хоть понимаете о чём говорите, прежде, чем сотрясать воздух пустыми словами? — С чего это пустыми?— брови бармена поползли вверх по лбу. — Пустые разговоры и размышления о силе собственных эмоций, ничего не стоят. А вы называете это - любовь. — Чувак, да у тебя конкретные проблемы с этим. Я вот очень люблю свою Нинэль…— бармен сложил руки и облокотился на барную стойку. — Знаешь, даже у самого злого человека расцветает лицо, когда ему говорят, что его любят. Стало быть это счастье…А ты представь, что нет в твоей жизни этой самой Вики. Ну нет и всё, умерла…Как ты себя будешь чувствовать? Это был третий щелчок. Возможно бармен не очень хорошо понимал, о чём он говорит, и последняя фраза была брошена невзначай, но она, как будто, поставила на место недостающий пазл. Я понял, жизнь без Вики, даже бессмертная, будет неполной. Я полетел в школу. Надеялся поговорить с Уокер, всё обсудить. Ворвался к ней в комнату, но пришлось ждать, Непризнанная три часа плескалась в душе. Но разговора так и не получилось, когда она вышла, завернутая в одно полотенце, я не сдержался. Не сдержался и завалил её на кровать. Когда она рядом со мной, и так близко, всё моё самообладание улетучивается в два счёта. Мы оба без сил упали на подушку. Некоторое время мы молчали, восстанавливая дыхание. Я привык сразу спроваживать Уокер, разговоры по душам после секса на для меня. Но сегодня я никуда не хотел уходить. Вики недоумевающе уставилась на меня. — Ты уходить не собираешься? — Нет.— я устроился поудобнее, заложив руки за голову. — Я тебя уже перестала понимать…Что значит нет? Ты что собрался ЗДЕСЬ спать? — Оуоу, Уокер, ты куда? Остановись. Слишком много вопросов. Запустив руку ей под голову, я развернул её к себе и обнял. Так она оказалась, лёжа, у меня на груди. — Спи давай.—я сильнее прижал её к себе и поцеловал в макушку. Была уже глубокая ночь, Вики мило посапывала во сне, а я никак не мог заснуть, прокручивал в голове, что меня… нас…ждёт дальше. Я осторожно провёл большим пальцем по её щеке. — Вики Уокер, ты станешь причиной моего падения, из-за тебя я сгорю в собственном огне.