***
Пьер не считает странным, что он и Шарль никогда не были особенно похожи друг на друга. Они нашли друг друга в таком молодом возрасте, и трудно вести подобные дискуссии, когда вы находитесь в возрасте между ребенком и подростком, особенно с учётом двухлетней разницы в возрасте, который делает разрыв в их зрелости более очевидным. Пьер не возражает: он влюблён в Шарля с тех пор, как они были на роковом подиуме, и он будет ждать вечно, если ему придется. Ему удается дождаться своего восемнадцатилетия, а также шестнадцатилетия Шарля, прежде чем он возьмётся за руки с молодым человеком впервые с тех пор, как они узнали, что они родственные души. Это не так возбуждающе, как в первый раз, но Пьер полагает, что все работает именно так; что первый раз самый напряжённый. Он спрашивает Антуана, что он думает, когда они играют в игры в своей квартире между гонками, и другой парень вздыхает: — Может, тебе просто нужно поцеловать его. — Предлагает он, и Гасли краснеет от этого простого предложения. — Если ты так в него влюблён, ты должен дать ему знать. Вы соулмейты, что может случиться плохого? Пьер вздыхает, зная, что его друг прав, но его тревожность берёт над ним верх. Несмотря на то, что он знает, что они с Шарлем родственные души, он не может не бояться отказа. Ему удается поцеловать Шарля, когда они оба на вечеринке, которую устраивает один из их старших друзей. Есть алкоголь, и у француза есть несколько «уколов» для смелости, прежде чем он притянул Леклера к себе и поцеловал его прямо в губы. Он знает, что это немного неловко, он никогда раньше не делал этого, но Шарль кажется таким естественным в этот момент. По спине Пьера пробегает дрожь. Когда они отстраняются, Шарль смотрит на него широко раскрытыми глазами. — Ты уверен, что хотел это сделать? — спрашивает Шарль, и Гасли кивает. — Я давно хотел этого. — Отвечает он, откидываясь назад и снова притягивая к себе Шарля, обнимая его за спину. Шарль кажется нерешительным, но каждый раз, когда Пьер пытается отстраниться, его удерживают на месте ласковые руки и нежные прикосновения. В них есть оттенок отчаяния, и Пьер изо всех сил пытается убедить Шарля, что он никуда не денется. Когда молодой человек смотрит на него сквозь ресницы, розовые щёки и опухшие губы, Пьер думает, что это второй лучший день в его жизни.***
Папа Леклера скончался, и Пьер не знает, что делать. Он звонит и, пишет сообщения, но не получает ответа. Гасли немного сбит с толку, поскольку он знает, что если бы он был в такой ситуации, он бы хотел, чтобы Леклер находился рядом с ним, но он уважает желание второй половинки и держится подальше. Когда он слышит о победе Шарля в гонке Формулы-2, всего четыре дня спустя, он старается не обижаться. Всю следующую неделю, когда он не водит болид и не тренируется, француз сидит в квартире и смотрит в стену, отчаянно желая, чтобы он мог остановить тошнотворное ощущение, кружащееся в животе, но он не может. Зачем Шарлю это делать? Француз не стал бы с ним так поступать. Он думал, что весь смысл родственных душ в том, что существует взаимопонимание друг друга, врождённая способность понимать, что делать. Он просто чувствует себя брошенным по течению. На пятый день его депрессивного состояния звонит дверной звонок. Пьер идёт, чтобы ответить, готовясь сказать кому бы то ни было, чтобы уйти, когда он открывает дверь Шарлю. Он выглядит усталым, с мешками под глазами и бледной кожей. Он снова закусил губу, и, несмотря на чувство обиды и уныния, Пьер не мог не поднять большой палец и провести по его коже. Он вздыхает. — Почему ты делаешь это с собой, а? — Спрашивает он, втягивая Шарля внутрь и в свои объятия. Руки монегаска мгновенно поднимаются, чтобы крепко его обнять, его дыхание сжимается от того места, где он кладёт голову на плечо Пьера. — Я не знал, стоит ли мне идти.— Говорит он тихим голосом, и снова Пьер складывает свои чувства обиды в ящик и сосредотачивается на юноше перед ним. — Тебе всегда здесь рады. — Мягко говорит он, проводя рукой по волосам Шарля, прежде чем потянуть их обоих к дивану и лечь. — Мне очень жаль, Шарль. Пьер чувствует, как слёзы, текущие из глаз Шарля, начинают просачиваться сквозь его футболку, тёплая сырость — единственный показатель того, что молодой человек не спит, поскольку остальная часть его тела неподвижна. — Ты единственный, кто меня понимает. — Шепчет Шарль в грудь Пьеру. Пьер фыркает. — Я единственный, кто может смириться с тобой. — Отвечает он дразнящим голосом, пытаясь поднять настроение. Шарль издаёт грустный смех, прислоняется к груди Пьера и смотрит ему в глаза. Пьер знает, что не должен, но чувствует садистскую волну счастья от того, что он единственный человек, перед которым Шарль будет в таком состоянии. Все остальные знают улыбающуюся суперзвезду и очень талантливого гонщика. Гасли знает, что он плачет, что он закусывает губу до крови. Он наклоняется вперёд и целует его, чувствуя привкус соли на губах и вдыхая лёгкий стон в глубине горла Шарля, как будто это был кислород. Его чувства обострены, каждая его часть, к которой они соприкасаются, кажется, будто горит, и он просто так сильно любит Шарля. — Трахни меня. — Шепчет Шарль в губы Пьера, и момент наступает. — Чего? — Спрашивает Гасли, чувствуя себя так, словно он внезапно ударился о кирпичную стену. — Шарль, ты уверен, что… — Да, пожалуйста, мне это нужно. — Говорит Леклер, глаза которого снова наполняются слезами, и Пьер паникует.— Пожалуйста, сделай это, Пьер… От тихого произнесения его имени по спине Пьера пробегает дрожь. Он знает, что это не то, что на самом деле сейчас нужно Шарлю, но он корчится у него на коленях и определенно чувствует эрекцию, прижимающуюся к его бедру. Он не думает, что когда-либо был в состоянии отрицать всё, чего хочет Шарль, несмотря ни на что. Они снова целуются. Пьер просовывает руку под рубашку Шарля и осторожно растирая кожу. — Если я сделаю это. — Просит француз опираясь лбом на плечо Шарля, чтобы не смотреть ему в лицо. — Пожалуйста, пообещай больше не оставлять меня одного. Их окутывает тишина, и единственные звуки — это машины снаружи и парочка курящих парней на лавочке. В конце концов Шарль кивает. — Обещаю. — Говорит он, снова наклоняясь, чтобы поцеловать Пьера. Гасли доминирует в поцелуе, пытаясь излить недельное отчаяние и боль в один поцелуй. Шарль громко стонет, разжимая губы и позволяя Пьеру скользить языком внутрь, пробегая по зубам, прежде чем ласкать участок кожи, который он кусал. Он прижимается бедрами к Пьеру, и он так сильно, что едва может это вынести. Не говоря ни слова, Пьер садится и поднимает Шарля, который обхватил ногами его талию. Не прерывая поцелуя, Пьер несёт его в спальню и закрывает дверь.***
— Эй, дружище. — Приветствует Макс Пьера, похлопывая его по плечу и слегка сжимая. — Поздравляю. — Ах, спасибо, Макс. — Отвечает Пьер, потирая затылок и слегка краснея. — Ты одержал свою победу раньше, чем я, но я рад, что я теперь тоже победил. — Ты всегда такой скромный. — Говорит Макс с доброй улыбкой. — Ты хороший водитель, почему бы тебе не побеждать? Гасли пожимает плечами и смотрит в сторону. Его щеки теперь определенно розовые, как бы его не хвалили в любой форме. Он знает, что многие люди запуганы Максом и его, казалось бы, резким поведением, но Пьер всегда чувствовал от него тепло, доброту, исходящую от этого внешнего вида. Может быть, Пьер просто не может не ладить со всеми, кого встречает. У него не было большого взаимодействия с Максом за все те годы, что они работали вместе сейчас в юниорской, фидерной командах, а теперь и в командах Формулы-1, но он, похоже, сильно отличается от того маленького мальчика, с которым он гонялся в детстве. Он более уверен в себе, более самоуверен, и Пьер не может не думать, что это как-то связано с тусовками с Даниэлем в течение последних нескольких лет и отсутствием отца Макса на гонках Гран-при. — В любом случае, ты готов покончить с этим адом? — Спрашивает Макс, указывая на стол перед камерой, где они будут снимать один из своих первых рекламных видеороликов Red Bull в качестве товарищей по команде. — Я родился готовым к этому. — Отвечает Пьер и не может сдержать громкий смех, издаваемый им над выражением лица Макса. Они заканчивают видео, и Пьеру кажется, будто он тренируется, он так много смеётся. — Хочешь пойти выпить? — Застенчиво спрашивает Макс, когда они уезжают от съёмочной группы и собираются уходить. Гасли колеблется. Он не был уверен, что Шарль собирается делать сегодня вечером, может быть, он захочет пригласить Пьера погулять. Он собирается сказать «нет», когда видит, что с лица Макса милое обнадеживающее выражение сменяется фальшивой улыбкой. — Ничего страшного, если нет, я просто подумал, что для нас было бы хорошо узнать друг друга поближе, как товарищей по команде. Возможно, в другой раз. Голландец начинает уходить, но прежде чем он успевает уйти далеко, Пьер кладет руку ему на плечо и разворачивает его. — Нет, это звучит весело. — Говорит он, широко улыбаясь Максу. — О чём ты подумал? Макс усмехается, и Пьер не может не присоединиться к нему. Они попадают в скромный бар недалеко от фабрики, где Пьер узнает пару сотрудников, наслаждающихся напитком. В углу стоит бильярдный стол, и он и Макс решают устроить дружеское соревнование, которое вскоре становится серьёзным, и все их коллеги подбадривают их. Пьер обнаруживает, что смеётся и улыбается больше, чем он чувствовал, когда он делал это когда-либо, и, когда он побил Макса (к большому недоверию молодого человека), они садятся подальше от посторонних глаз. — Почему мы никогда раньше не тусовались так? — Спрашивает Пьер, и Макс пожимает плечами с грустной улыбкой. — Я не думал, что ты хочешь со мной пообщаться. — Просто отвечает он, глядя вдаль, пока он потягивает пиво. — Далеко не все люди хотят общаться со мной. Гасли немного смутила честность собеседника. Он всегда думал, что они с Максом поладили, но, возможно, он не подавал ему правильных сигналов. Он кладёт руку на руку Макса, и молодой человек смотрит на него с лёгким страхом в глазах. — Давайте изменим это. — Говорит он, снова беря свой стакан и чокаясь им с напитком другого мужчины. — За новые дружеские отношения. Макс закатывает глаза, но к нему возвращается легкая искренняя улыбка. — Ура. — Отвечает он, и Пьер невольно улыбается.***
Гасли сидит в своей водительской комнате, закрыв голову руками. Он не хочет ни с кем разговаривать. Он никого не хочет видеть. Что ж, может быть, он хочет, чтобы Шарль вмешался, дал ему несколько дерзких советов, как он делал все время с тех пор, как начал водить Ferrari (Пьер винит Себа, он определенно нахальный). К сожалению, Леклер все ещё связан со средствами массовой информации и не освободится ещё какое-то время, поэтому Пьер догадывается, что он застрял только в своей компании и мыслях, кружащихся у него в голове. Как Red Bull мог так быстро бросить его? Он не так уж и ужасно гоняется, правда? Он добивался приличных результатов, стараясь не отставать от Макса. Конечно, они могли подождать до конца сезона, избавив его от абсолютного унижения понижения на полпути. Он чувствует, как слёзы разочарования, гнева и боли собираются в его глазах, и яростно вытирает их, отчаянно желая, чтобы Шарль был рядом, чтобы отвлечь его. В дверь стучат. Этот стук звучит неуверенно, как будто человек, стоящий за ним, какое-то время заранее там ходил и наконец набрался храбрости. Это и странный взмах живота заставляют Пьера встать и открыть дверь. Макс стоит за ней, глядя в пол, но бросается в глаза Пьеру, когда он выходит из дверного проёма. — Что ты здесь делаешь? — Спрашивает Пьер, пытаясь казаться устрашающим, но сочетание его хриплого голоса и красных глаз, вероятно, делает наоборот. Рот Ферстаппена открывается и закрывается на несколько секунд, пытаясь подобрать слова. Пьер просто наблюдает, понимая, что другому человеку неудобно, но не заботится ни о чем. — Мне очень жаль. — Наконец говорит Макс. — Я пытался поговорить с Марко, клянусь, но… — Ой, здорово, я так рад, что ты пытался поговорить с ним, Макс. — Вмешивается Пьер, в его груди накапливается гнев, которого он никогда раньше не допускал. — Держу пари, они действительно послушали великого Макса Ферстаппена, когда выгоняли меня! Лицо Макса краснеет, но он не отступает так легко. — Я пытаюсь вести себя хорошо. — Отвечает он, руки ставя по бокам. — Я не хотел, чтобы ты уходил, я думаю, ты отличный водитель! Но если ты так обо мне думаешь, хорошо, я идиот. Макс начинает уходить, и гнев Пьера мгновенно уходит, когда он смотрит в его спину. — Послушай, Макс, мне очень жаль, я… — Нет, ты прав, Пьер. — Говорит Ферстаппен, оборачиваясь в последний раз, и у него на глазах появляются маленькие слезинки. — Я думал, ты другой, но… ты такой же, как и все. Пьер чувствует, как кровь у него под кожей становится холодной, когда он смотрит, как Макс ещё раз усмехается, прежде чем уйти от него, сжав кулаки по бокам. Он снова входит в комнату водителя, его тело бьётся от адреналина во время боя. Почему Макс сказал это? Абсолютно всё это не его вина. Он снова садится, снова кладя голову на руки, и ждёт звонка Шарля.***
Пьер смотрит на шлем на пьедестале, чувствуя онемение. Он уже слишком много плакал, но, глядя на мать и брата Антуана, он не мог не чувствовать, как его глаза снова слезятся. Как такое могло случиться? Никто не заслуживает такой участи, но человек, который её меньше всего заслуживал, был его лучшим другом, его доверенным лицом, одним из немногих людей, которым он мог когда-либо доверять. Когда речи заканчиваются, Пьер идёт вперёд, разрывая круг водителя и кладя руку на шлем. Он шепчет на прощание и оборачивается, ему нужно побыть одному. Краем глаза он видит, как Шарль тянется к нему, но он не может смотреть в глаза этим печальным взглядом прямо сейчас. Ему просто нужно воспользоваться моментом. Монегаск, кажется, понимает это и отступает, оставив его уйти одному. Он как раз собирается войти в свою комнату водителя, когда его рука лежит на плече. — Я ещё не готов к компании, Шарль. — Говорит он мягко, без эмоций. — Что, если я не Шарль? — Спрашивает столь же тихий голос. Пьер поворачивается и оказывается лицом к лицу с Максом Ферстаппеном. Его губы сжаты, но глаза мягкие и понимающие. Они по-настоящему не разговаривали с момента своего ругательства, просто не замечая друг друга всякий раз, когда им нужно взаимодействовать в Red Bull, но Пьер видит стремление всё исправить в глазах Макса, когда они встречаются. Он видит это, потому что знает, что это отражение самого себя. — Эй. — Тихо говорит Макс и одаривает Пьера легкой улыбкой, выводя его из состояния оцепенения. — Привет. — Отвечает Гасли, не совсем сдерживая улыбку в ответ, но, казалось бы, постоянное хмурое выражение тает с его лица. Между ними наступает тишина, но это не вызывает дискомфорта. Во всяком случае, это самое главное умиротворение, которое Пьер чувствовал за последнее время. В конце концов, он должен что-то сказать. — Я сожалею о нашей ссоре. — Говорит Пьер, наконец обретя мужество, которого он так долго искал. — Я действительно не имел этого в виду. Я излил на тебя весь свой гнев и… это было несправедливо. Совсем. — Мне тоже очень жаль. — Отвечает Ферстаппен. — Я не должен был так выходить из себя. Ты действительно хороший парень, Пьер. — Ты тоже. — Говорит Гасли, протягивая руку, чтобы сжать плечо Макса. У Макса болезненная улыбка на лице, как будто ему есть что сказать. Пьер приподнимает бровь, и Макс выдыхает, качая головой. — Мне лучше уйти. — Говорит он, опуская руку и сжимая кулаки рядом с собой. — Но я рад, что мы снова можем быть друзьями. — Я тоже. — Отвечает француз, ярко улыбаясь. — До встречи на гонке! Макс закатывает глаза, но с улыбкой уходит. Как только Пьер входит в свою комнату, его эмоции, кажется, сразу обрушиваются на него: облегчение от примирения с Максом, беспокойство по поводу гонки и, наконец, снова сокрушительная волна горя, что его друг больше не рядом с ним.***
Пьер на полпути встречи с Францем, когда ему звонит Шарль. Он хмурит брови, гадая, что случилось: монегаск никогда, никогда ему не звонил. Это всегда писал текстовые сообщения, потому что он ненавидит звонить людям. Франц видит, что он отвлекся, и позволяет всем сделать десятиминутный перерыв. Гасли с благодарностью смотрит на него, когда он встаёт и тут же нажимает кнопку ответа ещё до того, как он вылетает за дверь. — Шарль? Что случилось, с тобой все в порядке? — Спрашивает он в панике. — Пьер, о, боже. — Отвечает монегаск, и, хотя голос у него и слышится счастливым, Пьер всё ещё находится в состоянии повышенной готовности. — Я сделал это, я, наконец, сделал это. — Сделал что? — Спрашивает Пьер, чувствуя себя немного больным от нетерпения. — Я нашел свою вторую половинку. — Отвечает Шарль. Долгая пауза, в которой Пьер в замешательстве несколько раз моргает в стену. — Я знаю. — Медленно говорит Гасли, гадая, не пьян ли Шарль. Он пытается вычислить время в Монако по сравнению с Италией, прежде чем вспомнит, что они находятся в одном часовом поясе. — Что? — Спрашивает Леклер, теперь его голос звучит так же смущённо. — Откуда ты уже знаешь? Ещё одна долгая пауза, и Пьер серьезно начинает чувствовать, что ему чего-то не хватает. — Потому что это я. — Тихо произносит он, чуть наклонив голос в конце почти вопросительным тоном. Больше тишины. В конце концов, он слышит тихий вздох на другом конце провода. — Пьер, мы не родственные души. — Говорит Шарль, как будто ему больно говорить это. — Я не знаю, почему ты так думаешь, но Дэн — моя родственная душа. Мы… мы узнали об этом только сегодня. Пьер знает, что не дышит, но не думает, что может. Его грудь настолько тесна, и его зрение размыто, и все, что он хочет сделать, это перемотать время на пять минут назад, чтобы он мог продолжать жить, не отвечая на этот телефонный звонок. — Но… но почему ты поцеловал меня? — Тихо говорит Пьер, пытаясь разобраться в своих мыслях и находя этот ужасающий момент первым, который приходит на ум. — Почему ты позволил мне трахнуть тебя, если ты не думал, что мы родственные души? — Я… я думал, что мы друзья с привилегиями. — Тихо говорит Шарль. — Мне всегда было так одиноко, и ты всегда был рядом со мной, я не думал… Боже, Пьер, пожалуйста, мне очень жаль. Пьер слышит плач Шарля на другом конце провода, понимает его принесенные извинения, но он видит, как все встаёт на свои места. Он наконец понимает, почему они никогда не говорили об этом. Пьер всегда предполагал очень многое, например, Шарль просто ждал или он не был уверен, как их отношения повлияют на их карьеру. Сердце француза разрывается в груди. — Ты помнишь мой первый подиум? — Спрашивает Пьер, прерывая почти бессвязный лепет извинений Шарля. — Когда мы…когда мы впервые взялись за руки, я почувствовал это. Я знаю, что чувствовал это. — Пьер, я ничего не чувствовал. Наступает длительный период тишины, когда Пьер слышит только фырканье и хныканье Шарля на другом конце провода. В конце концов, он вешает трубку, сунув телефон в карман и сгибая пальцы там, где он не осознавал, как крепко он сжимал устройство. — Ты готов, Пьер? — Спрашивает Франц, подходя к нему сзади и осторожно кладя руку ему на плечо. — Я болен. — Отвечает Пьер. — Мне… мне нужно домой. — Пьер, ты не можешь просто… — Пожалуйста. — Умоляет Гасли, оборачиваясь и наблюдая, как лицо директора его команды меняет форму от лёгкого раздражения до отеческой озабоченности. — Я… я должен уехать. Франц кивает, слабо улыбаясь. — Возьми выходной и дай мне знать, как ты себя чувствуешь завтра. — Говорит он, похлопывая его по спине, прежде чем вернуться на собрание. Пьер выдыхает и отворачивается, убедившись, что собрал всё свои вещи из офиса, прежде чем выйти за дверь, игнорируя все озабоченные взгляды, которые он получает на своем пути. Он едет домой, не решаясь думать, не отвлечется ли это от вождения. Он выходит из машины, отпирает входную дверь и заходит внутрь. Осторожно снимая ботинки, он пробирается сквозь тишину, добирается до спальни и садится на кровать. Прежде чем он успевает сделать что-нибудь ещё, слёзы наворачиваются на его глаза. Он пытается заставить их остановиться, яростно вытирая мокрые глаза, но этого не происходит. Он чувствует, как его телефон вибрирует в кармане, непрерывные звонки и сообщения от Шарля заполняют его почтовый ящик, но он их игнорирует. В конце концов, он отказывается прекратить поток слез и вместо этого позволяет себе рыдать. Он оплакивает потерю приятной дружбы и нежных поцелуев, дней, проведенных за просмотром глупых фильмов и просто наслаждением компанией друг друга, но больше всего он оплакивает потерю их будущего. Он плачет до тех пор, пока не может больше плакать, а когда это происходит, он закатывается под одеяло и засыпает, эмоционально и физически истощенный. Три часа спустя он неуверенно высовывается из-под простыни, чувствуя благодарность, когда видит, что на улице все ещё светло. Потянувшись, он идёт проверить свой телефон и видит сотни пропущенных сообщений от Шарля и Дэна, от которых его тошнит от одной мысли о них. Однако он видит текстовое сообщение от Макса. Он открывает его и видит, что ему прислали видео, на котором собака катается на скейтборде, и не может сдержать смеха, который ускользает от него. «Думал, тебе это понравится, » — всё, что написал Макс, и сквозь улыбку Пьеру внезапно пришла в голову мысль. Молниеносная мысль, о которой он никогда раньше не думал, но теперь он знает, что не перестанет думать об этом, она вошла в его мозг. Он нажимает на контакт Макса и нажимает кнопку вызова, с нетерпением ожидая ответа от другого человека. Он собирается сдаться, когда наконец ответил. — Привет, дружище, все в порядке? — Спрашивает Макс лёгким, но озабоченным голосом. Пьер сглатывает. — Мне понравилось видео, которое ты мне прислал. — Начинает француз и почти слышит, как Макс улыбается. — Хорошо, я надеялся, что оно тебе понравилось. — Отвечает голландец, и на мгновение он осторожно спрашивает. — Всё в порядке? Пьер снова призывает к своей храбрости. Он нуждался в этом, когда раньше ему приходилось извиняться перед Максом. Ему это снова нужно. — Ты помнишь мой первый подиум? Когда мы занимались юниорским картингом? Он спрашивает. — Я помню Шарль занял второе место, а ты — третье? На другом конце линии полная тишина. Макс даже не дышит, и Пьер считает, что этого достаточно. — Макс. — Медленно начинает он. — Мы родственные души? — Мы… я… — тихо отвечает Макс, и Пьер чувствует, как из его горла вырывается удивленный пузырь смеха. — Все это время. — Тихо произносит он. — Все время я думал, что это Шарль. Почему ты ничего не сказал? — Я думал, ты не хочешь быть со мной. — Говорит Ферстаппен, голосом настолько тихим и мягким, что Пьер сомневался, что услышал бы его, если бы он не прижимал телефон так близко к уху. — Я смотрел на тебя, а ты смотрел прямо на Шарля. Я подумал, может… может быть, это было односторонне. — О, Макс. — Говорит Пьер, с болью в сердце, чувствуя боль, которую он бессознательно нанёс своей половинке. — Где ты сейчас? — Я дома, в Монако. — Говорит он растерянно. — Мне жаль, что я ничего не сказал тебе до Шарля, просто… — Эй, нет, я не хочу разговаривать с тобой по телефону. — Говорит Гасли суровым, но дразнящим голосом. — Я собираюсь приехать и увидеть тебя, и мы поговорим лично. Как взрослые, да? — Ух ты, я не знал, что ты такой властный, — говорит Макс. — Но ты уверен? — Определенно уверен. — Говорит он, одной рукой беря сумку, а другой прижимая телефон. — Я буду в Монако, как только смогу.***
Пьер стоит за дверью Макса, дыхание выходит из тяжёлых лёгких, а сердце колотится в груди. Ему потребовалось всего четыре часа, чтобы прилететь сюда (за это время он написал Францу очень извиняющееся письмо о том, что его не будет в ближайшие несколько дней и как он с этим справится), но теперь в месте, где ему нужно быть, он обнаруживает, что не может заставить себя постучать. Макс впустил его в здание, он знает, что он здесь. Пьер весело фыркает от мысли, что они оба стоят по обе стороны от двери и ждут, пока другой сделает шаг. Гасли наконец поднимает руку, чтобы постучать по дереву, как раз в тот момент, когда Макс открывает дверь. Они оба удивлены, увидев друг друга. Пьер входит в квартиру, идёт туда, где, как он предполагает, будет гостиная, чтобы сбросить сумку. Макс следует за ним, и, как только Пьер оборачивается, они оба смотрят друг на друга. В воздухе ощущается определенное напряжение, которое исчезает, когда Макс продвигается вперёд, пока они так близко не соприкасаются пальцами ног. Он смотрит на Пьера с такой нежностью и уязвимостью в глазах, что француз не понимает, как он раньше не скучал не нему. Очень медленно Пьер поднимает руку к щеке Макса и останавливается, когда он всего в сантиметре от его кожи. Макс все ещё смотрит на него, своим выражением лица убеждая его сделать последний шаг. Пьер собирает свое мужество и движется рукой, чтобы слегка погладить покрасневшую щеку перед собой. Он громко выдыхает, когда их кожа соприкасается, и это далёкое воспоминание о тепле, доме и комфорте мчится в его голове. Каждый нерв внутри него ликует, и он вздыхает, поднимая вторую руку, обнимая Макса ладонью так, чтобы максимально контактировать с кожей. Макс фырчит и накрывает руки Пьера своими, лёгкие звуки счастья усиливаются в ограниченном пространстве между ними. — Я так долго ждал. — Говорит Макс, плача, когда Пьер прижимает их лбы друг к другу. — Я думал, что буду счастлив быть друзьями, но… это то, чего я хотел. — Мне очень жаль, что это заняло у меня столько времени. — Отвечает Пьер, пытаясь вложить эти эмоции в их связь. — Мне очень жаль. Некоторое время они молчат, размышляя о потерянном времени между ними и о том, что могло быть. Макс немного приподнимает голову, глядя сквозь ресницы на Пьера. Его глаза переходят к пухлым губам, и он в предвкушении облизывает свои. Пьер наклоняется вперёд, нервно сглатывая, прежде чем поцеловать его. Он знает, что издает смущающий звук, но ничего не может с собой поделать, когда чувство счастья угрожает захлестнуть его своей интенсивностью. Когда они отстраняются, Пьер хихикает. Макс сначала хмурится, но вскоре присоединяется к ним, и вскоре они оба истерически смеются, Пьер хватает Макса за талию и в экстазе крутиться вокруг него. Пьер знает, что им предстоит многое наверстать, но ему не терпится начать это путешествие с Максом. Со своей второй половинкой.***
Он сделал это. Ему действительно удалось сдержать Льюиса Хэмилтона, и теперь у Пьера официально есть пьедестал почета. И одна из лучших вещей — это то, что он может поделиться этим с Максом. Он терпеливо ждёт, пока ему вручат свой трофей, не имея возможности удержать его над головой и кричать на своих товарищей по команде на праздновании, прежде чем они все начнут брызгать шампанским. Он с гордостью наблюдает, как Максу вручают трофей, и они, глядя друг на друга, улыбаются от уха до уха. Как только гимны были услышаны и заиграла музыка, Макс поливает его шампанским. Он протягивает руки, приветствуя вкус победы и не в силах остановить безмерное чувство гордости, омывающее его вместе с пузырями. Распыление прекращается, и Пьер открывает глаза, видя, что Макс смотрит на него самым нежным взглядом. Он идет вперед, берет молодого человека за руку и чувствует, как знакомая искра тепла снова течет в нем. На этот раз, стоя на пьедестале почета после победы, ошибиться нельзя. Пьер и Макс — родственные души.