—Хюррем..., зачем... ты... пришла...?

"Опять эта ночь" - мысленно огорчилась Махидевран. Ночь с четверга на пятницу. Та, которую Махи ненавидела больше всего на свете. Ей было нестерпимо спать с Сулейманом. Человеком к которому она не испытывала ни малейшего влечения, но к сожалению не могла отказаться. Он ведь Великий падишах всего мира. Изначально она не понимала себя и свои желания. Казалось, что единственное стремление в жизни - нарожать шехзаде да побольше. Любовь к Сулейману, которую как ей казалось она испытывала искренне, был просто навсего Стокгольмский синдром, ведь султан далеко не всегда был нежен. Но сейчас. Сейчас она смотрела на Мустафу, своего сына, и не понимала как она смогла его вырастить с любовью. Материнский инстинкт начал пропадать уже с того времени, как Махидевран взяла младенца на руки. Она любила своего сына, но не так как мать любит чадо, а как друг любит друга. Это не ее жизнь, не та, что она хотела бы прожить. Да султана и сама не знала какую она хочет прожить, ведь она была как в золотой клетке. Что твориться за границами Константинополя оставалось только догадываться. Будто её предназначение быть всего лишь секс-рабыней для какого-то мужика. Стук в дверь. —Госпожа, - начала Гюльшах, заходя в покои, —Сегодня священная ночь. Я приготовила вам хамам. —Завари мне ещё жёлтый чай, да покрепче. —Слушаюсь, госпожа. Он отлично тонизирует и это прекрасно скажеться на Вашей коже. "Это потому, что он понижает чувствительность" - подумала Махидевран, но лишь кивнула служанке.