Left

Каре оставалось жить ради одной цели. Ради мести. Много лет назад она бы сказала, что это глупо, много лет назад она бы сказала, что выше этого, что герои не могут мстить, что герои не должны мстить. Несмотря на свою вспыльчивость, злопамятной Кара не была. Сейчас же все изменилось, Каре осталось совсем немного, Каре осталась одна цель, и потом она со спокойной совестью скажет, что ее миссия на этой земле окончена. И пойдёт вслед за братом, скорее всего. Перед этим прихватив Дарксайда с собой. *** Джейсон казался сильнее, Джейсон двигался дальше. После смерти Бэтмена и Найтвинга и исчезновения младших братьев он был единственным, кто следил за Готэмом. Этот город никогда не отличался хорошей репутацией. После Апокалипсиса так вообще превратился в филиал ада на Земле. Люди подыхали десятками. Джейсон принял решение. В те времена, когда Готэму больше всего нужен был Бэтмен, он им стал. Не таким, каким хотел бы его видеть Брюс. Более жестоким, более безжалостным, более… необходимым. При том, что они с Брюсом уже закончили споры на тему того, кто прав и кто виноват и правильно ли убивать преступников, в период пост-апокалипсиса другого выхода не было. Джейсон убивал. А потом приходил в квартиру, сбрасывал плащ и шёл спать, чтобы утром проснуться и сделать все то же самое. *** В период Апокалипсиса они удивительно быстро нашли общий язык. — Ты бы ещё пол кухни разнесла. — Не жалуйся, — ответила Кара. Она пролезла в его окно с грацией Бэйна и пакетом вкусняшек из фаст фуда. — На дворе вечер, пора вставать. — Я лёг спать в семь утра, я имею право. — Я говорила тебе, что твой Готэм не пропадёт, если ты пойдёшь спать на пару часов раньше. — Скажи это Харли и ее отряду психованных идиотов. — Они снова пытались выгнать тебя из города? — И снова проебались. Ауч! Недовольная ругательством, Кара дала ему подзатыльник. — Милый шарик. — Это для тебя. — Правда? — почти восхищенно поинтересовалась она, протягивая руки к нему руки. Шарик был пастельно-голубым, с кричащей надписью «С днём рождения». — Но у меня не день рождения. — Это заранее. — Только не говори, что ты забрал его у какого-то мафиози. — Не скажу. — Ага, отлично. Кара терпеливо покивала, гадая, у кого он мог отнять шарик. В прошлый раз он принёс ей букет цветов. Красивых, желтых. Правда, на них остались капли крови от предыдущего владельца, который наслаждался свиданием со своей девушкой, не совсем отягчаясь муками совести от того, что он похищал детей и сбывал их органы на чёрный рынок. На шарике, благо, капель крови не нашлось. — Неужели преступники празднуют дни рождения? — Какой-то наркобарон отмечал двадцатилетие племянницы. — Ты убил ее дядю в ее день рождения? — Я что, совсем монстр? Я кинул его в тюрьму. Убью завтра. Кара закатила глаза. Нет, Джейсон, убийство это плохо. Нет, Джейсон, ты чокнутый. Нет, Джейсон, это тебе нужно в тюрьму. Ты ведь… такой же преступник. Кара бы сказала это много лет назад. До Апокалипсиса. Сейчас ей пришлось пересмотреть взгляды. И методы Джейсона, пусть и были до безумия жестокими, были единственно верными, чтобы сдержать сорвавшихся с цепи психопатов, охвативших Готэм. Она легла ему на спину и ткнулась носом в его плечо. — Отложи до послезавтра, пойдём в кино. — Последний раз тебя ничему не научил? В последний раз на кинотеатр напали. Преступники захватили людей в заложники и требовали выдать им двенадцать миллионов, не имея понятия о своей неудаче, потому что в числе заложников оказались и она с Джейсоном. — Но было весело. — Не спорю. — Так на какой фильм идём? Каре оставалось жить ради одной цели. Ради мести. Глядя на то, как Джейсон двигается дальше, ей хотелось сделать тоже самое. После Апокалипсиса это было единственным, что у неё осталось.