***
— Ну, долго ещё? — спросил Элвис, с трудом переставляя ноги по слякотной земле. С погодой в столице дела шли ещё хуже, чем в деревнях. Людей здесь было намного больше, и все они всё шли, шли, не замечая никого вокруг, тем самым разгоняя грязь ещё сильнее. И ветер. Ветер здесь тоже был другой, гораздо грубее и сильнее. Яростным вихрем он поднимал тонкие шатры местных ларьков, бил в лицо, поднимал края подолов кимоно и также резко опускал. И самое неприятное: шел ливень. Не просто дождь, а самый настоящий ливень. На памяти жителей, никто ещё не помнил, чтобы в Нойрё была настолько ярая погода. К дождям и штормам, здесь, конечно, было не привыкать, но тогда все особенно отличалось. Капли дождя тарабанили по створкам домов, глухим эхом ударялись об кирпичные пороги и исчезали. Лужи, и без того огромные, наполнялись лишними каплями каждую секунду. Погода была иной. Да и что говорить слова пустые, атмосфера была другой. Непривычной. Но когда ставишь себе цели уверенно — будь добр идти к ним не сворачивая. — Боюсь до границы мы сегодня не доберёмся. — спокойный и, местами равнодушный голос Алексея вывел и без того нервного Стойко из себя. — Ты издеваешься?! — он повысил голос, но взгляд голубых, с синей поволокой глаз Урманова заставил его набрать побольше воздуха в легкие и отпустить ситуацию. Позже Элвис заговорил совсем шепотом: — Мы шли три дня. Три. Миновали сельские окрестности, побывали в трёх провинциях. Забрались на горы, после чуть не упали с них, пришли сюда и.. Снова мимо? Урманов, проигнорировав слова спутника, обернулся. Его волосы были промокшими до ниточки, и из-за одного поворота головы на кончик носа Элвиса приземлилась капля дождя. Тот поспешно вытер ее, фыркнув. Стойко внимательно проследил за взглядом Алексея — тут, неожиданно, раздался грохот копыт. Из ниоткуда показался серый в яблоко конь, на нем сидел кузнец. — И какое дело этому суициднику до кузнеца? — подумал про себя Стойко, но в слух ничего не сказал. Неожиданно кузнец дёрнул за поводья, достаточно громко ругнулся, конь встал на дыбы, и они поскакали в сторону домов. Урманов проследил за исчезающими фигурами, глубоко вздохнул: — Плохи дела.. Вон как люди разбегаются. Сейчас ещё гром, небось, покажется. Элвис ничего не говорил. Он был в такой ярости, что боялся, что любое сказанное им слово закончится дракой. — Так, значит, нам тоже нужно найти укрытие? — спокойно спросил он, поглаживая широкие рукава кимоно. — Ну, если умереть под грозой хочешь, можешь продолжить идти к границе. — спокойно сказал Урманов, продолжая идти впереди. — По-моему, из нас двоих здесь только один умереть желает. — съязвил Стойко, но Алексей ничего не ответил. Они оба промокли до нитки. Несмотря на плотные кимоно, которые даже были с утеплителем, у обоих уже «зуб на зуб не вставал». — Сейчас попробую найти какое-нибудь укрытие. Подождем до утра, а после как судьба решит.. Будет такая же погода — придется ещё остаться, солнце выйдет — пойдем. — говорил Алексей. Его большие глаза, похожие по форме на перевёрнутые капли бегали по всей улице, отчаянно ища хоть какую-то вывеску, в которой говорилось бы про комнаты для досуга. Но ничего такого не попадалось. — Ты здесь был? — спросил Элвис. Он явно повеселел, только от чего — непонятно. — В этих окрестностях? Один раз. И то, когда маленьким был, отец когда-то приводил, для чего — не помню. Алексей явно хотел сказать что то ещё, но его внимание привлек очень маленький дом. С виду походивший на минку, каких здесь не встретишь, ибо, всё-таки, столица, он был очень низкий и маленький. Выполнен из древесины, а крыша была местами настолько потертой и облезлой — что, казалось, ещё одно дуновение ветра и ее напрочь сорвёт. На твердой, местами потрёпанной верёвке висела деревянная табличка, на которой заточенным ножом было выгравировано какое-то непонятное название. Элвис ничего не понимал, но Урманов первый решительно, без стука, вошёл в заведение. Внутри оно было ещё меньше. Одиноко горячая свеча, ни одного интерьера мебели, но оно то и понятно, ведь столы и стулья могли себе были позволить только особо богатые люди. А в этом месте. Несмотря на то, что всё-таки это была столица, по домам можно было понять: люди здесь явно не богаты были. — С чего ты вообще решил, что здесь можно переждать? — не унимался Элвис, но из ниоткуда появившийся голос заставил парня вздрогнуть и замолчать: — Ну может быть потому, что у нас здесь заведение для досуга? — ответила за Урманова очень низкая, миниатюрная старушка. Она перевела взгляд на Урманова. Она очень долго смотрела на него, и, увидев кимоно и оружие за спиной, которое обычно носили только ронины, глубоко поклонилась: — Вам разрешаю заплатить меньше. Вы же на день остаётесь? — Да. Дальше Элвис не слушал, он только слышал звук раскрывающегося льняного мешочка, слышал звон золотых монет.***
— Ну, а сейчас ты хотя бы объяснишь, что это было? Им предоставили комнату. Вернее не комнату, а комнатку. В нее с трудом умещалась длинная циновка, которая была покрыта хлопковым матрасом. Одна небольшая подушка, плохо набитая. И рядом стоявшая бирюзовая ваза, как предмет декорации. И на этом все. — Да что объяснить тут? — Алексей устало плюхнулся на циновку, достал из льняного мешка флягу. Жадным глотком выпил половину содержимого в ней, и продолжил: — Ты у меня спросил, бывал ли я здесь, я вспомнил, что бывал.. А после также и вспомнил, что с отцом мы один раз тоже в природное бедствие попали, правда только не в дождь, а в ураган. И остановились здесь. И женщину я эту знаю. Я все думал, чего она так внимательно смотрит на меня, а оказалось она меня помнит: когда ты из центральной комнаты ушел неизвестно куда, она ещё мне потом сказала, мол, как я вырос. Элвис саркастически закатил глаза. На усталом, бледном лице с впалыми щеками появилась лёгкая усмешка: — Занимательно. Он проследил за действиями Урманова, и, заметив что по подбородку того течет вода, сказал: — У тебя вода по бороде течет, невнимательный. Алексей поспешно вытер каплю воды с подбородка, облизал пересохшие губы и улыбнулся. Элвис отвернулся, заливаясь краской. — Ты тут того.. Не ложись сильно, кимоно ещё мокрое. Не успел Стойко и договорить, как Алексей добавил: — Кимоно, тебе и мне, к слову, придется снять. — он заметил удивленный взгляд парня на себе, и добавил: — Высохнуть должно. — Отлично, с этим разобрались. — протянул Стойко. — А спать где будем? Одна циновка. Урманов долго размышлял. — Чур я на полу. — выпалил Элвис, а про себя подумал: — Рядом. — Вот и отлично. Прошло ещё немного времени. Спутники практически не разговаривали, только то и дело спорили насчёт того, когда же они дойдут до границы: Элвис, конечно, заявлял, что очень скоро, а Урманов отличался от своего спутника более реалистичными грёзами, — поэтому он заявлял, что не раньше, чем через дней пять. Стойко начал аккуратно снимать с себя кимоно. К такому случаю, он шел в поход даже в новом: черном, с золотистым драконом на спине. Признаться, это кимоно было ему большевато, но ему действительно нравился его внешний вид. Пока Элвис раздевался, Урманов воскликнул: — О, я только сейчас заметил, нам тут чай оставили! В углу находился очень маленький, жестяной чайник. Из него шел клубами пар, а рядом с ним стояли маленькие, глиняные чашечки. — Признаться, я бы сейчас выпил. — ухмыльнулся Элвис, садясь на колени. — Сакэ тут нет. — Урманов протянул своему собеседнику глиняную чашечку, и на какой-то момент взгляд его небесного цвета глаз скользнул по накачанному телу Стойко. Широкие плечи, татуировка змеи на левой руке. Да, синоби всегда выглядят привлекательно. Недаром они так много тренируются. — Ты куда смотришь? — пристыдил его Стойко, и на этот раз уже щеки Урманова залились краской. — Да нет, просто думаю, поразительно, что твое кимоно так промокло, а на тебе не капельки. — от волнения Урманов всегда начинал говорить какой-то несвязный бред. Стараясь больше не смущать его, Стойко перевел тему: — Как у тебя с поисками? Уже нашел хоть связи с тем, кто убил твоего господина? — Если бы.. — Алексей отпил глоток чая, и его руки задрожали: — Честно, ощущаю себя бесполезным. Так опозориться.. Сначала господина не уберёг, теперь не могу найти того, кто это сделал. Элвис ничего не говорил. Для него, как для ниндзя — тема жизни и смерти была обыденной. Наверное, именно этим они и сошлись с Алексеем: тот уже несколько лет впитывает сладость грез, где он находит того, кто причинил вред его господину и убивает его. Стойко смотрел на напряжённые руки Урманова. Смотрел на человека, который идёт по пути Мести. На человека, который осознаннно говорит, что скоро его не станет, и он сам приложит к этому все свои усилия. Его глаза. Его глаза были полны жизни, в них, конечно, порой мелькал холод и отстранённость: но так трудно было поверить, что человек с такими глазами сам предначертал себе такую судьбу. Интересно, а будь у него выбор: хотел ли бы Алексей остаться на этом свете? — А как тебя не узнали в городе? — неожиданно спросил Урманов, и Элвис от такой неожиданности чуть не выронил из рук чашку. Только сейчас он заметил, что Алексей тоже сидел без одежды, в одних штанах, которые носил под кимоно — как и, собственно, Стойко. — Я предусмотрителен. Из клана взял такое кимоно, что про человека, который одет в это, никогда местные не подумают, что он ниндзя. — Да уж. А я думал, что тебе просто дракон на спине нравится. — усмехнулся Урманов, допивая чай. — Плохие попытки у тебя юморить, ой плохие. — прошептал Стойко, опустошив глиняную чашку.