(Не)удачные чары

Шум нарастал постепенно. Конгресс настаивал на пересмотре последней поправки об экспорте зелий, заседание было назначено на следующую неделю, а значит, у Персиваля Грейвса прибавилось хлопот. Час был поздним, и уже давно следовало бы бросить эти чертовы бумаги, лишь бы не проводить очередную ночь за работой, когда как завтрашнее утро сулило своих печалей, и предварительное слушание по делу Дженкинса, которое вызывал у Грейвса лишь головную боль. Он устал. И за шумом в ушах не сразу различил переполох за дверьми кабинета. Очнулся, когда на порог втиснулся взмыленный аврор Уэсли.       — Мистер Грейвс, здесь юная леди Финдли…очень хочет вас видеть, — поймав суровый взгляд мистера Грейвса, требующий разобраться самостоятельно, Уэсли взбледнул крепче, но остался где был, только руками развел, извиняясь, — Она настаивает. Грейвс вздохнул и, отбросив всякую гордость, пережал у переносицы, лишь бы унять навалившуюся мигрень. Краткая вспышка отняла последние силы, и Персиваль сдался, махнув рукой:       — Пусть войдет. Возможно, так делать было нельзя. Грейвс даже испугался, что сотворил что-то неаккуратным жестом. Потому что рука еще не успела опуститься, как две изящные ладошки грозно обрушились на его рабочий стол:       — Вы должны нам помочь, сию же секунду…! Персиваль спешно встал, чтобы поприветствовать позднюю просительницу, как должно. И встретил совсем юное воздушное создание, которое буквально прожгло его требовательным взглядом.       — Прошу, леди Фелисити, — он указал на посетительское кресло, но его проигнорировали, заметавшись по кабинету, — Поведайте, что так встревожило вас, что вы решили обратиться ко мне в столь поздний час. Леди Фелисити, помимо своей воздушности, обладала еще невероятно очаровательными светлыми кудрями и нервностью в каждом движении, что была присуща тем, кто не брезговал раскуривать травы, чтобы скрасить шумный вечер.       — Никто не слушает нас! Ваши люди, директор, изводят нас уже третий час, и никто даже пальцем не пошевелил…! — грациозно рухнув в кресло, леди Фелисити достала из ридикюля мундштук и не-мажескую тонкую сигарету. Прикурила без спроса. Грейвс, присмирев под этим диким вихрем в атласе, лишь флегматично приоткрыл окно щелчком пальцев и ненавязчиво предложил:       — Расскажите? И окунулся в путаный рассказ, поведавший, как веселый вечер ярчайших представителей золотой молодежи Нью-Йорка превратился в полнейшую нелепицу.       — Что, говорите, это было?       — Магические фанты, — леди Фелисити задорно рассмеялась, наверняка вспомнив что-то особо забавное, — Мой братец привез их из Франции. Такая очаровательная шалость…       — Ваша шалость едва не стоила вам свободы.       — Мы, право слово, не хотели! Это была безобидная шутка, но этот джентльмен буквально набросился на нас!       — Постовой, леди Фелисити — так вы его назвали в первый раз, не так ли? — буквально набросился на вас. Но скажите, зачем вы вышли на не-мажескую улицу? Леди Фелисити выразительно хлопнула пушистыми ресницами, и с трудом выудила из памяти:       — Это предложила Альба. Вздорная девчонка… Но Грейвс ни на йоту этому не поверил. Мисс Альба Слэттери была болезненной, инфантильной девочкой, которая доставляла родителям беспокойств лишь выбором своего круга. И Персиваль в данный момент, был склонен сердечно с ними согласится. Эти взбалмошные дети редко попадались на своих проделках. Но сегодня умудрились, будучи не совсем трезвыми, всполошить целый не-мажеский квартал. Привлечь внимание постового и, проиграв в пылком споре, сбежать от него, чтобы быть пойманными уже патрулем авроров, привлекшихся шумом и запрещенной в том квартале аппарацией.       — Вы приступили грань. Статут не был нарушен, однако еще одна малейшая оплошность могла обойтись вам очень дорого, — но не достаточно, подумал Грейвс, представляя, сколько волокиты начнется завтра, когда родители станут заминать эту некрасивую историю, — Завтра вся ваша компания должна быть здесь.       — А Лира? Шум в не-мажеском квартале был половиной беды. Компания шалопаев, сбегая, умудрились оставить в лапах постового одну из своих подруг, о чем Грейвс нисколько не жалел.       — Мисс Корвус? Что ж, думаю, завтра мы найдем решение…       — Нет! — но леди Фелисити подобная перспектива пугала до ужаса, — Вы не понимаете, она же Корвус! Вы никогда не слышали этой фамилии?!       — Отчего же? Я знаю, что это весьма уважаемая семья в Британии. Семья, занимавшаяся магическими книгами, была на слуху и здесь, в Америке. И кажется, из их семьи происходил тот талантливейший Рас Альгети, что писал превосходные магические портреты. Но иногда даже в таких семьях находились те…кто, скажем, рано или поздно оказывались у не-мажеской полиции. Семейное разочарование.       — Будет скандал! — но тут леди Фелисити скуксилась, состроив очень жалостливое личико, когда в глазах мелькнула искра трезвого понимания и ужаса, — Отец меня убьет… Но, к сожалению, Персиваля Грейвса такое с годами абсолютно перестало трогать.       — Это послужит вам хорошим уроком. Простите, — он равнодушно пожал плечами на истеричный всхлип и поспешил вызвать подмогу, — Аврор Уэсли, проводите леди Фелисити и ее друзей до дома, час действительно поздний, — и обратился уже к не верящей своим ушам барышне, — Надеюсь, увидеть вас здесь утром.       — Я не уйду без Лиры! Но аврор Уэсли проявил чудеса профессиональной сноровки и очень деликатно выволок взбесившуюся леди Фелисити из кабинета директора. И в одном она была абсолютно права — скандалу быть. Грейвс даже не смел сомневаться. Завтра потянется вся эта чехарда с разбирательством, налетят оконфуженные юнцы и раздосадованные родители. Придется отправить кого-нибудь в полицию, чтобы порешать дела там, и кого-то, кто расскажет чете Корвусов об их непутевом чаде. Работа отдела застопорится. Пиквери будет вне себя от ярости. Персиваль неспешно встал из-за стола. Небрежно смахнул бумаги в сейф — не стал забирать с собой, понимая, что вряд ли попадет сегодня домой. Набросил пальто и с минуту постоял на пороге, сосчитав до пятидесяти с закрытыми глазами. Распахнул дверь и всполошил до испуга столпившихся неподалеку патрульных, неизвестно с чего решивших помедлить с возвращением на свои маршруты.       — Мне нужен номер участка, куда увезли Лириду Корвус.

***

Корвусы были одним из старинных британских родов. Говорят, даже приходились дальними потомками самой Равенне Рейвенкло. Лирида Корвус, как истинная аристократка, была от природы изящна и по-особенному грациозна. Потому размазанные на лице краски и легкомысленная растрепанность создавали весьма дурное впечатление. А девица, которую она крепко обнимала, распевая задорные бретонские мотивчики, определенно была из продажных. Кажется, только сейчас Грейвс стал осознавать полный масштаб грядущего скандала. Полиция стояла на ушах. Понимали, что держать у себя такую породистую особу в роскошном бархате было чревато, но что с ней делать придумать не могли. Персиваль посчитал, что это было ему только на руку — посчитал, что вкупе с его солидным видом, процедуры получат все шансы свершиться в кратчайшие сроки. Но инспектор решил, что именно сейчас следовало проявить служебное рвение.       — Так кем вы приходитесь этой леди, мистер Грейвс?       — Разве это имеет значение, когда я вношу залог?       — Я не могу отпустить леди с первым встречным. Только с родственниками и доверенными лицами… На этом моменте из-за решетки раздался взрыв смеха, после которого на два голоса затянулась бойкая шансоньетка. Грейвс постарался задавить в себе страдальческий вздох. Мисс Корвус определенно была пьяна. А у него оставалось не так много аргументов.       — Жених сойдет за доверенное лицо? Инспектор тут же скис, спасовав перед воинственно встрепенувшимся Грейвсом, который держался на чисто фамильном упрямстве. Однако ж отступать не желал до последнего:       — Уверены, что никто из семьи не может прийти за ней? - как напрашивался на что-нибудь непростительное. Все же инспектор, после мучительных для Персиваля раздумий, сдался. Крикнул юного сержантика, чтоб тот отпер камеру. Грейвс, уже как-то отчаянно, понадеялся, что дальше все пойдет гладко. И мисс Корвус не подвела. Стоило решетке отвориться, как она потянула к выходу руки. Шагнувший первым инспектор неловко качнулся в ее сторону, но тут же напоролся на слишком резкое:       — Это я не вам. Грейвс, растерявшись, даже сразу и не сообразил, в чем дело. Молча наблюдал, как солнечная улыбка превращается в капризную мину, и мисс Корвус тянет куда нетерпеливее:       — Ну, же… Персиваль, не веря глазам, отодвинул инспектора и встал ближе. И призвав всю свою стальную выдержку, постарался не вздрогнуть, когда изящные руки скользнули по телу и крепко обвили за шею. Теплое, дышавшее дорогими духами, тело прильнуло, глупо хихикнув в ворот его пальто. Грейвс каким-то чудом обернулся к смутившимся офицерам и предельно невозмутимым тоном сообщил:       — Если это все, мы предпочли бы откланяться. Моей дорогой невесте пора отдохнуть. Офицеры засуетились со сбором бумаг, любезно вызвались проводить их к выходу. И никто, кроме Грейвса, не услышал, как мисс Корвус всхлипнула чуть иначе, спрятав лицо на его плече. Инспектор вручил листы и механическое перо, которое Грейвс терпеть не мог:       — Подпишите. Не смею больше вас задерживать. Персиваль подмахнул, бегло вчитавшись в протоколы, безропотно принимая, что скорее всего специалистом из Департамента все же придется наведаться в этот участок. Оставлять на не-мажеских документах личную подпись было верхом глупости, которую позволил себе Грейвс этой ночью. Из камеры девица заливисто прокричала им вслед:       — Дай бог тебе счастья, Лирочка! С таким джентльменом не пропадешь!

***

На улице было тихо и совсем безлюдно. Юный сержант, что провожал их до парадной, предложил подать автомобиль. Но Грейвс нашел силы небрежно отказаться:       — Мы прогуляемся, верно, дорогая? Мисс Корвус, так и не посмев поднять лица, спешно закивала. Выслушав пожелания доброй ночи на дорогу, Грейвс повел их вниз по улице, стараясь как можно незаметнее оглядываться через плечо. Этим не-магам могло что угодно прийти в голову, и хвост был бы самой неудобной и бездарной затеей. Им стоило как можно скорее найти подходящий для аппарации переулок. Персиваль дождался, пока здание полиции не скроется за поворотом. Улица все тянулась, и стоило бы сменить положение, чтобы ускориться:       — Что ж, мисс Корвус. Теперь можете меня отпустить.       — Простите, не могу. Грейвс невольно остановился. Показавшееся наконец лицо просто сбило его с толку, так как было абсолютно трезвым. Трезвым и очень несчастным. Мисс Корвус, пряча глаза от стыда, с трудом разжала руки, чтобы не давить на плечи, но не отошла ни на шаг.       — Что с вами?       — Магические фанты. И тут Персиваль, конечно все понял. Обреченно вздохнул, и даже набрал воздуху, чтобы сказать что-нибудь веское, подходящее случаю. Но мисс Корвус имела неосторожность поднять в этот миг глаза. Они пересеклись взглядами… И Грейвс потерялся. Вернее, потерял всякое желание читать нравоучения посреди ночной улицы, конечно же. Не место было, и не время. Да и зябко, совсем не по-осеннему. А Персиваль по оплошности все еще тащил в руках чужую мантию, которую ему спешно вручили в участке. И только сейчас, запоздало, догадался накинуть ее на хрупкие плечи. Ему повезло, что брошь на мантии была магической, и сама свела концы воротника. Грейвс бы не справился — чужие руки все еще крепко цеплялись за шею.       — Обнимать каждого, что встречу. О, Мерлин, как неловко… У мисс Корвус была невероятно белоснежная фарфоровая кожа — ни тона румянца на щеках. Весь стыд и неловкость скрывались в блестящих глазах и несчастно закусанной губе. Не будь Персиваль так близок в то мгновение, никогда бы подобного не разглядел.       — Вы пробовали развеять чары?       — Ничего не вышло. Фанты зачарованы от жульничества.       — Какая предусмотрительность, — Персиваль и сам не понял, померещился ли ему этот шутливый тон из собственных уст, неужели настолько вымотался, — Тогда скажите, куда мы с вами можем аппарировать, чтобы передать вас из рук в руки? Видит Мерлин, он не нарочно. Мисс Корвус шутке не порадовалась, а только сникла сильнее.       — Я остановилась в доме мистера Финдли. Но как показаться там в таком виде? Такой позор… Грейвс критически оценил состояние прически и пятна сурьмы на лице, и возражать не посмел, лишь разумно добавил:       — Но если вы проведете ночь в неизвестном месте, их это встревожит куда больше. Тем более ваша подруга места себе не находит и наверняка извела всех домочадцев…. Но мисс Корвус оборвала мысль довольно скептично:       — Думаете, они вернулись домой? О, поверьте, никто не собирался этого делать сегодня, и мистер и леди Финдли об этом были предупреждены. Что ж, Грейвс мог заподозрить что-либо подобное. И только покривился с этой продуманности — послушай он леди Фелисити и возьмись за проблему сразу, никто из родителей не узнал бы о случившимся. Но, теперь им было не отвертеться. Стоять дольше было дурной затеей. Они могли привлечь слишком много неуместного внимания. Но чтобы было проще, Персивалю пришлось предложить:       — Перехватите меня чуть ниже. Нам обоим станет удобнее. Он помог скованным чарами рукам сместиться под грудь. Мисс Корвус вернулась под его крыло, спрятав лицо в воротнике мантии. Грейвс сухо и почти официально приобнял ее за плечи. А другой нащупал палочку, намеренно успокоив себя. Внезапный приступ смущения был совсем некстати. Они двинулись дальше в полном молчании. Персиваль, оглядевшись, осознал, как редко удавалось ему замечать Нью-Йорк таким. Безмятежным. Окутанным призрачной дымкой и волшебством газовых фонарей, на деле самых простых, не магических, но красиво бликующих в мокрых камнях мостовой. Ему на миг почудилось, что и не Нью-Йорк это вовсе. А совсем незнакомые улицы далекого Лондона, в который он порой выбирался, но все чаще по работе. Подумал, стоит ли спросить об этом мисс Корвус? Может, не одному ему это показалось. Но не захотел разбивать прелесть момента, и промолчал. Что это — переутомление? Старость? Он совсем размяк. И пока Персиваль Грейвс не успел разочароваться в себе окончательно, улица свернула в глухой проулок. У Грейвса было не так много вариантов, которые было бы уместно предложить:       — Боюсь, нам придётся остаться в Департаменте.