Пять всегда было моим любимым числом

С того момента, как Пятый неожиданно заперся в ванной, прошло ровно 3 часа. Все это время Клаус сидел под дверью, изредка стуча, окликая и даже ведя односторонний диалог с мальчиком. С той стороны никто не отвечал. Казалось, все вокруг замерло, ход времени остановился. Может, парень просто переместился куда-то, так разозлившись на ту бумажку, Сеанс сказать не мог. Дверь была закрыта изнутри, а Бена он из принципа не пускал к нему. Не нужно. Он сам. Четвертый вспомнил шуршание листка, а потом развернулся, замечая, как дверь в ванную с шумом заперлась. Мужчина и не понял, что так сильно повлияло на резкую смену настроения подростка, а когда стал расспрашивать, колотя ладонями в дверь, грозясь выбить ее с петлями, получил в ответ могильное молчание. И только спустя минуты в памяти всплыла записка, смятая в угловатый комок. А потом Пятый вышел. Нет, распахнул дверь с ноги, широкими шагами доходя до кровати. Парень приземлился на одеяло. Длинные пальцы зарылись в волосы, цепляясь; осталось совсем немного до того момента, когда он собственноручно снимет с себя скальп. Сеанс, стараясь издавать как можно меньше посторонних звуков, подошел к нему, присаживаясь на корточки. В лицо заглянуть не удалось, мальчик скрывался за плотно сжатыми руками и растрепанными прядями. —Пятый,—тихо позвал Четвертый, уже и не ожидая услышать что-либо взаимно. И, конечно, не услышал. Подросток рвал и метал. Они нашли его. Они обезвредили не только семью, но и добрались до их укрытия. Сказать, что это стало неожиданностью? Нет. Это было ожидаемо. Они все равно, в конечном итоге, нашли бы их. Вопрос: сколько времени наемникам на это понадобится? Если посмотреть, прошло почти 2 месяца пребывания братьев в 2000. Довольно долгий срок для Комиссии. Пятый хорошо их запутал, раз агенты отозвались только сейчас. Но тогда почему это кажется таким преждевременным? Словно ему нужно еще время. Хотя бы день. Парень все эти недели искал лазейки. Безопасный выход из Комиссии, хоть это и было смертным приговором. Линию времени, где Герб не сможет найти Харгривзов, альтернативную реальность. Да что угодно! Мальчик с самого начала, еще в тот день, когда он впервые увидел приказ об устранении Клауса, понял—он бессилен. Он не сможет скрыть его от посторонних глаз. Они найдут любого, куда бы тот не спрятался, и будут преследовать до тех пор, пока не принесут голову на серебряном подносе. Иногда киллеру казалось, что сотрудники там плодятся, как мухи, настолько много стало убийц. Только вот большинство совсем не означает качество. Поэтому Пятый вполне легко расправлялся с людьми, которые только смели позариться на него или его семью. Но, как и говорит этот агент, не существует бесконечных сил. Существует такая вещь, как принятие своего поражения и жизнь дальше. Не для Пятого, конечно. Он всегда говорил сам себе, если у тебя есть план, придумай запасной. А если есть запасной, нарисуй запасной для запасного. Да, двойной запасной план. Или каждый может быть уверен, что в случае провала основного, ему обязательно поможет следующий? Если уже думать наперед, то думать головой, а не филейной частью. И у подростка был запасной план. С двойным дном. Основным стал тот, где Пятый прячет Клауса. Запасной, где они перемещаются далеко в прошлое, оставляя вместо себя копию и ведя за нос не только семью, но и Комиссию. Запасной для запасного тоже имелся. В конце концов, к нему пришлось бы прибегнуть, хотел этого Пятый или нет. Когда он нашел записку, первое, что бросилось в глаза,—незнакомые прозвища. Скорее всего, новые сотрудники, которых Герб посчитал более-менее достойными, чтобы пойти на лучшего киллера времени. Что он вообще сделал этим...девчонкам? Вполне может быть зависть. Вроде: устранить такого опасного наемника—насколько же улучшится их жизнь после окончания миссии. Они станут авторитетом в глазах остальных. Для новеньких это всегда было главным: удобное место и больше поблажек. Глава мог еще и напороть всякой ереси про Пятого, дабы те искали его с особым усердием. Вот почему через каждое слово в записке ощущался негатив, словно та, кто его писала, знала парня в лицо и считала своим врагом N°1. А он-то ее и знать не знал. Черт, наверное такие поспешные действия напугали Клауса. Может он думал, что Пятый ищет какой-то выход непонятно от чего. Неправильный ответ. Подросток пытается собраться с духом, чтобы рассказать о втором запасном плане. И только спустя 3 часа он решился выйти. Нужно поговорить, если скажет все прямо сейчас, совесть не так сильно изгрызет ему мозг. Чем дольше тянет, тем хуже становится. Да что тут думать?! Эти походы в библиотеку стали его обетованной, парень пудрил разум самому себе. Думал, что те предполагаемые выходы смогут смягчить 2 план. Да зачем же так стараться, если исход все равно один? Лучше уже не будет. Изначально известно, что нет другого выхода—не мог с этим смириться. Искал. Ну и что же? Разве выбор есть всегда? Подросток притащил Клауса в прошлое как эгоист. Растягивал время. Надеялся на лучшее. А вдруг Комиссия просто прекратит охоту, плюнув им в лицо и вернувшись к своим обязанностям? Идиотский вариант. Жизнь сама по себе та еще мразь: машет перед лицом конфеткой, а потом, когда ты подойдешь слишком близко, спихнет тебя ногой в самую глубокую яму, оставив на пропитание лишь эту сладость. Пятый уже наступал на эти грабли. Наступил снова, заприметив библиотеку в городе. Бывают случаи, когда выбор есть, только вот один хуже другого. Выбрать менее хреновый? Поговорим, когда в любом из них жизнь близкого человека будет уничтожена. Запасной запасного плана станет карой только для него. И он это понимает. Основа, фундамент, на котором все держится,—перемотка. —Клаус, я...,—парень, с усилием оторвав глаза от пола, взглянул на Четвертого.—Нас нашли. Сеанс пошатнулся. По воздуху прокатились вибрации полнейшего шока, но они исчезли непозволительно быстро, оставив после себя лишь осадок колющего чувства. —Комиссия, да?—он говорит это спокойно. Пятый на секунду опешил, пытаясь понять, увидеть в глазах причину, по которой он не волнуется. Ни единая капля страха не проявилась на его лице. —Да,—мальчик кивнул, наконец выпрямляясь. Быстрее скажет—быстрее все это закончится. —И каков наш план?—подросток с недоумением переместил все внимание на брата.—Ну, ты так много уходил куда-то за все наши каникулы. Я думаю, ты уже придумал какой-нибудь план в своей большой голове, верно?—врет. Он сам видел, как тот сбегал в библиотеку. Но мы же никому об этом не скажем? Пятый закусывает губу, крохотная капелька крови начинает просачиваться сквозь почти незаметную ранку. —Да, у нас есть план,—он взъерошил и так спутанную челку. —Та бумажка, что лежала на столе...Тоже они притащили? —Хах, как я говорил: время со мной делает тебя умнее,—подросток попытался успокоить самого себя, сжимая и разжимая пальцы руки. —Эй, да ну тебя! Вот же засранец мелкий, совсем никакого уважения ко взрослым. —И как ты вообще пропустил их приход, раз даже не заметил записку?—а ведь парень изначально и не подумал об этом. —Ну, я ходил в душ. А еще половину рисунка писал в наушниках, плееры же ты разрешил. Так что, думаю, где-то в этом промежутке,—Клаус развел руками, будто вообще не при делах. Бен косо посмотрел на него. Сеанс раздраженно шикнул на призрака. —Тогда все вполне объяснимо,—и дальше оттягивает, все никак не уймется. Всего лишь отсрочка. —Ну так? Давай, какой это уже по счету план, которым ты делишься со мной? Пятый перехватил медиума, сжимая ладонями плечи. Он так пристально впился в его глаза, что Четвертому даже стало немного неуютно. Такого взгляда у мальчишки он еще не наблюдал. Пустого, дрожащего, тусклого. —Я совершу перемотку назад, так мы избавимся от Комиссии. Отчеканил подросток, выжидающе затаил дыхание. Но Клаус даже не поменялся в лице. Он осторожно убрал одну руку парня со своего плеча, слегка сжимая ее в своей ладони. Улыбнулся. —И куда на этот раз мы отправляемся? Точнее, в какой? Может, 800 до н.э?—мужчина театрально призадумался, представляя, а сможет ли Пятый переместить его прямиком к динозаврам. Было бы интересно посмотреть на огромную ящерицу, ростом с 10-этажку, можно еще и спарринг устроить между ними и Шестым. —Не понял,—мальчик потер переносицу. —Ой, да ладно-ладно. В этот раз я дам тебе право на выбор года. —Подожди, Клаус, ты понимаешь, что значит "перемотка"?—до него только дошло, почему эта беззаботность никак не хотела уходить от Харгривза. Они говорят о разных вещах. —Конечно. Это то, когда ты перемещаешься туда-сюда. Просто заумно назвал, не держи меня за дурачка, не такой уж я и безнадежный,—мужчина хмыкнул. —Это прыжки. Или скачки, как тебе удобнее,—попытался объяснить парень. —А разница? —Огромная. —Например? —Когда я совершаю скачок, то во времени и пространстве перемещается не только мое сознание, но и тело. Так могут возникнуть копии, вроде второго Пятого. А перемотка—это тоже перемещение во времени, но ментальное. Допустим, я перемотаю время на час назад. Мое сознание переместится в тот момент, куда я и планировал. Только ты, например, ничего помнить не будешь, а я смогу предсказать тебе события на час вперед, если, конечно, никак не буду изменять свои действия. Сеанс потупил свой взгляд в пол. Он покачнулся, словно тряпичная кукла на ветру, и снова застыл. Складывалось ощущение, что Клаус перестал дышать. —Нет. —Что, нет? —Ты хочешь перемотать время туда, где мы еще не начали встречаться. Ты хочешь стереть все наши совместные воспоминания. Ты хочешь уничтожить "нас"! Чтобы я все забыл, а ты помнил, да?! Это не честно. Я не хочу. Да как так-то?! Пятый, подумай хорошенько, это точно наш единственный вариант?—медиум сжал его щеки, неприятно впиваясь короткими ногтями в кожу. —Они держат в заложниках нашу семью. —Нет. Все равно не хочу! Черт, Пятый, я не хочу, чтобы ты снова остался один! Плевать на меня, пускай хоть миллиард раз устранят ради этой поганой вакцины, ты же будешь все помнить и смотреть на то, как моя, ничего не понимающая, тушка крутится рядом, а ты и сказать ничего не сможешь. Это больно...Пятый, я действительно не хочу, чтобы Комиссия добила тебя морально окончательно,—под конец монолога голос Сеанса стал чуть тише. —А твоя смерть не добьет меня окончательно? Четвертый замолк. Он бил точно в цель. В то место, где скрывается противный страх осознания. Осознание того, что парень не просто лишит Клауса своей "любви", как сам говорит, а обречет себя на существование без этого чувства. Снова. Он поступает так, как когда-то поступил с Долорес, пройдя с ней почти всю сознательную жизнь, а после вернув на прилавок. Это не важно. Пусть мальчик хоть еще раз попадет в Апокалипсис и на всю жизнь потеряет чувства родного человека, зато Четыре будет жить. Будет жив и здоров, хоть и не рядом, зато невредимый. —Я все сказал. Пятый отстраняется. Синяя вспышка перемещает его на несколько шагов от Сеанса. Его плечи дрожат. Он сгибается пополам, с гневом отгоняя от себя призрачного брата. —Так нельзя, Пятый! Мы найдем другой выход. Да, мы найдем его. Эй, ну же, слышишь, ты просто плохо искал. Я и Бен способны помочь тебе. Пойдем в ту старую развалюху и будем читать книги с утра до ночи! Только, пожалуйста, не говори, что ты уходишь,—мужчина поднял голову. Глаза наливались красным, еще немного и он утонет в собственной истерике. Нужно только подтолкнуть. —Как ты узнал об...Неважно. Комиссия нашла нас, больше некуда бежать. —Но- —Клаус,—взгляд Пятого стал каким-то отрешенным. Словно парень смотрел в пустоту, нечитаемость сильно пугала. Они действительно почернели.—Ты же все забудешь, ясно? Никто от тебя не уйдет. Для тебя я всегда буду поблизости. Так какого хрена сейчас происходит?! —Я не хочу, чтобы ради моей жизни ты опять винил себя во всем. Да твои идиотские соображения убьют тебя быстрее, чем ты прикончишь меня! —Проверим? —Пятый, прекрати. Мальчишка позволил брату подойти. Холодные, словно тающий снег, ладони обхватили его руку, кажется, даже через подушечки пальцев он чувствовал сбитое сердцебиение Четвертого. —Я сделаю все, чтобы они не добрались до тебя,—голос парня совсем охрип, отдавая безобразным шумом после каждого слова.—Клаус, со мной все будет хорошо, я никогда не забуду все то, что мы пережили вместе, хоть и не так долго. —Как пара?—легкая улыбка засияла, но вскоре краешки губ все равно опустились, еле сдерживая подступающие слезы. —Не только как пара,—Пятый улыбнулся. Не всегда у него получалось без каких-либо усилий выдавить такую эмоцию кому-нибудь, но эту медиум хотел никогда в жизни больше не видеть. В ней читалась горечь. —Мне бесполезно уговаривать тебя, да? Хех, твердолобых баранов мало что меняет. —Ага. Шестой растворился в воздухе. Мужчина покосился на то место, где недавно стоял призрак, а затем вернулся к подростку. —Вы все решили меня оставить сегодня? —В смысле? —Беннито тоже пропал,—Сеанс провел пальцами по волосам, зачесывая их назад, но те все равно выбились, вермишельками подпрыгивая на макушке.—Раз такое дело, и ты мне пообещай кое-что. Не вечно же мне подчиняться твоим дурацким правилам. —Это были меры безопасности. —Ну? Пятый выдохнул. Настроение постепенно устаканивалось, каждая частичка уже не так сильно стучала в теле, напоминая о себе. Но вот виски до сих пор предательски гудели, посылая в голову несильные острые импульсы. Четвертый мог разрядить любую обстановку. Да, каждый из них сейчас разрывал, сжигал себя изнутри, а на лице была натянутая улыбка, но оставить последнее плохое воспоминание—лучше уж сдохнуть. —Ты же у нас доминант во всех смыслах,—мужчина самодовольно хмыкнул, заметив нужную реакцию на лице парня.—Я хочу, чтобы там, в прошлом, ты не отверг мои попытки подкатить к тебе. —Ты подкатывал ко мне? —Да, тебе бы поучиться не френдзонить, солнце мое. Пятый улыбнулся уже более искренне. Он старается скрасить последние минуты вместе любым способом. Какая же гордость сейчас берет за этого придурка, кто-нибудь бы знал. —И еще. Попробуй проявлять хоть какую-то ответную симпатию. А то так наши отношения не станут такими крутыми, как сейчас, лады?—Сеанс протянул ему ладонь, намекая глазами, чтобы он пожал ее.—И не веди себя как придурок перед нашими, в кои-то веке. —Идет,—мальчишка с силой сжал ее. Не хотел отпускать. До последнего не хотел отпускать. —Пятый, мож- Медиум не договорил. Подросток, вопреки всем свои принципам, накинулся на мужчину, закрепляя того в кольце рук. Клаус незамедлительно обнял в ответ, чуть прижавшись щекой к его волосам. —Я люблю тебя,—тихо прошептал парень, целуя второго в губы. Не так страстно, как описывают во всех романах, а осторожно, легко, будто его вообще и не было, им просто показалось. —И я тебя,—так же неслышно ответил Четвертый. Пятый аккуратно спустился на пол, отступая на пару шагов назад. Он указал себе за спину и исчез в синей вспышке. Яркие волны ударили в глаза, отдача получилась намного мощнее, чем при обычных скачках в пространстве. Сеанс, разворачиваясь обратно, протер глаза. Взгляд устремился в ту область, куда перед перемещением показал подросток. На стене висела та самая картинка, с супергероями "Четвертым и Шестым", а под рисунком виднелась аккуратно начерченная надпись: "Я всегда буду рядом".