Токио наконец-то сблизившое нас

Было невозможно сказать, было ли это свойственно Токио или всем безликим городам, но они обладали этой уникальной силой, они могли дезориентировать кого-то, как ничто другое. Мегаполисы часто сравнивали с джунглями. Боруто показалось скучным сравнение. Для него они были ближе к архипелагу плавучих островов. Подгоняемые морским течением, куски земли могли только дрейфовать, каждый отчетливо отделялся от другого. Каждый день казался длинным понедельником. Волнение от переезда в новое место прошло довольно быстро после первых недель. Только что закончился июнь. Его комната все еще была голой. Боруто не умел украшать стены. В своей комнате, дома, он наклеил на них фотографии и афиши фильмов. Здесь это казалось пустой тратой времени. Эта квартира была временным местом. Это не должно было называться домом. Это был его первый визит в город, вернее, когда он впервые вспомнил о нем. Он приехал сюда однажды, когда был еще совсем маленьким. Его мать была беременна Химавари. Его дедушка внезапно заболел, и ему пришлось поехать в Токио, чтобы встретиться со специалистами получше. По словам его матери, большую часть своего короткого времени они проводили между медицинской клиникой и гостиничным номером. Они ничего не видели в городе. Она также сказала, что Боруто стоял у окна только для того, чтобы понаблюдать за движением транспорта. Его лицо искажалось, и он плакал каждый раз, когда она закрывала шторы и пыталась уложить его в постель. Когда он рос, в его сознании сложились ложные воспоминания об этом следе ярких автомобилей и их ярких фарах. Боруто рано развил неприязнь к городу. Он находил это мрачным и часто переполненным. Также шумно. Обычно он никогда не обращал внимания на шум, он даже предпочитал его. Но здесь ночью было много странных звуков из-за небольшого бара рядом с его домом. У вас были пьяные люди, громко хохотавшие, как вороны, в 3 часа ночи. Тот, кто дрался и ругался. Кто-то даже однажды плакал. Все они будили Боруто. Битком набитое метро два первых раза было весело, как и в лабиринте, потом ему приходилось идти быстро, как и всем остальным. Больше не было времени утолять его любопытство, и у других была тенденция свирепо свирепо смотреть, когда он замедлял ход. Вскоре он стал похож на них и тоже впивался взглядом если кто-то решил замедлиться. Иногда звонил его отец. Сначала он разговаривал с ним, затем с матерью и, наконец, с Химавари. Они рассказывали бы свои дни один за другим, даже если бы эти дни не отличались от вчерашнего. Колледж в чем-то не сильно отличался от средней школы. Классы были полнее. Вокруг студентов была определенная анонимность. Это были не что иное, как имена рядом с числами в длинных списках. Учителя меньше беспокоились о них. Поначалу Боруто считал их милыми и беззаботными, но просто они не вкладывались ни в что другое, кроме своих уроков. Он подозревал, что если один из них исчезнет, ​​они даже не заметят его отсутствия, пока администрация не проинформирует их. Он по-прежнему встречался с новыми людьми и даже завел друзей в течение нескольких месяцев. Иногда, по пятницам, Боруто выходил с ними гулять после захода солнца и возвращался только в ранние утренние часы с головокружением в голове. И все же это чувство одиночества не могло смыться, застрять на нем. Ему будет еще хуже, чем раньше. Возможно, что-то было в воздухе или закопано глубоко в бетоне города, чтобы оставить его без дела. Перед тем, как Боруто покинул свой родной город, его отец дал ему номер. «Позвони Саске, если есть что-нибудь срочное», — сказал он. Саске. Его присутствие было эклектичным явлением в их жизни. Ничего, кроме далекого человека среди людей, которых знал Боруто. Кто-то редко бывает здесь во время больших обедов или дней рождения. Он всегда приходил один. Дружил ли он с другими друзьями? Все они, кроме него, были очень дружны. Боруто никогда не встречал его в детстве, но все называли его лучшим другом отца. Он слышал это имя раньше, произносимое здесь и там, но никогда не видел лица. Только на старых фотографиях, не соответствующих действительности. Затем, когда ему было тринадцать, впервые появился Саске, который ехал из Токио в гости. В тот день на нем был темный костюм. Боруто отчетливо помнил ту высокую фигуру, пересекавшую их дверь. В этом было что-то суровое. Была ли улыбка на этом лице? Трудно сказать. Сколько времени прошло с тех пор, как он и его отец виделись в последний раз? — спросил Боруто у матери, пока они были на кухне. Некоторое время она отвечала приглушенным голосом. Это не сильно помогло. «Время» могло означать два месяца, столько же могло означать десять лет. Здесь может быть какой-то секрет. Боруто не мог представить себе, что на какое-то время бросит лучшего друга. Он мало что знал о жизни Саске. Он знал, что работал и жил в Токио, что ему было под тридцать, и он вырос с отцом Боруто. Однако в их городе не было никаких следов его семьи. Как он однажды узнал, они все съехали. Это был предел его знаний о нем. Саске не разговаривал с ними, как будто его и Химавари не существовало. Никаких улыбок или любезностей. «Привет», когда он прибыл. «До свидания», когда он ушел. Иногда ничего, кроме простого движения головы. Как будто Боруто был ничем иным, как еще одним креслом в доме друга, его присутствие не стоило его времени, его глаза никогда не обращались на него. Ни взгляда. Ни слова. Даже ухо. Ничего. Но Саске был другом семьи, поэтому им пришлось мириться с его присутствием. Боруто часто задавался вопросом, знает ли он их имена после стольких лет. Химавари не верила, что это так. Три месяца назад, в день прибытия Боруто в Токио, Саске Учиха ждал его, прислонившись к своему Chevrolet Corvette, на стоянке у вокзала Токио. Боруто был напуган, как будто он впервые встретил этого человека. Он предпочел бы взять такси. Опекун ему не нужен, особенно он. Но его отец сказал: слишком поздно. Саске не спросил, было ли путешествие удачным, и если бы он сделал это, Боруто ответил бы, что нет, потому что сидеть три часа подряд никогда не было хорошо. Боруто спросил: «В каком году?» указывая на черное купе, потому что он никогда не осмеливался спросить раньше. «C2», — ответил Саске. «1966 год». «Это довольно старое». «В этом-то и дело.» У него была такая манера речи, всегда такая лаконичная. Они могли бы обменяться другими словами, но Боруто не мог их вспомнить. Затем Саске бросил его перед зданием, меньшим, чем ожидал Боруто. Он видел только фотографии в Интернете. Его высота была на удивление обнадеживающей. В машине, пока Саске ехал, Боруто наблюдал за городом и тем, как все здесь выглядело слишком высоким. «Вам нужно купить мебель?» — сказал Саске через опускающееся окно после того, как Боруто вышел из машины. «Место уже меблировано». «Вам что-нибудь нужно?» Велосипед и, возможно, сковорода — вот что Боруто должен был ответить. «Нет, я в порядке», — сказал он, держа рядом с собой багаж. «Мой домовладелец скоро должен быть здесь. Я справлюсь. Спасибо за поездку, Саске-Сан. Саске отнесся к слову «Нет» как к явному отказу. Не было «Вы уверены?» Или «Я настаиваю», «Позвольте мне помочь дальше «. «Нет проблем», — сказал Саске, прежде чем уйти, не взглянув ни разу. Срочно. Это слово использовал его отец. Это можно определить как: призыв к немедленному вниманию. Можно ли считать скуку проблемой, требующей немедленного внимания, или же должна быть связана смерть? Независимо от ответа на этот вопрос, Боруто все же отправил это короткое сообщение в воскресенье утром: Здравствуйте Он получил ответ через час. Это кто? Сидя на диване, Боруто долго смотрел на экран своего телефона. Что-то в нем ощетинилось. Он позвонил Саске и поговорил с ним в тот момент, когда он вышел из поезда. Почему-то он надеялся, что его запомнят что-то глупое. Неправильный номер. Сожалею. Вот что он ответил. Саске больше не отвечал, как ожидалось. Боруто быстро удалил свой номер и этот короткий разговор со своего телефона. Все это было глупо. Химавари позвонил на следующей неделе с рассветом. «Вы любите есть Макдональдс каждый день?» — спросила она после того, как Боруто рассказал ей, что ел на ужин. Он смеялся. — «Да, и? Валовой.» Шестнадцать лет Химавари была всего на два года моложе его. Они росли вместе, а точнее одновременно. Она прожила большую часть того, чем он жил. — «Саске-сан был вчера». Боруто не переставал есть. Он обмакнул картошку фри в кетчуп. — «В самом деле?» — сказал он методически равнодушно. Всегда делает вид, что ему все равно, — это был его девиз. Этого она не прожила. Одно из исключений Боруто. — «Да. Папа даже заставил его остаться на ночь «. Саске никогда не спал, когда Боруто был там. Было странно представить его в доме ночью, когда все спали. — «Они поместили его в твою комнату».  — «Моя комната?» -"Да. Это было странно. На мгновение я услышала утром шум, и я действительно подумала, что это ты, но… Это был только он. Боруто нахмурился. Он спал в моей постели? . Он тоже использовал подушку? Заглянул под матрас? — «Хорошо, что они уже превратили мою комнату в гостевую». — «Не будь таким», — сказал Химавари. — «Это все еще моя комната, когда я проверял в последний раз. Может, я не хочу, чтобы в нем спал незнакомец. — «Но он не чужой». Боруто не ответил. Наступила тишина в конце очереди, затем он услышал вздох. -"Тебя это так сильно беспокоит?» -"Забудь это. Так скажи мне, как дела в школе? » — «Школа, прекрасна», — ответила она. Они поговорили еще немного, и Боруто повесил трубку. Вскоре он лег спать. Сон приходил медленно. Каким-то образом Боруто видел Саске больше, когда жил за много миль от него, чем сейчас. Пришло лето. Боруто провел перерыв дома со своей семьей. Он не смог бы пережить сильную жару июля и августа, если бы жарился в одиночестве в своей квартире. Вдали от города он хотел бы, чтобы этот период длился вечно. Ему всегда нравилась летняя скука. За день до его возвращения в Токио, когда Боруто собирал свои вещи, его отец присоединился к нему в своей комнате, чтобы дать ему задание. «Я купил это для Саске во время отпуска. Можешь дать ему? Ранее в этом месяце его родители путешествовали по Ломбардии и Романье. Боруто даже не спросил, что было внутри. Кивнув, он взял тонкую сумку и бросил ее среди одежды. — «Конечно», — ответил он. Если угадать, судя по весу, это была стеклянная бутылка, вероятно, вина. Подарок оставался в его чемодане до второй недели сентября. Вскоре занятия должны были начаться снова, когда, наконец, Боруто вытащил из бумажника небольшой кусок бумаги. Во время разговора по телефону с отцом накануне Наруто спросил о подарке. Боруто не смог найти оправдания. — «Чего ты ждёшь? Ты забыл?». — «Извини, папа», — ответил Боруто. — «Я отдал.» Он снова и снова был лжецом. Последовательность чисел не была незнакомой. — Здравствуйте. Когда и куда можно бросить вино? Кстати, это Боруто Узумаки. Ответ не заставил себя ждать. — Заканчиваю работу в 7 вечера. Спасибо. Последовал адрес, вероятно, офиса в районе Маруноути. Было пять минут восьмого, когда Боруто добрался до места назначения на своем велосипеде. Здание было темным и высоким, все из стекла. Финансовая фирма? Здесь работает Саске, — подумал Боруто, заметив стоящего перед ним Саске в одном из своих костюмов. Саске поместился здесь, в этом оживленном интерьере, полном четких фигур, больше, чем где-либо еще. Он был не один. Стоя к нему спиной, он не смотрел в сторону Боруто, и все же Боруто каким-то образом знал, что он заметил его присутствие. Человек с ним не переставал говорить. Он зажал в пальцах сигарету, и от легкого ветра дым покалывал нос Боруто. Боруто поджал губы и ждал на своем байке, упираясь ногой в землю, чтобы удерживать его. Он ничего не сказал, даже если оба его игнорировали. В их глазах он, вероятно, был немногочисленным, всего лишь мальчиком. Затем коллега ушел, и Саске наконец повернулся. Его взгляд медленно скользнул по Боруто. Не говоря ни слова, как курьер, Боруто открыл свой рюкзак, чтобы передать ему помятую сумку. Когда отец подарил его ему, это была красивая сумка, вся гладкая, с шелковой бумагой внутри. Он больше не выглядел как подарок. Теперь это был какой-то хреновый подарок. — «Я надеюсь, вам понравится.» Улица была занята, но Саске не торопился, чтобы вынуть красную коробку из сумки и открыть ее. Разве ему не следует делать это дома? Боруто был прав: внутри была бутылка из темного стекла, но по форме она была слишком короткой и круглой, как пузырек. — «На самом деле, это не вино», — сказал Саске. — «Ты был неправ.» На его губах играла крошечная улыбка. Боруто считал это снисходительным. — «Хм?» — «В твоем сообщении было сказано, что это вино, но…» он сделал паузу, чтобы повернуть бутылку в руке и прочитать вслух. — «Ачето Бальзамико из города Модена. Двадцать пять лет «. И он не выглядел удивленным. Его отец мог бы сказать ему. — «Так ты любишь готовить?» — спросил Боруто. Он поправил ремни своего рюкзака. — «Не совсем», — ответил Саске. — «Ну, ты все еще можешь притвориться, что это вино, но я не уверен, что оно полезно для твоего желудка». Саске не улыбнулся, и Боруто должен был спросить своего отца, в следующий раз, когда они заговорят, почему он подумал, что подарить кому-нибудь старый уксус — хорошая идея. Может, между теми двумя, которых он пропустил, была какая-то шутка. — «В любом случае, мне нужно идти. Берегите себя, — сказал Боруто. Он посмотрел налево, чтобы проверить тропу и посмотреть, не едет ли ему велосипед. — «Между прочим, Боруто», — сказал Саске. Мимо проехал байк. Боруто должен был уйти после этого. — «Да уж?» Одна из его ног в нетерпении снова упала на землю. — «Почему ты отправил мне сообщение?» Боруто перестал смотреть налево, внезапно окаменев. Саске разблокировал свой телефон и просто показал ему экран. Боруто взглянул на него и узнал сообщения, полученные несколько месяцев назад, включенные в разговор между ними, а затем под ними сообщения, которые он отправил сегодня. Он сглотнул. Единственное необходимое доказательство. Он прислал свое имя, Боруто Узумаки, чтобы разоблачить его. Боруто не взглянул на Саске. Его лицо горело. Он промолчал. Никаких слов ему не приходило. Он хотел, чтобы его снова игнорировали. Было лучше, когда Саске не разговаривал с ним. У него была сила заставлять его чувствовать себя маленьким. Не в рост, а как личность, а расти ему было уже поздно. Он с трудом выдерживал это. — «Что-то не так?» — спросил Саске. — «Нет» — «Нет?» — «Мне просто было скучно». — «Понимаю.» — «А потом я передумал. Это оно.» Саске осторожно сунул телефон в карман, его губы сложились в прямую линию. — «Хм. Итак, когда вам скучно, вы отправляете такие же сообщения другим перед отправкой, Неверный номер? Это что, шутка? » В голосе Боруто прозвучал враждебный и холодный голос, но он не шутил. Он почувствовал, как в нем нарастает ярость, и он не мог сказать, была ли она направлена ​​на него самого или на Саске. Он смотрел прямо в спокойные черные глаза, в которые обычно не мог смотреть. — «У тебя нет семьи в Токио, Саске-сан, я прав?» Последовало короткое молчание, а затем решительно: — «Нет» И Боруто хотел спросить Саске, сколько еще пройдет времени, прежде чем он перестанет чувствовать себя дерьмом, но это был не вопрос, который нужно было задавать, и особенно кому-то вроде него, несправедливому и стремящемуся разлучить его. — «Понимаю. Что ж, увидимся «. На этот раз не было других байков. Он крутил педали и не оглядывался. Саске позвонил через три дня. Боруто не ответил ему. Если бы он позвонил дважды, возможно, Боруто ответил бы. Может быть. Дважды значило важно. Но любопытство взяло верх, поэтому, когда прошло три дня, потому что Боруто верил в симметрию вещей, он перезвонил. И число по-прежнему оставалось числом. На этот раз он отказался назвать его и включить в свой список контактов. — «Так?» — сказал Боруто. — «Итак, — ответил Саске. Просто Саске предложил подвезти. — «Куда?» — спросил Боруто. — «Ты увидишь.» Он был рад, что Саске был тем, кто решил, потому что, если бы его спросили, Боруто не знал бы, куда идти. Четыре часа спустя его наручные часы показывали девять, и Боруто ждал перед зданием, засунув руки в карманы куртки. Была ночь, и воздух становился холодным — первое напоминание об осени. Со вчерашнего дня перестал работать уличный фонарь, отчего ночь стала еще чернее. Саске не потребовалось много времени, чтобы прибыть на своем Корвете через улицу. Внутри машины пахло кожей и слабым запахом его одеколона, который в течение дня стирался. Вне работы Саске был другим. Он был одет более небрежно: серый джемпер и темные брюки. Боруто считал, что мы можем многое сказать, наблюдая за людьми за рулем. Некоторые нервничали даже после многих лет в дороге, всегда настороже, приподнимая подбородок и выпрямляя спину. Их руки сжимали руль, и их драйв был неприятным и напряженным. Но Саске плавно мчался между машинами, торможение никогда не было резким. — «Ты хорошо водишь». Саске не смотрел на него, его глаза были сосредоточены на дороге. — «Спасибо.» — «Мало кто держит руководство по вождению», — отметил Боруто. — Ага, — отстраненно ответил Саске. — «Однажды друг пытался научить меня, но это немного раздражало, не собираюсь врать. Моя лицензия в любом случае распространяется только на автоматический режим «. Саске не стал комментировать. Он взглянул в зеркало заднего вида, и Боруто не мог сказать, слышал ли он его. — «Вы овдовели?» Его вопрос вызвал улыбку у Саске. Это было редкое зрелище. Он взглянул на Боруто. — Наруто тебе это сказал? — «Нет» — «Тогда почему я должен овдоветь?» — «Я имею в виду, ты ровесник моего отца. Почему ты не женат? " Саске пожал плечами. — «Я могу быть разведён». — Думаю, ты мог бы. Его реакция заставила Боруто почувствовать себя глупым ребенком, над которым смеются, и, возможно, это все, чем он был, глупый ребенок, который слишком сильно тосковал. Да, иногда он представлял Саске овдовевшим, решившим быть одиноким из-за уважения к покойной жене, трагически погибшей. Он никогда не слышал ни о какой девушке. Саске никогда никого не приводил с собой, как другие друзья его родителей. Он скрытный человек, признался однажды его отец, защищая тишину вокруг него. — «Ну, а ты?» — «Нет» Боруто не мог понять, говорит ли он «нет» вдове или разведенному, вероятно, обоим. — У тебя много воображения, Боруто, — наконец сказал Саске. Боруто провел рукой по волосам и посмотрел в окно. — «Да, я полагаю.» Они остановились на светофоре. Радио включилось. Боруто откинулся на кожаном сиденье. В этом свете Саске выглядел странно. Его красный взгляд, сфокусированный вперед, казался бесконечным. На его лице и шее все сильнее желали ярких теней. Что-то в этом напомнило Боруто те каменные скульптуры, которые можно было найти в парках и музеях. — «Токио, ночью красивее», — сказал он. «Когда все станет красным, — подумал он. Свет стал зеленым. Боруто отвернулся. — «Кстати, куда мы идем?» Никуда. Это был ответ. Саске продолжал ездить по городу, чтобы показывать ему места. Они вообще не выходили из машины и ходили по кварталу. Этот длинный мост со всеми присутствующими цветами был тем, что Боруто запомнил больше всего. Ночью этот город казался еще ярче. Большие цифровые экраны и неон только заменили солнечный свет. И Боруто ждал, когда каждый свет станет красным, потому что это означало бы большее количество мгновений между ними, и потому что на красный свет иногда Саске отрывал глаза от дороги. Его взгляд беззвучно пересекался с ним, его руки лежали на руле. — «Когда тебе снова станет скучно. Иди и найди меня, — сказал ему Саске, когда Боруто вышел из машины. Двигатель остался включенным. Его предложение выглядело как сделка. Слабый шёпот в голове Боруто. В нем говорилось, что торгуйте осторожно. — «Мой отец просил тебя об этом?» — «Нет» Они долго смотрели друг на друга, Боруто на улице, Саске в машине. — «Я не ребенок. Знаешь, обо мне не нужно заботиться. — «Я знаю.» Боруто осторожно закрыл дверцу машины. — «Спасибо за сегодняшний вечер», — сказал он, махнув рукой и улыбнувшись, прежде чем уйти. Он познакомился с Шикадаем в первую неделю занятий, шесть месяцев назад. Он думал, что его имя было глупым. — «Боруто. Что это за имя? Твоего отца зовут Молот или Гром? " — Это было первое, что ему сказал Шикадай. — «Спроси моих родителей. Это они мне его подарили, — со смехом ответил Боруто. Почти каждый день они ехали домой в одном и том же метро, ​​что давало им время на разговоры. У Шикадая были пирсинг в ушах и умные глаза. Боруто нашел в нём и его легкомысленном отношении, родственную душу. Если бы все люди, которых он здесь встретил, были похожи на Шикадая, это было бы не так уж плохо. Он мог к этому привыкнуть. Шикадай жил не в Токио, а в пригороде, всего в десятке минут езды. Чтобы добраться домой со станции Синдзюку, ему пришлось ехать на электричке, и у него было место для него одного — однокомнатная квартира с кухней, большей, чем остальные. «Дешевле», — сказал он. Однажды, даже если они не знали друг друга слишком долго, он внезапно сказал Боруто: — «Не выходи», когда метро остановилось на станции Боруто, а затем: — «Хочешь приехать?». С ним все было так легко. Может быть, это был друг, кто-то в этом мире был на той же длине волны, что и ваш. Большую часть пятничных вечеров они покупали пачку пива и вместе играли в видеоигры, раскинувшись на диване Шикадая. Незадолго до одиннадцати, иногда, если бы у них оставалась немного энергии, их ноги приводили их в этот ночной клуб, который играл в основном техно. Обоим еще не было двадцати. Шикадай давал ему поддельное удостоверение личности. Вернее, это было настоящее удостоверение личности от друга, которому в данный момент оно не понадобилось. Он всегда был другим. Боруто никогда не спрашивал, где он их взял и какой друг готов отдать свое удостоверение личности на день. Он каждый раз пытался скрыть половину изображения большим пальцем. Иногда это работало, иногда нет, в зависимости от вышибалы. Два парня и одна девушка, друзья Шикадая, присоединились к ним в очереди. Один из них был его двоюродным братом, как выяснил Боруто. Внутри исчез Шикадай и двое других мальчиков с ним. Боруто не стал их преследовать. Он не особенно любил танцевать, особенно в одиночестве, и после размышлений ему не очень понравился состав ни сегодня, ни в другие ночи. Поэтому он остался на своем месте, взял кубики льда из своего пустого стакана и жевал их. — «Это плохо для твоих зубов, Лицо со шрамом», — сказала девушка, сидящая рядом с ним. — «Я знаю.» — «Можно мне один?» Никто раньше не просил его поделиться кубиками льда. Боруто позволил квадратному кубу соскользнуть со стекла прямо на ее вытянутую ладонь. Йодо. Это было ее имя, Боруто смутно помнил ее. Она была среди друзей Шикадая. У нее были розовые блестки и маленькие стразы, размазанные вокруг глаз. Взгляд Боруто опустился. Ее топ был коротким, обнажая крепкий живот и линию бедер. Громкие бас-барабаны пульсировали в его ушах и внутри его тела. Она внезапно нахмурилась и поднесла руку ко лбу. На ней было несколько колец. Ее лак для ногтей был черно-красным. — «Блядь. У меня замерзли мозги «. Через несколько секунд Боруто сказал ей: — «Мне это нравится». Она не поняла и посмотрела на него. Ее губы все еще сияли от кубика льда. Он потер веко пальцем. Когда музыка играла громко, ей пришлось очень близко наклониться к нему, чтобы услышать его. Она положила руку ему на плечо. За ней следовали ее духи, кислые, как грейпфруты. — «Мой макияж?» — «Да.» — «В самом деле?» Она на мгновение закрыла глаза, чтобы он мог лучше рассмотреть. Ее рука все еще была на его плече. Свет изменился. Было слишком темно, и Боруто больше не мог видеть по-настоящему, но он все равно сказал с улыбкой: — «Да, это круто». Позже, когда все кубики льда между ними растаяли, она снова закрыла глаза, молчала, и Боруто не долго смотрел, как он наклонился, чтобы поцеловать ее. На ладони и лице у него появились блестки. Она немного рассмеялась, и ее рот был таким же холодным, как и его. Всю ночь он наблюдал, как стразы один за другим падали с ее лица. Утрлм в понедельник Боруто позвонил Саске. — «Но мне не очень скучно», — признался он на этот раз. Потому что, если честно, всегда было лучше. — «Хорошо», — ответил Саске. — «Присоединяйтесь ко мне после работы». Саске финишировал в половине восьмого. Сразу после урока Боруто сел на метро, ​​чтобы добраться туда. Он убедил себя, что не беспокоится. Чтобы отвлечь его, внимание было сосредоточено на транспортной карте. Он все еще пытался запомнить это. Ему удалось опоздать на двадцать минут. В этот час перед зданием компании оставалось всего несколько человек. Саске среди них не было. Его сердце дрогнуло. «Конечно, он уже ушел, — подумал Боруто. Его милосердие было пределом. С другой стороны улицы Боруто пристально посмотрел на каждого из людей, дважды для уверенности. Потом он увидел старую машину, стоявшую сбоку и за лобовым стеклом, это лицо, не похожее ни на какие другие лица. — «Я опаздывал. Извини, — выпалил Боруто, запыхавшись, и открыл дверь. Раньше я не мог бросить свой класс». — «Это замечательно.» — саркастически прокомментировал саске Ключ был вставлен, и Саске включил передачу. Двигатель заворчал. — «Я думал, Вы ушли.» — «Ну, как видишь нет.» Боруто усмехнулся и пристегнул ремень безопасности. Саске уже искал его где-нибудь еще. — «Нет, конечно». Поездка была тихой. Саске вел машину, и ветер ворвался, взъерошивая его темные волосы каждый раз, когда он мчался. Боруто вздрогнул. Он поднял окно. Боруто хотел задать несколько вопросов. Он хотел знать о нем все. Он мог бы спросить своего отца — он думал о том, чтобы сделать это несколько раз, — но это означало бы, что он заботился, а не должен был заботиться. Его любопытство раскрыло бы его. — Какой твой любимый цвет? — Все ваши костюмы черные? — Где ты был, когда я был ребенком? — Тебе нравится теннис? — Тебе нравятся мужчины? А женщины? — «Зачем ты это делаешь, Саске-сан?» Вот что он спросил. — «Ты друг моего отца, а не мой». Саске нахмурился. Между его бровями образовалась тонкая морщинка. Боруто почти пожалел о своих словах. Может, им не следовало об этом говорить, потому что это нарушило бы какой-то молчаливый договор между ними. Он ожидал, что Саске холодно скажет ему: «Почему ты спрашиваешь?» Саске ждал. Возможно, прошло четыре или пять секунд, и он признался: — «Я не уверен.» Его ответ звучал честно, поэтому Боруто не стал на него давить. Он не мог сказать, хорошо ли это. Саске не выглядел из тех, кто любит возиться. Они пошли сюда поесть. Это был не совсем ресторан, а скорее бар, но там подавали закуски. Боруто выбрал это место, об этом ему рассказал одноклассник. Оно выглядело потрепаннее, чем он представлял, со старыми обоями и грустным тусклым светом, но, по крайней мере, не было пусто. Саске не сказал, понравилось ли ему это. Похоже, его это не особо заботило. Боруто подумал, как они выглядят снаружи. Они были похожи на друзей? Нет, наверное, нет. Боруто не встречал много друзей, не похожих на них. Может быть, они думали, что Саске был дядей, даже если они не были похожи друг на друга. Или, может быть, они видели их просто такими, какие они есть, двумя людьми, которых случайно связывает кто-то другой, «сын» и «друг». К их столику подошел официант, Боруто пришлось дважды менять заказ. Он задал другие вопросы, и Саске ответил на них короткими предложениями. Так Боруто узнал, что Саске приземлился в Токио в восемнадцать лет, чтобы учиться.