В нависшей тишине и страхе

Анна открыла глаза, пытаясь удержать отголоски ускользающего ощущения только что приснившегося ей: белое пламя, выжигающее изнутри и оставляющее после себя только чистоту и спокойствие даже в самых дальних уголках ее подсознательного. Из-за стылого воздуха остывшей за ночь комнаты в её голове зашевелилось смутное чувство несовместимости. К пледу, которым укрыл её вчера Кристоф, прибавилось тяжелое шерстяное одеяло, но его самого не было рядом. Анна ощутила опустошение, разрастающееся от сердца. Приподнявшись на локтях, она обнаружила, что в комнате пусто, а серая предрассветная мгла, проникающая в маленькие окна, делает интерьер незнакомым и чужим. А вчера он казался ей таким уютным… Она невольно спросила себя, не приснилось ли ей всё, что было между ними вчера — её грёзы иногда бывали настолько яркими, что эта мысль не просто закралась в голову, а не на шутку испугала её, сонную. Бледный свет раннего утра, остывший очаг и тишина старой хижины заставили её поёжится от иррационального страха, что именно сейчас она оказалась в суровой реальности, а то, что было вечером накануне — всего лишь прекрасный сон. Надеясь, что у нее выйдет спрятаться от холода и пугающих мыслей, Анна вжала голову в плечи и нырнула обратно под одеяло. Но вскоре дверь со скрипом отворилась, и она услышала серию легких шагов, приближающихся к дивану. Она выглянула из своего кокона и столкнулась нос к носу с Кристофом, присевшим на корточки у изголовья. — Ты уже проснулась? А я как раз собирался тебя будить. Одного взгляда в его ореховые глаза хватило ей для того, чтобы понять, насколько смешными и нелепыми были её страхи и сомнения. Кристоф оказался не тем человеком, который заставил бы её усомниться в своих чувствах. У Анны перехватило дыхание. То, как он смотрел на неё… По его глазам она видела: стены между ними рухнули подобно иерихонским — в одночасье. От этого нового ощущения свободы пробирало холодком по затылку и было немного страшно — как будто стоишь на самом краю обрыва и глубина пропасти, разверзшаяся под ногами, пьянит. Анна приподнялась на локтях. Она не могла вымолвить ни слова под его гипнотическим взглядом. Единственное, что было ей под силу — неотрывно наблюдать, как поднимается его рука к её лицу, чтобы притянуть его ближе, как закрываются его глаза, когда между ними остается не более четверти дюйма. Почувствовав прикосновение его горячих, одновременно кротких и соблазняющих губ своими, она, где-то на краю сознания испугалась, что сердце её не выдержит — так быстро оно забилось в груди. Отвечая на неожиданный, становящийся всё более жарким, поцелуй, она будто снова погружалась в то ослепительно-белое пламя, которое видела только что во сне. Всё, что она знала и ощущала до сих пор, оказывается, было лишь бледным подобием чувств, по сравнению с ослепляющей волной, поднимающейся внутри в ответ на нежность Кристофа. Сладость разлилась под ложечкой, ей стало тяжело дышать, голова закружилась, а кончики пальцев, зарывшиеся в его мягкие волосы, онемели. Шея болела от непривычного угла наклона, но это было не важно. Кристоф прервал поцелуй — внезапно, словно разорвалась струна — и, тяжело дыша, отстранился. Анна инстинктивно потянулась за ним. Он погладил её по щеке, убрал спутанные, рыжие пряди с её лица и улыбнулся, глядя в голубые глаза. Их взгляд, слегка расфокусированный, хранящий отпечаток сновидений, пьянил. — Оставаться с тобой наедине — опасно. Прекрати это делать. — Делать что? — Выглядеть так, что я не могу тебя не поцеловать. Анна хихикнула и прикусила губу. Озорство рождалось глубоко внутри, словно кто-то разорвал путы, которые долгое время сковывали её душу. Она впервые почувствовала себя свободной. — И давно это началось? — хитро прищурившись, спросила она. — Давно. Почти сразу. Её глаза удивленно расширились. «Всё это время?..» Выпутавшись из-под теплых, тяжелых складок одеял, Анна села на диване и положила руки на плечи Кристофа, а он притянул её за талию к себе. — Теперь я вообще не хочу уезжать, — сказала она, прижавшись виском к его плечу. Лицо его помрачнело всего на мгновение, но этого было достаточно, чтобы Анна успела пожалеть о своих словах. Кристоф сел рядом с ней на диван и так крепко прижал к себе, что и без слов было ясно — он тоже не хочет её отпускать. Идея, внезапно пришедшая в голову, поразила её своей очевидностью, и она уже открыла было рот, чтобы высказать её вслух, но Кристоф её опередил: — Сейчас ещё рано, но нам лучше выбираться. Дорогу, скорее всего, сильно замело, так что мы будем идти медленно. Лошадей я уже подготовил. Вопреки своим словам, он не торопился уходить и продолжал обнимать Анну за плечи. — Кристоф? — М-м? — А мы можем поехать вместе? — Конечно, мы поедем вместе, ты думала, я тебя брошу в лесу? — недоуменно проговорил он. — Нет, ты не понял, я имела в виду в Нью-Йорк… Он уставился на неё и Анна почти чувствовала, как лихорадочно работает его мозг. Она испугалась, что он откажется. Всё это было слишком внезапно. Их отношения, так долго остававшиеся чисто дружескими, словно преодолели точку невозврата и понеслись с ошеломляющей скоростью. Даже её пугала эта стремительность, а Кристоф, возможно, вообще не собирался… В конце концов у него была своя жизнь… Имеет ли она право отрывать его? — Прости, я не хотела… — проговорила она, чувствуя, как сжалось горло. — Ты не должен, конечно же… Извини, я не знаю, что на меня нашло. У тебя свои дела… — Анна, постой, если я не отвечаю сразу, это не значит, что я отказываюсь, — Кристоф взял ее за плечи и развернул к себе лицом. — Конечно, я хочу поехать с тобой. — Правда? — она несмело улыбнулась. — Конечно. Анна знала, за этим простым утвердительным ответом скрывалось больше, чем обычное согласие. Она нашла его руку и сжала её — мысль о предстоящем путешествии больше не обжигала холодным страхом.

***

Они ехали по заснеженному лесу, ещё вчера пестревшему всеми цветами пламенной осени — от золотого до багряного, а сейчас покрытого белым, пушистым покровом. Словно какой-то сумасшедший кондитер засыпал всё вокруг толстым слоем сахарной пудры. Анна удивлялась тому, насколько стало тепло по сравнению со вчерашним днём и, только когда с веток ей за шиворот падал снег, она поеживалась от холода. Звездочка поначалу часто наклоняла голову к низу, чтобы понюхать эту забытую за пол года странную белую субстанцию, которая, к её удивлению, пахла обычной водой и, натягивая поводья, за которые держалась Анна, дёргала ее за собой так сильно, что той приходилось почти ложиться на спину лошади, чтобы не упустить тонкий кожаный ремешок. За всадниками по узкой лесной тропе тянулись следы из цепочки серых проталин — первый снег был влажным, тяжелым и налипал на заиндевевшие подковы целыми пластами. Кристоф не подгонял их. Пропустив Анну вперёд, он ехал сзади и пытался сосредоточиться на том, как осуществить новый план их поездки, но, глядя на стройную, тоненькую фигурку наездницы, грациозно покачивающуюся в седле перед ним, ему хотелось думать совсем о другом. Он был полон воспоминаниями о вчерашнем вечере, о её взгляде, сияющем в отблесках огня, о её мягких губах и шелковистой коже, о том, как прохладная волна волос щекотала основание его шеи, когда он проснулся утром и, постепенно выныривая из забытья, понял, что она лежит у него на плече, мирно посапывая. От этого перехватывало дыхание, а ощущение щемящей радости затапливало и переполняло так, что хотелось кричать и смеяться. По мере того, как они продвигались к выходу из леса, на их сотовые начали приходить уведомления, возвещая о восстановлении сети и огромном количестве пропущенных звонков. Кристоф достал телефон и набрал последнего звонившего. Им оказался Свен. — Куда вы там провалились, Крис? — услышал он задорный голос друга, который прервал серию длинных гудков. — Снегопад застал в лесу. Мы переночевали в домике, — он постарался придать голосу обыденное выражение. На том конце провода повисло многозначительное молчание. — Я-я-ясно, — протянул наконец-то Свен. — Что ты имеешь в виду? — смущенно пробормотал Кристоф вполголоса. — Не прикидывайся дурачком, я же тебя как облупленного знаю. У тебя такой голос, будто ты Олимпиаду выиграл. Так можно тебя поздравить? — Вот дебил! Все, я вешаю трубку. — Подожди-подожди! — Ну, чего тебе? — Кто сделал первый шаг? Ты или Анна? Кристоф выключил телефон, не удостоив Свена ответом. С каких это пор его друг стал таким проницательным? Силясь подавить улыбку, он посмотрел на Анну, но от этого она стала только шире. Хорошо, что Свен его сейчас не видел — он обязательно нашел бы что сказать по этому поводу.

***

В аэропорту Эдинбурга было людно. Яркий электрический свет в зале компенсировал ранние сумерки, которые укрыли темнотой пологие горы, простирающиеся за территорией взлетных полос. Диспетчерская вышка возвышалась над аэропортом подобно огромным причудливым песочным часам и светилась всевидящим кольцевым глазом. Кристоф как раз отправился сдавать их сумки в багаж, отчего Анна, чувствуя себя неуютно в одиночестве в толпе незнакомцев и озираясь по сторонам, с тоской думала, что Свен уже, наверное, на пол пути к уютному, гостеприимному дому Элли и Клиффа. Он подвёз их в аэропорт, и, когда они с Кристофом обнялись на прощание, Анна поймала себя на том, что ей стало ужасно грустно. Она привязалась к веселому, беззаботному парню, а сейчас краснела, вспоминая, как многозначительно он подмигнул ей на прощание. Неужели Свен всё понял? Не то, чтобы она хотела что-то скрывать, но всё равно чувствовала себя ужасно неловко. Расставаться с приемными родителями Кристофа тоже было тяжело. Элли ничем не выдала удивления из-за такого внезапного отъезда, но, словно догадываясь о чём-то по ее порозовевшим щекам и счастливым глазам своего приемного сына, обняла её на прощание особенно крепко, предварительно взяв со смущенной Анны обещание, что она приедет погостить, когда разберётся с делами. Чувствуя небольшой предполётный мандраж, она решила отвлечься и позвонить Эльзе. Тем более, она до сих пор не сказала ей, что приедет не одна. — Анна, привет, у тебя уже скоро вылет? — услышала она голос сестры, слегка искаженный динамиком телефона. — Да, скоро объявят посадку. Мы в аэропорту. Это «мы» далось Анне с трудом. Она набрала в грудь побольше воздуха, чтобы сообщить Эльзе новости, но, совершенно не зная с чего начать и переживая о том, как сестра отреагирует, скороговоркой выпалила что-то вроде: — Я попросила, чтобы Кристоф со мной поехал. Мы прилетим вместе, ты не против? Озадаченное молчание было ей ответом. — Конечно, я не против, но тебе не кажется, что ты и так уже чересчур много пользуешься его добротой? — сказала Эльза спустя несколько секунд. — Нет… Ну, в смысле, да, конечно… Но, дело в том… — Анна перевела сбившееся дыхание. Она не знала, как сказать об этом Эльзе, впервые столкнувшись с необходимостью охарактеризовать их с Кристофом отношения. Они встречаются? Или рано еще так говорить? — Дело в том, что мы больше не друзья. Выпалив это, она покраснела, осознав, как ужасно это звучит. Хорошо, что Кристофа не было рядом и он не мог этого слышать. Анна простонала и ударила себя ладонью по лбу. — Почему? Вы что, поссорились? — Нет, скорее наоборот… «Как же всё это сложно!» — Анна, я вообще уже ничего не понимаю. Ты можешь толком объяснить? Она отчетливо услышала в голосе Эльзы раздраженные нотки. — Мы вчера поехали кататься на лошадях, ну потому что жаль было терять свободный день, но так вышло, что пошел снег и нам пришлось остаться на ночь в охотничьем домике, потому что мы могли заблудиться в метели, — принялась торопливо говорить Анна. — И потом… — Что? Я не слышу, что ты там бормочешь. — Мы поцеловались! — сказала она так громко, что пожилая пара, проходившая мимо, испуганно оглянулась. Пауза на том конце показалась Анне бесконечной и, прежде чем прозвучал обеспокоенный голос сестры, она успела надумать себе массу ужасов. Сердце колотилось как сумасшедшее. — Анна, ты уверена? — Что ты имеешь в виду? — Тебе не кажется, что сейчас не самое лучшее время… — начала было Эльза, но резко осеклась, каким-то шестым чувством осознав, что младшая сестра сейчас замерла, прильнув ухом к телефону. Почему-то в этот момент Эльзе вспомнилось, как Анна, когда была совсем маленькой, изо всех сил старалась подражать ей во всем, как радовалась, когда она хвалила её за успехи и как для неё было важно её, Эльзы, мнение. Горло её сжалось и слезы подступили к глазам. — Извини, я просто растерялась. Это так неожиданно. Я видела, что он очень тебе нравится, но… — Ты не рада? — тихо спросила Анна. — Нет, ты что, конечно рада! Если ты рада, то я — тем более. — Так ты не сердишься? — Что? Нет конечно! Я и с самого начала не сердилась, просто… — Эльза замолчала на секунду. — Просто я очень переживаю за тебя. Столько всего произошло… Анна судорожно перевела дыхание, запрещая себе вспоминать. В этот момент подошел Кристоф и положил руку ей на плечо. — Уже объявили посадку, — сказал он вполголоса, обеспокоенно глядя на побледневшую Анну. — Хорошо, поговорим потом, — торопливо проговорила Эльза, услышав, что сказал Кристоф. — Ага, пока. — Я постараюсь встретить вас в аэропорту. — Спасибо. Анна попрощалась с Эльзой и завершила вызов. — С тобой всё в порядке? — спросил Кристоф. Он погладил ее по щеке, Анна прикрыла глаза и прижалась к нему, обняв за талию. Как ей надоело оглядываться назад и как хотелось забыть и вычеркнуть своё прошлое из реальности! «Я больше никому не позволю сделать тебе больно» — Всё хорошо. Я просто немного перенервничала. Когда они заняли свои места в самолете, Анна почувствовала, что волнение отступает. Взглянув на Кристофа, она с удивлением отметила, что он напряженно смотрит на сиденье перед собой. — Ты еще не летал на самолете? — догадалась она. — Нет, это впервые. Анна улыбнулась, взяла его за руку и переплела свои пальцы с его пальцами. — Спасибо, что согласился поехать со мной. — Что поделать, такая у меня работа, — усмехнулся он. — Ха-ха, очень смешно. Стюардессы провели предполётный инструктаж, попросили пристегнуть ремни и выключить электронные устройства. Самолёт тронулся с места и, медленно набирая ход, начал разгон по длинной взлетной полосе.

***

Между тем, в пяти сотнях километров от Эдинбурга поднимался в небо другой самолёт. В одиноком кресле бизнес класса вальяжно устроился мужчина в темном костюме и дорогом пальто. Он брезгливо отклонил шампанское, которое вежливо предложила стюардесса и уставился в темноту за стеклом иллюминатора. «Черт бы побрал этого неудачника, Ханса. Все приходится делать самому!» Всего пару часов назад, после того, как он несколько раз не смог дозвониться до своих «подрядчиков», Джейкоб Ренделл прибыл на место содержания пленницы и обнаружил, что заброшенный завод обтянут бело-голубой полицейской лентой. Он злобно выругался, несколько раз пнул колесо машины в припадке ярости, но быстро взял себя в руки, устыдившись того, что эта неприятность так легко вывела его из себя. «Эта негодяйка… Если она жива, она об этом пожалеет»