Семейный вечер

Жизнь порой бывает весьма удивительной вещью. Сколько бы Кэйл не думал об этом, он вечно приходил именно к этому утверждению. К примеру, взять только его жизнь — ту, где во всех документах его имя начиналось на «Ким» и заканчивалось на «Рок Су». Тогда у него не было ничего, кроме несчастливого детства в приюте, не самых приятных подростковых лет в школе, а с двадцати даже началось самое настоящее испытание в виде выживания в мире после апокалипсиса… В общем, то, что он дожил до тридцати шести, было нельзя назвать ничем иным, как чудом. Но причина, из-за которой он сейчас вспоминал обо всем этом, заключалась в другом. Всё дело в том, что даже тогда ему, измученному вечными трудностями, а в особенности — постоянной изматывающей работой, ничто не мешало мечтать о беззаботной жизни бездельника, у которого было настолько много денег, что с лихвой хватило бы на большой и ухоженный дом, где всегда будет уютно и по-домашнему тепло. Естественно, на тот момент он с трудом представлял, что значила последняя часть этой избитой, но столь заманчивой фразы, ведь у него не было даже нормального дома, что уж говорить о домашней теплоте, которую он добавлял лишь для галочки, ассоциируя со своими первыми годами жизни, когда его родители ещё были живы и он не знал, что такое приют. Однако всё изменилось после того, как он попал в тело Кэйла Хенитьюз. Раньше неизвестная переменная под названием «домашний уют» стала стремительно обрастать новыми красками, порой вводя новоявленного Кэйла в ступор и приводя все его мысли в кратковременный хаос. Так, к примеру, у него внезапно появились родители и младшие брат с сестрой, которые частенько спрашивали у него, хорошо ли он поел и не слишком ли много дел возложил на себя, хотя Кэйл не особо то и перетруждался. Он лишь делал всё необходимое, чтобы потом у него была беззаботная жизнь в этом большом и изысканно украшенном поместье, принадлежащем семье Хенитьюз. Затем, словно одного этого было мало — к нему привязались два маленьких котенка, сбежавшие от своих жестоких соплеменников из Племени Кошек, и Кэйл здраво рассудил, что такая небольшая, пусть и неожиданная ноша не принесет с собой никаких проблем, после чего стал порой потакать их детским капризам. Таким образом, эти совсем ещё дети по меркам любого здравомыслящего человека, сначала осторожно, а затем чуть понаглее стали занимать место в его жизни. Они повсюду следовали за ним и ласково похлопывали лапками по его штанине всякий раз, когда хотели, чтобы он обратил на них своё внимание и взял к себе на ручки. Не обращая внимания на смеющийся взгляд Чхве Хана, который, забавляясь, наблюдал за его тихой паникой, когда дети просили от него всяких нежностей, Кэйл старательно притворялся, что происходящее его никак не касалось. Хотя, к его глубочайшему сожалению, со временем игнорировать проблему стало ещё сложнее, так как вскоре появился Черный Дракон, впоследствии попросивший назвать себя и ставший гордым обладателем корейского имени, которое придумал лично Кэйл. Раон Миру или «Счастливый Дракон». Имя, которое он дал этому славному ребенку в надежде, что вся его будущая жизнь будет столь счастливой, что он навсегда забудет об испытанной четырехлетней боли, когда его истязали в мрачном подвале и морили голодом. Сам же Раон, словно зарядившись тайным значением наконец-то обретенного имени, действительно обрадовался настолько, что подлетал по нескольку раз в минуту к своим невольным жертвам и радостно выкрикивал им прямо в лицо, что теперь его зовут Раон Миру и никак иначе. Тоже самое он делал и с Кэйлом, но не в пример тише — маленький дракон знал, что тот был намного слабее любого другого из их компании и разумно посчитал, что слишком громкие звуки могли навредить его перепонкам, если Раон переусердствует. К сожалению, такая невинная забота от четырехлетнего малыша слегка ущемляла гордость Кэйла, который считал, что это он, будучи взрослым, должен был защищать ребенка, а не наоборот. И, само собой, дело заключалось вовсе не в испытанной им неловкости, когда тем, кто должен был принимать чью-то заботу, был сам Кэйл, а не кто-то другой. Конечно же нет! На этом порешив, он окончательно успокоился и в очередной раз проигнорировал чуть подрагивающие уголки губ Чхве Хана, замаскировавшего тихий смешок за легким покашливанием в перчатку. И, как вишенка на торте, точно также не обратил должного внимания на внезапно появившийся груз в виде драконьего тела, аккуратно прислонившегося к его спине и положившего свои маленькие пухлые лапы на его плечи. Кэйлу, в принципе, было вообще не до этого — он был слегка занят строительством крепкого фундамента для своей будущей жизни бездельника. «Значит, что-то пошло не так намного позже. Но когда?» С каких пор Кэйл начал подкладывать детям самые сочные кусочки различных фруктов и особо вкусно приготовленные стейки? Когда стал заставлять их читать умные книги и проверять, поняли ли они пройденный материал? Озаботился их обучением и питанием, развлечениями и тренировками… Это ведь точно было недостойное поведение для человека, который — сразу после избавления от нависшей над обоими континентами опасности в лице Белой Звезды и всего, что было с ним связано — наконец-то зажил столь долго дожидавшейся его, беззаботной жизнью бездельника. «Я даже не замечал этого до сих пор… ха-а…» Осознание пришло внезапно — когда за сегодняшним плотным и несомненно вкусным ужином Кэйл поймал себя на том, что не чувствует вкуса от еды из-за неопрятной картины измазавшегося в соусе Раона, увлеченно доедающего очередной кусочек стейка. Не выдержав, он поднялся из-за стола, чтобы подойти к нему и вытереть вовремя подобранной салфеткой измазанную в соусе мордочку семилетнего дракона. В ответ на его действия Раон беспрекословно оторвался от недоеденного стейка, чтобы Кэйлу было как можно удобнее вытирать его — из подобного поведения сразу становилось ясно, что это случалось далеко не в первый и точно не в последний раз. — А? — захлопал пронзительно синими глазами Раон, удивленно оглядываясь на внезапно притихшую Розалин, которая до этого о чем-то увлеченно рассказывала внимательно слушающему её Эрухабену. — Почему все прекратили разговаривать? Что-то случилось? Кэйл тоже оглянулся и наконец-то заметил, что в трапезной повисла неловкая тишина, на краткий миг прерванная выроненной из рук Лока вилкой, которая шумно встретилась с мраморным полом. Моргнув, Хенитьюз непонимающе посмотрел в сторону волчонка и встретился с его широко распахнутыми, абсолютно шокированными глазами. — Слабый человек, почему они так смотрят на нас? — ещё раз обратился к нему Раон. — Гхм, лучше спроси у них сам. Не показав и капли того, что на самом деле было у него на сердце, Кэйл неловко погладил удивленного ребенка по его круглой голове и поспешил вернуться на своё место во главе стола, где, схватившись за нож и вилку, максимально сосредоточился на разрезании сочного куска мяса, а не на переполненных разнообразными эмоциями взглядах сидящих за столом людей. Лишь под самый конец вдруг ставшего столь неуютным ужина Кэйл встал и, едва ли не используя древнюю силу ветра, позволил себе как можно скорее покинуть трапезную, при этом старательно игнорируя упирающийся ему в лопатки взгляд Рона, от которого ему было максимально не по себе. — Кажется, молодой господин Кэйл всё же заметил, — когда его присутствия больше не ощущалось, невозмутимо высказался Бикрос, перекладывая немного салата на тарелку Хона, который с недавнего времени стал предпочитать ужинать, будучи в своем человеческом обличии. — Мне его немного жаль, — глубокомысленно изрекла Розалин и подвинула поднос с яблочным пирогом поближе к месту, где сидели всё ещё немного смущенный ситуацией Лок и довольно уплетающий очередную сладость Раон. — Какой невезучий человек, — только и смог, что выдохнуть Эрухабен, незаметно поменяв местами почти опустевшую тарелку невинно улыбающейся Он и свою собственную с ровно нарезанными кусочками стейка. — И правда, — согласился Рон, со смешинками в глазах наблюдая за довольно переглянувшимися детьми, великолепно делающими вид, что они не замечают всех этих маленьких жестов со стороны взрослых. Сразу становилось понятно, с кого именно они брали пример. *** После столь неловкого случая в трапезной Кэйл не знал, куда себя деть. Всё из-за того, что когда он внезапно поймал себя на нехарактерном ему поведении, память с легкостью стала подсовывать воспоминания о том, как он заботливо укрывал заснувших Он и Хона одеялом или как перетаскивал Раона на свою кровать просто из-за того, что там было больше места, хотя семилетний дракон все ещё отлично умещался на слишком большом для него диванчике. Даже повторно оглядев спальню, Кэйл нашел много нового для себя, ведь вся комната была буквально переполнена вещами, которые так или иначе принадлежали Раону, Хону или Он. К примеру, в прикроватной тумбочке можно было найти кучу небрежно разбросанных магических камней высшего качества, с которыми иногда игрался Раон, вливая в них так много маны, что они переливались разнообразными оттенками, а затем красиво взрывались в воздухе на манер фейерверков из мира Ким Рок Су. Он даже смог вспомнить первый раз, когда ребенок решил удивить его и Чхве Хана внезапными спецэффектами на ночь глядя, но не рассчитал силу и полетевшие в разные стороны искры подпалили всё вокруг. В особенности тогда пострадали шторы и ковер, хотя нельзя было также забывать о большом и теплом одеяле, под которым удобно расположился Кэйл. Поскольку это был поздний вечер, а в комнате царил приятный полумрак, освещаемый одними лишь летающими в полутьме огоньками, он находился в полнейшей полудреме, убаюканный теплом, исходящим от осторожных объятий Чхве Хана, а также царившей в комнате приятной атмосферой, созданной магией Раона. Так что он совсем не ожидал, что, когда окончательно пристроится на широкой груди мечника и прикроет глаза, вдруг начнутся многочисленные мелкие взрывы по всей комнате, сопровождаемые нарастающим шумом. Честно признаться, лишь из-за вовремя среагировавшего мечника, успевшего подмять Кэйла под себя и накинуть на них сверху несчастный предмет роскоши, они смогли отделаться одним лишь подпаленным одеялом. Ведь из-за вспышки Раон на мгновение ослеп и не успел поставить щит вокруг постели, так что всё могло бы закончиться куда печальнее, будь Кэйл там один. Тогда Раон сильно испугался и очень долго извинялся перед ними, из-за чего ему с Чхве Ханом пришлось начать успокаивать ребенка прямо там — на развалинах их некогда уютной спальни. В таком виде их и нашли прибежавшие на шум Рон и Эрухабен — с двух сторон обнимающих расплакавшегося дракона и поочередно поглаживающих то голову, то спину малыша. «Всё же хорошо, что за пару дней до этого я уговорил Чхве Хана переехать ко мне» Кэйл удовлетворенно кивнул своим мыслям, вспоминая, как ему надоело, что Чхве Хану приходилось каждый вечер бегать к нему в комнату лишь для того, чтобы прямо на пороге пожелать приятных снов и подарить пару легких, но приятных поцелуев на ночь, которых им обоим всегда было до обидного мало. Сейчас же — даже если большего, чем легкие и ничего не обещающие поцелуи в щеку или губы, они всё равно себе не могли позволить, ведь в комнате почти всё время находились дети — таких приятных взаимодействий стало многим больше. Почти достаточно, чтобы продержаться недели две, прежде чем идти к Эрухабену просить присмотреть за детьми, пока они будут заняты друг другом и никем больше. «Даже не знаю, хорошо ли то, что Чхве Хан не присутствовал во время ужина, или нет» Вздохнув, Кэйл ещё раз обвел внимательным взглядом свою спальню, подмечая каждую мелочь: так он заметил, что шкаф был забит книгами, которые он либо сам читал детям в течение дня, либо заставлял их читать для самообразования, после чего проводил опрос на тему той или иной главы учебника. Также в углу комнаты находилась настоящая гора никем не используемых игрушек, возвышающаяся над всем остальным в помещении и напоминающая ему своим существованием, что интересы Он, Хона и Раона не были такими же, как у многих других детей из его прежнего мира. Было ещё много других мелочей, таких как висящие на спинках кресел детские накидки или разбросанные по столу незаконченные рисунки с мелками и красками. Даже под кроватью можно было найти что-то, принадлежащее кому-то из детей — как тот же тренировочный клинок, принадлежащий Хону, решившему последовать примеру Чхве Хана и научиться сражаться на мечах. «Это полный беспредел», — достав деревянный меч из-под кровати, опустошенно подумал Кэйл и даже не обратил внимания на прозвучавший характерный звук поворачивающейся ручки входной двери. — Кэйл-ним, я вернулся… — мягко заговорил вошедший в комнату мечник, но тут же замолчал, увидев рядом с кроватью сидящего на корточках Кэйла, который с крайне сложным выражением лица вертел в руках тренировочный меч. — Кэйл-ним, всё в порядке? Кэйл медленно моргнул и посмотрел в сторону вошедшего в комнату мастера меча. — Чхве Хан, — медленно произнес он, после чего открыл рот, чтобы спросить, с каких пор их спальня превратилась в детскую комнату, но заметил потрепанное состояние одежды мечника и вместо этого произнёс: — Идем в ванную, тебе следует смыть с себя всю грязь и переодеться в свежую одежду. Кореец удивленно посмотрел на возлюбленного, сказавшего явно не то, что изначально хотел, но кивнул и подошел к нему, чтобы протянуть руку и помочь подняться с корточек. Начав вставать, Кэйл чуть поморщился от неприятных ощущений в ногах, оставшихся после долгого сидения в неудобной позе, а затем даже пошатнулся. — Кэйл-ним, будь осторожнее, — издал тихий смешок Чхве Хан, до этого успевший подхватить Кэйла за талию и прижать к себе. — Тц, — неловко отведя взгляд в сторону, цокнул языком Кэйл. — Из-за тебя теперь и моя одежда грязная. И ведь действительно — из-за столь близкого контакта, вся оставшаяся пыль на одежде Чхве Хана отзеркалилась на светлом наряде Кэйла, абсолютно испортив его. — Ты все равно хотел помочь мне искупаться, — нежно коснувшись губами его щеки, пробормотал мастер меча. — Теперь просто я тоже должен буду помочь тебе с тем же самым, разве нет? — Гхм, возможно, — Кэйл слабо уперся руками в грудь мечника, игнорируя учащенно забившееся сердце от казалось бы невинного предложения. — Давай поторопимся, я хочу поговорить с тобой кое о чём. Недосказанное «пока не пришли дети» повисло в воздухе, но, вроде бы, Чхве Хан понял это. — Вот как, — ласково улыбнулся он и послушно разжал закаленные во многочисленных боях руки, до этого предельно осторожно сжимающие тонкую талию возлюбленного, чтобы никак тому не навредить. Кэйлу почти сразу стало не хватать приятного тепла, исходящего из знакомого кольца рук, но сейчас было не время продолжать наслаждаться уютными объятиями посреди спальни. В конце концов, уже был поздний вечер, а Чхве Хан только-только вернулся из утомительного путешествия в деревню Харрис, куда пару раз в неделю захаживал, проверяя результаты постоянных тренировок волчат. Ему действительно стоило принять ванну и отдохнуть. «Должно быть он сильно устал, ведь путь туда и обратно довольно далек» Чхве Хан ушел, когда первые лучи солнца только-только начинали освящать опушки деревьев Леса Тьмы — конечно же Кэйл тогда спал и узнал это лишь со слов рассказавшего ему об этом Рона. Затем тот весь день провел на ногах, всячески обучая (по мнению Кэйла мучая, но он с этим давно смирился) детей Племени Голубых Волков, и лишь когда стало вечереть, засобирался обратно в виллу Супер-Камня. К счастью, хотя бы в одном Кэйл мог быть уверен — мастер меча точно не голодал весь день, ведь ещё вчера Кэйл попросил Бикроса подготовить пространственный мешочек, до отвала забитый едой для него. А зная повара, так там наверняка была еда не только для мечника, но даже для каждого из волчат, причем на целых три приема пищи вперед. — Кэйл-ним, я могу и сам раздеться, — когда они оба оказались в ванной, а дверь была плотно прикрыта за ними, Чхве Хан издал потрясенный вздох, мгновенно хватая тонкие запястья возлюбленного, неожиданно ставшего расстегивать пуговицы и застежки его рубахи. — Конечно же ты можешь, — недовольно проворчал Кэйл, вспоминая, что одежда мечника была в разы менее запутанной, чем его собственная. — Но будет быстрее, если мы друг другу поможем со всеми этими шнуровками, чем сами будем разбираться как выпутаться из этой одежды. Так что отпусти мои руки и не мешай мне помогать тебе. Мастер меча пару раз смущенно моргнул, но потом отпустил руки возлюбленного и потянулся к задней шнуровке на поясе Кэйла, вновь невольно заключая его в кольцо рук. — Как скажешь, — шепнул ему на ухо Чхве Хан, и Кэйл разве что чудом подавил невольный вздох, едва не вырвавшийся из-за того, что мечник чувствительно коснулся губами его кожи на шее. — Кстати, о чем ты хотел поговорить со мной? — Это из-за детей, — мгновенно отозвался Кэйл, слегка прогибаясь в спине под сильными пальцами, теребящими шнурки и пытающимися распутать образовавшиеся узелки. Он собирался ещё кое-то добавить, но вместо этого издал тихий задыхающийся звук: — С-слишком туго-!.. — Прошу прощения, — чуть нахмурился мечник и тут же сильно за что-то дернул, после чего послышался шум разорванной ткани, и ставшая удушающе сильной шнуровка мгновенно перестала причинять неудобства, обвиснув в руках порвавшего её мастера меча. — …ещё раз прошу прощения. Наконец-то свободно задышав, Кэйл весело фыркнул. Лично у него всё ещё были свежи воспоминания о том, что случилось в прошлый раз, когда он отказался от помощи слуг и попытался самостоятельно снять с себя замысловатую одежду. Тогда он умудрился порвать рубашку, которую отчаянно пытался вытащить из-под пояса, чью шнуровку смог запутать настолько, что даже Рону не удалось распутать получившееся нечто без использования ножниц. — Ничего страшного, такое иногда случается со всеми, — усмехнулся Хенитьюз и отступил на шаг, поворачиваясь к ванне, которая была наполнена свежей водой ещё перед ужином, ведь Рон прекрасно знал, что, если Кэйл захочет, то может без труда нагреть остывшую воду самостоятельно. — С застежками и пуговицами я закончил, теперь можешь снимать все остальное. Я пока что позабочусь о горячей воде… кхм. Он сознательно предпочел не наблюдать за тем, как Чхве Хан стягивает с себя одежду: зрелище несомненно приятное и, чем более обнаженным было натренированное, усыпанное старыми шрамами тело мечника, тем всё сильнее становилось отдающее пылающим жаром желание в паху. С трудом избавившись от столь смущающей его картины, появившейся перед взором из-за прекрасной памяти, вечно запоминающей всё, что ему без малейших сомнений сильно нравилось, Кэйл засунул руку в прохладную воду и мысленно попросил Огонь Разрушения подогреть её. Под улюлюканье Воришки и смех Обжоры упомянутая древняя сила мгновенно — пусть даже немного обиженно из-за использования его сил в столь обыкновенном деле — отозвалась, создавая достаточно жара, чтобы вода постепенно начала теплеть и даже стала испускать пар, создавая теплую дымку в помещении. — Кэйл-ним, я закончил, — обняв склонившегося над ванной возлюбленного со спины, услужливо оповестил его Чхве Хан. Кэйл невольно вздрогнул от неожиданности и слегка подался назад, навстречу столь сильному, но совершенно нагому телу позади него. Щеки слегка покраснели — конечно же от жаркого пара, а не от того, в какой позе они внезапно оказались. — Что мне делать дальше, Кэйл-ним? — опалив жарким дыханием и без того начавшую розоветь тонкую шею, задал на первый взгляд довольно невинный вопрос мечник. Жалко только, что данная ситуация была настолько не невинной, что хотел Кэйл того или нет, но он услышал совершенно другой, крайне испорченный смысл, скрытый в этих словах. Невольно вспомнилось, что вот так наедине — совершенно без детей, они не оставались уже давно. — Тогда… — от вдруг появившейся идеи перехватило дыхание, а глаза стыдливо заблестели. — Разве не видишь, что на мне всё ещё много одежды? — задал довольно смелый вопрос Кэйл, вынимая руку из воды и упираясь ею в бортик ванны. — Помоги мне с ней. Услышав это, Чхве Хан удивленно вздохнул, но уже в следующую секунду в его темных глазах зажегся голодный блеск, и он приступил к исполнению данной просьбы. — Конечно, — для начала тихо согласился он, перекинув одной рукой длинные волосы Кэйла на другую сторону и оставив легкий поцелуй в районе ничем не защищенной шеи. — Твои слова — закон для меня, Кэйл-ним. Услышав чувствительный вздох, мечник приподнял уголки губ в улыбке и осторожно залез руками под свободно свисающую рубашку Кэйла, ласково оглаживая низ живота и постепенно перемещаясь к груди, чуть сильнее проведя по выступающим ребрам. — Ах, ты слишком худ, Кэйл-ним, — с легким оттенком сожаления в голосе пробормотал Чхве Хан. — Это так расстраивает… как насчет того, чтобы в следующий раз, когда мы будем принимать ванну вместе, я принес корзинку ягод и накормил тебя ими. Тебе же нравится виноград, Кэйл-ним? Сказав это, своими пальцами, давно огрубевшими от постоянной работы с мечом, он нежно огладил уже давно затвердевшие соски на груди возлюбленного и слабо ущипнул их, вырвав из горла Кэйла невольный стон. — Д-да, нравится, — на грани слышимости отозвался Кэйл, осторожно толкаясь бедрами назад, чтобы потереться о уже сильно заметное возбуждение, упирающееся ему чуть пониже поясницы. — …но как бы ты… х-хотел бы сделать это, Чхве Хан? «Как стыдно… что же я несу…» Чхве Хан тихо застонал ему на ухо, тем самым послав серию мурашек вдоль всего тела, создавая чувство томления, сосредоточенное в районе паха, где уже собственный член вовсю отвердел и упирался в ткань штанов. — Для начала, я бы прижал тебя к своей груди, чтобы тебе было как можно удобнее, — Кэйл не знал куда себя деть от смущения и просто прикрыл глаза, больше не выдерживая столь мощного наплыва чувств. — Затем брал бы одну ягоду за другой и прикладывал к твоим губам, пока ты не возьмешь их в рот. Не помогали и пальцы, блудливо изучающие его грудь. Они ласкали чувствительную кожу, прекрасно зная, где стоит нажать посильнее, а где — лишь дразняще провести самыми кончиками. Интенсивно страдали давно покрасневшие от приятных пощипываний соски, с которыми Чхве Хан не стеснялся всё время поигрывать хотя бы одной из двух рук, не давая Кэйлу расслабиться ни на секунду. — Н-наверно, ты хотел сказать… пока я не открою рот и не возьму ягоду, а вместе с ней и твои пальцы? — продолжил за него Кэйл, ощущая как сердце заходится в бешеном ритме, а в горле всё пересыхает. — И когда ты… попытаешься взять новую… я не позволю тебе этого, поскольку твои пальцы будут слаще для меня, чем любая ягода… а-ах! Услышав подобное, Чхве Хан издал задыхающийся звук и внезапно слишком сильно сжал пальцы, которые в данный момент ласкали соски Кэйла. — К-кэйл-ним, ты… — резко прекратив после этого любую ласку и уткнувшись ему в плечо лбом, хриплым от переполняющих его эмоций голосом пробормотал Чхве Хан. — …как же я люблю тебя, Кэйл-ним. — Ч-что? Почему так внезапно… — Кэйл не успел договорить, потому что его осторожно потянули назад, заставив выпрямиться из полусогнутой позы, в которой они оба до этого находились. — Чхве Хан, что ты хочешь сде-?.. Сильные руки покинули привычное место под рубашкой и обхватили за предплечье, мягко намекая, чтобы он повернулся лицом к мастеру меча… чтобы его губы тут же были захвачены в нежный плен чужих губ. Кэйл тихо застонал сквозь поцелуй, невольно приоткрывая рот и впуская наглый язык, который быстро сплелся в жарком танце с его собственным. — Я так люблю тебя, Кэйл-ним… — на секунду оторвавшись от самых сладких губ в мире, переполненным нежности голосом произнес Чхве Хан, любяще посмотрев прямо в широко распахнувшиеся от удивления глаза возлюбленного. — З-зачем произносить снова и снова такие сму-смущающие слова вслух, — ощутив, как сердце пропускает несколько ударов от столь внезапного признания, растерялся и начал заикаться Кэйл. — …к тому же они ещё и такие очевидные… — он неловко отвел глаза в сторону, когда Чхве Хан ласково дотронулся до его щеки и мягко провел пальцем по губам. — Ты весь мой мир и я хочу, чтобы ты это знал, Кэйл-ним, — с ещё большей нежностью улыбнулся Чхве Хан, словно ему совершенно не важно было, что они находились посреди купальни, а рядом стыла разогретая вода. Ровно, как и то, что один из них был совершенно голым и возбужденным, а другой — все ещё одет, но выглядел не менее возбужденным и, к тому же, по цвету щек мог сравниться со своими волосами. — Тч… это просто нелепо, — все ещё не глядя ему в глаза, заворчал Кэйл, ощутив, что после подобного ему больше не особо хотелось продолжать заниматься тем, чем они занимались до этого. — Из-за тебя мы всё ещё не в ванне, а я даже не поговорил с тобой о том, о чем хотел поговорить изначально. Возьми ответственность за свои действия, Чхве Хан. — Конечно, это всегда можно исправить, Кэйл-ним, — тихо рассмеявшись, потянулся к пуговицам на его рубашке мечник, испортивший своей неуместной нежностью столь жаркий момент. — Очень быстро и легко. Кэйл и слово сказать не успел, как проворные руки расстегнули все застежки его одежд и стянули с его плеч совершенно ненужный им сейчас верх — словно до этого не они так неловко пытались справиться со шнуровкой на покинувшем этот мир поясе. — Мне и штаны снимать самому? — с каплей лукавости в голосе спросил Чхве Хан, выводя его из легкого оцепенения. — Сам, — окончательно придя в себя, цокнул языком Кэйл, после чего избавился от последнего предмета одежды, который отделял его от полной наготы. Вместе с этим со стороны ванны послышался тихий всплеск, и он повернулся на этот звук, встречаясь с выжидательным взглядом Чхве Хана, который действительно уже залез в купальню и всей своей позой показывал, что он с нетерпением ждал, когда к нему присоединятся. — Твоё поведение просто ужасно, — не выдержав, прокомментировал Кэйл, прекрасно понимая, что собственные красные щеки и всё ещё не спавшее до конца возбуждение… это всё — вина этого черноволосого поганца, влюбившего его в себя за время совместных путешествий и недавно даже прилюдно объявившего на очередном приёме, что Кэйл занят, поэтому к нему больше не стоит подходить с предложениями о браке. И хотя то, что после этого надоедливые дворяне перестали подходить к Кэйлу, было очень удобным последствием, нельзя было также забывать об испытанном им смущении, когда подобное было произнесено в первый раз — прямо на глазах у подавившегося очередным глотком вина Альберу, который затем всё оставшееся время никак не мог перестать подкалывать его. — Просто недопустимо, Кэйл-ним, — сразу согласился Чхве Хан, помогая Кэйлу аккуратно усесться у себя между ног и осторожно приобнимая за талию, прижав к своей крепкой груди как можно ближе. — Наверное, с этим надо что-то сделать? Кэйл прикрыл глаза и откинул голову на твердое плечо позади себя, подставляя незащищенную алыми волосами шею. — Надо, — вдруг усмехнулся он, после чего поерзал на месте, копчиком чуть надавливая на чужое, слегка спавшее со временем возбуждение, которое заинтересованно дернулось после его действий. Чхве Хан тихо застонал и склонил голову вперед, тем самым положив её ему на плечо и опаляя своим дыханием уязвимо подставленную тонкую шею. Руки непроизвольно дернулись вновь исследовать низ живота возлюбленного, но внезапно наткнулись на преграду в виде его рук. — Именно поэтому ты сейчас будешь мне долго рассказывать о том, как я невольно превратил нашу спальню в детскую комнату для Он, Хона и Раона, а ты даже не намекнул мне об этом, хотя прекрасно видел, что абсолютно все, кроме меня, замечают это и развлекаются за мой счет. А тем, о чем ты сейчас подумал, мы займемся попозже, когда я получу все ответы на свои вопросы. В подтверждение своих слов он ещё раз чувствительно толкнулся бедрами назад, надавливая на растущее возбуждение и довольно усмехнулся. — Тебе нравится такая идея, Чхве Хан? — Конечно, — с легкой хрипотцой отозвался тот, после чего заскользил губами по открытой для действий шее, заставив крупно вздрогнуть вдруг переставшего праздновать свою победу Кэйла. — Это просто лучшая идея на свете, Кэйл-ним. С каждым произнесенным словом всё больше касаясь губами столь чувствительной, по аристократичному бледной коже возлюбленного, он всё чаще срывал с его уст тихие вздохи, постепенно перерастающие в громкие стоны. Так Чхве Хан начал свой воистину долгий и крайне подробный рассказ.