Последний шторм

      Тьма на пороге.       Явилась из ниоткуда. Подошла, подобралась исподволь. Окутала легчайшей пеленой, легла на плечи внезапной тяжестью. По капле просочилась внутрь, застила взор, холодной рукой стиснулась на сердце…       Есть чего испугаться. Да только Шай — дитя тьмы, и вся эта зловещая мгла навевала лишь приятную дрёму. Где-то совсем рядом негодующе шумело море, гневно выл ветер, и всё это сливалось в одну диковинную песню. Не то колыбельную, не то погребальную. Так сразу и не поймёшь.       «Море идёт, маленький лорд…» — зашелестел над ухом вкрадчивый шёпот.       Почти так же матушка в детстве успокаивала Шая. Тогда он ещё не знал, что мрачных сновидений о ветрах и тьме бояться не следует. Не следует. Не?..       «Море идёт, маленький лорд. Море придёт, и все они захлебнутся, — всё твердил ему голос, не то по-матерински ласковый, не то потусторонний и полный ненависти. Всё сразу. — Море уйдёт, оставив после себя лишь мертвецов и обломки кораблей. Больше ничего. Больше… ничего…»       — Побойся богинь, Шаэ! День на дворе! — послышался возмущённый возглас. По физиономии прилетело не то подушкой, не то ещё чем-то мягким и объёмистым. — Проснись и пой, лорд-утка!       — Ну, допустим, кря, — проворчал Шай, не открывая глаз, и прикрыл голову очередной брошенной в него подушкой. Уворачиваться всё равно без толку: белобрысая зараза никогда не мажет. — Ма-ам, мне ко второй…       — Ко второй тебе, птенчик, не надо уж дюжину лет как, — фыркнула Кали, отобрав у него подушку. Приоткрыв один глаз, Шай увидел, как она озадаченно хмурится. — Эй, ты в порядке? Бледненько выглядишь.       — Нормально, — заверил он, сев на постели. Позади него, громко тарахтя, тут же завозилась изрядно подросшая Кайя — та ещё любительница устроить себе гнездо на нагретом месте. — Только… примёрз малость. Не лето, а херня какая-то.       — Весьма самокритично, милорд.       — Да уж…       Стоило заметить, лето выдалось вполне себе приличное — даже по меркам Шая, привычного к жаре. Да и не мёрз он никогда. В принципе. Балдахин на здоровенной резной кровати — «девчачьей», как не преминул бы в очередной раз заметить подлый завистник Тео Дагмар, — и тот болтался в основном для красоты, а не ради сохранения тепла.       «Перемагичил вчера, что ли?» — отстранённо подумал Шай, загнав себя в душ и надеясь, что горячая вода поможет-таки прийти в чувство.       Помогла. Хотя звать этот грёбаный водопад душем до сих пор было как-то неловко. И ванна сошла бы за небольшой бассейн. Да и вообще всё вокруг казалось одним сплошным излишеством.       Нет, Шай не чужд красоте и изяществу — изрядную долю фейской крови не пропьёшь, как ни крути. Он мог оценить по достоинству и фрески на высоких стенах, и затейливые витражи, и антикварную мебель, украшенную искусной резьбой. Мог, да только сам предпочитал простоту и удобство. Интерьеры в его Башне Молний довольно скромные — не сравнить с императорским дворцом, где всюду позолота и драгоценные безделушки, — однако порой возникало ощущение, будто он живёт в каком-то другом веке. Застыл, завяз в чужой, не его жизни, как муха в кусочке янтаря.       А чему он чужд, так это пафосу, вычурности и прочим изыскам. Как бы круто и сказочно ни было жить в настоящей древней башне, иметь непристойно огромную ванну и старомодную девчачью кровать с тяжёлым зелёным балдахином, Шая тянуло совсем в другое место.       В Глаз Бури, на уединённую лесную полянку, где его ждёт — ждёт же? — домик-шалаш, небольшой и уютный. И адский пёс, который совсем не адский, а очень даже славный. (Уж точно милее вздорной хвостатой муфты, захватившей его койко-место!) И парень-фейри, колючий как терновник, такой странный до ненормальности, но жутко приятный сердцу и взору. Парень, в чьих глазах плещется море.       «Море придёт…» — зашумели в разуме отголоски недавнего сна, непонятного и зловещего.       — Да и хуй с ним, развернём обратно, — проворчал Шай, досадливо откинув со лба мокрые волосы. — Вот блин, приснится же…       Когда Шай вернулся в залитую солнцем спальню, то нашёл Кали на привычном месте — в его, между прочим, кресле! Однако рядом на столике красовался поднос, заставленный разной снедью, что с утратой привычного грифоньего насеста несколько примирило.       — Завтрак в постель? — хмыкнул Шай, опустившись на свободное кресло. — Балуешь меня.       — Обед, ты хотел сказать? — едко поправила Кали, разливая по чашкам ароматный травяной чай. — Третий час, птенчик!       Шай только плечами пожал — ей ли не знать, сколько времени и сил он ежегодно тратит в сезон штормов? Можно и поспать лишних пару… две пары часов.       Видят боги и богини, за минувшие пять лет он этих синтарийцев вконец разбаловал. Помнится, раньше у здешних берегов случались такие бури, что целые деревни смывало с лица земли.       — Разве я не разогнал всех? — чуть недовольно уточнил он, острым спецназовским взглядом пройдясь по комнате и остановившись на аккуратно застеленной кровати (Кайя, само собой, лежала точно в серединке). — Горничных, в смысле. Вместе с экономкой. Клятвенно заверив, что мальчик под сорок лет может о себе позаботиться.       — Разогнал, — согласилась его помощница, состроив невинное лицо. — Но я-то здесь.       — Бездна, Кали, ты… я тебе не за это плачу!       — Заткнись и научись принимать заботу от других, — велели ему назидательно. — И вообще научись принимать хоть что-нибудь. Что это за лорд, который делает за горничных всю работу? Я помню, помню — в вашем утятнике так не принято, но ты ставишь бедняжек в неловкое положение.       — Что это за здоровый мужик, который не может о себе позаботиться? — парировал Шай. — В нашем, как ты говоришь, утятнике здешних драных лордов подняли бы на смех даже мои малолетние племянники…       — Шай, ты такой неотесанный иногда! Как я тебя такого непутевого с рук сбуду?       — Ну, моего брата же как-то сбыли? Он, если мне не изменяют мои утиные мозги, окрутил первую леди Империи.       — Нет, ну тут не поспоришь, — Кали по достоинству оценила аргумент. — Ладно, умник, ешь давай. Я обещала Агнес проследить, чтобы ты не помер с голоду на своём насесте.       Шай смерил её подозрительным взглядом. От него не укрылось, что Кали в последнее время мало ест и довольно устало выглядит. Болезнью от неё, впрочем, не пахнет.       Имелось одно любопытное подозрение, однако он был слишком тактичен, чтобы спрашивать.       — А ты?       — И я с тобой, куда ж денусь?       Заботливая Агнес, как всегда, расстаралась на славу, а сварливая, но не менее заботливая Кали притащила ему всего и понемножку. Сама же съела лишь ломтик яблочного пирога, и то с явной неохотой.       — Ты в порядке, Кали? — всё же спросил Шай, нахмурившись. Белобрысая ведьма изрядно его опекала, но он честно платил ей той же монетой. — Выглядишь неважно.       — Ах, я плохо выгляжу?! Вот поэтому у тебя до сих пор нет жены. Или мужа. Или хотя бы малахольной фейки, — ехидно заявила она, зыркнув на него поверх чашки. — Я в порядке, Шаэ. Но у меня не слишком радужные новости.       — В чём дело? — он даже про еду позабыл, мигом отложив столовые приборы. — Бурей зацепило кого? Все целы? Я сейчас!..       — Сидеть! — рявкнула она, грохнув кулаком по столу. Всякий раз выходило внушительно, даром что ручонки у Кали крошечные, под стать всему остальному. — Нет, лорд-наседка, все твои утята в порядке. Парочка сопляков из нашей лисьей общины загремела в изолятор за драку в кабаке, но речь не о том…       — Фу ты, напугала, — проворчал он, расслабившись, и уволок с расписной тарелки оставшийся кусок пирога. — Что тогда?       — Очередная пачка мёртвых девиц. Среди них — Илэйн Макнайт и её камеристка Нора Дункан.       Шай поморщился, досадуя на вспыхнувшее внутри мимолётное облегчение. Как бы ни досаждала ему очередная младшая дочь очередного расфуфыренного лорда, такой кончины она не заслужила.       — Жаль её.       — Илэйн?! — Кали в изумлении округлила глаза.       — Шутишь, что ли? Да по этой заносчивой стерве даже родные будут плакать лишь на публику… Нет, я про Нору. Славная была девчонка.       Славная. Весёлая, добрая, отзывчивая. Всегда настолько милая, что даже вечно всем недовольная сучка Илэйн не могла быть с ней уж слишком грубой. А вот на Шая, явно предпочитавшего камеристку госпоже, злилась просто до Бездны. Забавно даже…       А вот её смерть, да чуть ли не у него под окнами, не забавна нисколечко.       — Да вы, блядь, шутите, — процедил он, нервно скомкав в руке салфетку. — Сара Хоган ещё не настрочила статейку про рокового пернатого вдовца?       — Не-а. Но наверняка уже строчит, — Кали сочувственно взглянула на него. — Решила, что лучше тебе быть готовым.       Шай готов не был, хотя видят боги и богини — ему бы следовало. Пять лет мирной жизни уж слишком его разбаловали. До того распустился, что хотелось малодушно бросить всё, расправить крылья и улететь высоко за облака. И не возвращаться добрые сутки, а то и двое. Благо его грифон достаточно вынослив для таких небесных променадов.       — Полагаю, мне стоит навестить старину Френсиса, пока он сам не приволокся по мою душу, — наконец изрёк он обречённо. — А ты — отдыхай и не смей поднимать ничего тяжелее книги и подушки. Это приказ.       — Бездна, милорд, ну какой же ты несносный!— застонала Кали, картинно схватившись за голову, стоило ему подняться и начать складывать посуду обратно на поднос. — Мы все уже в курсе, ты независимая утка и можешь о себе позаботиться, но лорду не по статусу…       — Моё гнездо — мои правила, — вздорно фыркнул Шай, даже не удостоив её взглядом. — Ты накрыла, я убираю.       Кали устало откинулась на спинку кресла, прикрыв глаза.       — Ох, Шаэ, ты неисправим.       — А ты просто странная. Тебя послушать, так я, помыв три тарелки, покрою позором славное имя Маклелан, а ещё лишусь земель и титула. Ну хреновый из меня лорд, смирись уже! Люди-то мои как-то смирились…       — Смирились? — переспросила она насмешливо. — Да они за тебя убить готовы. Ладно, если смотреть под таким углом, это твоё стремление опуститься до простонародья не так и ужасно…       Кали порой бывала невыносимой, но впервые за пять лет знакомства Шай разозлился на неё по-настоящему. До такой степени, что захотелось грохнуть поднос если не ей на макушку, то обратно на стол.       — Всё не пойму, откуда в вас, имперцах, столько снобизма? — зло изумился он. — Каллиста, кем ты сама была, пока твоя магия не проснулась? Шлюхой в портовом борделе? Вспомни об этом в следующий раз, когда посмеешь осуждать меня и простонародье, до которого я опустился.       Уже потом, убравшись от греха подальше из своих покоев, а затем и из башни, он предсказуемо пожалел о своих словах. Это был аргумент не для дружеской ссоры, и уж тем более не для ссоры с женщиной. Редко ему бывало настолько тошно от самого себя.       Но и Кали стоило бы прекратить выклёвывать ему мозги. Хоть ненадолго. Мало ему, что ли, кучи утопленниц под окошком и череды дурных слухов, что окутали Даэнэрис? У кого угодно нервы сдадут, а уж вздорной утке в яблоках сами боги велели.       «Сама виновата», — сварливо подумал Шай.       Может и так. Да только необходимости попросить прощения за грубое, бестактное замечание это никак не отменяло.       Свалить за облака захотелось снова. Причём с удвоенной силой.       Шай тряхнул лохматой головой, сунул руки в карманы куртки и побрёл прочь от замка. Ни Кали, ни облака никуда не денутся. Сейчас пора напомнить некромантам, кто тут штормовой лорд и почему вести расследование на его землях следует с большим усердием.       Стоило бы воспользоваться порталом, но Шай не хотел ни с кем встречаться и предпочёл пойти длинным путём. Уже знакомой тропинкой, что петляла между поросшими мхом валунами, терялась в лесной чаще… и да, вела прямиком в Глаз Бури.       Он не хотел быть навязчивым. Честно. Да только несло его в ту сторону всё чаще, будто бы в обход сознания. Эрин вроде не возражал, но кто ж его знает, когда Шай ему надоест?..       «Ни-ког-да», — сказал грифон своё веское слово, заставив издевательски хмыкнуть.       — Весьма самоуверенное заявление, уж как для огромной навязчивой скотины в перьях.       «С-сам такой!»       — Кто, я?! Не моё, мне мама с папой подкинули.       Скотина в перьях обиженно нахохлилась и затаилась в глубинах подсознания. Шай, впрочем, не тешил себя мыслью, что это надолго. Грифон — тварь противоестественная, искусственно созданная и оттого пугающе разумная, по интеллекту близкая к человеку, а не животному. Однако это не отменяет вполне себе животных инстинктов. И эмоционального развития на уровне капризного ребёнка-пятилетки.       Сказал «м-моё» — извольте подать на тарелочке с каёмочкой. Такой вот кристально чистый детский эгоизм, беззлобный и даже чуточку забавный. Шай же в их дуэте исправно играет роль скучного взрослого, который вечно обламывает всё веселье.       Но не когда речь об Эрине. Шай не мог с чистой совестью свалить на вздорного грифона собственные порывы увидеть, защитить, утешить, позаботиться и…       …присвоить. Но в этом направлении Шай старался не думать лишний раз. Он сроду не был робким и нерешительным, однако за столько лет привык быть разовой акцией, забавным развлечением для пресыщенных чванливых имперцев. Привык. И приучил себя думать, что ему это по барабану.       Как оказалось, нет.       Шай не знал, как так вышло, но был абсолютно бессилен перед очевидным фактом: он слишком влюблён в малахольного фейского пацана, чтобы просто оставить его в покое. И слишком напуган перспективой очередной… разовой акции.       «Кто в здравом уме свяжется с оборотнем? Тут тебе не сказка про красавицу с чудовищем! Вас, чудищ, цивилизованные люди из жалости привечают!» — будто наяву прозвучал звонкий голос одной из его бесчисленных академских подружек. Какой именно — он уже не мог вспомнить; ни одна из тех девиц не задерживалась надолго, и за давностью лет все они стали на одно лицо. А вот гадкая насмешка в голове засела накрепко и была неизменно свежа.       Всем им нравилось, каков он снаружи, но никому из них не хотелось знать, каков он внутри. Зачем? И так всё ясно — дикарь, животное, зверь в человечьей маске.       Шай сердито встряхнулся, мотнул головой — длинные волосы, в спешке ничем не собранные, развевались на ветру и всё норовили залезть в глаза. А всякая гадость — в мысли.       «Эрин не такой, — подумал он упрямо. И тут же с издёвкой разуверил сам себя: — Хотя откуда тебе-то знать? Топчешься на месте, как грифон между двумя коровьими тушами. Чего ждёшь, спрашивается? Будто бы этот ёж колючий сам тебе на шею кинется…»       Эрин — не кинется. Не из высокомерия и чванливости, и уж точно не из неприязни. Просто в нём, как и в Шае, засела какая-то… червоточина. Плохое воспоминание, и вряд ли одно. Сумасшедшинка, не позволяющая ему сближаться с кем-либо. Ну или фейская натура, отстранённая и холодная, в нём слишком сильна. Не зря ведь говорят, что у фейри сердце в железе — любить не умеет, чувствовать не может.       Шай свернул вслед за огибающей старый дуб тропинкой, отметил отстраненно, что надо бы облагородить места — да, снова всё для Эрина, чтобы ему было удобнее брести через лесную чащу на эту свою работу. Отметил, да так и замер, вдруг ощутив, как холодный ветер полоснул по коже, заставил передёрнуть плечами. Хотя видят боги и богини, Шаю тот ветер — самая что ни на есть родная стихия…       Тень приходит с моря.       Мысль эта, старая присказка, невесть откуда взялась в его голове. Не своя будто. Посторонняя. Пришла, уселась поудобнее, заставила покоситься в сторону того самого моря, которого за деревьями не видно. Но что оно там есть — неоспоримо. Плещется, бушует, гонит ветра и тьму.       Магию.       — Что ещё за хрень? — выдохнул Шай, ощутив волну неведомой ему силы.       Нехорошей, тёмной, очень мощной. Несущей с собой холод и смерть.       Ноги пошли будто сами собой, прежде чем Шай это понял, прежде чем даже захотел пойти туда, откуда повеяло той самой магией. А потом и вовсе побежал, не обращая внимания на тут и там торчащие корни старых деревьев, на тонкие веточки, что пару раз ухитрились хлестнуть по ногам, по лицу, царапнули по куртке, зацепились за волосы.       Бальтазар, большой, чёрный, со сверкающими инфернальной зеленью глазами, возник словно бы из ниоткуда. Просто возник, рыкнул коротко, а потом, не дожидаясь никакой реакции от Шая — да что там может ждать от него собака, в самом деле? — вцепился в штанину и потащил за собой.       — Эй, погоди, куда ты?..       Ясное дело, тут и пророком быть не нужно. К Эрину. Больше-то жутковатого чёрного грима, кажется, ничего в этом мире и не волнует. Ну, не считая разве что еды.       Шай нахмурился, нервно стиснул кулаки; сердце трусливо замерло, а после забилось в испуге. Что если?..       Не если. Эрин жив и вроде как здоров. Не проклят, не околдован, не пытается спрыгнуть с утёса — и Хладная его разбери, почему именно об этом подумалось Шаю. Но явно напуган — вжался спиной в дерево, замер на другом конце поляны, будто вообще пошевелиться не может.       — Эрин, — позвал Шай. Дождался, пока пёс его отпустит, быстрым шагом приблизился, рухнул на колени подле него. — Эрин, эй, посмотри на меня. Эрин, это я, Шай, эй…       Эрин посмотрел. Через силу поднял голову, словно и впрямь был парализован неведомым проклятием. Глянул так, будто не видел толком, будто у него со зрением что-то. А потом вдруг бросился на шею, сжал так крепко, что казалось, вот-вот — и помрёт Шай вовсе не от старости или шального проклятия. А от того, что его задушат.       — Шай, там… Они… — шептал Эрин заполошно, напрочь перепуганным и будто не своим голосом. — Почему они это сделали?.. Я пытался… Не смог. Почему двое, Шай? Всегда была одна… Почему сейчас двое?.. Почему снова?..       — Кого — двое? — спросил Шай, с трудом, но всё же отцепив от себя Эрина. Совсем немного, только чтобы видеть его лицо.       Дурная мыслишка в голову всё же полезла. Да не одна, а целый ворох.       — Там, — едва справившись с голосом, отозвался Эрин. Махнул рукой в сторону, за край утёса, до которого всего-то несколько футов. — Они… там. Я пытался… Не смог, я… Вызвал боевку, но они… Почему так долго?       Потому что от ближайшего портала досюда — минут двадцать быстрым шагом. И это если забыть о том, что синтарийские боевые маги не так чтоб любители шляться по лесу — мол, тут есть Мэйр и Неметон, без нас разберутся. Не так чтоб они не правы, но…       — Я посмотрю? — произнёс Шай полуутвердительно.       Прижал к себе Эрина на мгновение, прежде чем неохотно выпустить его из своих рук. Его-то, впрочем, отпускать никто не собирался — Эрин замотал головой, совсем уж беспомощно всхлипнул, уткнулся ему в плечо.       — Эй, всё будет хорошо. Я просто посмотрю, ладно? Эрин, пожалуйста, позволь мне…       Наконец Эрин кивнул. Под руку в тот же миг проскользнул Бальтазар, устроился между ними — то ли не давая Эрину снова броситься ему на шею, то ли просто намереваясь сторожить невесть от чего.       Шай поднялся. Всё его существо противилось каждому шагу, однако он подошёл-таки к краю утёса. Глянул вниз… Да так и обомлел, приметив среди скал два бесформенных белёсо-бурых пятна. Бледная кожа, мокрая ткань спутанные клубки волос. И пятна крови.       Две женщины, насмерть разбившиеся о скалы. И не нужно быть некромантом, чтобы кожей ощутить ледяное дыхание смерти.       Кожей — и до самого мозга костей.       — Твою же фею-мать…       Первым желанием было обернуться грифоном, спикировать вниз и убедиться, что помочь точно ничем нельзя. Вторым — как можно быстрее уводить отсюда Эрина и убираться самому: ощущения чужой магии хоть и ослабло, но до конца уходить не желало. А рисковать собой и уж тем более Эрином Шай не собирался.       Он едва успел сделать ещё один шаг к краю утёса, прежде чем за деревьями мелькнуло что-то алое и чёрное; послышались голоса, сварливые и недовольные. А затем показались и сами хозяева голосов — отряд синтарийской полиции в составе трёх крепких боевиков, длинноволосой некромантки и чем-то явно недовольной девицы в серой форме менталиста.       Что ж, стоит запомнить — грим и синтарийская полиция друзьями не будут. Причем, поди пойми, кто уж тут виноват: Бальтазар поднялся на все лапы и грозно зарычал, стоило только доблестным служителям закона подойти ближе. Те же, едва завидев огромного чёрного пса, место которому, чего уж тут, никак не рядом с людьми, насторожились. Один из них даже вскинул в руке огненный шар. Шай едва успел вклиниться между псом и разохотившейся до драки компашкой.       — Спокойно, они со мной, — проговорил он, примирительно вскинув руки перед собой.       — Нарушаем, лорд-грифон? — покосившись на рычащего Бальтазара, вкрадчиво протянул капитан отряда — рослый детина солхельмской наружности. Ингвар Ханнес. Шай помнил его по Академии, но не слишком хорошо знал. — Что у вас тут?       — Ты мне расскажи, капитан, — предложил Шай чуть раздражённо. — Кто-то же вас сюда вызвал? Кстати, вы явно не торопились…       — Я вызвал, — пробормотал Эрин. Поднялся, цепляясь за рукав шаевой куртки. — Вы опоздали. Почему вы опоздали?..       Рукав Шай мягко высвободил, но только затем, чтобы приобнять Эрина, стиснуть ладонь на чуть подрагивающем плече. Чтобы не глядел на боёвку так затравленно и испуганно. Чтобы осознал — здесь его в обиду никто не даст.       — И куда же мы, интересно… — протянул было один из боевиков. Да так и заткнулся, когда некромантка присвистнула и позвала всю полицейскую братию к краю обрыва.       Что ж, доблестная полиция дала им пару минут, глазея с обрыва на мёртвые тела, негромко ругаясь и споря между собой. И это очень кстати: у Шая было о чём поразмыслить. И сделать это стоило очень быстро.       Первое — очередная пачка девиц решила прогуляться прямиком со скалы вниз. И непременно на его, Шая, землях! Что уже стало крайне дурной закономерностью.       Второе — тут замешано какое-то стрёмное колдунство. Вон как некромантка хмурится — тоже чует, чем запахло.       Третье — Эрин замешан тоже. Безусловно, он никому не желал зла, даже наоборот. Однако… каким-то образом знал, что эти девушки погибнут. За несколько минут уж точно: узнал, позвал полицию, рванул сюда, попытался помочь, спасти. Ничем иным его странное поведение объяснить нельзя.       Но откуда ему знать?..       Вариантов на самом деле немного. И ни один не стоит озвучивать. Не здесь. Не сейчас.       — Не переживай, — негромко произнёс Шай, чуть сильнее сжав пальцы на чужом плече. — Мы обязательно разберёмся в случившемся.       — Да уж извольте, милорд, — фыркнул Ханнес, подойдя к ним и смерив его подозрительным взглядом. А затем обратил всё своё внимание на Эрина. — Значит, твой малахольный приятель вызвал отряд? Мы подумали, какой-то долбак нас разыгрывает… Эй, пацан, что ты тут устроил, м?       — Он здесь ни при чём, ясно? Не чуешь прелестный флёр пиздеца в воздухе?..       — Чуять-то чую, лорд-грифон, да только пусть твоя зазнобушка сама за себя говорит. А о том, каким крылом ты тут замешан, мы с тобой ещё непременно побеседуем.       — Я ни при чём, — повторил за Шаем Эрин. — Вы должны были прийти раньше. Должны были спасти их, потому что я…       — Ты… что? — подозрительно прищурился Ханнес. Рядом, словно почувствовав его настроение, зарычал Бальтазар. — Кто-нибудь из вас уже уберёт эту псину?       — Лично я не рискну, — злорадно ухмыльнулся Шай, хотя видят боги, спорить с полицией не время и тем более не место. Он вздохнул и обернулся на рычащего пса. — Ты бы поаккуратнее, Балти. Не хочу потом объясняться с Тангримом, куда делись его подчинённые.       — Я не могу… один, мне не под силу. Мэйр сказал, я должен довериться… тем, кто может справиться. Но вы не пришли вовремя. Я звал давно, я…       Этот поток сознания определённо стоило прервать, пока Эрин не наговорил лишнего себе же на беду. Поэтому, игнорируя любопытно похабные взгляды боёвки, Шай притянул его к себе, обнимая.       К счастью, этого хватило, чтобы Эрин умолк и шумно выдохнул — не то в изумлении, не то облегчённо.       — Не видите, хреново ему? — резко бросил Шай, глянув на Ханнеса поверх кучерявой макушки. — Ну словил пацан видение, бывает иногда. Он же фейри, маг земли, а Неметон тут рядышком. Дальше продолжать? Ингвар, ты должен был про Слышащих, хм, слышать. А про Астрид Эйнар и подавно.       — Мягко стелешь, Шай, — хмуро откликнулся капитан. — Допустим, я в эту сказочку поверю. Допустим. Только ты-то здесь каким боком? Просто мимо пробегал? Ничего личного, лорд-грифон, но ходят слухи…       Он осёкся, вздрогнул, едва не подпрыгнув на месте — свинцово-серое небо расчертило яркой вспышкой, а следом грянул гром. Ветер всколыхнул без того неспокойное море, зашумел, закружил вокруг, ещё не сшибая с ног, но вполне доходчиво предупреждая — на штормовые земли врагам штормового лорда ходу нет.       — Верно подмечено, капитан, — отчеканил Шай, зло сощурившись. — Я грёбаный лорд-грифон, и вы влезли в самую серёдку моего гнезда. Будьте осторожны.       — Вы, м-милорд, что-то скрываете, — заявила менталистка, девица явно фейской и столь же явно стервозной наружности. Сложив на груди изящные руки, она глазела на Шая с таким видом, точно тот занял у неё сотню золотых и возвращать отказался. — Мы вправе требовать объяснений…       — Вы, капрал, не вправе требовать от меня ровным счётом ничего. Теперь, я полагаю, ваши коллеги наконец займутся своей работой, а вы, как бесполезный балласт, активируете штатный телепорт и доставите нас прямиком в некроотдел. Коммандер Мюррей меня определённо заждался.       — Вот что бывает, когда всякое зверьё выпускают из клетки и одаривают титулами, — прошипела менталистка, не особо трудясь понизить голос. Впрочем, Шай бы так и так услышал. — Кэп, ты так и спустишь это на тормозах? Будь он хоть сам император!..       — Он родня императора, лично мне этого достаточно, — буркнул Ханнес, к его чести, неодобрительно поморщившийся на её тираду. — Хватит болтать, Фиона! Делай как велено. Нам есть чем заняться, пусть Френсис со своим дружком разбирается.       Фиона безобразно сморщила длинный фейский нос, но приказу подчинилась — под ноги упал с виду невзрачный, тускло поблёскивающий камешек, сфера телепорта окрасила в золото кору ближайшей сосны.       — Мне нельзя туда, — еле слышно прошептал Эрин. Отцепляться и бежать куда бы то ни было, впрочем, не торопился.       — Всё будет хорошо, — заверил Шай. — Мы во всём разберемся.       Всё будет хорошо. Наверное. Шай отдал бы многое, чтобы знать наверняка.       Для начала, впрочем, стоит разобраться с проблемами актуальными — с Эрином на грани истерики, с Френсисом Мюрреем и его поганым чувством юмора, со всей клятой синтарийской полицией…       С трупами двух женщин, смерть которых Эрин предвидел. И чтоб его в Бездну, если Шай хотя бы смутно представлял, что со всем этим делать.