***
Падаю на колени перед покалеченным щенком. Комок шерсти дёргается и жалобно скулит. Из рваной раны на его боку хлещет кровь, снимаю быстро свой жакет и прикладываю к бедному животному. — Не бойся, малыш, я помогу тебе, — шепчу, глотая слёзы, собираюсь поднять кричащее чудо на руки, но тяжёлые шаги и чёрные, огромные берцы отвлекают моё внимание. Поднимаю голову и встречаюсь взглядом с парой холодных, серых глаз. Парень изгибает колотую бровь и переводит взгляд на щенка. — Что тут, убогая? — спрашивает таким же ледяным голосом, и в нём нет даже тени сочувствия или сострадания. — Его растерзали две большие собаки, — послушно отвечаю, отчаянно чувствуя потребность дать парню отчёт. — Отойди! — командует строго, наводя дуло на дрожащий комок. — Что? Нет! — неуверенно возражаю. — Я помогу ему, прошу не надо! — Ты не сможешь, — ухмыляется, — Никто не сможет! — не успеваю ни среагировать, ни перечить, когда слышу приглушённый выстрел. В шоке пялюсь на его руку с оружием, на тонкую струйку дыма, что мирно отходит от дула к небу, как и душа бедного животного. — Вставай! — командует голос, и я подпрыгиваю. На долгие секунды пытаюсь понять, где я. Никак не могу унять сбившееся дыхание, пот струится по мне ручейками, а сердце стучит так быстро и громко, кажется, от его отчаянных ударов сейчас проснется вся казарма. — Через полчаса подъём, а у меня и так уже всё тело болит, — Тина неуютно крутится на койке надо мной, и мне на мгновение кажется, что она вот-вот свалится мне на голову. — И нахрена, спрашивается, я выбрала эту фракцию? — Не ной, детка, — поднимаюсь, игнорируя боль в колене, я нехило приложилась им, когда летела с поезда. — Ты выбрала Бесстрашие по той же причине, как и все мы, — пересаживаюсь на соседнюю койку, и её обитатель ворчит что-то в знак протеста, но получив локтем по боку, всё же освобождает мне немного пространства. — И какая причина? — спрашивает голос из дальнего угла. — Да, какая? — Тина свисает с краю и смотрит на меня. — Ну, думаю, нас всех объединяет одно — это жажда приключений на свои жопы, — отвечаю ребятам. Сразу слышу согласные возгласы, и немного пошловатые шутки насчёт поп, но решаю, что сейчас не время для шуток, на самом деле, нас ждёт весьма нелёгкий период в жизни, и если мы пройдем все испытания достойно, дальше будет только хуже. Немного перекинувшись парой фраз с ребятами, иду в душ, включаю воду и встаю под тёплые струи, воспоминания из прошлого пролетают перед глазами.***
— Тоби, он опять это сделал? — опускаюсь на колени позади друга, осторожно касаюсь его плеча, и он дёргается от моего прикосновения. Игнорирую его реакцию, приподнимаю его рубашку и не могу сдержать болезненный стон. Вся его спина и плечи в синяках, и порезах. Этот изверг снова порол его с ремнём, следы бляшки оставили глубокие борозды, наверняка останутся новые шрамы поверх старых. — Ты должен сказать об этом, — опускаю осторожно материал и поднимаюсь на ноги, чтобы сходить за аптечкой. — Кому, Джин? Кто мне поверит? — смеётся он, но это смех отчаяния. — Да и никому я не сдался, чтобы они рискнули и пошли против Итона. — Уверена, мой отец поддержит тебя, — иду на кухню и возвращаюсь с аптечкой, снова опускаюсь на колени позади друга. — Нет, Джин, бессмысленно ворошить это дерьмо, — дёргает плечом, когда я ваткой пропитанной перекисью вытираю его раны. — Скоро церемония выбора. — Ты решил? Всё-таки Бесстрашие? — заклеиваю пластырь, и перехожу к следующему рубцу. — Бесстрашие, — пожимает плечами, — Чёрт, горит, — обычно он не жалуется на боль, но на этот раз его травмы действительно ужасны. — Прости, милый, — морщусь от осознания своей беспомощности, что перед его болью, что перед его тираном отцом. — Всё нормально, — вздыхает он устало. — Мне пора.***
Закрываю воду, и наспех вытершись, выхожу как раз в тот момент, когда в помещении стоит гул и творится настоящий хаос. Инструктор, пошумев и разбудив ребят, дал нам пять минут на то, чтобы мы оделись и собрались в Яме, и мне несказанно повезло, что я всё-таки успела смыть с себя остатки моего кошмара. Эрик — Да, да, уже иду, — плетусь к двери, на ходу натягивая полуспущенные штаны. Надо сказать, живописно я вчера уснул. Чешу затылок, скривившись от головной боли. Ничерта не помню, чем закончился вечер. Ещё этот грохот нихрена не способствует адекватному мышлению. Какая-то дрянь выламывает дверь, и я даже наверняка знаю, какая именно. Открываю и вижу ухмыляющуюся рожу. — Блять, ты вообще в курсе, что существуют мобильники? — Это вон те? — убогая сволочь привстает на цыпочки и показывает пальцем на что-то за моей спиной. Оборачиваюсь. — Сука. Охрененно, — бубню себе под нос, впуская Фора в квартиру. Сотовый разбит в хлам. Точнее, раздавлен. Интересно, в каком состоянии я вчера попал домой, если не заметил, как выронил мобильник и наступил на него? Подобрав с пола смятый китель, ищу в нем сигареты. — Оу, — слышу возглас друга, поднимаю глаза и вижу девку в полотенце, выходящую из ванной. — Бля, ты ещё кто? — Да, детка, ты кто? — Заткнись! — рявкаю за спину. — Как скажешь, — Итон смолкает и уходит за стойку, включает кофе-машину. — Меня зовут Лена, мой Лидер. — Мне не интересно. Какого дьявола ты здесь делаешь? — Осмелюсь предположить, что вы провели вместе ночь, — добрая душа Фор приходит на помощь девушке, которая, похоже, неожиданно проглотила язык. — Серьезно? — вскидываю бровь. — Да ты просто гений, — принимаю из его рук чашку. Даже не знаю, что меня больше бесит — то, что какая-то мамзель осмелилась самовольно остаться в моей постели на ночь, или то, что я не могу вспомнить, как провел эту самую ночь, хотя бы ее часть, включающую мой оргазм, к примеру. Недовольно морщусь, вскользь взглянув на девушку, которая поспешно натягивает вещи: кольцо в губе и брови, татуировки, пожалуй, везде, за исключением, разве что, лба, неестественно белые космы и тощие ноги. Ммм… Да я превзошел сам себя. Интересно, там у нее тоже есть… Хотя, нет, не интересно. — Лена, выпьешь с нами кофе? — Фор по-прежнему приторно скалится. — Лена уже уходит, — уничтожаю засранца взглядом, направляясь к выходу. Захлопнув за девушкой дверь, возвращаюсь к Итону. — Ни слова, ясно? — предупреждающе рычу и ухожу поскорее в ванную, пока нахальный говнюк не начал сыпать издёвками. В столовой уже полно народу. От моего внимания не ускользает, что друг кидает свой фирменный взгляд исподлобья куда-то мне за спину. Обернувшись, вижу только новых неофитов за соседним столом. — Что, уже на какую-то новенькую глаз положил? — ухмыляюсь язвительно. — Хах. Или не глаз? — Вот не надо всех мерить своими мерками, — сводит брови к переносице. — Ладно, — усмехаюсь. — А вообще, как тебе новенькие? — Пока не понял, — он пожимает плечами. — На первый взгляд небезнадежны. Вообще-то, я рассчитывал, что ты сегодня сам всё увидишь. — Да не ссы, — помигиваю, отодвинув пустую тарелку. — Вчера просто пришлось по-быстрому мчать в Эрудицию. Какого черта Макс решил, что мои дипломатические качества превосходят его собственные, я понятия не имею. — Хмм, — Фор потирает подбородок и улыбается как-то странно. — Что? — Уверен, что это всё Макс? — А кто по-твоему? — вдруг понимаю, о чем он, и криво ухмыляюсь. — Думаешь, Джанин? — Мало ли… Может, с опозданием потенциал в тебе разглядела. — Мгм, — выпиваю залпом остывший чай и поднимаюсь, опираясь руками на стол. — Может быть. Что ж, я не против. Моего ПОТЕНЦИАЛА и на Мэтьюз хватит, — скалюсь, увидев, как друг кривится. — Дружище, она, разве что, не в матери тебе годится. Не находишь, что это слишком? — смотрит исподлобья. — Не-а, — опускаю вниз уголки губ. — Она шикарная женщина и вполне достойна внимания. — Конечно, тут я даже не спорю, — раскрывает перед собой ладони. — Если уж Лена достойна, то Лидер Эрудиции и подавно. Ничего не отвечаю. Качаю головой. Иногда удивляюсь, как случилось, что он родился в Отречении. Среди искренних ему было бы самое место. Вечно пиздит не по делу. Но сохранить за собой последнее слово я сегодня не стремлюсь. Почему? Даже не знаю. Наверное, настроение слишком хорошее, чтобы с ним собачиться. — Может, сначала пойдешь оружие сдашь? — Фор кивает на пистолет, который мне вчера было в лом тащить в оружейку. — Успею. Сначала познакомлюсь поближе с нашим пополнением. Как только мы заходим в зал, сразу натягиваю суровую вывеску. Нужно ребятам с первых минут дать понять, кто здесь Царь и Бог, кого им следует уважать и бояться. Стоим с инструктором перед гудящей толпой, наверное, пару минут, но никакой реакции так и удостаиваемся. Да, с уважением, здесь, похоже, проблемы. Долго не думая, достаю пистолет и стреляю, подняв руку над головой. Раздается оглушительный грохот, разносящийся эхом под высокими сводами. Народ напрягается, кто-то даже повизгивает. — Построились на счёт три! — убираю ствол и хлопаю в ладоши. — Один! — все мгновенно строятся, вытянув руки по швам. Смотрю и мгновение охуеваю. Половина лиц даже не обезображены интеллектом. Конкретно, касаемо мужской половины. Усмехаюсь, перекинувшись взглядом с Итоном. И похуй. В Бесстрашии он не в приоритете. Выполнять простые приказы могут и тупицы. Джин — Вот придурок, — лепечу себе под нос, вступая в ряд. — Как будто нельзя по-человечески. — Тсс, — Тина слегка наклоняется ко мне. — Он же услышит! — Ну и что? — дёргаю плечами. — Он и так уже нас ненавидит. — С чего ты решила? — слышу волнение в её голосе, но не успеваю ответить, когда Лидер начинает свою речь. По какой то неизвестной мне причине я не могу разобрать ни слова, словно парень говорит на другом, совсем не известном мне, языке. Но так же я внимательно слушаю, впитывая звуки его голоса. Я и раньше его слышала, о нём слышала. — Позади вас таблица, — продолжает Лидер, Тина тянет меня за рукав, привлекая моё внимание, и я, как все, оборачиваюсь. — На ней будут отражаться все ваши успехи, — делает паузу с язвительной улыбкой. — И неудачи тоже. — Что это значит? — высокий парень из Эрудиции задаёт вопрос, волнующий нас всех. — Это значит, что если вы будете трепать языками, — смотрит на меня, практически уничтожая взглядом, — А не отдаваться в полную силу, то в конце, некоторые из вас, будут чистить туалеты и готовить еду всю оставшуюся жизнь. — Итак, мы с вашим инструктором постараемся слепить из вас хоть какое-то подобие солдат, — сузив глаза, проходится по нам взглядом. — Хотя, сомневаюсь, что некоторые из вас задержатся тут надолго. Опять этот издевательский, снисходительный тон, который бесит настолько, что я не успеваю за своим языком. — И как Вы пришли к такому выводу? — он замирает на мгновение, моргнув пару раз, переводит взгляд на меня, изогнув колотую бровь и сжимая челюсти так, что желваки играют. Понимаю, что ляпнула лишнего, но не вижу смысла давать заднюю. — Кто тут у нас такой языкастый?! — подходит медленно, и сквозь свой бешенный пульс я слушаю его шаги. Картины того дня, где он убил щенка, снова всплывают в памяти, и моё презрение рисуется на моём лице. — Имя! — командует, остановившись передо мной. — Джин, — отвечаю чётко и громко. — Джин, если ты не обладаешь бессмертием, как твой мифический тёзка, — наклоняется ближе, — Держи язык за зубами. Он отходит и отворачивается, но я же не могу просто так отпустить ситуацию (Его). — Странная у Вас логика, Лидер, — шепчу и клянусь, если бы сейчас я была бы способна двигать руками, я бы дала себе по губам. — Продолжай, — снова сверлит меня взглядом, развернувшись ко мне на пятках. — Вы сделали о нас выводы, — начинаю спокойно, игнорируя дрожащую руку Тины, которая сейчас, кажется, вырвет мою из плеча, уж очень отчаянно она тянет мой рукав. — Только взглянув на нас. Вы обладаете сверх силой видеть людей насквозь или же Вы медиум? — Что?! — он практически рычит, его напряжение чувствуется так отчётливо, что эта энергия словно поглощает мою душу. Не в силах удержать зрительный контакт, перевожу взгляд куда угодно, и вижу Фора. Мой бедный друг. Впервые за всю жизнь, что я его знаю, я читаю в его глазах панику. Но должна отдать ему должное, он стойко молчит, стиснув зубы. — Прошу прошения, — наконец ко мне возвращается дар речи. — Я ни в коем случае не хотела Вас обидеть. — Обидеть?! — он ухмыляется, и его взгляд леденеет. — Откуда ты, Джин? — Отречение, мой Лидер, — гордо задираю подбородок, хотя, сейчас мне так страшно, и врезать ему хочется так сильно, что в голове творится хаос, и точно мне не до гордости. — И так, бойцы, — снова отойдя на шаг, обращается он к нам. — Сегодня мы с инструктором проверим вас на выносливость, дабы не быть мне голословным. Начинаете забег по залу, — хлопает в ладоши, и мы срываемся с места. — Сколько им пробежать? — слышу голос Фора. — Думаю, двадцати кругов будет достаточно для первого раза, — отвечает мой кошмар. И всё бы ничего, только вот моё ушибленное колено даёт о себе знать сразу же после первого круга, на второй я уже хромаю, но останавливаться не собираюсь, только не так, я ни в коем случае не могу показать ему свою слабость. Сосредоточенная на своей боли, пытаюсь не обращать внимания, что ребята уже пробежали все двадцать кругов, и теперь, выстроившись в ряд, ждут меня. В какой-то момент вижу сочувствие во взгляде Тоби, я знаю, что сейчас он не сможет мне помочь. Во-первых, это не по правилам, а во-вторых, я сама против. В конце концов, я уже взрослая девочка, и сама должна проходить все испытания, которые мне подкидывает судьба, или мой длинный язык. Наконец этот кошмар в виде забега заканчивается, и я занимаю своё место. Эрик, сцепив руки за спиной, шагает вдоль шеренги и останавливаться передо мной. Выправляю спину и почти не дышу, пока он осматривает меня с ног до головы. — Что с ногой? — спрашивает сухо, снова наклоняясь ко мне. — Ничего смертельного, — отвечаю, хотя, кто знает, в данный момент я готова сдохнуть, лишь бы унять эту боль, или же это странное чувство от его близости. — Упертая, значит, — ухмыляется, сузив глаза, словно пытается что-то ещё разглядеть во мне. — Мы раньше встречались? — Думаю, Вы бы запомнили.