Все звезды

Николя не выходил из зала с первой до последней песни выступления Элен. Нет, он не давал себе никаких обещаний, он не слышал почти половины слов, он смотрел на сцену и видел девушку на фоне мигающих звезд на сцене и думал, как такое с ним могло произойти. Как он забыл это ощущение трепета, почти детского восторга, сладкого, пьянящего чувства где-то в районе солнечного сплетения, когда даже воздуха мало, когда трудно подобрать слова, потому что все они кажутся глупыми и бессмысленными. Как в голову лезут одни банальности, как пошло звучит слово «люблю» на фоне всего того, что с тобой происходит, когда напротив стоит «твой» человек. Как он мог забыть? В этом состоянии он провел все часы концерта, во время перерывов он не двигался с места и не ходил за Элен, он просто проживал и проживал секунду за секундой мучительного и ужасно неудобного чувства, которое пробыв столько лет в коконе воспоминаний, вдруг распахнуло крылья и буквально разрывало его на части. А потом на него напал страх. Такой жуткий, что влажными ладонями он постоянно тер себе лицо, глаза, он задыхался. Вдруг из чувства эйфории его опрокинуло в такую бездну, что он едва справлялся с собой, он не мог себе представить, что будет, если это чувство сейчас распахнуло крылья только внутри него. Мерзкое подсознание подкидывало картинки из ванны, как он запер ее, Линду, несносную встречу в этом баре, все, все это, что сейчас могло навсегда раздавить даже малейший шанс на будущее. Время летело незаметно. Элен пела, а его все бросало из огня в холод, из страха в счастье, из радости в кошмар. Когда закончилась последняя песня, ему показалось, что он постарел. Многие люди десятилетиями идут к тому, что он пережил за несколько часов. Не хотелось двигаться с места, было страшно узнать, что будет в следующую минуту. Элен облепили люди. Сэм вежливо контролировал этот поток, потом все пошли к бару, а он как сидел на высоком барном стуле у колонны, так и сидел, пока не услышал: - Николя? Все в порядке? – Она настоящая стояла перед ним и обеспокоенно смотрела в глаза. Он только кивнул. - Ты передумал? – Спросила она уже более неуверенным голосом. - Передумал что? Элен растерялась. Он как-то странно смотрел на нее, не так как обычно, как будто видит впервые, но что-то в этом взгляде знакомое угадывалось и ей стало неудобно. - Мы. Ты хотел. Ты хотел поговорить после открытия. - Я? – Николя едва приходил в себя. Столько открытий за один вечер ему давались тяжело, и все еще не верилось, что она стоит и разговаривает с ним, а ни с кем-то другим. Сейчас, а не несколько лет назад. - Николя, с тобой точно все в порядке? – Не на шутку испугалась Элен. И тут до него дошло. - Мы можем уйти отсюда? - Из бара? - Да, сейчас можем уйти отсюда? – Попросил он. - Время почти 3 часа ночи, куда? – Удивилась Элен. - На улицу, подальше, пожалуйста! - Хорошо. – Внезапно согласилась она, волнуясь. – Пойдем. Николя машинально схватил ее за руку, и они буквально пролетели сквозь толпу людей в баре и у бара, а потом еще 1,5 квартала, пока Элен не начала возмущаться. - Николя? Ты что, пьян? Куда мы бежим? Он остановился как вкопанный, обернулся. В свете пустой ночной улицы Нью-Йорка была она. - Пьян. Кажется, что пьян, Элен. – Сказал он взволнованным голосом. - Но. Я смотрела на тебя весь концерт, ты же не ходил к бару. - Боже мой, Элен! – Николя никак не мог подобрать слова. А она пришла ужас, он был похож на раненное животное, которое мучается, но не может сказать, она взяла его лицо в свои руки, посмотрела прямо в глаза и спросила. - Николя, скажи, просто скажи, что случилось, почему ты так странно себя ведешь? - Элен, - он убрал волосы с ее лица, взгляд его все еще был безумен. – Кажется, я тебя люблю. Сначала она наморщила лоб, а потом губы ее сами расползлись в улыбке. - Ты похож на школьника, Николя, что ты говоришь? Как это кажется? - Нет, ты не понимаешь! Я тебя люблю! Я тебя люблю! - Это звучит уже убедительно. – Сказала она, отводя взгляд. – Ради этого мы бежали так далеко? - Ты все еще не поняла, что я сказал. - Ты меня любишь. – Спокойно ответила Элен. - Я тебя люблю. И это не то, что было у нас в институте. Я тебя люблю, как если бы ты была моей рукой или шеей, как если бы мы росли из одного дерева. – Николя даже не представлял, каким безумным был его взгляд, и как дико было слышать все, что он говорит. - Ты устал, репетиции, концерты, нервы. – Начала оправдывать его Элен. Он как сумасшедший замотал головой. - Николя, я подумала ночью над твоими словами. – Сказала она. - Ты прав, твоя вина не больше моей. Мы оба ошиблись, просто так мне было легче с этим справляться. Ты слушаешь? – Ей было тяжело это говорить. - Может, хватит? – Предложил он. - Хватит что? – Не поняла Элен. - Говорить! - Но.. – Удивилась Элен, а потом земля ушла у нее из-под ног. Все, что он пытался ей объяснить, вдруг обрело смысл. Любовь может быть разной. Несчастной, страстной, детской, наивной, сумасшедшей. Но настоящей она оказывается только когда ты одну секунду становишься чьей –то рукой или шеей. Когда тебя больше нет. Когда есть только двое. И тут уже хоть буря, хоть землетрясение, хоть пожар, ничто – ничто не может разрушить то, что соединяет двух людей настоящей любовью. Это самое страшное проклятье и самый бесценный дар, который дан людям. Но в голове Элен был чистый лист. Потому что этот поцелуй забрал ее всю. Они еще около часа медленно и молча шли обратно к бару, не понимая до конца, что же с ними произошло. Сэм как раз закрывал замки. Он был настолько усталым, что впустил бы сейчас даже грабителей и не заметил. Поэтому Элен и Николя без вопросов ушли в свои комнаты, бар был закрыт, а утро уже поднимало светлое одеяло над Нью-Йорком.