Шумел прибой всё яростней и злей, унося предсмертный крик...

Это было слышно даже здесь, за километр от береговой линии, за окнами старого дома. Даэлин поднялся со своего кресла и шаркающей походкой подошёл к своему рабочему столу. Он не стал делать что-то со стопками бумаг, что уже многие годы хранились здесь. Старый адмирал наклонился и полез в один из многочисленных ящиков стола. Со скрипом и натугой он открыл один из нижних ящиков и достал из него пистолет и книгу. Сегодня должно решиться Всё. Шаркая он дошёл до своего кресла и упал в него. Облако дыма и пепла поднялось воздух. Он закурил. Солнце было ещё высоко, но лучи уже проникали в комнату, согревая самый край подоконника. Вечер был ещё не скоро. Но адмирал знал, что это не так. Даэлин всмотрелся в береговую линию. Бесконечные океанские просторы. Когда-то давно, когда он был в возрасте своей дочери, он пытался нарисовать море. Тогда ничего не получилось. И тогда, он решил править океаном. Теперь его стали называли Адмиралом, но Океан всё же требовал свою цену, за владение собой. Океан потребовал целую Империю и одно маленькое Море. Он затянулся сигарой и закрыл глаза рукой. И в его сознание вновь вспыхнули яркие образы Правителя Океана. Человека, что своими силами смог создать торговую империю, а после защитить целый берег, ценой империи. Но ценой стала не только Империя, он потерял немного больше… Старое тело не могло плакать. Оно разучилось это делать, после пятого дня рождения дочери. Даэлин вздохнул и открыл глаза. Взгляд упёрся в огромные остовы, которые так и не смогли убрать с берега, в единственный ангар посреди этого кладбища кораблей, в горизонт Океана… Дверь медленно открылась. Петли давно не смазывали, но она приловчилась не издавать много звуков. — Ад… Пап. — Джайна всё ещё хотела называть отца адмиралом, даже после запрета три месяца назад. — Я могу взять твою рукопись? — Зачем, Джайна? — Он тоже хотел назвать её Дочерью Моря, но выдержки ему хватало. — Я… нет мы… у нас есть план. И мы хотим восстановить Империю. Паа, можно? — Её щёки горели, она вся сжалась, глаза сверлили высокую спинку кресла. Молчание длилось долго. Она сгорала от стыда и проклинала себя, но это были детские эмоции. Другие её мысли успокаивали её и приободряли. Это был важный шаг, и без материалов отца она с большим шансом наступит в лужу. Ей были Нужны эти записи. Не для детских забав, а для Своих Дел. Она хотела стать Великой. Как её отец, когда её ещё не было. Как те вырезки из газет и фильмов, которые ей показывал Трал. Адмирал понимал её. И ещё больше понимал то, что она — Дочь Моря. Даже не видя своей матери, она была безумно на неё похожа. — Возьми. Это самый верхний правый ящик в столе. А ещё… — Он пытался вспомнить. Конечно, он не всё потерял по мере старения, но возраст первым забирал память. — Тут где-то хранились мои записи о… записи. Поищи в шкафу, самый нижний левый ящик. Адмирал даже не повернулся. Но дочь была благодарна ему. Она была счастлива, что отец не мешает ей, в её планах. В этом не было ни капли морских сражений, как и требовал отец. Тут были сражения дипломатии. Она тихо подошла к столу, не скрипнув ни единой половицей, и так же осторожно вынула из ящика несколько старых тетрадей. Трудно было сказать, сколько они ещё продержаться, но она об этом не задумывалась. Она думала, как она и Трал будут разбирать ужасный почерк Даэлина. После, она скользнула к шкафу и взяла все бумаги из нижнего левого ящика. Это было тяжело, но ей было плевать. — Ты сейчас?.. — В ангар. — Сейчас она не боялась его, раз отец дал ей свои рукописи, то значит, он ей доверяет. — С кем? — С Тралом. — Он чёртов Западник. — Даэлин впервые за день проявил эмоции. Как бы он не был стар, он ненавидел Западников. — Он помогает мне… — Они убили твою мать! — Он потерял не меньше! Старый адмирал повернул кресло и смотрел в глаза Дочери Морей. Его черты исказились, будто он хотел высказать ей всё, что думает про западников. Но руки крепко фиксировали его в кресле. И он расслабился. Но в глазах плавала злоба. — Иди. Джайна ничего не ответила. Она открыла дверь и вышла из отцовского кабинета. Даэлин же не стал за ней идти. Его обуревал Демон… Трал ждал свою подругу около ангара. Солнце уже перестало печь, и он спокойно лежал в тени высокого здания. — Эй! — С высокого холма ему помахали. Девушка, с волосами песочного цвета в синей мантии с большой коричневой сумкой через плечо. Он поднялся, отряхнулся и помахал в ответ. — Классная рубашка. — Сказала она вместо приветствия. — Какой-то праздник? — Нет, просто от меня требуются только мои знания, а рубашка выглядит круче. — Он улыбнулся ей. Конечно, ему было трудно найти рубашку на своё огромное тело. Она посмеялась. — Не плохо. А теперь давай к делу. Я взяла отцовские записи. И теперь у меня к тебе последний вопрос… — Да-да, я согласен. — Тралу не хотелось ждать, он хотел действовать. Он хотел сделать что-то великое, хотел помочь Джайне, хотел остановить прекратить на травлю менее сильных детей Запада. — Ну, хорошо! Давай. Для начала посмотрим записи, а позже всё остальное? — Да. У твоего отца насколько плохой почерк? — Ты будешь приятно удивлён. Они зашли в огромный ангар, в котором стоял Корабль. Огромный корабль, когда-то флагман торговой империи Имперас. А после и боевой флагман Альянса. Но сейчас это просто старая разваливающаяся посудина. Денег и людей на её обслуживание не было. Так что постепенно Правитель Океана становился памятником былым временам величия фамилии Имперас. — Каждый раз, как его вижу, хочу пойти на нём до другого берега океана. — Трал был заворожён этим кораблём. И безумно хотел стать его капитаном. — Иди со мной, и мы сможем изменить Мир! — Её слова звучали самоуверенно. Но это была его мечта. — Но мне нужна помощь и верность. — И я с тобой!.. Старый Адмирал вжимался в своё кресло. Когда-то оно стояло в его флагмане. Но сейчас флагман стоял в старом ангаре, а кресло в старом доме. Хранилища, для памятников времени, давно не способные к нормальной жизни в них. Адмирал усмехнулся. Солнце садилось. Свет заливал всю комнату. Он сжимал в руке пистолет. Каждый закат, с момента последней битвы, он смотрел на океан. Сейчас прибой всё больше и больше волновался, как в тот вечер. Сотни кораблей в море. Самолёты сбрасывают бомбы, их сбивают, они таранят корабли. Это уже не битва, это мясорубка. — Адмирал, что нам делать?! — Связист ждал передачи остальным кораблям. — Не отступать! — Он вглядывался в десятки своих кораблей, ища тот самый. Копию его. Но не находил. Их осталось меньше, чем в начале битвы, но корабль Моря не могу погибнуть, пока жив Океан. — Мы должны дать эвакуировать город. — Не отступать. — Повторил связист команду… Даэлин сидел в кресле и хотел заплакать. Но старое тело было слишком старо. Воспоминания накатывали каждый закат, когда волновался прибой… — Держать оборону! Целым кораблям прикрывать остальных. Океан и Море уходят последними. — Адмирал, у Моря несколько пробоин, передают, что не выдержат следующей атаки. Повелитель Океана смотрел на копию своего корабля в паре километров от него. — Доверьте управление Морем капитану корабля. — Так точно… Пистолет упирался в грудь. Дуло револьвера давно сверлило грудь адмирала. Но сегодня, он всем сердцем желал забыть то, что он сделал очень давно. Он хотел забыть самую главную ошибку своей жизни. Он хотел забыть Море, которое он сегодня видел в её дочери… — Море! — Он кричал, видя, как корабль и его жена уходят ко дну. Он не мог поверить. — Адмирал, с берега передают, что эвакуация прошла успешно. Можно возвращаться. Адмирал держал слёзы. Он не желал показывать слабость. Это убьёт всех на этом корабле! Но Она уже мертва. Подумай о других! Он осмотрелся. На этом корабле все были его друзьями. У каждого из ни была семья. Они потеряют их, если он ещё раз ошибётся. — Полный назад. Отступаем к берегу. — Он закрыл глаза и откинулся на кресло. Море… Она улыбалась ему, когда он говорил безумные планы. Она была самой боевой и самой красивой девушкой в городе. Он же был очень умён и имел в наследстве небольшую торговую компанию.Но как бы не были безумны его планы, она не смеялась над ними. Она помогала ему. Море и Даэлин. Её имя было… знаком. И он это знал. Ещё один патрон. Старый Адмирал доложил ещё один патрон в барабан и прокрутил. Щелчок. Пусто. Ему очень везло. Но он хотел умереть. Он не хотел видеть ещё одну историю. Он не хотел видеть в своей дочери её, а в этом мерзком Западнике, себя. Он не хотел, чтобы его сердце разбивалось каждый вечер, как он их видел. Он устал… Трал и Джайна шли к их дому. Солнце почти полностью село, и они решили продолжить работу над планом в её доме. Родители Трала знали Старого Адмирала, и хоть не любовь их была сильна, но они верили, что он ничего не сделает их сыну. Из дома послышался выстрел. Джайна на мгновение остановилась и побежала со всех ног. Трал не успевал за ней. Джайна вбежала в комнату отца. Алый закат скрывал кровь на стене. Она подбежала к креслу отца. Его глаза были закрыты, в руках зажат револьвер, а половины головы не было… Трал успокаивал её всю ночь. Держал в руках, гладил, целовал, помогал. На следующее утро они положили его в прихожей и накрыли белым саваном. Кладбищенская служба должна была подъехать в течение часа. А Джайна читала предсмертную записку отца и держала в руках его амулет. Цепочка с якорем. Она надела его… Джайна Сарцифи сидела в кресле своего отца. Прошло так много времени. — Я тебя понимаю. — Она смотрела на фотографию их семьи. Она, её мать, Море, и отец, Даэлин. — Отец. Джайна стала рассматривать вторую фотографию. Трал и Она. Трал. Это было знаком Океана. Но она это не замечала тогда. И теперь она заплатила свою цену. Кабинет не претерпел изменений. Те же артефакты древности на стенах, те же ящики с бумагами, тот же старый стол, заваленный вещами. В окне был виден Океан. Вечный Океан, который вновь взял свою плату. И вновь, той же ценой. Прошло больше двадцати лет. Но они не смогли изменить запад и восток. Война была. Вновь летели головы с обеих сторон. И она поплатилась за свою ошибку. Как и отец. Джайна опять вспомнила ужас из снов. Она и Трал стоят за огромным столом. По одну сторону Восток, по другую Запад. Все ждали войны. Все готовились к войне. Она желала предотвратить войну. Он же стал причиной войны. Три пули от вражеского дипломата. Так началась вторая мировая война. Как бы ты не пытался спасти свою половину, Океан вновь возьмёт своё… Она пропела старую присказку отца, которую он говорил на берегу, когда они гуляли вечерами: — Шумел прибой, всё яростней и злей. Унося… предсмертный крик. — Слёзы потекли по её лицу. В руках был револьвер, две фотографии и один амулет.