Последнее воспоминание

      Диссоциативное расстройство идентичности (также используется диагноз расстройство множественной личности, непрофессионалами называется раздвоением личности) — редкое психическое расстройство из группы диссоциативных расстройств, при котором личность человека разделяется, и складывается впечатление, что в теле одного человека существует несколько разных личностей. При этом в определённые моменты в человеке происходит «переключение» — одна личность сменяет другую. Эти «личности» могут иметь разный гендер, возраст, национальность, характер, умственные способности, мировоззрение, по-разному реагировать на одни и те же ситуации. После «переключения» активная в данный момент личность не может вспомнить, что происходило, пока была активна другая личность. Так говорят врачи. Но они не всегда правы.       Нас зовут Пан Сихёк. Мы в глазах окружающих — мужчина средних лет со средней внешностью и забавным чувством юмора. Но это лишь снаружи. Внутри все иначе. Внутри нас восемь взрослых и абсолютно разных мужчин. Слава Богу, среди нас нет девушек, а то было бы неловко. Так что в голове мужчины, что мы видим в зеркале живут сам Сихёк и его семеро «детей», как он нас называет. Точнее сказать было…раньше…       Первым из детей появился на свет Ким Намджун. Он не самый старший, но по праву первенства он обладает уважением, которого нет даже у меня — старшего среди всех. Он очень умный, но не особо коммуникабельный. Другое дело я со своим непревзойденным чувством юмора. Я появился через год после рождения первого. Но тогда я ещё не знал, что есть другие. Никто не знал.       После меня появился Мин Юнги. Когда я только с ним познакомился, он мне не понравился. Мрачная личность. Но как же хорошо он решал все наши проблемы. Когда дело доходило до драки, он выходил в свет и разносит всех. После него был Чон Хосок — золото, а не ребёнок. Его бесспорным оружием было обаяние и яркая улыбка. Так, по крайней мере говорил он сам. Впрочем, я ему верю. Ведь даже его голос заставляет улыбаться. Следующим был Пак Чимин — трудоголик и фанатик своего дела. Благодаря ему наша карьера быстро пошла вверх. Но был у него один недостаток — он жутко истерил, если Сихёк возвращал его в комнату прежде, чем тот доделывал свои дела. А ещё он алкаш, хоть и не признает этого. Одним из последних появился Ким Тэхён со своим развратным мышлением. Он был гей, но никому не говорил об этом, стараясь не подставлять общий зад во всех смыслах. А завершил нашу семёрку чудоковатых «детей» Чон Чонгук. Он был самым младшим и энергии ему было не занимать. А сколько в нем было мальчишеского очарования…       Однако узнали мы друг друга, как я уже говорил ранее, не сразу. Год за годом мы были внутри одной головы, время от времени выходя наружу. Я думал, что нас с Сихёком лишь двое, как, впрочем, и все остальные. Связь между нами появилась, когда на свет явился Чонгук. Очаровательный мальчик смог расположить к себе нашего создателя и сначала узнал, что есть ещё личности, а потом и наладил с нами связь. Почему Чонгук появился, мне так и не удалось узнать. Я дажетне знаю причину, по которой возник сам. Но я хорошо помню тот день, когда все пошло к нынешнему завершению.       У каждого из нас появился домашний телефон с семью кнопками. Нашими кнопками. У каждого она была своя. Мне, как второму, досталась двойка. Если я позвоню на нее, то буду общаться с Сихёком. Круто придумано. Так мы и познакомились, сами не осознавая, к чему это приведёт.       Перед самым появлением Чонгука на свет появился Тэхён. Я быстро нашёл с ним общий язык, чувствуя в нем уважение ко мне, как к наставнику. Я не могу сказать, красив он был или нет. Никто не может. Мы ведь изолированы друг от друга в своих комнатах, имея возможность лишь слышать голоса. Но могу сказать точно, они быстро нашли общий язык. Может, это произошло из-за того, что они самые последние, может по причине того, что Тэхён почти сразу начал испытывать к голосу Чонгука чувства, приветшие к такому исходу… Они болтали часами. Я понял это, потому что время от времени их линии были заняты. Мне стало любопытно и я, как самый старший и клёвый, с помощью своего отменного чувства юмора и приятного голоса стал для них другом. Я для всех был наставником, мамочкой, что слушала их жалобы и тайны, давая дельные советы и утешая.       Тэхён рассказал мне о чувствах, что он испытывает к младшему через год после налаживания связи. Этому послужил их разговор. Чонгук на радостях поведал, что встретил девушку своей мечты, и она ответила взаимностью.       Он все чаще выходил наружу, оставляя Тэ одного. А тот не мог признаться. Боялся… А может понимал, что между ними ничего не может быть, потому что они — плод больного воображения одного человека, лишь фантазия. Но ведь фантазия не может иметь свои чувства? Даже Хосок — самый радостный и добрый среди нас, — которому каким-то чудом удалось стать близким другом самого главного хулигана Юнги, который каждый свой выход в свет праздновал драками и ссорами, и самому главному алкашу, который все же умудрялся даже во время своих законов быть добряком — Чимину, видел печальный исход их дружбы. Чимин, чьей комнатой безусловно был винный погреб, предлагал Тэхёну найти кого-то, кто будет похож на Чонгука, но тот не хотел искать замену оригиналу.       Тэхён перестал выходить наружу за месяц до случившегося. Он заперся в своей комнате и не хотел ни с кем разговаривать. Даже Сихёк, имевший над ним безусловную власть, не мог заставить того ответить. Тэ стал полностью закрыт от окружающего его мира, созданного чужим воображением. Мы были не в силах до него достучаться. Чонгук решил, что это его вина, что он мало уделял внимания другу, и тот обиделся. Несчастный мальчик не находил себе места, даже с девушкой расстался. Но все прояснилось через месяц.       Меня разбудил звонок посреди ночи. Это было странно, ведь мы все всегда спали по ночам, если были в голове. У нас всегда были дни и ночи. Лишь Юнги — ночная особь по природе, мог забавы ради дониматб Сихёка звонками, дабы тот подночи мучался от бессонницы. Но нас он не беспокоил. Я посмотрел на телефон и сильно удивился, увидев, что горит шестёрка — кнопка Тэхёна. Это он мне звонил.       — Алло, Сокджин? Это Тэхён.       Я услышал дрожь в его голосе, но почему-то не предал ей значения, хотя и стоило. Возможно, пойми я все сразу, этого удалось бы избежать. Но я слишком сильно хотел спать, чтобы обращать внимание хоть на что-то. Даже если бы Тэхён в ту ночь заявился ко мне в комнату и изнасиловал меня, я бы даже не сопротивлялся.       — Привет, Тэ. Давно тебя не было слышно. Ты как? — я хотел спать, а не вести разговоры, поэтому особо не воспринимал, что именно он мне ответил тогда. Однако я чётко запомнил одну фразу, произнесенную им:       — …Скажи Чонгуку, что он не виноват. Никто не заставлял меня. Это моё решение. И…прости меня, бро…       Я не понял, что он имел ввиду, хотел спросить, но в трубке послышались гудки. Он повесил трубку. Это сильно меня напугало. Я начал названивать ему вновь, но ничего не смог добиться. Он снова не брал трубку. Так я просидел у телефона до утра, пока его кнопка не пропала…       Причина подобного пришла ко мне сама, до жути напугав меня. Я тут же подумал про Сихёка. Он ведь должен знать, что происходит у него в голове, но прежде чем я нажал на двойку, мою голову пронзили воспоминания. Чужие воспоминания. Вот в моих руках альбом. Я листаю его и вижу себя и каких-то парней, с которыми я не знаком. Художник, рисовавший портреты, оказался очень талантлив, ведь я на них, как живой. Я замечаю свое имя на листке, где лишь моё лицо. Я очень внимательно смотрю на него, словно пытаюсь запомнить, потом перечитываю страницу и вижу имя Намджуна и его лицо.       Там были все. Я перечитывал альбом с портретами и видел лица каждого, испытывая при этом что-то вроде печали, пока не дошёл до последней страницы. Чонгук. Там был его портрет. Такой юный и озорной, он улыбался мне с листка бумаги. Боль пронзительно моё сердце. И первая слеза упала на бумагу, исписанную карандашом. Это были горькие слезы расставания. Сам того не понимая я начал плакать от осознания причины по которой ко мне пришло это чужое воспоминание. Намджун рассказывал мне, что был не первым. Что были прежде, ещё до нас, другие личности. Но они ушли, сами или по принцждению, они покинули разум. Намджун понял, что кроме него кто-то был по воспоминаниям, что те оставили ему — последние мгновения жизни. Тихие всхлипы в моей комнате прервал телефонный звонок.       — Ты…ты это видел? Портреты? Видел? — по голосу Юнги я понял, что он ревёт, не в состоянии сдержать эмоции. — Кто это? Ты знаешь? - он боялся. Боялся, что это — правда.       — Тэхён… Его кнопка пропала, — прошептал я и положил трубку.       После этого мне звонили несколько развсе по очереди, включая Чонгука, но я не хотел ни кем говорить. Если бы я только понял…       Телефоны пропали почти через неделю после ухода Тэхёна. К этому моменту мы почти не общались друг с другом, не выходили из комнат, полностью игнорировали звонки с наших кнопок. Я игнорировал. После исчезновения связи мне не раз приходили последние мгновения чьей-то жизни, но я уже не могу сказать, кого больше нет. Сихёк не отвечает на мои призывы, как прежде. Я остался один. Теперь уже навсегда…       Я не знаю, остается ли частичка нас в Сихёке, когда мы уходим или нет. Остаётся ли хоть что-то после нас? Или мы, словно призраки, просто исчезаем, ничего после себя не оставив? Печален ли Сихёк, когда пролистывает тот альбом или он давно выбросил его, словно мусор? А может каждый раз глядя на лицо Тэхёна он тихо плачет, как и я, вспоминая его радостный голос и последние слова. Кого ещё оплачивает тот, что создал нас? Он знает, кого больше нет?       Мне пришло четыре воспоминания… Осталось еще два. Думаю, остались Юнги и Хосок. Один слишком упрям, чтобы быстро сдаться, второй слишком оптимистичен. Я не удивлюсь, если эти двое нашли способ общаться без телефонов. Они не рассказывали никому, что испытывают друг к другу, но там не нужно ничего знать. И так было понятно. Но в отличие от Чонгука и Тэхёна, они почти сразу осознали, что их чувства взаимны. Думаю, Хосок первым признался в своих чувствах. Он слишком оптимистичен, чтобы бояться сказать о своей любви. А ему отказать едва ли кто в состоянии. Но рано или поздно и они не выдержат такой любви. Когда знаешь лица друг друга лишь по портрету из чужого воспоминания.       Это больно. Их убьёт это чувство. А потом и я уйду. Это больно, столько жить, вспоминая всех ребят, и мучиться от боли. Я бы с радостью ушёл, хоть и не знаю как и куда… Однако не могу. Но это — моё наказание. Ведь я так и не передал Чонгуку, чтобы тот не винил себя за решение Тэ. Я так и не сказал Тэхёну, что его чувства взаимны. Я был слеп. Не видел, к чему это может привести. Думал, что так будет лучше, когда советовал Чонгуку найти девушку, потому что с Тэ у них только дружба. Я молчал, когда Тэхён звонил мне в истерике от сердечной боли… Я мог спасти их, но не захотел… Я знаю, что если бы кто-то другой рассказал мне о подобных чувствах, те же самые Юнги и Хосок, я бы не был против. Но эти двое… Я словно чувствовал своим нутром, что в конечном счете они погубят друг друга… Однако уто бы мне сказал, что это я приведу их на этот путь.       Я часто представлял, что ждет нас там, куда мы добровольно уходим. Остаемся ли мы жить в голове человека, что нас создал, или от нас остаются лишь обрывки памяти? Существует ли рай или ад для личностей? Или мы, как детская фантазия или страшный сон просто растворяемся в потоке тусклых воспоминаний, что с каждым днем превращаются в пустоту? Что мы такое? Что с нами происходит после смерти? Умираем ли мы вообще? Я не знаю. Никто не в состоянии дать мне ответа. Даже те философские книги, что я читал, пока был за главного, перенося их в свою воображаемую библиотеку, не могли дать мне ответ, сколько бы я их не перелистывал.       Я никогда не думал, какими будут мои последние слова, но теперь я знаю, что скажу, прежде чем навсегда исчезнуть… Ребята, простите…