Дыра в груди

«Раны заживают — боль остаётся». © Алексей Стуков, Starcraft

      Куда уходят шинигами, когда заканчивается их жизненный путь?       Они провожают людей в Общество Душ, они же отправляют греховные души преступников в Ад на бесконечные мучения. Но что же происходит с самими посланниками Смерти, когда те, наконец-то встречаются с ней? Конечно, существует Круговорот Душ, но никто не знал, каким образом происходит перерождение и происходит ли вообще?       Момо ранее не задумывалась об этом, вплоть до нынешнего момента, когда истощённый войной Сейретей лежал в руинах, а в бою с Квинси пал даже сам Генрюсай-доно и несколько сильных капитанов, не считая множества рядовых шинигами и мирных жителей Руконгая.       Общество Душ опустело. И ещё одним живым, или уже не совсем живым напоминанием о прошедшей войне оставался маячивший вдали тёмный силуэт с огромной дырой в правой половине тела, которую с трудом скрывало даже широкое одеяние лейтенанта. Чёрная имплантированная рука привычно держала меч, словно являлась родной. Как будто ничего и не произошло. На самом же деле Момо еле сдерживала слёзы, когда видела старого товарища в таком состоянии, прекрасно зная, что сейчас он является лишь разумным зомби, оживлённым стараниями двенадцатого отряда. Для Маюри это было не более, чем очередным экспериментом, для Хинамори — ещё одним напоминанием о том, как может больно хлестать жизнь.       Она помнила опьяняющее чувство облегчения и радости, когда увидела своего обожаемого капитана Айзена живым и здоровым. Помнила его мягкие тёплые объятия, кутающие в капитанское хаори и резкий неожиданный укол меча в свою грудь, пронзивший её насквозь. Резкая боль, короткий удивлённый выдох и непрошенные слёзы с немым вопросом «За что?»       Капитан хотел убить её, подобно тому, как сделал это с Советом Сорока Шести и теми рядовыми шинигами, посмевшими встать на его пути. Осознание того, что для Айзена она ничего не значит и является лишь небольшой помехой стало первым потрясением, пошатнувшим привычный мир.       Вторым потрясением стал удар Хёринмару в то же самое место, растерянный взгляд Тоширо и растекающийся по телу нечеловеческий холод. Тогда Момо думала, что умирает. Умирает от руки своего друга детства. Названного брата, попавшегося на провокацию, и нечаянно ранившего Хинамори. Но менее больно от этого не становилось. Тогда девушка чудом выжила благодаря стараниям Уноханы, тоже уже покинувшей этот свет.       Теперь ещё и Кира. Его развороченное взрывом тело прочно засело в памяти и часто появлялось в кошмарных снах. Хинамори долго не могла поверить в то, что её старый товарищ, с которым они учились ещё в академии — мёртв. С такими ранами не выживают. Не помогли бы медики из четвёртого отряда и даже сама Унохана вряд ли бы подняла на ноги то, что осталось от Изуру. Зато отлично справились в двенадцатом.       И сейчас, где-то вдали, не замечая, либо же попросту игнорируя Момо, стоял ревенант — бледная тень прежнего Киры Изуру. Сохранившая разум и чувства, но ещё больше замкнувшаяся в себе. Он больше не пишет хокку в «Вестник Сейретея» и общается со всеми чисто по рабочим вопросам, стараясь избегать дополнительных разговоров. Кира и ранее был замкнутым молчаливым человеком, старавшимся стойко и в одиночку переносить все свалившиеся на него неприятности, но сейчас, когда он мёртв и уже не чувствовал разрывающую боль в груди и правом боку, где уже находились чёрные уродливые штыри, он ощущал другое неприятное чувство. Чувство ненужности, чувство того, что он занимает чьё-то место и не должен находиться среди других шинигами. Многие более достойные пали, в то время, как он в виде отвратительного живого мертвеца лишь напоминает всем об этих жертвах и уже закончившейся войне.       «Сколько ещё я так протяну?» — размышлял про себя лейтенант, оперевшись спиной к дереву, пока не почувствовал чью-то реяцу, и поспешил уйти, чтобы его никто не увидел.       — Изуру, стой! — раздался знакомый звонкий голос, с обладательницей которого он бы не хотел сейчас встречаться, чтобы лишний раз не травмировать её. Момо.       Кира помнил, как болезненно та отнеслась к его смерти, и не хотел снова напоминать об этом, но в то же время ему самому хотелось поговорить с ней. Попросить прощение за то, что вообще посмел поднять на неё меч, когда защищал капитана-предателя. Он выполнял свой долг, но ещё долгое время был преследуем неприятными слухами о возможной связи с Ичимару и Айзеном, а позже предстал перед залом суда в качестве обвиняемого. Тогда он был спокоен, рассказывая о своих действиях, но в глазах лейтенанта периодически всплывали образы учинённой ранее резни в этом же зале. Где вместо судьи, задающего ему сейчас вопросы, сидел застывший навеки труп, залитый уже засохшей и спёкшейся кровью. После войны с арранкарами, началось самое настоящее разбирательство с лейтенантами, служившими мятежникам.       И, конечно же, ответственность за свои отряды тоже легла на них. Если Кира привык нести огромные душевные грузы, то Хинамори первое время пришлось очень тяжело, и только то, что она ранее заслужила уважение солдат своей добротой и мастерством Кидо, а также поддержке некоторых высших офицеров, девушка смогла справиться с потрясением. Он же еще какое-то время нес клеймо сообщника предателей, конечно, позже всё встало на круги своя. Но встанет ли сейчас, когда всё так сильно изменилось и Сейретей придётся буквально отстраивать заново?       Вечно бегать не получится, и вместо того, чтобы снова уйти в шунпо и раствориться в ночной темноте, Кира обернулся, столкнувшись взглядом со своей старой подругой.       — Ты чего-то хотела? — равнодушным голосом спросил он, попытавшись придать ему хоть какие-нибудь эмоции.       — Да, хотела! — резко ответила Момо, у которой с эмоциями как раз было всё в порядке. И она была сейчас на взводе, наконец-то догнав своего товарища. Возможно, бывшего товарища, который умер ещё в тот момент, когда вспышка, выпущенная квинси, разорвала ему тело, и сейчас перед ней стоит лишь изуродованная оболочка, лишённая личности Киры Изуру. Но девушке хотелось верить в обратное. — Хотела, чтобы ты перестал убегать и, наконец, поговорил со мной.       — Тот, кого ты знала умер. Теперь я просто шинигами, который должен защищать Общество Душ, — Кира поднял свои ледяные, наполненные бесконечной усталостью и болью глаза, после чего отвернулся и собрался уйти, но почувствовал лёгкое прикосновение к своему плечу:       — Знаешь, после того, как я пережила два удара меча от мужчин, которые были мне дороги, терять ещё и тебя будет совсем невыносимым. Сейчас я рада даже тому, что могу просто увидеть и поговорить, даже несмотря на то, что ты сейчас… немного другой. Главное то, что ты рядом. Поэтому, пожалуйста, не уходи.       Момо крепко обняла своего товарища, уткнувшись носом в целую часть груди, где когда-то билось сердце. Сейчас оно не стучало, лишний раз напоминая о том, в каком состоянии лейтенант находился. Позже девушка почувствовала лёгкое прикосновение ледяных пальцев к своей спине и заплакала, уже не сдерживая слёзы, но позже остановилась, испугавшись, что Кира снова уйдёт, оставив её одну, но он остался, и более того, девушка почувствовала, как холодные жёсткие пальцы имплантированной руки аккуратно вытирают её слёзы, после чего Хинамори подняла взгляд, столкнувшись с голубыми, ставшими после смерти более белёсыми глазами Изуру:       — Похоже, ты единственная, для кого Изуру Кира так необходим живым… — медленно пробормотал лейтенант, продолжая обнимать расстроенную девушку и невольно вспомнив слова Маюри, сказанные им, после оживления:       «Для тебя естественно отвергать свою собственную ценность также, как дышать. Тем не менее, ты продолжаешь цепляться за этот мир. Ты жалок. Поэтому ты принимаешь все изменения своего тела».       Если ранее Кира мог с этим согласиться, то сейчас хотел им возразить. Он цеплялся за этот мир не только ради себя, но и ради тех, кому всё-таки оказался нужен, кто переживал за его смерть, и кого он мог защитить, даже находясь в подобном состоянии.       Момо на секунду показалось, что во взгляде лейтенанта что-то изменилось, и он впервые после своего воскрешения улыбнулся. Слегка и еле заметно, но всё же. Кира и при жизни редко улыбался, часто предаваясь рефлексии, но сейчас, как бы сказали смертные, он находился в глубокой депрессии, и Хинамори хотела помочь ему с этим, а также немного облегчить и собственную боль, потому что некоторые грузы невозможно нести в одиночку.