Тебя не будет

POV Юля Укутанная в одеяло, с босыми ногами, я замерла перед его дверью. Моя рука на несколько минут зависла в воздухе перед тем, как постучать. Прикусив губу, я чувствовала, как дрожат мои зубы, как от волнения сводит челюсть. А если… Если он меня не впустит? Прогонит? Я одернула руку и сделала шаг назад, чуть не потеряв равновесие. Чигринец, что за глупости! Даже если не пустит, то что? Не попытаешься? Легкие с дрожью выпустили воздух, а сердце бешено забилось. Попытаюсь. Всего лишь в паре метров от меня, за тонкой перегородкой из дерева, единственный человек, единственный мужчина, к которому я настолько близка. Тот, кто снился мне почти каждую ночь. Тот, кто показал, что я умею любить. Я знаю, да, знаю, что в его глазах я ему не ровня. Пальцы до боли сжались в кулак. Помню все его взгляды, слова полные негодования, но помню и прикосновения, редкие поцелуи и нежную улыбку, адресованную только мне одной. Совсем недавно я мечтала лишь о встрече, о мимолетном взгляде, о единственной возможности просто еще раз угостить его этим чертовым лимонным пирожным! А сейчас…? Нет, я не питаю иллюзий, но хочу узнать, как это — любить мужчину, единственного и желанного, перешагнуть эту невидимую черту, даже если наше завтра с ним не наступит. Даже если осталось лишь сегодня. Шаг вперед, вдох, легкий стук в дверь. Дрожь прекратилась, страх быть отвергнутой ушел. Осталась лишь решимость. Решимость остаться этой ночью с ним. Без POV Юля с силой сжимала край одеяла в своих руках, стоя в чужой комнате. Последняя защита перед его серым темным взглядом. Алексей не спрашивал, почему она пришла, он просто ее впустил, словно ждал стука в дверь, знал ради чего она тут. Белая рубашка на его теле была застегнута лишь на несколько нижних пуговиц, а рукава закатаны, обнажая сильные, но изящные руки с тонкими прожилками вен. Делая шаг навстречу к ней, он чувствовал, как по его телу расходилась легкая дрожь, но не от волнения или трепета, а от ощущения своей негласной победы. Она сама пришла к нему, пересилила, перешагнула себя, и теперь небо, лазуриты, голубой океан — все полностью его и для него. Такая беззащитная, в этом белом объемном одеяле, испуганная, как маленькая птичка. Подойдя к ней так близко, как только мог, он, не произнеся ни слова, дотронулся кончиками пальцев к ее шее и на секунду замер, ожидая разрешения, взгляда, перед тем как позволить себе большее, перед тем, как перестать останавливаться. Юля смотрела на него не отрываясь. Радужки ее голубых глаз еле заметно затрепетали, а губы приоткрылись, позволяя легким сделать глубокий вдох и дрожащий выдох. Пальцы, до этого с силой сжимающие край одеяла, ослабли. То, что было ее защитой, то, что прикрывало ее обнаженное тело в одном нижнем белье, с тихим шумом сползло по плечам вниз, открывая Алексею молочно-белую кожу с узорами татуировок. Да, ей было страшно, но испытываемый страх никак не шел в сравнение с дрожью и напряжением, распространяющимся по телу. Еще чуть-чуть и она бы могла взорваться, рассыпаться на маленькие частички, если бы не его теплые губы, практически невесомо, неслышно, прикоснувшиеся к шее, а потом и к маленькой впадинке между ключицами. Прикрыв глаза, Юля старалась остаться один на один со своими ощущениями, чувством, как его пальцы исследуют ее спину, сжимают предплечье, а губы все хаотичнее начинают прикасаться к ее телу. В одно мгновение все прекратилось, и Юля с опаской открыла глаза, почему-то боясь, что сейчас ей укажут на дверь. — Что…? — прошептала она, чувствуя нахлынувший холод. Алексей приложил указательный палец к ее губам, заставляя замолчать, и окинул ее взглядом. Всю, не упуская ни одной родинки, ямки, неровности. Он будто художник наслаждался своим произведением, своей картиной, своим лучшим произведением искусства. Словно делая последний штрих, он легким движением скинул черную лямку белья с Юлиного плеча. Ее тело слегка вздрогнуло, но осталось стоять неподвижно, лишь глаза с вызовом посмотрели в ответ. Когда его рука потянулась к черной полоске на другом плече, Юля слегка отошла в сторону и поймала его ладонь. Алексей от чего-то полагал, что это его игра, что здесь он ведет и будет именно так и в той последовательности, какой он посчитает нужным. Юлины же пальцы считали совершенно иначе, начиная расстегивать немногочисленные пуговицы на его рубашке. Наконец ее прохладные ладони прикоснулись к его груди и, пройдя сначала вверх к плечам, а потом вниз, скинули рубашку на пол. — Так честнее. — прошептала Юля, делая шаг назад, отрывая руки от его груди. Она не могла поверить, что сама сделала это, что смогла. — Так тоже… — Алексей резко притянул Юлю к себе, смыкая руки за ее спиной, — Честнее, — одним движением он расстегнул застежку ее лифчика, сбрасывая его на пол. POV Алексей Сжимая Юлины бедра, я чувствовал, как напрягаются ее мышцы, как по ее телу проходит дрожь. Она податливый материал, глина. Нежный, дурманящий, погружающий в себя полностью. Я чувствовал в ней силу, чувствовал силу в себе, мне хотелось изучать ее, проходить губами по тонким выпирающим коленкам, нежной поверхности бедер, задерживаться на тонком изгибе талии, ощущать под своими пальцами выступы ребер. Всю эту ночь я словно тонул в океане, по цвету напоминающем ее глаза. Тело становилось то легким, то тяжелым, взлетало вверх и падало вниз. Ее неловкие движения, опущенные ресницы, зажатость, которая прошла почти сразу же, сводили меня с ума. Неужели это все стало моим? Прикрывая глаза, я чувствовал и слышал ее вздохи, выдохи и редкие, но глубокие стоны, проходящие раскатами молний по моему телу. Когда ее тело обмякло в моих руках, я крепко прижал ее к себе, желая не отпускать этот момент, прочувствовать с какой скоростью бьется ее сердце, как короткие ноготки впиваются в мою спину. Я прикоснулся губами к бьющейся артерии на ее шее и чуть прикусил нежную кожу. Она вскрикнула и впилась пальцами в мою шею. Сильная. Нежная. Теперь моя. POV Юля Солнце лениво пробивалось сквозь тяжелые занавески, тонкой полосой расчертив комнату. Вокруг было слишком тихо, только мое дыхание и его. Я поняла, что уснула прямо на груди Алексея, прижалась к нему коленями, всем телом и укрылась с ним одним одеялом. Одной рукой я чувствовала его ребра, другой тёплый, слегка поднимающийся от дыхания, живот, а ниже… Ниже он был полностью обнажен, как и я. Действительность стала медленно доходить до меня, захватывая непонятной паникой. Вчера правда все было? Я чуть приподнялась и стала вглядываться в лицо мирно спящего Алексея, стараясь считать хоть какой-то ответ. Господи, что за глупости. В горле образовался комок, а в глаза ударила влага. Ты же и так сама все знаешь… Я почувствовала, как мое тело начала пробивать мелкая дрожь, а в голове стало возникать только четкое желание сбежать, натянуть на себя толстовку, скрыться от этой наготы… своей и его. Руками, ослабшими от вчерашней ночи, я аккуратно освободилась от сонных объятий Алексея. Испуганно посмотрев на него, я боясь, что могла разбудить его, но он лишь повернулся на бок, что-то тихо пробормотав. Ноги казались деревянными, непослушными. Заплетаясь, они довели меня до большого зеркала в пол, стоящего в углу комнаты. Голая, с редкими засосами и укусами по телу, с парой маленьких синяков на плече от его пальцев. Точно я? Я прикоснулась пальцами к своим губам и беззвучно заплакала. Искусанные, налившиеся кровью. Хотелось тут же закричать, разбить зеркало, чтобы мелкие осколки порезали меня на кусочки, убрали ТАКУЮ меня. Что-то резко сжало мои легкие и, согнувшись пополам, я вылетела из этой чертовой, душной, давящей комнаты в гостиную. Мое белье осталось там, мое одеяло осталось там, но здесь дышалось намного легче. Прикрывая обнаженную грудь руками, словно кто-то мог меня увидеть, я влетела в свою комнату в поисках спасительной одежды, чего-то объемного, способного полностью скрыть, спрятать. Джинсы, толстовка, еще одна толстовка… Дышать становилось легче. Я обессилено села на край кровати и уставилась на свои руки. Из-под черных рукавов толстовки выглядывали другие — коричневые. Что со мной? Зачем я это делаю? Я спрятала лицо в ладонях, собираясь с мыслями по частям, по кусочкам. Ты же сама этого хотела, Чигринец, и тебе понравилось, так почему сбегаешь? Руки опустились, и я уставилась в стенку напротив себя. Идеально белая, прям как палаты в психушке… Мысли сами стали цепляться одна за другую, спотыкаясь, падая, доставляя боль. Когда-то я также сидела на краю кровати, маленькая, беззащитная и обнаженная перед своим старшим братом. Что он хотел сделать…? Я почувствовала, как горлу подступила тошнота, а тело несколько раз содрогнулось. — Убирайся! — крикнула я и вскочила, рассекая руками воздух, надеясь прогнать воспоминания, — Убирайся! С силой надавив на ручку двери, я вылетела уже и из своей комнаты. Больше не могу здесь находиться… Мне надо, надо выйти подышать. Натянув обувь и свою самую теплую куртку, я выскочила на лестничную площадку, сильно не заботясь о том, как на это отреагирует Алексей, когда проснется. Плевать. Прохладный воздух улицы наполнил мои легкие, охлаждая внутренний пожар, успокаивая возбужденный мозг. Мимо пробегали люди, но я не обращала на них внимания. Я стояла на тротуаре и дышала, дышала, приходя в себя. Разве что-то поменялось? Руки, ноги, голова на месте, но мир и правда казался другим. Или это все же я другая? Ноги медленно стали переступать, смешивая грязный подтаявший снег, направляясь вверх по улице. Я прислушивалась к своим мыслям, чувствам, ощущениям. Что-то изменилось… Но я же просто переспала с мужчиной. Это как с девушкой, это же уже было… Нет, не то же. От осознания я замерла посередине тротуара, вызывая недовольный гомон людей за моей спиной. — Я смогла… — прошептала я, чувствуя, как губы растягиваются в улыбке, — Смогла! — сказала я громче, переходя на смех. Мой крик был направлен к тому, что всегда стояло за моей спиной. К комплексам, к людям из далекого прошлого. К страху мужчин. Я словно скинула по несколько килограмм со своих плеч. В секунду стало легче дышать, легче жить. Я теперь вас не боюсь, я смогла. Я сильнее вас! Мой крик снова разрезал холодный воздух улицы, уносясь вверх. Без POV Проснувшись от глухого стука двери, Алексей вскочил в своей постели, оглядываясь по сторонам. До него стало медленно доходить, что вчера было и что проснуться он должен был не один, а рядом с Юлей. На ее месте лежала лишь примятая еще теплая подушка, а по комнате было раскидано черное белье, напоминавшее о произошедшем. Наскоро одевшись, Алексей выбежал в гостиную. Не найдя Юлю, он заглянул в ее комнату, но та тоже оказалась пуста. Он сделал что-то не так? Обидел? Она же сама пришла, сама! Или он был груб? Нет. Голова разрывалась от предположений, а телефон в его руках уже нагрелся от звонков, которые оставались без ответа. Ноги сами накручивали круги по гостиной, а руки то и дело хватались за голову. Наконец на том конце телефона гудки прекратились, и ему ответил ее громкий до странности воодушевленный голос. — Да, я сейчас буду! — крикнула Юля. — Юля, почему вы…? — Алексей замолчал, понимая, что его уже никто не слушает. В телефоне раздались частые гудки. Беспокойство внутри сменилось на раздражение. Зачем она ушла? Почему так долго не отвечала? Снова ее игры? Только немного придя в себя, Алексей услышал шум входной двери. — Юля, вы… — он тут же замолчал, увидев ее. Все нравоучения и упреки застряли в горле. Перед ним были лишь ее заплаканные глаза. — Что случилось? — обеспокоенно прошептал Алексей. — Ничего, — Юля посмотрела в пол, нервно поправляя свои волосы, — За лимонными пирожными вот ходила, — она вскинула руку вверх, держа небольшой бумажный пакет. — Какие пирожные… — Алексей подошел ближе, обхватив Юлю руками, — Я переживал. Переживал, что сделал что-то не так, и вы ушли. Ты ушла. — последние слова он прошептал, обнимая ее еще сильнее. — Нет, нет… — Юля замотала головой из стороны в сторону, — Это не вы. Все было прекрасно. Вопреки ее словам по белоснежным щекам снова побежали слезы. — Почему… — Алексей замялся, — Тогда почему вы плачете? — Просто, — прошептала Юля, улыбаясь и еще сильнее прижимаясь к его груди. — Просто. Алексей в непонимании свел брови, но все также неподвижно стоял, обнимая Юлю. В какой-то момент, он чуть отстранился и посмотрел на ее заплаканное лицо. Он не прикасался к ее слезам, не старался стереть их, смазать, а просто изучал их глазами. Чуть наклонившись, он приблизился к ее губам. — Можно? — тихо прошептал он. Она промолчала и лишь подалась вперед, отвечая поцелуем. Это был не случайный поцелуй, не поцелуй возникший на фоне резко вспыхнувшей страсти. Спокойный, взрослый. Поцелуй двух людей, нашедших друг друга, и, как каждый из них надеялся, себя.