Ночи осени

Это была самая обычная ночь конца октября — с ранней, густой темнотой, с холодным и сырым ветром за окнами башни Титанов. Отложив книгу в сторону, Дэмиан с надеждой прислушался: все сенсоры молчали, никакой тревоги по городу и окрестностям. Словно даже преступники залегли по теплым, уютным норам до весны. В такие дрянные ночи кровь впрямь стыла и медленнее текла по венам, сердце билось неохотно и тяжело, словно холод находил там себе место. В голове собирались мысли тяжелые, мрачные, темные, как осенние тучи, и безделье не делало ничего лучше. Что ж, всегда можно занять себя тренировкой. И только когда табор ряженых шумно вломился в его комнату, с запозданием ему вспомнилось: сегодня же Хэллоуин. — Шевелись, Дэми, — Грейсон с оживленной улыбкой сунул ему в руки какие-то шмотки в чехле. — Сладость или гадость! В сине-красном трико Супермена он выглядел совершенно идиотским образом, красный плащ глупой тряпкой болтался за спиной. На лоб свисала характерная прядь волос — видно к делу он подошел со всей ответственностью. — Будь добр, постой на месте секунду, — покосился на него Дэмиан. — Хочешь поспорить как скоро Бэтмен уволит тебя, заблокирует доступ ко всем фондам и вычеркнет из своего завещания, когда я пришлю ему фото? Кори в броне и звездных мини-шортиках Чудо-женщины весело хихикнула. — Не будь таким, Робин, — подтянула она броню, из которой на волю рвалась ее значительные формы. — Мы купили вам с Рэйвен парные костюмы. Уверена, тебе понравится. Жалкая, жалкая попытка манипуляции. Разве он еще ребенок чтоб на такое купиться? Ему уже семнадцать, и в отличие от остальных он не собирался об этом забывать. — А я уверен, тебе стоило бы знать, что бронелифчики уже давно не в моде, — огрызнулся Дэмиан. — Скажи это Чудо-женщине в лицо, чувак, — хохотнул Синий Жук, обмотанный грязными бинтами в жалкой попытке изобразить ожившую мумию. Ожившие мумии выглядели совершенно иначе — уж Дэмиан видел таких в экспериментальных лабораториях Рас’а, и после таких встреч даже его ко всему привычные сны приобретали гнилостно-мерзкий привкус кошмаров. Особенно, если это были мумии тех, кого ему доводилось помнить людьми. — Да ладно, Роб, — весело оскалился Гарфилд, шелкнул в воздухе острыми рядами зубов. — Костюмы, веселье, конфеты — это же круто. И как только раньше никому не пришло в голову. Он, кажется, пытался изобразить жуткого оборотня, но кровь на шерсти слишком воняла кетчупом, когда он беспардонно плюхнулся на постель задом. Чесночным кетчупом, от которого на покрывале остались мерзкого вида пятна… И запах. Дэмиан тихо выдохнул сквозь зубы в попытке успокоиться. — Сколько центнеров конфет мне заказать каждому из вас, чтоб вы все исчезли из моей комнаты? — Да что с тобой вечно не так, чел? Ты вообще веселиться умеешь? — Коннер в черном плаще с кровавым подбоем подлетел в воздух, глядя на Дэмиана сверху вниз. Его лицо было бледным, словно он извалялся в муке, вставные вампирские клыки за милю отдавали пластиком. Из-за них он еще и слегка шепелявил, что не добавляло ни капли угрозы образу. И да, настоящие вампиры тоже выглядели иначе и в них не было ничего смешного или красивого, как в дешевых сериальчиках для школьниц. Детские игры. Шутовство. Насмешка. Дурацкий, дурацкий праздник. Дэмиан вдруг ощутил приступ раздражения на всех этих ряженых. — Вам что, недостаточно монстров и ужасов каждый день? — в сердцах отшвырнул он свой костюм в угол. — Смертей мало, что надо еще и праздновать, и устраивать вокруг этого чертов балаган с конфетами? Все как-то притихли, растерявшись, и даже широкая улыбка Дика потускнела. Этого Дэмиан и добивался, но удовлетворения почему-то не было. В дверь проскользнула маленькая фигурка в темном — костюм мини-Бэтмена на мелкой Найтстар смотрелся совершенно смехотворно. Путаясь в длинном плаще на ходу, она взлетела и бесцеремонно плюхнулась Дэмиану на колени. — А знаешь, знаешь, кто я? — подскакивала она и вертелась юлой. — Я Бэтмен. Я тьма! Я ужас! Я… Задранный нос ее смешно торчал из-под сползшей маски с ушами. Малявка была еще бестолковой и источала настолько искреннюю, беспричинную радость, что портить ей настроение просто язык не повернулся. — Ты болтушка, — тяжело вздохнул Дэмиан, поправив ей маску. — А у тебя какой костюм? — бесцеремонно она сунула нос в отброшенный им сверток, растрясла по полу содержимое. Уродливый костюм в черно-серую полоску, накрахмаленная рубашка, бабочка и даже лакированные туфли — все для полного образа Гомеса Аддамса. — Костюм идиота, — вздохнул Дэмиан еще тяжелее. — Взял у твоего папаши: он его часто носит. Как маленький энерджайзер Мар’и вновь взлетела и покружила по комнате над головами. — Ну так надевай скорей и идем. Мар’и хочет много, много конфет, — черный плащ развевался за ее спиной, пока она нараспев склоняла. — Па — Супермен, ма — Чудо-женщина, Кон — вампир, а Дэми — идиот… Воцарилась тишина. Потом Гарфилд первым издал невообразимый звук между хрюканьем, стоном и хихиканьем, и следом оглушительный, беззаботный хохот разлетелся по комнате, словно что-то холодное, сдерживающее разбилось. Это было заразно. В груди вдруг стало тепло и удивительно легко, словно смех прогнал прижившийся холод поздней осени и печали. Прикусив губу, Дэмиан с трудом подавил смешок. — С Бэтменом не спорят, — развел он руками, прежде чем выкинуть всех из комнаты. Костюм сел удачно. Если не задумываться, можно просто решить что у него просто напрочь отбиты вкус и чувство стиля, но когда Грейсон бесстрашно потянул к нему руку с чем-то похожим на уродливую мохнатую гусеницу и заявил: — Теперь усы! — Дэмиан взбесился уже окончательно. — Да я скорее голову себе оторву, чем дам прилепить эту дрянь! — заорал он в голос. — Катись к черту, Грейсон! Но по какой-то причине его возмущение уже никого не трогало и не пугало. Его уже брали в кольцо. — Эй, парни, навались! Кори, на тебе фотки, — хохотнул, наконец, Хайме в своих грязных бинтах. Синий жук согласно зашебуршился на его спине. Черт, скоро эти бинты ему и правда понадобятся. Им всем. Дэмиан не собирался отдавать свое самоуважение и чувство собственного достоинства без боя. — Вы пожалеете, — прошипел он, становясь в боевую стойку. — Вы… За мгновение до заварушки в дверях раздался звонкий стук двух пар каблуков. Донна закуталась в нечто вроде грязных и мятых свадебных вуалей, смуглое лицо ее было выбелено едва не до бледно-голубоватого оттенка. К брови прикреплен какой-то пластиковый червяк на пружинке. — Труп невесты! — радостно помахала она руками в темных перчатках с довольно зловещим рисунком костей. — В темноте они еще и светятся, прикиньте? А вот и Мортиша! За локоть она подтащила ближе Рэйвен, и дыхание у Дэмиана внезапно прервалось. Он застыл на месте. В длинном черном платье в пол, украшенном какими-то перьями и бусинами и облегающем округлость бедер, с темными волосами, обрамляющими бледное как обычно лицо, с подведенными бровями и с губами в кроваво-красной помаде, она была… была… — Excusez-moi за задержку, — пробормотала Рэйвен, грассируя с нарочитым придыханием. — Я подготовилась, — она тихонько хихикнула, выбиваясь из готичного образа. Алые стилеты ногтей блеснули, когда она откинула с лица мешающую прядь волос, и Дэмиана словно горячей волной окатило с головы до ног. Стряхнув с рук повисших Хайме и Дика, он машинально шагнул ей навстречу. — Тиш, — церемонно произнес он, щелкнув каблуками. В ответ Рэйвен так же церемонно взглянула из-под густо намазанных тушью ресниц. — Mon amour, — бледными пальцами с тяжелыми кольцами она ухватила его под руку и еле слышно прошептала. — Прости, но эти туфли меня убивают. Дэмиан только молча кивнул. Под предводительством восседающей на плечах Дика Найтстар разношерстный отряд со смехом, шуточками, фонарями из тыкв и прочими дурацкими атрибутами, выдвинулся в холодный октябрьский вечер. По возвращению, когда семейство Грейсонов с сонной, но довольной Мар’и отчалило домой, Рэйвен сделала глинтвейн. — В восточной части города неспокойно — Донна и Коннер решили проверить, — пояснила она, входя в гостиную с двумя бокалами, источающими пряно-цитрусовый аромат. — У Гарфилда приглашений на добрый десяток вечеринок, Хайме с Трейси… Значит, в Башне нет никого кроме них. Не закончив мысль, она аккуратно присела на диван рядом с Дэмианом. — Может посмотрим что-нибудь страшное? — В окно посмотри, Ворона, — беззлобно отмахнулся он. — Ну так мы же не в Готэме, — тихонько засмеялась она, согревая о бокал руки с так и не снятыми ногтями-стилетами. Макияж она уже стерла и переоделась в домашние брюки и слишком свободный свитер, из Мортиши Аддамс вновь став привычной Рэйвен. — Милые усики, Робин. С дурным предчувствием Дэмиан провел пальцами над губой. И сколько же он так проходил? — Грейсон… Я убью его, — глинтвейн мягко обжег ему рот, кисловатой сладостью прокатился по горлу, теплом разлился по венам. — Завтра. Когда-нибудь потом. — Это я ему помогла, — созналась Рэйвен, зажигая свечу в фонаре. Верхний свет погас. — Но они же милые, правда. От Хэллоуина осталась лишь горсть сладостей на журнальном столике, ускользнувшая от загребущих ручонок Найтстар, да этот фонарь из вырезанной тыквы. И усы. Уродские, тупые усы. Дэмиан метнул на нее косой взгляд. — Тебе же хуже, Ворона. — Это еще почему? — Прежде чем сниму их, тебе придется меня поцеловать. Считай за расплату. — Что ж, с’est la vie. — произнесла Рэйвен с нарочито французским придыханием Мортиши Аддамс. И улыбнулась — как Рэйвен. Губы у нее были теплые и еще сладкие от глинтвейна. От глинтвейна внутри у Дэмиана стало тепло — или от ее поцелуев. Даже в самые темные, самые длинные ночи осени нет лучше лекарства от давно въевшейся в кровь и плоть близости смерти, чем веселье и громкий смех идиотов-друзей. Ну и немного любви, конечно.