***
— Не надоело? — Что? — Феликс, перестань так смотреть, ну… — Хён потёр глаза и повернулся спиной ко мне, — Доброе утро, — голос чуть хриплый. — Доброе, — я осторожно коснулся его плеча, поглаживая медовую кожу, словно боясь покалечить, — И давно ты не спишь? Он поворачивается обратно и смотрит прямо в глаза. — Нет. Проснулся недавно, но уверен, что ты уже с час глаза мозолишь, я прав? — бинго, Хёнджин. Не желая отвечать на вопрос, я мягко касаюсь его губ своими, отчего он недовольно морщится и смотрит в ожидании ответа. — Ты знал, что с новой причёской выглядишь как принц? — Не подлизывайся, — хнычет и укладывается на мне грудь. Зарываюсь пальцами в пострадавшие от покраски волосы и отмечаю про себя, что они стали намного жёстче, — Мы можем пролежать так весь день? Я усмехаюсь, понимая, что вопрос риторический. Мы не можем. Точнее, я могу, но без него. Спустя некоторое время мы всё-таки поднимаемся с кровати. Иду на кухню готовить завтрак, а Хёнджин в душ. После мы меняемся. Зайдя в ванную, я смотрю на своё отражение. Отросшие корни волос сильно бросались в глаза, а синяки от недосыпа и странные воспаления на коже делали меня ещё более непривлекательным, сложно было узнать в нём прежнего себя. Долго думаю о том, в какой момент я пустил всё на самотёк, но в конце концов просто умываюсь и чищу зубы. Когда я выхожу из ванной комнаты, чувствую запах пригоревшей яичницы. Хён хорош во всём, не считая готовки. Понимаю, что этот кулинарный шедевр уже не спасти, выкидываю его и разливаю готовый кофе по кружкам. Обнимаю Хёна со спины, пока он стоит у холодильника в поисках сливок и утыкаюсь носом в затылок. Уже с тетрапаком в руках он закрывает холодильник и стоит неподвижно, свободной рукой касаясь моего запястья, что покоится на его груди и еле заметно поглаживает. — Ликс, мне жарко, — Хён отстраняется и подходит к столу, вливая сливки в уже остывший кофе. Одну чашку он даёт мне и садится за стол. — Какие планы? — Как всегда, — я грустно улыбаюсь, понимаю, что сегодняшний день я вновь проведу за уборкой или просмотром уже порядком надоевшего ситкома, а с Хёнджином увижусь только поздно вечером, когда сил на совместное времяпрепровождение уже не будет ни у меня, ни у него. Лишь по выходным мы можем вот так посидеть и обсудить предстоящий день, никуда особо не торопясь, но сразу после завтрака Джини собирается и идёт по своим делам. Пусть сегодня и воскресенье, но у Хёна загружен каждый день, нескончаемые занятия не дают ему покоя. Сегодня вечером я скорее всего опять поволоку его сонную тушку в кровать, а завтра, проклиная всё на свете, он будет закрашивать теперь уже заметные синяки консилером. Бутылёк почти пуст, но он словно из жадности не решается купить новый, выскребая остатки. Поставив пустые чашки в раковину, краем глаза замечаю Хёнжина в дверном проёме, он выжидающе смотрит на меня, не отводя взгляд. — Ты что-то забыл? Хён молча подходит и кладёт одну руку мне на бедро, а второй очерчивая линию челюсти. Я стою неподвижно, боясь вздохнуть. Поцелуй на прощание, и он отстраняется. — До вечера, солнце — До вечера, — отвечаю ему и улыбаюсь. Развернувшись, он уходит. Далее следует звук закрывающейся двери. Оставшийся день провожу по инерции, дожидаясь прихода Хёна. С прикроватной тумбы на меня смотрит наша совместная фотография, сделанная пару лет назад в моём родном городе. Поездка в Сидней далась тяжело нам обоим, но так или иначе, осталось множество приятных воспоминаний. Родители были шокированы тем, что я привёл домой мужчину, но осуждать не стали. На стене висит ещё несколько фотографий, сделанных в разное время. Они смотрятся так ярко на фоне тусклых, местами облезлых обоев.***
Под вечер, когда на улице уже стемнело и комнату освещал лишь свет уличных фонарей сквозь сон слышу звук открывающейся двери. Поднимаюсь на ватных ногах и иду встречать своего хёна. В узком коридоре нащупываю его фигуру и падаю в объятия. Казалось бы, весь день я ничего не делал, но чувствую себя ужасно уставшим. Его дыхание было сбитым после подъёма по лестнице, а одежда пропахла улицей. Осторожный поцелуй в макушку заставляет меня улыбнуться. — Скучал?