«Невозможно — это всего лишь громкое слово, за которым прячутся маленькие люди. Им проще жить в привычном мире, чем найти в себе силы что-то изменить. Невозможное — это не факт. Это только мнение. Невозможное — это не приговор. Это вызов. Невозможное — это шанс проявить себя. Невозможно — это не навсегда. Невозможное возможно»
Мухаммед Али
«Возможно всё, на невозможное просто требуется больше времени.»
Дэн Браун
«Однажды шторм закончится, и ты не вспомнишь, как его пережил. Ты дажe не будешь уверен в том, закончился ли он на самом делe. Но однa вещь бесспорна: когда ты выйдешь из шторма, ты никогдa сновa не станешь тем человеком, который вошёл в негo. Потому что в этом и был весь его смысл.»
Харуки Мураками
«12:17. Иисус сказал им в ответ: отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу.»
Евангелие от Марка
Ночь вступает в свои права. Медленно покрывает одеялом темноты. К отдельно отгороженному месту парковки, почти у самого причала, подъехала Audi A8 Security чёрного цвета, как хищник подкралась к жертве. На вид автомобиль был совсем как обычный люксовый авто, однако специалисты или просто люди, разбирающиеся в машинах и любящие их, сразу же бы назвали отличия, видимые лишь им. Из Audi вышел другой «хищник». Человек, чьи жесты, которыми он отдавал приказы, кричали о принадлежности к касте охотников. Спустя несколько минут, появились еще два аналогичных автомобиля. Охрана заполонила пирс, к которому был пришвартован небольшой белый прогулочный лайнер, что так любят ходить по Чао Прайя (1). Количество персон как важных, так и не очень, возросло. Птица, летящая в сумрачном небе, подала свой крик, словно говоря: «Понаехали здесь! Всю рыбу распугали! Яблоку негде упасть. Я уж не говорю про приземлиться и с милым посидеть.» Двое из троих кинули на неё оценивающий взгляд и продолжили разговор. Как говорится, собака лает, караван идёт. — Зи, ты явно перегибаешь с мерами безопасности, -выговаривает брат, недовольный поездкой в машине. Пересаживаться с двухколесного на четырех Макс жутко не любил. Но приходилось. — Лучше перебдеть, чем недобдеть, — присказка, известная каждому. Контраргумент Зи номер один. Третий брат молчал. Перебранка этих двоих, скорее ритуал, чем действительно ссора. Мью вздохнул. Прохладный воздух от воды проник в легкие и уже начал пробираться под костюм, а эти двое могли спорить хоть до ишачьей Пасхи. — Пошли. Негоже заставлять отца ждать.- Пара фраз и гробовая тишина. Последняя оценка окрестностей и стремительный рывок на корабль. Нет, сегодня они не пираты, не захватчики, а гости. Но привычка быстро и бесшумно двигаться неискоренима в них. Уже. Капитан встречал у трапа дорогих гостей. Они лишь кивнули, но пожилой мужчина ни капли не обиделся. Вместе с трио ещё поднялась и охрана, шестеро. Парни знали судно наизусть. Это было собственность отца. С ней были связаны прекрасные, наивные детские воспоминания, пока суровая матушка Жизнь не стала их нещадно бить. Старик нашёлся на верхней палубе, открытой всем ветрам. Стоял один во мраке. Уже 3 года как тьма окружала его. И каждый раз он давал отказ, если хоть один из сыновей заводил тему операции. Его глаза больше не видели. Больше не обманывали его. Мужчина не был сильно стар. Но его душа и тело было в шрамах. Одни болели, другие- нет. И скинув груз управления, он сначала, казалось, освободился, но на деле усыхал. Засыхал как старая водяная мельница на мелеющей реке. — Отец, — нарушил Мью покой пожилого человека.- Почему один? Где…- Мужчина не дал договорить, повернулся на звук, махнул рукой. Мол, «пустое». Крадясь на цыпочках как в детстве, когда он учил ходить во тьме, с улыбкой на устах, троица двинулась вперёд. — Вы всё ещё топаете как стадо слонов! — взорвался старик и стукнул тростью в запале об пол. — Прости, — звучит синхронно, но в голосах ни капли вины. И хотя отец не видит, они делают «вай», склоняют голову перед ним. Да, три человека, зовущие себя братьями — неродные друг другу. Они лишь смешали свою кровь, и испили её из чаши. Давно, сейчас и не вспомнить когда. В глубоком и счастливом детстве. И тот, кто их зовет «сынами» им тоже не родня, но они обменялись кровью, исправив «недоразумение судьбы». И пили из чаши не только её, но и горести, утраты и счастье. Далекое и почти забытое. Старик вырастил и воспитал их, открыл множество дверей. Научил выживать в этом жестоком и опасном мире. Не доходя 3-х шагов, они замерли друг напротив друга. Два поколения: те, кто скоро уйдут и те, кто придут им на смену. Молчание для всех, но диалог для них. « Я отдал всё, что было.» «Мы благодарим и благодарны тебе за всё.» Стройная, ещё не старая женщина поднимается наверх и, застыв у лестницы, громко, чтобы уж точно услышали в вое ветра, произносит: «Господин, ужин готов!» — Разделите со мной трапезу, дети мои, — приглашает хозяин, гордо следует вперёд, ведёт гостей. Никто не осмеливается предложить помощь. Знают, что так лишь оскорбят его. В кают-компании накрыт круглый и шикарный стол. Здесь старик позволяют себе помочь. И женщина с усердием служит ему подспорьем. За едой не говорят. Отдают дань почести коку, что постарался на славу. Лишь после неё, рассевшись в креслах: у электрического камина старик, а остальные кто, где. Завязывается разговор. — Совсем меня не навещаете, — по-стариковски ворчит мужчина, трёт ноющие колени, чувствует, как смотрят дети на него, усмехается и поясняет.- Погода сменится. Чтобы её! За панорамным иллюминатором мелькают прекрасные виды ночного города, но этим людям не до них. — Прости. Дела, — коротко и за всех отвечает старший. — Делааа, — передразнивает родитель. — Снова бодаешься с полицией? — резко переходит на другую тему. Теперь очередь усмехаться сына. — А говоришь, от дел отошёл, — мягко замечает. — Я может и слепой, но не глухой. Подай плед и принеси коньяку. По заведенной традиции младший, молча, выполняет требуемое. — Когда же ты уже поймёшь, что государство — эта та же самая банда, только называется по-другому и стоит на другом уровне (2), — нравоучает отец как малое дитя главу. Напряжения в комнате нет, скорее здесь душевно тепло. Люди, которые могут безжалостно оборвать в мгновение ока чужую жизнь, сейчас совсем обычные. Не отличаются от других ничем. Очень избранные видят эту сторону жизни. И почему-то, как правило, уходит за грань первыми. — Ладно, — успокаиваться мужчина, получив требуемое.- Поздно читать лекции таким дурням как вы. Все трое без возражений выслушивают слова бывшего главы и отца, человека, благодаря кому они сейчас здесь. — Поздно пить боржоми, коли печени пиздец, — звучит фраза на другом языке. Непривычно и коряво. А сыновья молчат. Если их отцу приспичило устроить им лекцию о плохом поведении или прочесть нотацию, значит так и быть. Родитель их не видит, но знает Макс сейчас сидит с самой кислой миной на лице, как будто съел ящик лимонов и его, перекосив, заклинило; Зи нервничает, как ребёнок, страдающий синдромом отличника, и сопёт мороженое, или еще какое лакомство. Отец уверен в этом на 100%, как и в том, что Мью невозмутимо слушает, терпеливо ждет как кобра в засаде, когда же предок перейдет к сути, к делу и перестанет лить воду в море. — Жизнь ломает людей незаметно (3), -говорит цитату. Все тяжело вздыхают. — Когда она и вас начнёт тесать? Видать, не доживу до этого счастья, -вновь замечает он. — Отец, — не выдерживает Зи. Его интонация прямо так и кричит « Может, хватит? Мы всё поняли!» — Что отец? — взвинчивается вмиг и высказывает боль.- Думал, перед смертью, хоть внуков понянчить, матерям вашим там расскажу. Ох-ах — ой — коллективный стон. — Семья — это уязвимость, — замечает старший сын.- Я ещё не готов к такой роскоши. — А к чему ты готов? — горечно спрашивает и вдруг снова резко меняет тему.- Ну-ка, расскажи мне, свою мечту. И вы, что замерли как суслики, тоже. Глаза всех парней округляются. Они действительно замерли и переглянулись. Песни про старость, что помрет скоро, про внуков, да даже про то, что они балбесы — не ново, а вот спросить про мечту — это выход из зоны комфорта или привычной картины мира. Зи, как любимчик, решает задать встречный вопрос, гадая, побьют его или нет за такую наглость: — Папа, ты хочешь что-то попросить? — сам фигея от своих слов, продолжает.- Только скажи, всё сделают.- Осторожно замирает, переглядываются. Старик недовольно хлопает правой рукой по коленке, левая держит трость. — Аи… Нет.- Суровый и резкий ответ. — Отец, я не понимаю, к чему ты ведёшь? — Глубоким низким баритоном спрашивает напрямую Мью. — У вас была куча возможностей, — начинает родитель пояснения, раздраженный тем, что ему приходится разжёвывать основы. — Открыты все двери. А что в итоге? — Риторически спрашивает у камина.- Вы пошли по пути меньшего сопротивления. — Резко успокаивается.- Это всё лирика. Мне уже недолго осталось. — O, -снова коллективно стон. Привычная шарманка. — Эх, — машет на них рукой, и вместе смеются. Другой бы на его месте обиделся, но не он. Они веселятся, и начинающийся конфликт гаснет в зародыше. — Я серьёзно. Какие у вас мечты? Чего вы хотите? — вопрошает старик уже без всякой драмы. — Не знаю, отец, — впервые озадачивается Мью. — Хочу стадион построить, полигон для гонок, — вдруг отвечает Макс и отводит взгляд от братьев в окно. Они поражены. — Что?! — не выдерживает и мгновенно взрывается. Родственники отводят глаза, Зи даже ладони вверх поднимает. «Ничего. Никаких претензий», — так говорят их глаза. — «Просто удивлены.» Самый раздолбаистый среди них имеет, оказывается, цель. — И что тебе мешает осуществить мечту? — в лоб спрашивает родитель.- Денег не хватает? Помощь, какая требуется? Младший тушуется. — Ну, это не деловое…- мнется.- Для души же, — краснеет как в детстве, когда требовалось что-то попросить. Парни улыбаются, смотрят на это редкое зрелище. — А вы чего ему не поможете? — машет в пустоту на сыновей отец. — В первый раз слышим, отец, — улыбается вовсю Зи. — Ты выбрал уже проект? — мягко как у ребёнка спрашивает Мью. — Нет ещё, недавно об этом задумался, — бурчит себе под нос, а глаза так и бегают с отца на братьев и в иллюминатор. — Ну, не всё же «фабрики» и «бойлерные» (4), надо и про душу не забывать. На черта нужны эти деньги, если ты не можешь купить или получить желаемое? Не бойтесь их тратить. Легко пришли, легко ушли. Есть вещи, правда, которые не купишь, — делает паузу после каждого предложения бывший глава. А последние так и отдает горечью.- На тот свет их не прихватишь, — злорадно замечает, а позже с грустью продолжает, пока детишки ещё слушают его. — Ко мне во сне матери ваши приходили, — молодые люди моментально напрягаются, переводят взгляд на отца. Тема матерей не табу, но и необычная для их встреч. — Звали с собой, — продолжает, делая вид, что не замечает, напряжения. — Я обрадовался. Пошёл к ним, — горько усмехается и отпивает из, казалось бы, забытого бокала.- А они мне: «скоро свидимся. Обожди чуток, » — передразнивает. — Так что, — вздыхает, — недолго вам меня терпеть, — заканчивает речь. — Отец… — вновь вступает Зи. — Молчи. Просто молчи. Повисает тишина, в которой не знаешь, куда себя деть. Капитан по громкой связи сообщает о прибытии. Вовремя. — Вам пора. Спасибо, что навестили старика, — говорит, повернувшись к камину. Парни встают и делают «вай». Уже у дверей их застают последние напутствия. — И помните: Невозможное возможно, на невозможное просто нужно больше времени и денег (5). –Тычет в направлении младшего, безошибочно угадывает.- Смысл шторма в том, чтобы ты вышел из него другим, и не мог стать прежним.- Теперь трость указывает на среднего сына. — Отдай кесарево кесарю, а Божие Богу.- Трость на Мью. — Всё, идите. Жаль, что шалопай не смог навестить, — замечает, а брови остальных взлетают. Отец недолюбливал приобретённого брата. Ещё раз прощаются. Но они уже неинтересны мужчине. Старый воин покорно ждет у огня теперь ту, что обрежет его нить жизни здесь и проводит в другой мир. Ту, что носит имя Смерть. ***Самое страшное из зол — смерть — не имеет к нам никакого отношения, так как, пока мы существуем, смерть еще отсутствует; когда же она приходит, мы уже не существуем.
Эпикур — древнегреческий философ