Я дождусь твоей любви (#Даркбуратино)

      Есть такие моменты, которые делят нашу жизнь на «до» и «после». Неосторожно оброненное слово может навсегда поменять отношение к человеку. Лишний бокал вина способен привести к необдуманному поступку. Выбор дороги домой может стать последним выбором в жизни. А самое страшное — ты никогда не знаешь, когда настанет тот самый момент, переворачивающий твою жизнь вверх дном. У Пьеро таких моментов накопилось невероятно много.       После смерти Коломбины, в которой все обвинили Пьеро, отношения Карабаса-младшего с остальными куклами сильно ухудшилось. Хотя куда уж хуже? Но если раньше артисты могли позволить себе дерзить ему или не слушать, то после произошедшего его стали бояться. Да, Коломбина погибла в результате несчастного случая, но все знали, что наказание для нее выбрал Пьеро.       Самому молодому человеку было плевать на пересуды. Тем более, что Коломбина была жива… Но никто кроме него не знал об этом.       Пьеро держал девушку в заточении, в подвале, уже долгое время. Никто ничего не заподозрил. Никто не мог и подумать, что в своей безумной любви он пойдет на такое. Он старался приходить к ней каждый раз, как представлялся случай. Приносил подарки, не скупился на них, но Коломбина была к нему очень холодна. Первые дни своего заточения она очень неистовствовала — бросалась на Пьеро, кричала, плакала, угрожала и злилась, пыталась сбежать… Но все тщетно. В конце-концов она перестала выказывать какие-либо эмоции, чем очень злила Пьеро. Пожалуй, она избрала лучшую тактику, ведь нет ничего хуже равнодушия.       Сегодня Пьеро нес с собой новое красивое платье, белоснежное, как у невесты. Ему очень хотелось увидеть в нем Коломбину. Такую красивую. И вот, спускаясь в подвал, он находился в предвкушении, что уж сегодня всё будет, как когда-то давно, когда они были счастливой парой.       Открыв дверь, Пьеро сначала услышал музыку. Она играла очень громко, и если бы не система шумоизоляции, он услышал бы ее еще раньше. А увидев танцующую Коломбину, юноша буквально застыл в дверях. Он боялся даже вздохнуть, ведь мог нарушить таинство момента и спугнуть такую красоту. Девушка порхала как бабочка, в небольшом пространстве подвала буквально налетая на стены, но не останавливалась. Она не видела Пьеро и потому танцевала так самозабвенно, с такой чувственностью, которой юноша уже давно не видел в ней. Поэтому он молча наблюдал за своей возлюбленной, вспоминая, как увидел ее первый раз, как влюбился в нее без памяти. Тогда она тоже танцевала, не замечая ничего вокруг. Невозможно было не влюбиться.       Песня подходила к концу, но танец лишь приблизился к кульминации, наплывом чувств способный снести все на своем пути. В воздухе буквально повисло напряжение, которое девушка вкладывала в каждое движение, и Пьеро чувствовал все — боль, отчаяние, тоску… И вместе с тем непреодолимую тягу к борьбе. Она не готова сдаться ему. Не готова принять его. Не готова простить. Это видно по резким движениям, плотно сжатым губам. Но и Пьеро не готов сдаваться тоже.       В конце концов музыка закончилась, как закончился и танец. Тяжело дыша, Коломбина медленно повернулась в сторону двери, будто почувствовала на себе пристальный взгляд. Пьеро зашел внутрь и закрыл дверь. От громкого стука девушка вздрогнула, сбрасывая с себя последнюю пелену магии танца. Растерянность на ее лице сменилась холодной решимостью. Отвернувшись от Пьеро, она села на кровать, поправляя юбку.       Подавив в себе стон отчаяния (Пьеро был уверен, что сможет поговорить с девушкой без этой холодности), юноша натянул на лицо улыбку. — Hola guapa, ¿cómo estás? — Пьеро часто говорил с Коломбиной на испанском раньше. Девушку почему-то это очень забавляло. И сейчас это было попыткой начать диалог. Ведь от бесконечных монологов, как будто со стеной, Пьеро порядком устал. Но Коломбина даже не улыбнулась. — У меня есть подарок для тебя, — юноша положил сверток с платьем на кровать рядом с девушкой. Чем снова не вызвал никакой реакции. Взгляд Коломбины был прикован к статуэтке балерины, стоявшей на прикроватном столике. Один из подарков Пьеро. Навечно застывшая в стеклянном шаре, она казалась такой несчастной в своем заточении. Пьеро недовольно нахмурил брови, когда понял, куда смотрит девушка. Ему хотелось, чтобы она посмотрела на него. Чтобы увидела, наконец: всё, что он делает — это только ради нее. — Твой танец изумителен. Я и забыл, насколько прекрасно ты танцуешь. Рад, что смог это увидеть. — Пьеро сел рядом с ней, настраиваясь на то, что ему снова придется говорить с пустотой. Но неожиданно Коломбина нарушила молчание: — Я хочу уйти отсюда, Пьеро, — прямой взгляд в сторону, абсолютная сталь в голосе.       «Пьеро»… Холодное «Пьеро». Коломбина почти никогда не называла его по имени, больше предпочитая милые прозвища. Лишь в моменты ссор она бросала это «Пьеро», как что-то незначительное, раздражающее. Это было своеобразным маркером ее настроения. И все же он предпочел бы привычное «mon cher» или «любимый». И одновременно боялся, что не услышит больше ласкового слова в свой адрес от девушки. — Может, примеришь платье? Я уверен, тебе очень пойдет, — будто не услышав ее слов, Пьеро продолжил о своем. Он не отрывал своего взгляда от профиля Коломбины. Следил внимательно за каждым вдохом, за взмахом ресниц. Она задышала чаще и поджала губы — недовольна. Он читал карту ее тела как раскрытую книгу. Ведь никогда не переставал смотреть на нее, даже когда это стало мучительно больно. — Зачем я здесь? — Коломбина резко развернулась к нему, колкий взгляд, как удар пощечины.       Пьеро глубоко вздохнул. Снова этот бессмысленный разговор. — Я защищаю тебя. Я ведь уже говорил. Пока ты не можешь выйти.       Коломбина вдруг переменилась в лице. В глазах зажегся нехороший огонь. Она медленно положила руки Пьеро на колени, кокетливо наклоняясь к его лицу, глядя в глаза, завораживая, гипнотизируя. Почти прикоснувшись к его губам, она прошептала, обдавая горячим дыханием лицо: — Я знаю, чего ты хочешь, mon cher, — рука скользнула вверх, — Я вижу, как ты смотришь на меня.       Пьеро не отводил взгляда от ее лица, чувствуя, как накатывает возбуждение. Коломбина прекрасно знала, что ему нравится, и беззастенчиво пользовалась этим. Провоцировала. Она прижалась к нему грудью, шепча уже на ухо, слегка прикусывая мочку: — Я только не могу понять, чего ты ждешь? Я ведь здесь, в твоей полной власти. — вот она уже забралась к нему на колени, плавно двигая бедрами, лаская руками. Пьеро же совершенно не шевелился, понимая, что попадает в какую-то ловушку. Сердце его гулко стучит в груди, кровь ударила в лицо. Держаться уже почти не было сил. Он застонал, опрокидывая голову назад. — Ты ведь хочешь этого. С того самого момента, как я ушла к Арлекино. Скажи, ты представлял нас вместе? Представлял, как ОН берет меня?       Не в силах больше слушать ее ядовитые речи, Пьеро одним резким движением схватил Коломбину за плечи и опрокинул на кровать, нависая сверху. На лице — ярость. Коломбина бесстрашно смотрела ему прямо в глаза, ухмыляясь. — Прекрати, — шипит, как змей, — не говори о нем, не вспоминай. Его больше нет. Есть только мы. Если бы ты…       Коломбина громко захохотала: — Никаких «нас» нет, Пьеро! Я не люблю тебя! — Я заставлю тебя снова полюбить меня! — Он с силой сжал её плечи, слегка встряхнув, девушка поморщилась от боли. — Я тебя ненавижу, ненавижу! — не в силах сдерживать горькие слезы, Коломбина попыталась вырваться из крепкого захвата. Она извивалась что есть силы, кричала все громче проклятия в его адрес, пока её не захлестнули рыдания.       Пьеро не отпускал её, прижимая к себе сильней, чувствуя её ненависть. Он пытался впитать это чувство в себя без остатка, прочувствовать, наказать себя за то, что он делает с ней. Ведь он знает, что ни за что не отпустит её. Она принадлежит ему, и никто больше не заберет её, как Арлекино. Коломбине просто придется смириться с этим.       В конце концов истерика затихла. Тихонько всхлипывая, Коломбина обмякла в стальных объятиях Пьеро. Юноша посмотрел на нее с такой нежностью во взгляде, убрал растрепанные волосы с лица, наслаждаясь мимолетной возможностью прикоснуться к любимой.       Коломбина действительно не понимала, почему он не прикасается к ней. Но Пьеро не мог взять её силой. Не хотел. Она должна сама захотеть этого. Как когда-то. Сама прийти к нему, прижаться так сладко, смотреть глазами, полными желания и любви. Он добьется этого любыми средствами. И будет терпеливо ждать. Теперь, когда она здесь, у Пьеро есть всё время этого мира. Ведь она никуда не денется.       Эта болезненная привязанность к Коломбине медленно убивала их обоих. Она отравляла душу Пьеро, заставляла творить невообразимые вещи, затуманивала разум. И девушка стала жертвой этой любви. Ведь она не могла после всего произошедшего полюбить его. Она всё ещё надеялась сбежать, верила, что так не может всё закончиться. Пьеро нежно поцеловал её лоб, после чего отстранился, поднимаясь с кровати. Эта стычка вымотала его. — Отпусти меня, — прошептала Коломбина. — Не могу.       Он бросил на неё взгляд через плечо, украдкой: Коломбина неподвижно лежала на кровати, лямки её платья спадали, обнажая круглые плечи. Такая красивая, так близко. В памяти промелькнули мгновения, произошедшие раньше — она у него на коленях, горячая, податливая. Ах, если бы это было правдой! Если бы это было её истинными чувствами, он был бы так счастлив. Прекрасная куколка, отыгрывающая эмоции на сцене, не могла обмануть его. — Я приду вечером, принесу ужин. — фраза прозвучала скомкано.       Коломбина повернулась на бок и поджала колени к подбородку. Длинные зелёные волосы накрыли её голые плечи. Она снова не смотрела на Пьеро, погружённая глубоко в свои мысли. — Ты чудовище. Я не жалею, что бросила тебя, — сорванным, но твёрдым голосом прошептала девушка, закрывая глаза.       Пьеро ничего не ответил и вышел из подвала. Пусть так.

Я заставлю тебя полюбить меня