Все так просто, все было так просто? Нет. Просто не было никогда.
Винтер влюблен, Винтер влюблен полностью. Абсолютно, но милая Пенелопа этого не зрит. Многие леди, и даже замужние дамы, таяли пред вежливостью и добротой волшебника. Это никак не поражало, ничего не давало и никак не интересовало. Ему, мягко говоря, было на это наплевать. Его редко волновал бессмысленный флирт… А вот долгие лиричные мучения — вполне. Если бы было известно, что помощь леди на том банкете превратится в хроническую бессонницу. В попытки обойти все замки, воспользоваться всеми путями, но осознанием на средине пути, что поступает неверно.Если бы Леди Эккарт…
Да, Винтер безумел от желания узреть хотя бы подобия улыбки нежно-розовых губ. Да, он сходил с ума, когда происходило это заветное случайное касание. И он не понимал. Не понимал. Почему? Почему?! Его никогда не проникали стервозные аристократки, но Пенелопа не была просто стервой. Не была просто маленькой «сукой семьи Эккарт». Когда он впервые услышал такое словосочетание… Это было чувство злобы или глубокой щемящей боли? Однако, леди он был не интересен и прекрасно знал об этом Верданди. Он знал о разнице в возрасте, что многим другим не мешала. Знал и ежедневно выстрадывал, каждую чертову цифру.Как интересно! Вам двадцать шесть, а чувства на все четырнадцать.
Умные взрослые часто говорят о юношеской любви, да? Скажите им, что сильнейшая любовь лишь у человека, что поставил выше духовное, а не телесное. Юноши любят внешность, любят телом и губами. Винтеру уже это не нужно. Он будто постарел и одновременно воспрял. Будь Пенелопа страшной, пусть понятие красоты различное и размытое, будь она мужчиной, будь ей сорок или двадцать шесть. Будь она изыскана, будь неряшлива в отношение своего гардероба. Он любил бы. Любил бы. Бы? Любит. Любит и будет, наверное. Ивонна? Да, она несчастна, но дай Винтеру этот ужасный выбор… Конечно, он выбрал бы застрелиться, но Пенелопу. Да и с чего взяли, что последняя так уж счастлива? Это все ломало, вынуждало опадать в темное ничто и отвлекаться на привычные заботы, пытаясь прогнать и убить никчемные мысли. Мысли о фальшивой леди. Полные печали глаза отражались в душе, а оттуда шли в пейзажи. Пейзажи сновидений, пейзажи дней. Такие прекрасные, но столь не родные. В них не было счастья, лишь горькая насмешка.И эти глаза были не его.
И никогда бы его не стали. Их диалоги кончались хладнокровным «прощай» или отрывом в лице пришествия ее братьев, отца, кого угодно. Пенелопа лишь один раз воспротивилась этому для продолжения диалога, но Винтер ощутил в этом действие какую-то вынужденность. В коротких, пусть и вежливых, диалогах был этот неизвестный дух «Мне плевать». Или это придумывает пьяный от горечи мозг? Нет, никакого признания не будет. Точно не будет.Как минимум по разрыву сердца.
Остается лишь писать короткие письма в стол, писать сценарии в голове. Зная, что первые никогда не дойдут, а вторые никогда не произойдут.Не будьте ванильным мальчиком, не время.
Не время. Да. У него еще есть свои цели, обязанности. К чему он начал читать статьи о морфине? Почему он перечитывает о воздействие его на психику? Почему во рту этот горький ненавистный табачный вкус? Почему мысли о смерти так пугают? Почему? Порой кажется, что он находится в какой-то дешевой истории, но ставшей столь глубокой в следствие пары вещей. Чувственности и эстетизма страданий. Все вроде бы. Однако? Стоило ли все это счастливого конца? Или это та самая классическая книга, а не бульварный роман? Классика. Тонущая в боли, страданиях, лжи и предательствах. Слезливая. Ужасная. Мерзкая. Но именно она дает людям желание жить.Вам не идут такие мысли.
Винтер снова подчиняется голосу, который явно принадлежал не ему. Он был столь властен, холоден. Отказ ему — прямая дорога к смерти, как и согласие. Игнорирование повышает громкость. Что делать? Терпеливо ждать. Сделать ничего нельзя, пытаться даже не стоит. Но и забывать все это не желается, это чувство хочется смаковать. Смаковать, как чужие руки, что обвились вокруг шеи. Чужое удивление пред этим, чужой смешок и легкое такое простое: — Я тоже люблю Вас. Четыре слова. Четыре. Всего так мизерно мало, а их уже достаточно для доведения взрослого мужчины до слез.Слишком сентиментальны.