Не изменяя

— Слушай, а у тебя было что-нибудь с Шарлотом? — с таким необычным вопросом обратился Слава Мэрлоу к Моргенштерну в один из вечеров, когда они вместе чилили в лаундж-зоне: с кайфом развалившись на диванах, они потягивали дорогой алкоголь и смотрели различные клипы, не забывая комментировать особенно интересные моменты. От таких вопросов ром встал Алишеру поперёк горла. Откашлявшись под пристальным взглядом Артёма, музыкант выразил своё удивление, стараясь выглядеть естественно: — С чего ты это взял? — Ну, так, — протянул Мэрлоу, — просто. *** Парень, совсем ещё мальчишка, стоит и смотрит на него своими серо-голубыми глазами; взгляд ясный, как небо поздней осенью. Он что-то говорит и его губы — несколько пухлые — двигаются так, словно манят… Морген завороженно смотрел на этого юнца, пока до него не дошло. — Извини, я прослушал. Так чего ты хотел? — переспросил Алишер. — Я говорю: кофе будешь? — и его губы, вновь совершив необходимые артикуляционные движения, сложились в тёплую улыбку. В каждой руке мальчик из рекламы мегафона держал по белой чашке горячего напитка; одну из них он протягивал рэперу. — Да, спасибо, — Моргенштерн принял предлагаемую чашку и, отпив пару глотков, снова задумался. Молодой человек напротив был одет в пляжные шорты и рубашку; такая одежда совсем не скрывала его тонких черт. *** — Так было или нет? — продолжал допытываться Марлоу. — Ответь честно. — Ну… Э-э-э, — Морген несколько растерялся. — Нет, конечно. Конечно, нет. Воспоминания поплыли перед глазами. «Всё-таки охуенно, что он не читает мои мысли, — думал Алишер, глядя в глаза битмейкеру, чей взгляд становился пытливее, — а то хуй знает, к чему это могло бы привести…» Тонкий юноша нагло и непристойно закружил мысли Моргенштерна в безоглядной пляске. «Только бы глаза не выдали, — едва не молился рэпер, — хоть бы по ним не прочитал». *** В ту ночь Моргену не спалось. Чёртов кофе никогда не имел такого эффекта; хотя, может, это был вовсе и не кофе… В любом случае, попытки уснуть Моргенштерн оставил. Он протянул руку и, взяв с тумбочки телефон и наушники, включил первую попавшуюся песню Шарлота. Нежный голос, светлая эмоциональная окраска и простой текст действовали успокаивающе. Перед глазами тут же возник юноша, с которым он общался днём; он танцевал и, извиваясь в ритм, легко улыбался. Его каштановые кудри — такие же лёгкие, как его смех — взлетали вверх, обрамляя его красивое лицо. Композиции менялись и с каждой новой песней в фантазию добавлялись всё новые детали: вот уже вместо белого абстрактного фона появилась комната, просторная одежда, лишь намекающая на очертания под ней, но не обрисовывающая их более подробно, исчезла. Рядом появился Моргенштерн; он танцевал рядом на свой манер — менее гибко, но также грациозно. Последовало и продолжение, но это уже была не фантазия, а сон — тягучий, возбуждающий, похожий на реальность. *** — Не было? — ещё раз уточнил Артём. — Нет, — Моргенштерн тут же оказался рядом, чтобы выдохнуть одно-единственное слово в тёплые губы Марлоу; терпкие отголоски крепкого алкоголя доносились до Славы, будоража и пьяня ещё больше. Алишер никогда не расскажет битмейкеру, что в ту ночь он совершенно забыл о нём; вообще в те несколько дней он проходил сам не свой, ибо перед его взором всё время стоял другой человек. Именно поэтому он тогда свёл до необходимого минимума общение со Славиком, ссылаясь на постоянную занятость и усталость. Внезапное и приятное наваждение прошло внезапно, а именно в один момент… *** В последний день съёмок Алишер нашёл у себя на тумбочке записку неоднозначного содержания. Шарлот уже давно заметил, какими взглядами одаривал его рэпер, и теперь звал его к себе. Поколебавшись несколько времени, Морген пошёл к нему. «Ну, а хули, блять? — думал он. — Хули нет?» Шарлот уже давно ждал его; встретив дорогого гостя на пороге, он сразу же предложил ему «кофе или что-нибудь покрепче». Пока он хозяйской рукой разливал им виски, Морген прошёл и сел на кровать. — Ты не хочешь раздеться? А то здесь как-то жарко, — томно протянув последнее слово, он развязал халат и направился к Алишеру. Повисший на локтях халат уже ничего не скрывал и Морген с удовольствием обнял это стройное молодое тело. Шарлот сел к нему на колени и их лица оказались слишком близко… Пальцы Алишера жадно скользили по гладкой нежной коже. Последовал горячий — под стать здешнему климату — поцелуй; сплетаясь языками и лаская друг друга, молодые люди словно двигались по некоему сценарию, который никто никогда не читал, но все всегда знали наизусть. После завершения поцелуя Шарлот улыбнулся и легонько толкнул Моргена; последний, не сопротивляясь, упал на кровать; он с наслаждением смотрел, как его сон претворяется в реальность. И всё шло своим ходом: так логично, но морально неестественно. Морген уже успел поменяться местами с Шарлотом и, нависая над ним, готовился спускаться ниже для перехода к решительным действиям, когда раздался звонок. Это был кто-то из команды — затуманенный возбуждением мозг Моргенштерна и не пытался понять, кто это. Почти рандомно ответив на вопросы, музыкант собирался сбросить вызов, как неизвестный попросил спуститься вниз — ему что-то нужно было уточнить. Скрипя зубами, Алишер пообещал спуститься позже, после чего сразу же отключился. Он хотел сразу откинуть телефон в сторону и поскорее завершить начатое, но в глаза бросилось одно непрочитанное сообщение. От Славы. Ничего особенного там не было: Марлоу просто сообщал, что любит его и очень ждёт; соскучился. «Он там меня ждёт, а я здесь ебусь с кем попало…» — эта мысль, точно удар, разбила вдребезги все светлые и радужные желания Моргена; похоть испарилась, сменившись подобием латентного стыда. Ни о каком продолжении не шло и речи. Едва ли не прыжком поднявшись с кровати, Морген потянулся в сторону стакана с виски, но, вспомнив Славу, передумал и, подлетев к двери, сказал: — Ничего не получится, извини. Измена закончилась не начавшись. Точка была поставлена быстро и точно, причём на довольно приятной ноте. Несмотря на то, что в этой истории не было ничего такого, что могло бы вызвать отвращения, Морген не любил вспоминать о ней. Точка была поставлена окончательно и бесповоротно.