Podcast

— Итак, песня, которую мы впервые представим на нашем радио — «Won’t Take Me Alive». Эшли, не расскажете нам немного о ней? При звуках названия собственной песни я как-то немного напрягаюсь, но сохраняю непринужденный тон. — Эмм… это песня, которую я написал еще в ранний период «Black Veil Brides». До них я был в другой группе, и мы были, ну, прямо как «Guns N’ Roses» — шли напролом, ничего не боялись, все из себя «настоящие рок-н-рольщики», ну, вы понимаете. И с того периода остался кое-какой материал, который еще не использовался. И для меня эта песня — что-то вроде кивка в сторону прошлого, к которому я уже точно не вернусь. Через какое-то время я решил пересмотреть то, что у меня было и, возможно, что-то переделать, а что-то дописать — все-таки я сочинял это, когда был намного моложе, а жизненные приоритеты со временем меняются, сами знаете. И вот для моего EP я несколько модернизировал эту песню — сделал ее по звучанию более близкой к «кантри» и в стиле южного рока. Плюс, здесь, в Нэшвилле у меня были знакомые местные музыканты, которые согласились помочь мне реализовать всю эту идею — записать, обработать, свести. И во время пандемии все это заняло около месяца, учитывая, что не пришлось сильно заморачиваться с поисками студии и музыкантов. И… не знаю… это было очень продуктивно и, конечно, захватывающе, а, результат, собственно, перед вами. — Да, точно! — диктор — Рене — издает тихий смешок и шебуршит чем-то на фоне, из-за чего мне на секунду хочется выдернуть наушник — слишком противное ощущение. Морщусь и тоже коротко смеюсь в ответ. Тут к разговору подключается Ли Энн — второй диктор: — Эшли, надеюсь, Вы не против, если мы сделаем небольшой перерыв и послушаем Вашу новую песню? — Нет-нет, конечно, — бодро заявляю я, — вперед! — Отлично! Мы вскоре вернемся, буквально через пару минут и продолжим наше интервью с Эшли Парди. Оставайтесь с нами! Для слушателей включается долгожданная «Won’t Take Me Alive», а ко мне вдруг обращается немного удивленный голос Рене: — Так, у нас тут неожиданный звонок… Эшли, это тебя. — А? О, хорошо, — рассеянно убираю челку со лба, смутно соображая, кто таким вот странным образом захотел со мной пообщаться. Хотя, может, фанаты? Вдруг желают лично поблагодарить за Камеи и не нашли ничего лучше, чем дозвониться через радио? Поэтому без задней мысли я даю добро на разговор. Сначала в наушнике не слышно ничего, кроме странных щелчков и постороннего шума, смахивающего на перешептывания, но потом… — Привет, Эш. Тут же хмурюсь — не ожидал услышать именно этот голос. И именно сегодня. Первый же день теплого, все еще пестрящего золотисто-оранжевыми красками Самайна*, похоже, решил подложить мне свинью. Черноволосую и голубоглазую. И с рандомными, бессвязными татушками почти по всему телу. — Привет, — поколебавшись какое-то время, отвечаю я. Получилось достаточно холодно, что меня лично радует. Вообще странно, что я ему ответил, а ведь хотелось просто послать его глубоко в задницу и отключиться. — До тебя не дозвониться, — голос звучит ровно, без обычных восторженных и чуть хрипловатых надрывов, которые я слышал каждый раз, как встречал его. Сейчас же как-то слишком тихо. Неужто успокоился? — Бирсак, ты тупой? Тут и ежу будет ясно, что я поменял номер, — раздраженно бросаю я, и подобно коту ерзаю на стуле, стараясь найти удобную позу. В итоге плюю на это и, закинув ногу на ногу, откидываюсь на кожаную спинку стула. — Понятно, — одна его короткая фраза, и я почти теряю над собой контроль. Почти. Все же кое-чему на сеансах, когда проходил терапию, я научился. — Ты на хрена позвонил? Что, Джульетта, наконец, бросила и ты решил мне поплакаться? Вспомнил о «лучшем», — специально делаю акцент на этом слове, чтобы поддеть его, — друге спустя почти год успешного игнорирования? — Нет, никто меня не бросал, — теперь уже он начинает злиться. — Кроме, блять, тебя. От такой наглости с его стороны мои брови тут же ползут вверх. Мне стоит больших усилий, чтобы не покрыть его трехэтажным, отборным матом. И мне абсолютно до лампочки, как бы это выглядело — он заслужил. — Я не понял — это сейчас что было? Камень в мой огород? — Нет! Я… — Энди ненадолго умолк, явно пытаясь подобрать слова, которые, судя по издаваемым им звукам с той стороны, давались ему явно через силу, — хотел поздравить тебя с успешным релизом EP «Nashvillain». Ты в своем репертуаре — обещал же пачку каверов, но умолчал, что одна песня среди них твоего собственного сочинения. — А что, предлагаешь трезвонить об этом на весь интернет? — фыркаю я. — Ага, сейчас, разбежался. А кто будет подогревать интерес слушателей? Это ж тебе не стремные лого, сляпанные в Paint на скорую руку, форсить во всех соцсетях вместе с этой непонятной надписью «завтра». Тут уже вы рискуете потерять половину фанатов, — здесь я начинаю почти давиться от смеха, припоминая, как выглядит их новый логотип. — Кстати, Бирсак, а чья это идея была — слепить новый символ из красного говна и белых палок? На мое удивление я слышу, что он тоже смеется. Невольно подмечаю, что глухая стенка, которой я весьма успешно отгородился от всего, что связывало меня с «Black Veil Brides», дает едва ощутимую трещину. — Не поверишь — Джульетта. — Чего? — тяну я, скептически улыбаясь. — С каких это пор она в дизайнеры подалась? Хотя нет, «дизайнеры» в ее случае — это слишком громко. Скорее, в мастера-ломастеры. — С недавних. И вдохновлялась, похоже, твоими старыми эскизами татуировок. Черт знает, где она их только достала… — А вот это сейчас обидно было, — наклоняюсь, чтобы ласково потрепать между ушек Спэрроу, внезапно заглянувшую ко мне на огонек через открытую дверь в комнату. — Мог бы и по рукам ей дать за такое неуважительное отношение и использование моих эскизов. А лучше вытолкать за дверь. С чемоданами. — Нуу, ты же ее знаешь… — начинает Энди, но я прерываю его довольно резким: — К сожалению. Бирсак тяжело вздыхает в наушнике, и я автоматически поправляю гаджет. Нетерпеливо цокаю языком: наш разговор явно заходит в тупик. Впрочем, как и все, что обычно касалось и касается «нас». — Ты еще что-то хотел? Бирсак, только прошу, не тяни резину, у меня время ограничено… — Тебя совсем не удивило, что я знаю о релизе? Так, а вот это неожиданно. Интересно, с чего вдруг такие вопросы? — Я не обратил внимания, — нехотя признаю, неспешно смахивая невидимые пылинки с колен, облаченных в дырявые, черные джинсы. Спэрроу, удобно умостившаяся как раз на моих коленях, лениво посмотрела на меня и зажмурилась. — А это так важно? Я думал, тебе по барабану, что там со мной происходит. — Вовсе и не по барабану, — в голосе Энди послышались обиженные нотки. — Я все это время следил за твоими постами, чтобы быть в курсе. Слушал все интервью и подкасты. Даже Камеи все твои посмотрел по несколько раз… а твои новые песни — хотя нет, кого я обманываю? — все твои песни давно на повторе. Джу не знает, кстати. — Это уже похоже на одержимость, Бирсак, еще и при жене, — ухмыляюсь я, отметив, что мне это ох как льстит. — Живым тебе меня все равно не взять, можешь даже не стараться. — Только свою песню выпустил и уже цитируешь? — смеется Энди. — Не рановато ли? — А тебе для биографий не рано? — весело парирую я, вспомнив о недавней публикации книги Энди «They Don’t Need To Understand». На самом деле не считаю, что ему рано для такого — этому парню хоть и нет еще даже тридцати, но уже есть, что рассказать. Да и фанбазе только на пользу будет. Я же своей личной жизнью, взлетами и падениями в полном объеме еще не готов делиться. Кто знает, тот знает. Для остальных же я так и останусь загадкой. Неуловимой. Во всех смыслах. — Мистер Парди, нам пора заканчивать перерыв. Вы готовы вернуться к интервью? — вдруг слышу немного обеспокоенный голос Рене в другом наушнике — он явно не хотел нас прерывать. — Еще минутку, Рене, — отвечаю я, привычно сдувая непослушную челку, упорно лезущую в глаза. — Уже пора? — нерешительно спрашивает Энди, и я невольно вздрагиваю: в его прогнившем насквозь сознании где-то очень глубоко, похоже, все еще живет частичка того наивного и совершенно очаровательного Энди Бирсака, которого я впервые встретил больше десяти лет назад. Он был открыт всему миру и не боялся показать себя настоящего. Сейчас же от прошлого него осталась лишь бледная тень. С одной стороны, это, конечно, удручает. С другой же… — Пора, — говорю я, готовясь к потере соединения и, может быть, к последней нити, до сих пор связывавшей нас, но сейчас натянутой до предела и готовой вот-вот лопнуть. — Спасибо за звонок, Энди. — Спасибо, что ответил, а не послал к черту, как я ожидал, — отвечает мне он, и я буквально чувствую, что в данный момент он улыбается. — А еще я… скучал по тебе. — Ой, Бирсак, вот только не строй из себя короля драмы! — нарочито громко смеюсь я. — Дай от меня крепкого пинка твоей Джуле и радуйся жизни дальше. Понял? — Слишком толсто, — усмехается Энди, — но я тебя понял. Связь обрывается, и в наушнике звучит лишь один долгий гудок с периодическими шумами. — Рене, я готов вернуться, — подаю голос я, почесывая за ухом черную кошечку, которая довольно заурчала в ответ на мою ласку. — Отлично! Эфир через три, два… Я вдруг обращаю внимание на потрясающей красоты закат, заливший в этот миг всю комнату яркими желтыми и красновато-оранжевыми красками. С Энди подобные явления наблюдать было практически некогда — туры, бесконечные интервью и пьяные афтерпати с последующим жестким трахом, после которого приятно гудело все тело, занимали все наше время и выжимали из нас все возможные силы. Мы столько моментов упустили… чтобы в итоге прийти к заветному перекрестку и разойтись, оказавшись по разные стороны баррикад. Но такова цена свободы. И я ее заплатил, пойдя своим собственным путем. Я перевернул страницу и начал новую главу, при этом оставив Энди далеко позади. И нет… по нему я точно не скучаю. Уже нет. Давно пора оставить прошлое в прошлом, и больше не стучаться в закрытые двери. Неожиданно в наушнике снова звучит приятный голос Ли Энн: — Итак, это была новая песня Эшли Парди «Won’t Take Me Alive», и завтра на нашем радио уже будет открыто голосование, которое будет доступно по ссылке. Так что, ребята, вы сможете проголосовать за вашу любимую песню и любимого исполнителя… «Ладно, Эшли, на сегодня тебе интервью еще нужно закончить», — мысленно говорю себе я, снова сдувая уже порядком доставшую за сегодня челку, и настраиваясь на продолжение. — «А завтра будет новый день и… очередная новая глава. И никаких тебе больше Бирсаков».