Я знаю, чем занять твой рот, Лапуля

— Как же вы меня все достали! — кричала Мишель на парней, размахивая руками в разные стороны и раздражаясь только сильнее из-за распадающегося на голове пучка. — Да с детьми заниматься проще, чем с вами! «Мишель, мы устали!», «Мишель, у нас ноги болят!», «Мишель, мы не запомнили это движение, повтори!». Да вы самая ужасная команда, с которой только мне приходилось работать! Вы — ленивые нытики, ясно вам? Никакого занятия завтра, всё, надоело! Она громко топнула ногой по паркету танцевального зала и, схватив сумку, скрылась за дверью, громко фыркая. Эти «Гладиаторы» уже сидят у неё в печенках. Казалось бы, взрослые мужчины, а проблем доставляют побольше, чем группа трёхлетних детей. Вечно они ничего не понимают, опровергают её движения в новый танец, устают и практически ноют из-за того, что она чрезмерно нагружает их. А Мишель не понимает, чего они ожидали, когда финал очередного конкурса на носу? Нужно пахать, выкладываться на полную, стараться, усовершенствоваться. Но сколько бы она этим лентяям не твердила это, они всё равно слишком уверены в своих силах, чтобы половину тренировки лежать на полу с раскинутыми руками. — Слушайте, парни, — начал Джастин, когда Мишель уже ушла. — Может, и сами не придём? Пусть помучается без нас, а то она только кричать и умеет. Потеряет нас — сама же и прибежит! — А по-моему, Мишель права, — пожал плечами Карлос. — Мы правда могли бы стараться больше, а не только препираться с ней, Джастин. — Если у неё не всё в порядке с нервами, то это только её проблемы, понятно? Я не собираюсь унижаться и выслушивать истерики. Если она наорёт на нас ещё раз — я свалю, — в подтверждение своих слов, Джастин покинул зал, громко хлопая дверью, под недовольство остальных членов команды. Вообще-то, это он и препирался с Мишель больше всех, поэтому должен пойти и извиниться, а не уходить, как обиженная девчонка. — И что нам делать? — хором сказали Джо и Кристиан. — Мишель ушла, Джастин ушёл. А если она действительно не придёт завтра? Что нам делать без неё? — Придет, — хмыкнул Брэндон, поднимая с пола свою сумку, а потом быстро выбежал из зала, не обращая внимания на странные взгляды парней. То, что они были вместе с Мишель уже долгих два года — не знал никто. Мишель просила его не афишировать отношения, чтобы лишний раз не выслушивать от особенно надоедливых членов команды, что теперь у неё к Брэндону будет особое отношение. А тем более, что на работе их любовь вообще никак не отражалась. Старался Брэндон так же, как и все, и получал тоже ничуть не меньше. А то, что творилось за стенами их квартиры — касалось исключительно их пары. Брэндон радовался, что они додумались снять квартиру в том же доме, где находится их студия — совместная, к слову, только об этом не знает никто, — только тремя этажами выше. Когда Мишель убегала в порыве нервов, он никогда не переживал, что по пути с ней может что-то случиться, да и догнать её обычно труда не составляло. Так и сейчас, Брэндон вошёл в квартиру практически сразу после Мишель, продолжая слушать её нервные крики, что доносились из их спальни. — ... да чтобы я ещё хоть раз согласилась помочь им? Ну уж нет, я лучше съем на спор какого-нибудь скорпиона, чем вернусь к этим невыносимым, ужасным, противным, ррр! Брэндон вошёл в комнату и стал наблюдать за Мишель, которая гневно расхаживала по комнате, стягивая с себя одежду. Всегда, когда раздражение внутри неё росло с невыносимой скоростью, она шла в душ, чтобы остыть и подумать о том, что, наверное, она была не права. Но потом она выходила в комнату, видела Брэндона, и продолжала свои возмущения, только вываливая поток гнева на него одного. Когда он спрашивал, какого чёрта должен выслушивать всё один, она отвечала просто: «Ты клятву давал, что и в горе и в радости, так что терпи». Брэндон медленными шагами подошёл к нервной супруге и осторожно коснулся её плеч, помогая стянуть тоненький свитер, словно совершенно не обращая внимания на её злость. — Давай, Лапуля, подними ручки, — шептал мужчина, а Мишель покорно делала всё, что он говорил, продолжая возмущаться. — Понимаешь? Он мне говорит, что устал. А я не устала работать с такими идиотами? Что он вообще в танцах делает, если устал, вот скажи мне? Я права? — Конечно права, Лапуля. Поднимай ножку, во-о-от так, молодец, — джинсы полетели в сторону кровати, но Мишель совершенно не обращала внимания на действия своего супруга, продолжая эмоционально возмущаться на Джастина и остальных парней. Ей словно было не до того, что она стоит уже в одном белье, а Брэндон сзади неё стягивает с себя шорты, оставаясь в одних боксерах. — И я честно тебе говорю, что работать с ними больше не буду, — лямки кружевного лифа поползли по рукам, освобождая из плена ткани округлую грудь. — Веришь мне? Потому что никаких нервов просто не хватит на это всё! Я так состарюсь быстрее! — Верю, Мишель, верю. Трусики тоже снимаем, — он присел перед ней на корточки, стягивая персиковое кружево по стройным загорелым ногам, открывая себе просто невероятно соблазнительный вид. Злющая Мишель — его любимая Мишель. Потому что в эти моменты она совершенно не осознает, что происходит вокруг. Он стянул с себя боксеры, с усмешкой наблюдая за своей супругой, которая машинально стала стягивать резинку с волос, рассыпая длинные русые локоны по плечам и спине, всё ещё продолжая жаловаться Брэндону. — Я так устала от этого, ты себе просто представить не можешь, Брэндон. Я даже ругаться устала. Обнажённый Брэндон подошёл вплотную к Мишель, осторожно убирая прядку волос от лица, заправляя её за ухо. Он прекрасно знал, что бесит Мишель точно так же, как и остальные члены команды, но только он мог успокоить её, даже когда мог получить парочку затрещин. — Раз устала ругаться — не ругайся, — хмыкнул он, а потом резким движением поднял Мишель на руки, заставляя её обвить ногами его талию. — Я знаю, чем занять твой рот, Лапуля, — прошептал он прямо в губы, тут же впечатываясь в них поцелуем, и быстрыми шагами направился в душевую, чтобы остудить Мишель. — Эй! — девушка пыталась протестовать, но с каждым движением его губ только сильнее расслаблялась, потому что он всегда действовал на неё, как успокоительное, не давая и шанса злиться дольше положенного. — Пусти, Брэндон, сейчас же отпусти меня! — Ну чего, Лапуля? — он внёс её в душевую, поставил на ноги и заглянул прямо в глаза. — Не нравится моё предложение найти для твоего сладкого ротика занятие поинтереснее, чем выкрикивание разных ругательств? — Ты ужасно пошлый, Брэндон, — нахмурилась она. — Да ну? — он рассмеялся, запрокидывая голову назад, а потом наклонился к её уху и прошептал: — Вообще-то, я имел ввиду поцелуй. — Засранец! — Мишель прищурилась, открывая воду. — Ты снова делаешь это! Снова и снова ты пользуешься тем, что я отвлекаюсь на гнев, и делаешь со мной всё, что тебе вздумается! — Именно так и делаю, — кивнул Брэндон, проводя по спине Мишель губкой, разнося по душевой кабине невероятный аромат кокосового геля для душа. Он оглаживал ладонями её плечи, проходился пеной по рукам и животику, пока она снова обвиняла его в хитрости. — Мы уже столько времени вместе, а ты до сих пор пользуешься этим. Ты совершенно невыносимый человек, Гриффин. — Абсолютно согласен с тобой, Гриффин, даже не смею отрицать очевидное. Тёплая вода смыла с разгоряченных после тяжелой тренировки тел всю усталость, а пахучий гель для душа придал бодрости и немного успокоения. Руки Брэндона вовсю оглаживали любимое тело супруги, смывая остатки пены, а Мишель, наконец-то, всё больше расслаблялась, отдаваясь во власть любимого мужчины. Он снова пользуется её положением, несмотря на то, что она пару минут назад пыталась ему объяснить, что так делать, как минимум, нечестно, но сопротивляться у неё не было уже ни сил, ни желания. Тем более, если она снова сейчас начнёт ворчать, он станет распускать свои руки, при этом она до последнего может этого не заметить, потому что будет полностью поглощена своим недовольством. — Ты успокоилась? — Брэндон снял с крючка огромное полотенце, начиная стирать влагу с совершенного тела Мишель. — Почти. Мне всё ещё хочется вернуться в зал и напомнить вам всем, что это вы попросили меня о помощи, ещё чёрт знает когда, между прочим, а значит, что вы должны прислушиваться ко мне, и вообще… — Ты слишком много болтаешь, Лапуля, — услышала Мишель насмешливый шёпот перед тем, как почувствовала его губы на своих. Сознание мигом улетело за пределы Вселенной, а в мире ничего не осталось, кроме таких любимых губ и жадных касаний. Брэндон всегда знал, как зажечь в ней огонь всего парочкой движений, а Мишель только сходила с ума оттого, что спустя уже долгое время после заключения брака, из их пары не уходит страсть. Он снова поднял её на руки, сжимая округлые ягодицы, а Мишель бесстыдно застонала в его рот, ощущая бедром горячий член Брэндона. По телам прокатились волны жара, затягивая узлы внизу живота с такой силой, что становилось практически больно. Он целовал её жадно, практически грубо, раздвигая кончиком языка зубы, проникая внутрь, сплетаясь с её языком. Мишель выпускала тихие стоны, начиная покачиваться в его руках, касаясь его торса возбуждёнными сосками. Казалось, что с их тел исходит пар, потому что жар был настолько сильным, что в комнате становилось на несколько градусов теплее. Они отчаянно сплетали языки, словно не виделись долгие месяцы, и понимали оба, что долго им не продержаться. Всё ещё держа её на руках он вынес Мишель из кабины и усадил на стиральную машинку, тут же прижимаясь всем телом. Губы Брэндона захватили сосок, заставляя девушку сдавленно застонать и зарыться пальцами в волосы супруга, чувствуя, как от его касаний кожа покрывается мурашками. По позвоночнику прокатилась дрожь предвкушения, а Мишель была уже настолько влажной, что терпеть было просто невозможно. — Нужно тебя внутрь, Брэндон, срочно! Он усмехнулся её командному тону, но рывком притянул за бёдра к краю и вошёл так резко, что Мишель неосознанно прикусила его плечо, оставляя следы от зубов. Брэндон не давал ей времени привыкнуть, только резко набрал скорость, двигаясь внутри горячего лона в таком темпе, что Мишель рвано хватала воздух губами, смешивая стоны со рваными всхлипами. Он чувствовал, как она впивается ногтями в его спину, слышал, как колотится её сердце и видел, как она закатывает глаза от удовольствия. Поистине лучшая картина, что ему удавалось наблюдать за всю свою жизнь. — Ещё… — тихий шепот, действующий, как кнопка запуска. Он стал двигаться ещё быстрее, вколачиваться в податливое тело ещё резче, разнося по душной комнате звуки влажных шлепков кожи о кожу. Её громкие стоны, пухлые губы, подпрыгивающая от рваных движений грудь — всё это просто лишало рассудка. Брэндон оставлял быстрые поцелуи, ощущая сладость её кожи. На груди, на шее, на ключицах и любимом лице. Он умирал от её красоты и готов был выслушивать её болтовню сутками, только за то, что она была рядом. — Хочу сзади, м-м-м, Брэндон! — Ох, какая ты развратная, Лапуля, — он усмехнулся и в два движения перевернул её спиной к себе, оглаживая ладонями бедра и ягодицы. — Сладкая… — прошептал, оставляя поцелуй за ушком, а потом снова вошёл, выбивая остатки воздуха из лёгких. Темп быстрее, стоны громче, а любовь с каждой секундой только сильнее. Он чувствовал, как начинают сжиматься стенки её горячего лона, и ускорил движения бедрами, зажимая между пальцев её твёрдые соски, ощущая зарождающуюся дрожь. — Давай, Лапуля, ну же, маленькая, — прошептал ей на ухо, прикусывая мочку уха. Они кончили одновременно, содрогаясь. Стоны прозвучали в унисон, а потом Брэндон прижал Мишель крепко-крепко, зарываясь носом в её волосы на затылке. — Ну вот, рот ты мне так и не заткнул, — тихо хихикнула Мишель, поворачивая голову и целуя Брэндона. — А я, между прочим, могу ещё поворчать. — Что ж… Раз поцелуи не помогли, у меня есть ещё один действенный способ. Беги в спальню, Лапуля.