10 часов

тони, кажется, что это все, как минимум, глупо. и дело даже не в нем. безусловно, не в нем. а в серебряном кольце на пальце, на внутренней стороне которого выгравированы красивые и, наверное, нужные, только совсем не ему, слова. нужные быть может пеппер куда больше? а лучше питеру? — и что-то от этой мысли летит в бурлящий котел с чертями. у него десять часов — вполне хватит на то, чтобы к утру выглядеть сногсшибательно. как и полагается на собственной свадьбе, если, конечно, прямо сейчас закрыть глаза и уснуть. и так катастрофически мало, чтобы окончательно из головы выбить мысль: «а лучше питеру?» можно даже ее просто зачеркнуть, изрезать, уничтожить — все что угодно. даже удавиться от того, что поперек горла стала, тоже можно. тони хочет сказать, необходимо. внезапно тони старк оказался влюбленным — безумно, неуклюже, бесстыдно, мучительно, не смея даже надеяться, он бы добавил — безнадежно. внезапно тони старк не знает что делать, что думать. у старка обветренные и потрескавшиеся губы, и глаза в темноте светятся, отражаясь от натяжного потолка в спальне. и в кромешной пустоте, которая, то ли снаружи невидимыми сгустками слизи покрывает помещение, то ли внутри оплетает каждый жизненно важный орган, — пи-тер: конец языка скользит по шершавому нёбу ровно два движения и утыкается в зубы с клокочущим рычанием, которое рвется из груди. пи-тер. собственная рука насильно закрывает веки, но не может насильно избавить от образа перед глазами, который на обратной стороне глазного яблока обрубком нерва выцарапанный. и тони не может, не хочет. а нужно, как никогда. потому что, у питера паркера есть любимая девушка. потому что, питер паркер — самый лучший-добрый-замечательный-превосходный-тони-заткнись мальчик, которого встречал старк. потому что, питер паркер смотрит на него со слепым обожанием. потому что, у питера паркера глаза похожие на ночной город с ясным небом. огромные зрачки темны настолько, что ад позавидует. и только блеклые звезды разглядеть иногда можно этом на небе. потому, что они каждый раз, когда встречаются с взглядом старка кричат оглушающе, парализующее: «падай, падай вниз, во мрак, падай дальше, падай, черт возьми». а у старка глаза обычные, в них не зги не разглядишь, в приторно сладком карамельном месиве. и поэтому энтони эдвард старк не сопротивляется. поэтому это билет в один конец. старки всегда добиваются того, чего хотят. но что-то именно сейчас, именно с паркером летит в бурлящий котел с чертями. и в это мгновение последняя остановка -— он в черном фраке с умело замаскированными глубокими тенями под глазами, которые так единственно верными друзьями и остаются. и выходить из поезда — нужно, в любом случае. старк думает, что надо было бы соскочить намного раньше. намного. старк думает, что так размышляет каждый наркоман. беда в том, что тони вовсе не зависимый. беда в том, что тони патологический лгун и лжет даже себе, даже в эту чертову секунду. а пеппер улыбающаяся так счастливо, что он не может не улыбнуться в ответ. фальшивой, для камер и фотографий предназначенной, улыбкой, с идеально рассчитанным углом изгиба губ и алым цветом на них. раз. два. три. с вздохом выпуская воздух из носа, еле разжимая губы произносит: «да, согласен» «нет, умоляю, я должен был успеть сойти.» люди думают — волнуется. друзья растроганы — сам железный человек волнуется. пеппер счастлива — она изменила природу тони старка, ведь он волнуется. но он не волнуется, нет. он не хочет выходить из поезда. тони смотрит на питера паркера в упор, ведь ему нечего бояться понимания в его глазах — старк женат. а паркер машет ему рукой и улыбается. по настоящему, искренне радуется за энтони эдварда старка. и энтони эдвард старк, в ответ, маша рукой с фальшивой маской счастья на лице, клятвенно себе обещает, что полюбит пеппер завтра, но только не сейчас. он спрыгнет, если захочет, но не сегодня, уж точно. пи-тер.