Арсенуко «Тамби» Масаев и Рустам «Рептилоид» Саидахмедов
Эти двое были вместе столько, сколько себя помнят. Почти что родные братья. Судьба свела Рустама и Тамби в восьмом классе. Во многом схожее чувство юмора и удовольствие от занятия комедией почти сразу установили между ними прочную дружескую связь. И по мере развития их как комиков, эта связь становилась только крепче. Продвижение в КВН, неоднократный и ошеломляющий успех в Comedy Баттл, который превратил дуэт Лена Кука в поистине легендарный, и последующая работа на ведущем телеканале России: всё это привело ребят к славе. Пиком же известности стало собственное шоу на YouTube - Что было дальше? Успехом Лена Кука была обязана не только своему нестандартному, непохожему ни на что, подходу к юмору, но также превосходной актёрской игре. Ведь именно их с Тамби неповторимая химия покорила сердца зрителей и жюри Comedy Баттл. Влюблённый студент и учительница, разведённая супружеская пара, герои женских мелодрам: вот неполный перечень образов их миниатюр. И многие воспринимали это как некий особый подтекст. Чего стоит один только инцидент с фан-артом, на котором художник изобразил Рустама и Тамби, завёрнутыми в одно полотенце, правда, ссылаясь на тот факт, что изображены были именно персонажи скетчей дуэта. Те, кто против всякого здравого смысла сумели разглядеть в дуэте подобное, сами того не зная, оказались правы. Но попали они только в одного из Лены Куки – Рептилоида. Вселенная распорядилась крайне странным образом, раз позволила родиться Рустаму с подобными склонностями в самом не подходящем для этого месте – на Кавказе. Консервативные общественные устои, семейные ценности и строгое воспитание заставляли парня стараться всеми силами подавлять свою суть. Хватало одной только тяги к занятию юмором, чтобы люди старой закалки в тайне считали клоуном и шутом, о чём-то большем было страшно даже помыслить. Тамби не был его первой влюблённостью, но стал единственной любовью. Рядом с ним вспыльчивый и взрывной Рептилоид чувствовал себя как никогда комфортно, от Масаева буквально исходило спокойствие, уверенность и уют. По натуре своей, Рустам пессимист. Всегда и во всём. И никогда не унывающий Тамби являлся для него колоссальной опорой и поддержкой. И очень быстро Рустам понял, что без памяти полюбил его улыбку, его прекрасный искренний смех и такие добрые глаза. За годы парни через многое прошли вместе и стали настоящими родными братьями. Вот только никто так и не узнал, что сердце Рустама в тайне всегда желало большего. И личная жизнь комиков стала большой темой для обсуждения в медиапространстве. 29-летние симпатичные и успешные кабардинцы не женаты – это вызывало некоторые вопросы. Особенно, на фоне уже женатых коллег по ЧБД – Сабурова и Щербакова. Даже по возвращению в родительский дом так же неизбежно следовало одно – расспросы родственников. Фразы по типу «Когда нам ждать невесту?», «Мы хотим увидеть внуков» и им подобные звучали при каждом удобном, да и неудобном, случае. Всё это утомляло, и ответом на все вопросы была работа. Жёсткие графики, при которых не то что пару, а полноценный выходной было тяжело найти. Отчасти, это действительно было правдой, ведь работали они с раннего утра, некоторые съёмки могли затягиваться, приезжать в офис приходилось и по воскресеньям. Отчасти, правда, а для Рустама и хороший повод отвести людей от темы его личной жизни, к которой не хотелось привлекать излишнее внимание.***
В съёмках «Что было дальше?» есть свой кайф, определённое чувство, что это не просто работа над проектом, а обычные посиделки лучших друзей, к которым в компанию иногда приходят новые объекты для подколов. Рустам любил ЧБД, но есть одна маленькая деталь, которая в тайне просто выводила его из себя – Нурлан Сабуров. Да, именно Нурлан заставлял парня зло стискивать зубы и сжимать пальцы в кулак, пока никто не видит. Ведь никто не давал этому наглому казаху права на Тамби. А руки Сабурова каждый раз так и норовили оказаться на предплечье Тамби, на колене, плече, а то и вовсе на лице. Масаев встал отыгрывать свою версию – Нурлан тут как тут. Масаев неудачно пошутил – справа сразу же следует удар или тычок. Неприятное чувство вызывало и то, что после прихода Деткова в шоу, Рептилоида отсадили от Тамби и сдвинули на одно место. Возможно, целью было разбавить таким образом сложившуюся "чернобровую компанию" в ряду через одного славянскими мальчиками. Хоть Рустам всем своим видом выказывал безразличие к происходящему, но внутри него бушевал настоящий огонь. Особенно в моменты, когда Нурлан позволял грубости в сторону Масаева. В такие минуты Саидахмедов буквально прожигал казаха злым взглядом из под тёмных очков. Никто не смеет унижать, а тем более бить Тамби. Его Тамби. Каждый раз после съёмок Рустаму хотелось плюнуть на всё и высказать Сабурову всё своё недовольство прямо в лицо. И каждый раз он молча ехал домой с неприятным осадком на душе. За годы, что он провёл в компании Масаева, прятать свои истинные эмоции стало его привычкой. То, какую теплоту и преданность всякий раз видел Рустам в глазах Тамби, попросту не позволяло рассказать ему о своих чувствах, что он скрывал на протяжении уже многих лет. Плевать на общественное мнение, разрушить их дружбу – вот последнее, чего хотел Рустам. Тамби хоть на первый взгляд и производит впечатление крупного серьёзного кабардинца, на самом же деле самый милый и светлый человек на планете, которого Рустаму так хотелось оберегать от этого ебаного, во всех смыслах, мира. На часах уже за полночь. В студии, в перерыве между гостями, стоит лёгкий гомон, зрители вполголоса переговариваются между собой, обсуждая шоу. Комики сидят в своих креслах и ждут, пока следующий гость будет готов подняться на сцену. За сегодняшний вечер было отснято уже две звезды. Рустам бегло оглядывает переполненный, впрочем, как и всегда, зал, смотрит на своих коллег по цеху, которые так же заняты обсуждением. Немного устало выдыхает, касаясь пальцами переносицы. После унылой истории Незлоба, последний на сегодня гость Анатолий Вассерман вряд ли добавит движа в этот вечер. Не успевает Рустам достать мобильный из кармана, как Нурлан уже встал со своего места и объявил выход последнего гостя. На удивление комика, выпуск получался достаточно неплохим. Постепенно, ребята дошли до написания версий. История, хоть и не с гостем случившаяся, но вполне занимательная. Кого не заинтересует рассказ о лидере целой страны, с особой страстью целовать других мужчин. В это время, издевательский голос в голове Рустама изрекает: «Ооо, а вот и по твоей части истории пошли, Саидахмедов» Рустам старается сосредоточиться на поиске трека в телефоне для создания нужного эффекта к своей версии, как слышит справа голос Нурлана. – Тамби, тебе помочь? Рус сразу откладывает мобильный в сторону и поднимает голову. – Давай я помогу, кого отыграть? Он встает с места и подходит к Тамби, в душе радуясь тому, что смог отбить себе эту роль у Сабурова. Хотя бы в миниатюре будет возможность отыграть поцелуй, неплохая ведь перспектива. – Да, давай, ты Брежнев, тянись ко мне. Рус подходит, Тамби отыгрывает первую, более короткую версию и возвращается в исходное положение. – А теперь другая версия. Тянись ко мне, – Рустам остаётся держать между ними дистанцию. Тамби чуть понижает голос, повторяя, – Ну, тянись. Рустам на секунду потерялся, открыл глаза и уставился на Масаева. Нужно было как-то срочно выкручиваться. По привычке отшутиться. – Эээ... Это версия или – Или желание? – не теряет времени Нурлан, вставляя свои пять копеек. Чего точно не ожидал Рептилоид, так это того, что в этой ситуации потеряется и сам Тамби. – О чём я говорил? – спрашивает Тамби, скорее сам у себя, улыбается и делает приглашающий жест рукой, – Ну, давай, тянись. Рептилоид ещё секунду мешкает, но закрывает глаза и осторожно наклоняется к лицу Масаева. Тамби смотрит прямо на него, расстояние между ними минимальное, но он не отстранился ни на миллиметр. В конце концов, он выдает шутку, и лёгкое напряжение между ними исчезает в ту же секунду, как по залу прокатывается волна смеха. Рустам даже придумывает добивку к его версии и оба они возвращаются на места. Казалось бы, очередное дурачество во время съёмок, но это выбило Рустама из колеи. Он мысленно благодарит Бога за то, что Тамби не мог слышать, как сильно билось его сердце. Никогда он не пялился на губы Масаева так открыто, тем более под сотнями взглядов и перед объективами камер. Съёмки вскоре завершились. Ребята переоделись и стали разъезжаться по домам со студии. Рустам стоял на улице, недалеко от входа в здание, за углом, ожидая своё такси. Парень ёжился от холодного осеннего ветра и периодически поправлял ворот куртки. На часах уже второй час ночи, зрители и большая часть съёмочной группы уже уехали домой. Никого из прохожих. На улице стояла почти полная тишина, разве что ветер доносил гул проезжающих на соседних улицах машин. У входа стали слышаться голоса и звук шагов – на улицу вышли Нурлан и Тамби. Рустам убрал в карман телефон и стал невольно вслушиваться в их разговор. – Слушай, зная ваши номера в качестве Лены Куки, я бы не удивился, если б вы там на сцене реально засосались. – с ухмылкой сказал Нурлан. – Это называется профессионализм, друг мой, – ответил Тамби, – но, честно, я бы не стал этого делать. Даже для номера. Да и Рустам нормальный, до такого бы не опустился. – А ты уверен? – продолжил Нурлан, – по-моему, он очень даже не против. – Не смешно, Нур. – буркнул Масаев. Рустам сжал руку в кулак, так сильно, что короткие ногти стали больно впиваться в кожу. Он понимал, что, возможно, позволил себе на сцене сегодня что-то лишнее. Но слова друга, словно острие лезвия, прошлись по сердцу. Нормальный. Нет Тамби, нихера подобного. Если бы ты только знал, чего стоит казаться для тебя таким. – Давай подброшу до дома, – Сабуров с характерным звоном достал из кармана ключи от машины и через минуту оба комика уехали. Рустам выругался вслух и пнул рядом стоящий фонарный столб, вымещая на нём свою злость. Злоба на самого себя очень быстро сменилась таким знакомым отчаянием. Он не хотел ни о чём думать, но давняя тупая боль поднималась из самых глубин души, запрятанная, похороненная, но не забытая. В голове мелькали то ли отрывки прошлого, то ли собственные мысли, без начала, без конца и без связи. Рустам мог очень долго копить внутри себя чувства, но в какой-то момент, в момент, когда терпение достигало своего пика, всего лишь от пары слов происходили срывы. Ровным счётом, как происходило это сейчас. Он прыгает в подъехавшее такси и называет адрес недалеко располагавшегося от дома круглосуточного магазинчика. Холод ли, мрак ли, сырость или ветер вызвали в нём эту упорную наклонность и желание, но принято было решение, что на оставшуюся ночь компанию кабардинцу составит пара бутылок среднего по качеству коньяка. Алкоголь – его давняя панацея от проблем. Город будто всё чувствовал и замерзал. Выпавший этой ночью снег окутал пустые улицы так же, как холод - измученную душу Рустама. Унёс и крик отчаяния в тёмную ночь, никем не услышанный. На следующую вечернюю съёмку Рустам приехал последним, почти перед самым выходом на сцену, чем только вызвал гнев гримёров. Но так продолжилось и все последующие дни – комик приезжал одним из последних и уезжал самым первым. В компании, за общей рабочей суетой, никто не обратил особого внимания на странное поведение Саидахмедова. В конце концов, он всегда кажется странным. Тот же, в свою очередь, даже в кадре шоу всё больше отмалчивался, версии его были быстрыми, словно выдавал он их через силу. Впереди по плану были съёмки ещё двух выпусков «Что было дальше?» и закрытие тем самым осеннего сезона, так что все были немного вымотаны. Пару раз ребятам всё же удавалось застать Рустама ещё не покинувшим студии и в такие вечера они всей своей малой братией ехали в какой-нибудь бар, чаще всего, принадлежавший кому-то из их хороших знакомых. В компании Рустам был всё таким же: шумным, общительным и по-хорошему странным. Но стоило тому остаться наедине с собой, ему начинала сказываться тоска, ничего особенно едкого, жгучего в ней не было, но от неё веяло чем-то постоянным, вечным, из прошлого, как годы холодного мучительного одиночества и, едва ли, разбитого сердца. А на утро после таких посиделок, первое, что обычно видел Рустам, были смс от Тамби, как правило, какие-то шутливые замечания по прошедшему вечеру и простое «как ты?» в конце. Рустаму казалось, что именно они всякий раз заставляли его начинать новый день. Завершение сезона было решено отпраздновать на территории закрытого клуба. На вечеринку собрался весь каст Labelcom, а также к нему причастные. В помещении было столько людей, что казалось истинным чудом, как планировка клуба вмещала их всех. Народ веселился, разбился по десяткам маленьких групп для общения, несколько человек толпились у диджейского пульта, в битве за следующий трек, занимали очередь за алкоголем, что сегодня был в избытке. Не пили, разве что, единицы. К их числу относились и Тамби с Лёшей Щербаковым, которые оккупировали микрофоны и дуэтом пели первые попавшиеся в плейлисте песни. Все были навеселе, по большей части предвкушая предстоящий отпуск. Рустам давно занял свое укромное место на кресле, в углу, подальше от больших толп. На вопросы парней лишь улыбался, выдавая стандартное «Всё в норме, мне тут удобнее. Сами как?». Почти к середине вечера им было выпито порядком алкоголя, но, сколько бы он не пил, настрой лучше не становился. Время около трёх ночи. Взгляд был уже не способен зацепиться за что-то конкретное, давно потерялся в кислотных фонарях, различая лишь только силуэты. Но, даже среди безликих масс, он находил Тамби. Тот неизменно был на виду - почти всегда в центре внимания. Рустам пошёл к барной стойке в компании Эмира Кашокова и Серёжи Деткова. Ожидал свой, чёрт знает какой по счёту, стакан с выпивкой. Он переговаривался с Эмиром, но взгляд сам зацепился за Нурлана за его спиной. Тот стоял неподалёку, в толпе из нескольких человек рядом с Тамби. Через весь кипишь клуба, Рептилоид слышит их голоса. Он подносит стакан к губам и не успевает сделать глоток: видит, как Сабуров, после шутки Тамби в его сторону, бьёт того по затылку, мгновенно осаждая. Ровно в эту же секунду Рустам, словно бешеный пёс, который смог оборвать свою цепь, срывается в сторону Сабурова. Будь это другой день, другие обстоятельства, или хотя бы выпито на пару меньше стаканов, он бы ни за что так не сглупил. Но алкоголь диктует свои правила, снимая всякий контроль, освобождает давно копившуюся ревность и обиду, которая отравляла парня уже больше года. В мгновение кабардинец оказывается рядом с Нурланом, больно хватает того за запястье той самой руки. – Ещё хоть раз ты тронешь Тамби, я сломаю тебе твои ёбаные пальцы, ты меня понял? – цедит сквозь зубы Рустам. Нурлан вырывает руку из чужой хватки. Он был в изумлении, но вдруг гнев грозно засверкал в его глазах. – У тебя с головой всё нормально? Белку словил?! – кричит Сабуров. Происходящее привлекало к себе внимание всё большего количества людей. Эмир подбежал к другу и попытался его увести: он крепко схватил его за плечо, но Рустам, кажется, даже этого не заметил. Рептилоид начал более спокойно, заранее радуясь всему яду, который готовился вылить, но постепенно повышал тон. – Я эту хуйню от тебя долго терпел. Мог бы понять, если бы ты это только на камеру делал, но ты и тут свои поганые руки на него поднимаешь. Тебе это, блядь, удовольствие доставляет?! Ты тоже отстань! – он смотрит на Эмира и сбрасывает с плеча чужую руку. Со стороны послышались шум и возня – кажется, кто-то уже успел позвать охрану. Саидахмедов, поняв это, бросает на казаха презрительный взгляд и сам спешит покинуть зал, расталкивая собравшихся вокруг зрителей. Тамби, который стоял всё это время в стороне, опомнившись, спешит вслед за другом. Рустам выходит из главного зала и быстрым шагом идёт по коридору, ведущему к подсобному помещению и выходу во двор. – Рустам! – доносится со спины оклик Тамби. Рустам замедляет шаг и останавливается: глупо сейчас попытаться бежать. Тамби подходит к другу и становится подле него, справа, рядом. Секунду мешкает, но всё-таки кладёт ладонь тому на плечо и мягко разворачивает к себе лицом. – Всё нормально? – Тамби смотрит на него с неподдельной тревогой, слегка сжимает его плечо. – Да, я, видимо, просто перебрал. Всё нормально, – выдает Рустам, заставляя себя взглянуть в лицо другу. Масаев поджимает губы, взгляд его особенно серьёзен, он внимательно всматривается в глаза напротив. – Рус, – после нескольких секунд молчания произносит Тамби, – скажи, что с тобой происходит? Я ведь знаю тебя, вижу, что что-то не так. Парень упорно молчит, лишь стыдливо отводит глаза в сторону. – Прошу, – почти шёпотом произнёс Тамби, – Ты ведь можешь мне доверять. Я переживаю за тебя. Рус, пожалуйста. Рустам чувствует, как алкоголь почти в считанные секунды перестаёт действовать, словно он не выпил за этот вечер ни капли. Он ощущает лёгкую дрожь в руках, а в горле встал предательский ком, не позволяющий сказать ни слова. Он совершенно чётко осознаёт, что сейчас у него два пути: соврать, неизбежно продолжая мучить самого себя, либо сказать всё как есть. Он выдыхает. – Я должен тебе кое-что сказать. Давно должен был, – начинает Рустам и чувствует, как дрожит его голос, – Не знаю, простишь ли ты меня за это, – Рустам невольно делает шаг назад и продолжает. – Почти всю мою жизнь, сколько я себя помню, ты был рядом. Самым важным для меня всегда был ты один. Ты – моя семья, но кое-что я от тебя скрыл. Тамби, я… люблю тебя. Уже много лет. Прости Последние слова давались особенно тяжело, царапали горло изнутри, до крови, произнёс он их отрывисто, почти шёпотом. Масаев стоит неподвижно, нахмурившись, молча смотрит куда-то в сторону. Рустам отворачивается, не смея поднять на него глаза, лихорадочная дрожь его продолжалась. Обратного пути нет. – Я сам скажу парням, чтобы нашли кого-то в шоу на моё место. Блядь, Тамби, мне так жаль, – добавляет Рустам после нескольких секунд. Странная улыбка искривила его лицо, жалкая, печальная, слабая улыбка, улыбка отчаяния. Он обречённо смотрит в пол, пытаясь скрыть выступившую на глаза влагу. – Тянись ко мне, – слышит Рустам голос Тамби и опешил, не понимая смысла сказанного. Поднял на него абсолютно растерянный взгляд. – Тянись ко мне, – повторяет Масаев, на лице его появилась лёгкая улыбка, – Не бойся, я тебя не обижу. – Это какая-то шутка? – с опаской спрашивает Саидахмедов и всё так же недоверчиво смотрит на друга. Масаев улыбается ещё шире и отрицательно качает головой. – Ну, меня ведь ты ни о чём таком не спрашивал, – пожимает плечами кабардинец, – а у меня не было поводов сказать тебе. – Я…я не понял, так ты…, – пытается связать свои мысли в одно предложение Рептилоид. – Да, идиот, я тоже – говорит в свою очередь Масаев и делает шаг навстречу. Рустам смотрит на друга и отказывается верить в действительность происходящего. Не могло ему так повезти. Ни в этой жизни. Но в глазах Тамби совершенно нет отвращения или презрения, которое он так боялся однажды увидеть. Рустам обнимает друга крепко, отчаянно, лицом утыкаясь куда-то в шею Тамби, цепляясь за него, словно утопающий за спасательный круг. Он столько лет жил с изнуряющим чувством вины и леденящего страха, из года в год нёс в себе столько стыда и разбитых надежд, что его признание Тамби было сродни раскаянию. Не стерпев всех переживаний и эмоций, что в момент накрыли его гигантской волной, Рустам попросту зарыдал. Масаев обнимает Рептилоида очень нежно и бережно, словно в руках у него было что-то очень и очень хрупкое. Он прижимал парня к себе и успокаивающе гладил по спине, чувствуя, как тело под его ладонями вздрагивает при каждом новом сдавленном всхлипе. – Всё хорошо Рустам, я рядом. И всегда буду, – Масаев чуть отстраняется и мягко целует парня в висок, – Я люблю тебя, Саидахмедов. Рустам был до того счастлив, что всё сложилось именно так, что почти боялся своего счастья. Казалось, стоит ему открыть глаза и ослабить объятия, как всё это вмиг исчезнет, окажется сном или бредом, и он снова найдёт себя в одиночестве, в тёмном пространстве квартиры. Он вздрагивает, когда чувствует губы Масаева на своей шее. – Хочешь, уедем отсюда? – сказал Тамби, отстраняясь. Встретился с глазами Рустама и с улыбкой добавил, – Не волнуйся, Рус, всё в рамках приличия, обещаю. Рустам улыбается в ответ и согласно кивает.