Счастье существует

— Ладно, но на сегодня это последний раз, — Подросток аккуратно приблизился к лицу мужчины, который легонько подтянул к себе парня за талию, пока сам же сидел на постели.Фотограф не смотря на усталость, на вид так бодро вскочил с кровати, когда Ди так легко согласился на поцелуй.Конопатый обхватил лицо мужчины руками, легонько чмокая, как бы смакуя.Себастьян лишь настойчивее потянул парня за талию, приглашая присесть на колени. Ди же не соглашался на приглашение, тем самым отрицательно мыча в поцелуй. Ди в следующий раз не будет таким добрым или наивным из-за этого если он согласился, то стоит продолжить настаивать на продолжение на поцелуя.Руки фотографа поднялись к рукам которуе находились на его лице и сомкнулись на запястьях и парень с неким выкриком тут же присел на колени, ведь ноги подогнулись от боли пронизывающее запястье. Фотограф лишь вопросительно посмотрел, как воздух в лёгких застыл, а в глазах мальчика отображалась боль. Такое чувство, будто ему пришёлся выстрел в спину. Режется?Порезы?! — Быстро покажи руки, — Голос стал таким холодным, что Ди аж замялся под заметным давлением.Рукав без замедления завернули, а взгляд устремился на внутреннюю часть запястья. Чисто.После чего мужчина вновь развернул руку в поиске повреждений.Конечность сама по себе опухла и была покрыта сплошным синяком. Вывих. — Почему ты молчал? — Ди лишь с мольбой посмотрел на отца, чтобы он перестал на него кричать. Парень понимает, что он за него волнуется, но ему становится страшно, будто как мама, которая не прочь ударить его в уязвимое место.

***

Парень не снимая рубашки, забрался на постель.Блондин был молчалив когда дело дошло о распросе где он вывернул руку, речь зашла что возможно Ди придётся отвезти обратно в город. Но его утешил фотограф со словами что для таких случаев у них есть аптечка которая находилась у организатора. То есть надо идти с Седрику. Мужчина не смотря на то что всё-таки придётся обратиться за помощью к нему, закрыл глаза. Ди же пришлось тащить за шиворот, ведь подростку нравилась новость того что возможно он вернётся в город и не будет среди высокомерных взглядов детей. Но базовое знание Седрика было достаточно чтобы сказать о том что падение Ди было более-менее удачным, так как подросток обошёлся без переломов.Мазь, лёд и совет не утруждать руку, на этом Ди был свободен.Парень был расстроен таким лёгким диагнозом. — Пап, давай в больницу, вдруг перелом? — Мужчина открыл номер, впуская сына вперёд. — Ну раз ты молчал, то только обострение хитрости, — Гневное топанье ногами, и блондин оказался после вечерней прогулки на постели. Гитарист понятия не имел, как Ди смог залезть на это дерево, но.разве это не даёт ему небольшой шанс? Мужчина медленно скользит коленом по поверхности кровати, с до боли хитрой ухмылкой, пока оно не докоснулось до таза мальчика, слегка надавливая. Рука легла на плечо, и спустилась к запястью.Голубоглазый внимательно наблюдал за действиями мужчины.Его состояние руки не из лучших для игривого настроения гитариста.Парень попытался избежать фотографа, сильнее вжимаясь в стену. Прижимая руки к груди. Может, если он сожмется калачиком, отец от него отстанет? Это по большей части забавляло, чем спасало юношу. Пальцы обхватили запястье мальчика, и резко подняли над макушкой парня. Ах, как же ему нравится, когда Ди такой.сладкий. Слишком сладкий, чтобы не покушаться на его эстетичное тело.Парень лишь зажмурился, начиная пыхтеть под нос в попытке высвободить запястье над собой. Подросток, в попытке оттолкнуть, положил свою перебинтованную руку на грудь Глэма, только это было похоже на то, что он просто прижал к нему руку, какое-либо действие отдавалось оттенком боли. Парень начал громко дышать в попытке выбраться из ловушки. Тихий смешок послышался из уст мужчины. Глэм спокойно провел большим пальцем по щеке другой руки, аккуратно, чтобы не принести дискомфорта. Взгляд цеплялся за его тонкую шею. Сколько же можно было сделать фото только с этим участком кожи, Боже.Ладонь вальяжно спустилась на горло, еле касаясь рубашки сына. Воротник был оттянут, чтобы разглядеть побольше его ключицы, но эти пуговицы так мешали! Ловким движением, фотограф расстегнул одну, наконец наслаждаясь данной картиной.Парень рефлекторно дёрнулся в бок, специально заваливаясь, чтобы от давления фотограф отпустил руку.Только фотограф хотел завести руку немного ниже, как Ди нагло прервал церемонию. Невежливо с его стороны, но это же его сын, а ему может быть прощена даже такая мелочь. Колено сильнее давило на пах, пока фотограф нагло обжигал чужое ухо своим дыханием. — Какой же ты сладкий. — Полу-шепотом выдал мужчина, вдыхая от предвкушения. Рука по прежнему удерживала запястье. Ди слишком мал, чтобы противостоять отцу, когда же он поймет. Гитарист расстегнул ещё одну пуговицу, запуская руку под рубашку. Он чувствует его сердце.Парень шумно вздохнул, жалобно скуля.Зачем он лезет под рубашку, зачем он давит ногой туда.? Светлые брови нахмурились, жмурясь из-за новых ощущений.Он никогда не общался с детьми своего возраста, он никогда не имел постоянный доступ в интернет, он никогда не видел обнажёнки что представить и коснуться до себя.там… — Щекотно. Глэм не был уверен, что Ди девственник, ведь могло многое произойти за тот период, когда он отсутствовал в жизни подростка. Но это не делает парня менее привлекательным, наоборот, подливает масло в огонь в желание узнать о невинности.Тот робко коснулся кончиком языка ушной раковины, водя до мочки, и обратно. Давно хотел это сделать. Рука дальше не не могла пролезть, из-за нескольких преград на его пути. Ещё одна была безжалостно расстегнута. Фотограф ненадолго отстранился от уха и увидел тело сына. Всего несколько пуговиц, и он доберется до главной цели. Рука на теле изучала юную плоть, все так же осторожничая. Мало ли ещё покарябает ногтем? Растопырив пальцы, ладонь поползла вверх, и остановилась у груди. Короткий взгляд на конопатого, а после на скромную точку возле указательного пальца. Это будет не Глэм, если не воспользуется положением прямо сейчас. Палец целенаправленно лег на сосок, и начал осторожно теребить, сверху-вниз.Парень не мог дать характеристику новому ощущению, как ещё назвать это странное чувство? Оно было приятным, но поглаживания по голове не были таким приятными, а если щекотка, наоборот хотелось, чтобы побыстрее закончили эту пытку.Тело пробрало в мелкую дрожь, это непонятное ощущение наводило страх, хотя ему не было больно. — Хватит, — Голос нервно вздрогнул, из-за чего веснушки покрылись румянцем, а вздёрнутый носик сщурился. — Прекрати — Если он продолжит, то это явно не закончится добром.Подросток положил руку на грудь, поверх руки отца, не позволяя раздражать кожу.Фотограф взглянул на выражение лица. Он не то смущен, то не понимает происходящего. Ди никогда что ли свои соски не трогал? Как так же вышло? Подростку не нравиться, он хочет убрать руку, юноша растерян. Но почему тогда он краснеет, и нервно водит глазами по комнате, в поисках выхода? Быть того не может. Мужчина наклонился, и поцеловал в щёку с другой стороны. Он не причинит никакого вреда, всего лишь хочет немного послушать этот еле́йный голосок. Ладошку парня пришлось поместить на собственное колено, чтобы продолжить. Только в планах была все та же до ужаса смущающая цель, стоит только взгляд опустить ниже. Блондин все же расстегнул до конца верхнюю часть одежды, что свисала с мальчика. Подушечки пальцев коснулось пупка, а от него, уже до ремешка.Подросток был в замешательстве. Остановить фотографа каким-нибудь громким ругательством, чтобы отец от него убрал руки, боясь, что их услышат или разрешить делать эти сомнительные действия с его стороны. Ему не страшно, парню жутко интересно узнать что-то новое в его теле, но в этом был некий привкус стыда? До конца не было понятно желание фотографа. Что он хочет? Увидеть его тело без верхней одежды и просто полюбоваться? Можно.наверное.голубоглазый понимает, сколько усилий вкладывает взрослый в него, чтобы получить хотя бы одну фотосессию.но если он хочет более, чем просто посмотреть? Остановить или разрешить? Это слишком долгий выбор, который требует достаточно времени, чтобы решиться. Ди никогда не просил взрослых поцелуев, но сейчас он их желает. Подросток тянется к губам, покрываясь пунцовым румянцем. У него есть ещё минутка, чтобы подумать, хотя ему право выбора никто не давал.Через миг взрослый замечает движение со стороны Ди. Сначала подумал, уже головой пытается оттолкнуть, сил его нет, но точно не скромный поцелуй в бровь. Взгляд оторвался от ремня, замирая. Это подачки, чтобы фотограф отпустил, или это нечто, что не поддается даже его разуму? Нет, чтобы Ди сам лично тянулся к его лицу — это не реально. Какая ему выгода светит от собственных прихотей гитариста, если юноша отчаянно отпихнуть старается.старался. рука дрогнула прямо на запястье. Разгорелся пожар в зрачке мужчины, вместо какой-то паники. Он такой соблазнительный. Мужчина приподнял свою голову, чмокая в уголок губ, так же робко, как и Ди. Один палец подцепил бляшку. Лишь бы не спугнуть, у него другие планы на подростка.Парень вновь ткнулся к губам в просьбе не прекращать. Как он там делал при поцелуе с языком? Но с условием того, что он крепко прижимался к его губам, чтобы не проронить еду.Рука с колена оказалась на щеке, присасывая нижнюю губу. Блондин уже не прикасался спиной к стене, а старался давить на сторону мужчины, чтобы выйти из некой ловушки.Ведь он отпустит его руку, которою он прижимает к стене, ведь хватка на запястье ослабла.Подросток прекрасно чувствует руку на ремне, но расстёгивать фотографу на ощупь будет медленнее и сложнее. Пока не спокойно может отвлекать его поцелуями, ведь смотреть вниз будет намного тяжелее. Глэм же подыграет в его поцелуях, ведь опыт у подростка незначительный, а надолго своей вознёй Ди не сможет его отвлечь.Вдруг ему этот наскучит? Глэм явно не ожидал такого поворота. Неужели, он тоже хочет этих приставаний? Но это слишком резкая смена настроения для подростка. Все тело замерло от его манипуляций, ведь чувства смешанные. Хватка медленно ослабла, но доверять нельзя этому мальчишке. Он может легко обвести отца вокруг пальца, если подключит как раз свое природное обаяние. По прежнему не выпускал, а спокойно опустил, прижимая к постели. Ладонь была убрана с ремня, переходя за шею. Глэм решил подыграть парню, и запустил язык, начиная показывать, что такое настоящий поцелуй, а не так, едой покормить. Сердце просто трепетало от понимания происходящего! Все-таки, это же конопатый попросил не прекращать.Голубоглазый слегка всасывал губу, понимая, что как бы он не вертел руками и не делал акцент на поцелуе, его не выпустят с территории кровати не на сантиметр. Ему остаётся противится действиям мужчины, которые он будет совершать руками или барахтаться крича остановится? Он не хочет подставлять.не хочется чтобы их кто-то застал за этим.Но страх постепенно начала приходить с частицами адреналина в кровь. — Хватит, — Хрипло выпалил конопатый закидывая голову вверх. — Прекрати, — Слово вышло из уст уже более громко. Чуть громче чем он обычно разговаривает. Ещё одно движение и он в состоянии накричать.Но конопатый, кажется, не понял, что фотограф не собирается от него как-либо отставать. Но риск был, что Ди начнет панику, от этих действий, он предвидел такой момент. Рука на шее ласково огладила кожу, а губы вскоре оказались прижаты к горячей плоти, создавая некий чмок с характерным звуком. — Тише — Предупредил мужчина. Если это кто-то увидит, то добром не кончится, и газеты, и соцсети заново начнут писать про то, какой он плохой, и пристает к собственному сыну. Даже перекосило от этих чёртовых заголовков в голове. Язык прошёлся от еле видного кадыка до подбородка, оставляя мокрый след. Как же хотелось попробовать Ди на вкус. Но любая непотребность легко отразиться на тонкой, белоснежной коже, тем самым испортив такую красоту. Или же, это сделает парня эстетичнее? Проверить это можно, но не на шее. Ладонь легла талию, и ушла за спину. Фотограф опустил голову немного ниже, целясь в грудь. Если вспомнить, на то юноше понравилось, как его сосок ласкали пальцем. Уста напоследок чмокнули того, и присосались как раз рядом с точкой. И уже через несколько секунд на парне красовался лёгкий засос, что отдавал краснотой. Боже, как это красиво. Лично ему это нравится. Но нельзя отвлекаться от главного. Рука снова перешла на ремень, расстегивая. Рубашка немного сползла с его плеча.Блондин лишь приложил к губам перебинтованную руку, тяжело дыша.Он же хочет его услышать, значит он может не стыдиться своего голоса? Парень лишь постепенно начал отрывисто мычать в руку.Слишком приятно, руку на миг свело от перенапряжения в теле.Подросток стыдливо прикрыл лицо, осознавая, что его всё равно разденут. Сильные руки уверенно расстёгивали бляшку ремня. Видны первые результаты, это отлично. Ди поддался искушению, а значит с лёгкостью пойдет на поводу у мужчины. Глэм только улыбался каждому вздоху и мычанию в руку. Парень соображает, что для него надо. Как бы самому не. — Чертёнок… — Если быть точнее. Юноша самый настоящий чертёнок, который сводит отца с ума. Этому не будет конца, пока король падёт с шахматной доски, перед собственной пешкой. Ремень был снят с джинс сына. Дело оставалось за малым. В голове созрел небольшой план, как парня удержать на кровати до конца шоу, только минус в том, что его вторая рука повреждена. Но если затянуть не так сильно, то, в принципе, это сработает. Он же не станет причинять себе боль? Глэм аккуратно уложил парня на кровать, для удобства. Все-таки гитаристу тоже не совсем комфортно находиться в полустоячем положении, спина и так ноет. На руках в миг был затянут аксессуар, что не туго стягивал запястья мальчика. Его дело лишь рот открывать и наслаждаться, пока Глэм будет получать удовольствие от увиденного и услышанного. Все-таки, он девственник по большей части. Никто ему никогда не ласкал тело, но вот что насчёт нижней части, предстоит узнать. Фотограф расстегнул пуговицу вместе с ширинкой, чуть краснея. Не каждый день он может добраться, до его самых больных фантазий. В этот раз обе руки скользнули по бёдрам под тканью, ощупывая выпирающие тазовые косточки. Глаза были прикованы к белым боксерам. Так близко.Парень лишь притих. Сердце билось с такой силой, что вески в миг начали пульсировать от ожидания.Тело покрылось мурашками от представления, что мужчина хочет с ним сделать… Руки так и просились во что-то вцепиться, но, чувствуя свободу, он наверняка сам неосознанно свалится с кровати, отползая от отца подальше на некоторое время. Он готов упереться тазом в постель, не позволяя с себя что-либо стянуть.Но на его теле не осталось ничего кроме сползшей с плеч рубашки, красной отметины, которую он будет агрессивно мазать бодягой, чтобы перестать чувствовать стыд, смотря в зеркало, и белых боксёров… Его всегда напрягало большое количество родинок и бледных веснушек, и от этого факта подросток вгоняется в густую краску.Смысл его колебаний? Подросток неуверенно согнул ноги в коленях, пальцы на ногах сжимались до побелений.Он же не какая-то девица, чтобы смущаться с себя? Подростку осталось как-то раздвинуть ноги, позволяя делать то, что фотографу вздумается, только вот колени предательски сводятся на нет.Это мило со стороны Ди, дать волю фантазии Глэма. Все должно пройти хорошо, но на всякий случай, мужчина закрыл дверь на щеколду. Боялся, что Хэви решит заглянуть к ним, или же этот Седрик, будь он не ладен. Джинсы припустил до самих колен, для начала, но боксеров не касался, пока что. Ди просто смущён, вот и сводит свои колени. Ладони огладили ноги, и плавно раздвинули, открывая полный вид. Ему бы сейчас фотоаппарат в руки, и запечатлеть это на симке, но Ди скорее уничтожит её, чем будет ходить с мыслью, что у отца есть компромат и практически обнаженка. Фотограф коснулся внутренней стороны бедра, щекоча подушечками пальцев будто тонкую пленку. Они так игриво водили по коже, успокаивая, давая некое трепетание внутри. До тех пор, пока он не уложил ладонь на боксеры, осторожно гладя то, что под ними находиться. Какое извращение! Ему некуда торопиться, у них вся ночь впереди, если им вечера не хватит. Шаловливые пальчики поддели резинку. Зрачки расширились. Он опустил всего на одну сторону, а уже как на иголках. Надо бы успокоить свой жар, парня спугнет. Виднелись короткие, лобковые ворсинки. Все-таки бреется там. А он был до конца уверен, что сохраняет себя до конца. Но, с другой стороны, это только правило гигиены, не больше. Никому бы не понравилось видеть это в интимных местах. С другой стороны поступила такая же манипуляция. Сил не было терпеть. Боксеры были стянуты окончательно. Надо было видеть лицо парня в этот момент. Это интригует. Он что, голым себя ещё не видел? М-да, как же все запущено. От такого вида тянуло в одном месте не по-детски. И.о черт. — Девственник. — Он ещё ребенок. Даже головка не раскрыта, чего там уже про сам цвет говорить.Подросток лишь нервно сглотнул, задирая голову вверх. Он чувствовал, как вспотели его руки от перенапряжения, как его накрывает пелена стыда.Зачем же отец даёт комментарии? Лучше бы чего на ушко извращённого шепнул. Парня переполняет паника, он хочет уснуть и проснуться тогда, когда всё закончится. Было такое ощущение, что его лицо горит, будто температура тела зашкаливает до сорока градусов. Хочется заплакать или вырвать руки, не обращая внимания на запястья. На глаза наворачиваются слезы. Чёрт.Он ничего не боится, так почему на него накатывает истерика. — Хватит, пожалуйста, — Хрипло прошептал просьбу, повторяя под нос, срываясь на хрип. Подросток сжался, поджимая под себя ноги и руки. — Отстань, прекрати. Глэм убрал ковку с лица, смотря на парня. Он то поддается, то пытается противостоять. Пусть уже определиться что ли. Но слез не надо. Неприятно их видеть на лице подростка. Мужчина навис сверху, начиная целовать лицо, слизывая накопившиеся слезы возле уголков глаз — Доверься мне — Прошептал фотограф, подключая уже руки. Заботливое поглаживания по голове, всегда помогает. Он не насиловать его собрался, а всего лишь поласкать и удовлетворить. И, конечно, заставить кончить первый раз. Он любит это тело под собой, любит эти руки и ноги, всего целиком. Не может он вред принести такому мальчику, это не в его стиле, и самому плохо будет. Ди всего то нужно поверить в него и отдаться полностью, а не частично. Рука коснулась пока ещё не вставшего члена, водя по длине. Ди повезло в этом плане, в него пошел весь. Нужно возбудить, а именно, чтобы встал его орган. Фотограф чмокнул в скулу, опускаясь ниже. Только безобидные поцелуи, не больше. Тем временем, вторая рука начала активно массировать то один сосок, то другой. Податливое тело под ним, выгибалось, но сам парень пока что-то притих. Ему не спрятать эти чувства.Подросток сейчас ведёт борьбу в попытке определиться. Парня же удивляло безразличие отца, сохраняющее спокойствие не смотря на его крики, возгласы, слезы. Будто горох об стенку, спокоен как никогда, такое ощущение, что он что-то принял перед тем, как до него домогаться. — Мой сладкий мальчик, — Шептал мужчина под ухо, продолжая выцеловывать каждый сантиметр кожи. И да, это его мальчик, не чей больше. Он даст ему все, что угодно, все, что в его силах. — Расслабься — Да пошёл ты, — Так же тихо ответил конопатый, всё же его спокойствие внушало доверие. По щелчку пальцев он не собирается угождать пошлым помыслам отца, но всё же будет терпелив.Он потом ему отплатит, и плата точно будет по лимиту не меньше телефона.Когда его начали осыпать поцелуями, от которых оставался такой холодный, мокрый след. Конопатый зажмурился, тяжело дыша в изгиб локтя. Чёрт.надо остановить.надо.но так приятно.Вздохи приобрели пока что тихое звучание.Посылает, а сам входит во вкус всего, интересно. Глэм даже специально находил возле лица парня, чтобы слышать его и убедиться в своих действиях. Надо найти больше эрогенных зон. Нельзя больше портить тело, это, конечно, эстетично, но не каждому нравится подобное, фетеши у каждого разные. Хотя, у Ди их нет пока вообще, но папа тут, чтобы помочь. Ладонь обхватила член как раз у головки, большой палец слегка оттянул девственную пленку, чуточку раскрывая. Разве Ди не интересно было хоть раз посмотреть на свое тело? Не знает своих слабостей физических, что могли бы послужить для самого себя большим плюсом. Если не прекратит нервничать, то у него не то, что не встанет, у него просто настроя не будет. А настрой у него верный, раз нравится. Губы чмокнули сосок. Немного втянул его в себя, посасывая, раздражая кожу. Что, отличаются ощущения? Ему столькому учиться. Тем временем, другая рука пробралась до уздечки снизу. Многие говорят, что это чувствительное место у любого мужчины, но только не у фотографа. А у Ди? Будет ли так податливо идти навстречу? Блондин, поджав губу, наблюдал за выражением лица фотографа.Нравится извращать других, а он даже против ничего не может сказать. Нравится. Только каждое нажатие на орган заставлял его пропустить один удар или задрожать, покрываясь табуном мурашек.Рука скользнула из ковки, которая, со временем его телепаний руками, ослабела.Почему это фетишей нет? Он вполне свободно мог стянуть с волос мужчины резинку. Он не заострял внимание на волосах отца, итак со стороны мог насладиться волнистым хвостиком, а сейчас вполне может дотронуться. Будет его маленькой местью, когда попросит вернуть резинку, конопатый ему откажет. Будет знать. Каждая волна наслаждения отдавалась приятным возгласом, который имел предел того, что его не услышат за пределами номера. Только было неприятное чувство, как внизу живота начинает тянуть, что вызывает ощущение боли. Горячее дыхание мужчины на его коже, и чего же он хочет высосать из соска? Неужели хочет молока? На лице появилась глупая ухмылка от тупых предположений, крутящихся в голове. Хочется за ним наблюдать. Подросток устало выдохнул, приподнимаясь на локтях. Как же затекла шея.А стыд уже не так тревожит его мысли. Глаза устремились на фотографа.Холодно.Его это не возбуждает.Как только он почувствовал под рукой прядение, то понял, что идет в правильном направлении. Да, по началу будет туговато, ведь ткани рвутся. Глэм ведь помогает ему с раскрытием, ведь, возможно, у Ди когда-то была эрекция, и юноша испытывал боль при этом. Но когда наконец с этим будет покончено, то можно будет приступать. Он почувствовал движение под собой, и поднял голову. Перед лицом было лицо парня. Опустил глаза вниз, но ремешок видно совсем ослаб. Начал ожидать, что Ди сорвётся, приготовился к этому, но что-то не торопиться. Неужели смирился с участью? Он нежно докоснулся губ, будто проверяя на доверие. Руки легли на талию подростка. Глэм готов был на все, лишь бы не останавливаться. Он почти заполучил свою цель, прямо в руки и с поличным. Понятно, что за такое будет своя цена, он знает прекрасно. Голубоглазый, смирившись, провёл языком по ряду зубов.Ещё остался тот самый привкус клубничного пирожного.Парень почувствовал на талии горячие руки, которые манили в сон.Из-за переживаний он даже не заметил, что в комнате было открыто окно. Непослушная чёлка вновь вернулась восвояси, ведь его хвост на половину распустился, резинка самостоятельно может соскользнуть с волос.Подросток одобрительно замычал в губы, с неким приглашением продолжить. На лице расцвела хитрая ухмылка, левая рука проскользнула по колену взрослого, как бы опираясь.Что если прекратить, фотограф же на взводе.Глаза скользнули на край кровати.Мужчина уже более уверенно начал целовать парня. Родная рука на колене немного отвлекала, ведь доверять самому Ди уж нельзя. Возможно снова решил подлизаться, чтобы сбежать хоть так. Ладонь вернулась на место, где была до того, продолжая потихоньку рвать пленку. Ди, конечно, это не нравилось, ему неприятно, но пусть потерпит. Вторая рука забралась в волосы. Они такие мягкие у подростка, это приятно. Так же, не отвлекался от цели найти слабые места. Разорвав до боли жадный, и желанный поцелуй, он все же прикусил ухо, выдыхая горячий воздух. Это не оставит на нем следа, он очень аккуратно. Пальцы блуждали по телу и забрались под рубашку, за спину. Провел по «кошачьему месту» кончиками, заставляя того покрыться мурашками. «Кошачье место» — это эрогенная зона у любого человека между лопаток. При правильном нажатии и действии, это будет сводить тело от приятного чувства.Голубоглазый прикусил губу от ощущения мужской руки в его шевелюре, он готов сидеть вечность в виде модели, которой делают причёски.Такое приятное ощущение создаётся от каких-то махинации с его волосами, если не брать в счёт тугие хвосты, а слабая косичка.это ещё то удовольствие.прервав довольно сладкий поцелуй, парень почувствовал некое опустошение.может эти поцелуи не такие уж и гадкие. Ди почувствовал, что колени показались ватными а рука отца оказалась под не нужно болтающейся рубашкой. Конопатый уткнулся в шею, пропуская сквозь себя обрывистый стон.Их так услышат. — Не делай так больше, — Обмякая в руках фотографа лишь положил забинтованную руку на плечо, всё также облокотившись рукой о колено.Нашел. Глэм услышал первый стон Ди в жизни от чего-то приятного. Такая честь! От поглаживаний по голове, или от вкусной еды стон не проронял, насколько помнит. Ухмылка сразу же появилась на лице. Мужчина снова провёл между лопаток, давя на позвонки. О да, его певчий голосок прямо под ухом. Это, конечно, достижение, но не в том смысле. Фотограф начал водить по спине кончиками пальцев, вызывая мурашки по телу и частые вздохи, которые Ди старался подавить. Ума много не нужно, чтобы понять, как Ди сейчас хорошо в его ладонях. Прямо тает на глазах. Взгляд устремился вниз. Вот и возбудили, он уже думал, что растерял свой навык лавеласа. У него теперь полноценный стояк. Точнее, просто не девственный физически, теперь осталось лишить ее морально. У него где смазка затерялась, но вставать, а тем более оставлять Ди на кровати не хотелось. В любой момент уйти может, он тот ещё хитрец и лжец. Он в этом сегодня убедился. Хватит ли его малой? У мужчины итак в штанах слишком жарко от такой картинки перед глазами, а тут ещё и думать нужно, чтобы не навредить. Гитарист поднял его голову рукой, и сжал щёки, чтобы открыл свой рот. — Оближи как следует. — Чем больше слюны, тем безопаснее для голубоглазого. Трения будут меньше, и точно не вызовет раздражения на поверхностной кожи.Поглаживаний и вкусной еды мало, чтобы вызвать хотя бы довольное мычание, иногда конопатому страшно чихнуть при людях, вдруг они подумают, что он не воспитан или бациллами своими раскидывается.Рука мужчины настойчивее ласкала спину между лопаток, будто просьба больше так не повторять пролетела мимо ушей отца.Страшно быть услышанным кем-то, кроме отца, там не далёкому будет понятно, что стонет Ди, живущий с фотографом в одном номере.В этот момент он начинает понимать, что зря попросил Глэма жить вместе с ним, а не с ребятами.Его телефон бы никто не забрал, и косметичку никто бы не забрал, и до его девственности никто домогаться не начал бы, и насильно кормить тоже. Парень горько выдохнул от мысли. Подросток посмотрел на предложенные пальцы, потом на отца, потом снова на пальцы.Ди из тех людей, кто брезгует все попавшееся брать в рот.То его дико раздражали поцелуи…со слюнями, после чего всплывает много вопросов. А ты зубы чистил? Что ты ел до этого? Ты чистил язык? А теперь пальцы… — Помой…-- Поцелуи он ещё в силах притерпеть, а вот.его начинает злить.Подросток нахмурился, в который раз он понимает, что ему надо избавиться от брезгливости, а потом все эти взрослые вещи… Тц, как обычно. Какая разница? При каждом разе он не станет постоянно рот полоскать, да и никто этого делать не будет. Он тут не принцесса с горошины, чтобы повиноваться. Но есть и другой выход. Глэм спокойно высунул свой язык, засовывая два пальца себе в рот, заходя на верхнюю часть гортани. Там больше всего их. Не стесняйся это делать при Ди, пусть смотрит и наблюдает. Ему не противно целоваться с ребенком, особенно с таким красавцем, а Ди тут нос воротит перед опытным мужчиной. Пусть спасибо скажет, что это сделала не девчонка ли какой-то шантажист. Если бы фотограф узнал о таком, то страшно подумать, что было бы с Ди. Юноша ведь усвоил, что любая скрытая правда всегда будет известна наперёд? Как бы не хотел, все равно отыщет ответ. Когда пальцы наконец были мокрыми и с них текла обильная слюна, мужчина поднес их к члену мальчика, начиная смазывать. Этого должно хватить, до оргазма довести будет не трудно. Голову отпустил, позволяя смотреть вместе с ним за происходящим. Вот и узнает, что такое дрочка в свои шестнадцать лет. Указательный палец задел уретру, потихоньку массируя нежную головку. Удивительно, насколько же она мягкая, или же это Глэм слишком сжимает.Он не хотел лишаться девственности и, смотря по своему статусу среди ровесников, он что-то смешанное с грязью. С ним не хотят общаться с тем фактом, что у него «нет» отца и живёт как последний бомж с матерью алкоголичкой, работая в соседнем захудалом ларёчке. Но, не смотря на это, он всегда был опрятным и вежливым, но этого не хватало, чтобы завоевать доверие, что там говорить о девчонке, которую надо будет заставить встать перед ним на колени.В шестнадцать лет не одна девочка не согласится даже за деньги трахаться с изгоем. Но ему ничего не мешало учиться, он привык слышать смех с каждой своей неудачей.Может из-за этого ему так важно мнение окружающих? Но, считая мнение о его внешности, он никогда не принимал всерьёз. Если он предложит красивому мальчику состоять в отношениях, то его примут за транса или педика и изобьют до первых признаков остановки сердца. Голубоглазый тяжело вздохнул, ну и хватка, или так нужно? Конопатый выдал второй стон, уже прикрывая рот рукой. Вдруг кто-то ходит по коридору… Да нет, просто Ди неженка. Старается выглядеть серьезнее, противостоять собственному отцу и прочее, но нет. Он не отрицает, что парень уже привык быть неудачником для сверстников, лишь из-за социального положения. К счастью, он не из тех людей, что будут судить только по обложке. Внешность конечно важна, как не посмотри, особенно как для фотографа, но и нельзя забывать про другую сторону монеты, и это не про хотелочки речь идёт. Мужчина поднял голову, слушая последние обрывки стона. Это ничтожно мало, нужно больше, со временем. Чтобы Ди не сложился пополам от новых ощущений, что вероятно, то отец услужливо уложил голову подростка на свое плечо. Пока не противоречит, можно и подстроиться. Головка была уже готова, осталось самое важное. Фотограф сделал узкое колечко вокруг основания, соединяя большой и средний палец. Рука медленно прошлась вверх, и пешком опустилась вниз, с глухим и тихим шлепком. И ещё разок. — Тише, — Он ему вообще-то плечо подставил для того, чтобы голос был слышен под ухом, и чтобы мог заглушить, если сам чувствует, что слишком громко. Не контролирует.Рука сама невольно вцепилась в плечо, на которую он сверху положил голову уже не стесняясь собственного голоса. С каждым тихим шлепком с его уст постепенно начинали выходить стоны всё громче и громче.Парень сомкнул руку с бинтованной, тяжело дыша на ухо, а у него даже появилось желание укусить фотографа за мочку.Мелкая дрожь перешла на крупную, вырывая некий рык.Глэма самого внутри трясло от его голоса. Так бесстыдно вырывает один стон за другим, Боже. Ему должно быть неловко, но нет, это только возбуждало. Никто. Никто больше не достоин слышать их, кроме него. Так близко находиться рядом с ним, никто не достоин трогать Ди. Никто не достоин, кроме него. В голове начала появляться некая фантазия.ух. Горячая штучка то выходит. Ладонь легка на спину, сверху расстёгнутой рубашки, начиная гладить. Ему приятно, что мальчик хватается за него, сжимает плечо. Будто он что-то сейчас необходимое для Ди. Или же кто-то необходимый. Движения ускорились немного, понимая, что парень начинает входить во вкус самого занятия подобным. Наверно думал, что секс только для размножения, и то раз в жизни, если не больше, хах. Удовольствие получать тоже надо как-то.Подросток сам не начал замечать, как он начинает ронять со рта слюни, которые стекали с уголка губ на его руку.Хорошо, что мужчина не видит его выражения лица, ведь глаза сами невольно закатываются. Довольное мычание, которое иногда переходило на стон.Он бы хотел посмотреть на это лицо, а лучше вновь запечатлеть на камере, чтобы было куда смотреть, когда это необходимо. Это простая удача упала на его голову. Его дитя сейчас в трансе, он понимает, что замечать ничего и никого не будет. Реагировать на слова так же, смысла нет говорить о очевидном. Мужчина прикусил губу, терпя свою проблему как можно дольше. Надо потерпеть, ради Ди. Фотограф нетерпеливо вздохнул, уже начиная действовать так, как действовал бы с собой. Как бы он дрочил себе, так и Ди, напрочь позабыв про какой-то там темп и правила. Он вреда не несёт, просто отображает свою фантазию на юноше. Глэм сжал в руке рубашку, комкая ткань в кулаке.Голубоглазый, опираясь лбом о плечо, дышал в самую шею, содрогаясь от каждого тихого хлюпа из-за манипуляций отца с его телом.Тихие шлепки и тяжёлое дыхание мужчины создавало некую симфонию, которую он рад слышать до самого конца, когда он был не в состоянии засунуть стоны куда поглубже в свою грудь.Конопатый часто моргал, ощущая, как глаза слезятся от одного удовольствия. — Больно… В какой-то момент показалось сухое трение, конопатый вжимался в мужчину от необычного чувства. Только хватка отца за рубашку не позволяла сделать лишнего движение. — Пожалуйста, помоги. Глэм часто старался не думать о Ди, только выходило плохо. Он будто маленькая куколка в его руках, просто кайфует. Но от слова «больно» фотограф очухался. Слюна закончилась.вот черт. Он не хотел отцепляться от парня, но пришлось. Немного наклонил голову, чтобы облизнуть пальцы. Слюны сейчас у него во рту хоть отбавляй, и дрожащей рукой старательно нанес на головку, уже в ритме растирая. — Не бойся. — Ди прямо в него вцепился. В спину впились маленькие ноготочки, не отпуская. Неужели, уже? Он почувствовал, как его ноги подогнулись, и напряглись. Кажется, что у него очень-очень скоро случится оргазм. Рука задвигалась активнее. Как же тяжело дышать, черт. Ди ничего сейчас не понимает, что с ним происходит, это нормально. Боится, что вот-вот будто умрет от этого, но нет. Если Глэм рядом, то он плохо не сделает. Иначе не полез бы на него со своими лапами.Блондин по эрекции толкнулся в руку, чувствуя разрядку, которая была для него желанным облегчением.Конопатый до боли прикусил своё запястье, чувствуя, как на него накатывает облегчение, впадая в нирвану.Внизу мокро, а тело так и кидает в дрожь, продолжая дёргать после окончания. Голова стала настолько тяжёлой на плечах, из-за чего он мог лишь шумно дышать в шею фотографа, понимая, что к лицу прилипли волосы, на которые сейчас так наплевать. — Хах, ты в конче, — С издёвкой сказал в самое ухо подросток, вспоминая, как ему это говорили одноклассники после каждого его промаха.Только сейчас это было сказано не в переносном смысле, а в прямом. Парень лишь мимолетно прикрыл глаза, чувствуя чужое дыхание, которое было таким же тяжёлым.Мужчина смотрел на свою руку, чувствуя вязкую жидкость пальцах. Ди кончил прямо на рубашку отцу, плюс и на руку. Он не очень обратил внимания на слова подростка, так как у него вообще-то до сих пор жмёт в штанах. Он был готов хоть сейчас убежать в ванную, и помочь себе сам, но не может бросит Ди сейчас в таком состоянии. Он аккуратно, одной рукой уложил на постель, и медленно, пошел к столу, где лежали салфетки. Он просто взял всю пачку, и бросил на кровать, вытирая сперму с руки и остатки с члена мальчика. Также и с рубашки немного. Он посмотрел на подростка, прикусив губу. Видимо, заснул. Пока он накрыл его одеялом, чтоб ничего видно не было, и погасил светильник. Пусть спит. А он тем временем, ушел, как и планировалось, в ванную.