Они

В бледно-желтых волосах его запутался ветер. В золотых глазах его играет решимость и смятение, а на губах застыла едва заметная улыбка. - Братик, ты о чем задумался? - повернулся к брату Ал. - Просто поразмышлял о том, как победить Кимбли, - тяжело вздохнув, ответил Эд и, встав со стула, вышел из-за стола. Последний год для братьев Элриков выдался самым тяжелым. Не из-за опасности и вечных сражений и встречи с гаечным ключом Уинри из-за поломки автоброни. Им стало так тяжело жить в этой жизни лишь из-за того, что, кажется, весь мир отторгает их души. Вернуться в прошлое невозможно. Наверное, на этом лежит столь же сильный запрет, что и на воскрешении человека. Альфонс никогда не чувствовал бы себя настолько слабым, если бы они никогда не решились воскресить свою мать. Ведь иногда, только когда сверкает луна и блеск ее отражается в автоброне Эдварда, младший Элрик винит себя за то, что им все-таки не удалось сделать. Кажется, все убеждения брата, что не он виноват, скользнули мимо его ушей. Эд уже просто устал сражаться, ведь вся ответственность за их с его братом души, кажется, лежит лишь на его плечах. Он устал думать о том, насколько невыносима сейчас жизнь его брата и понимать, на что он готов пойти, лишь бы вернуть Алу его тело. Этот год, как одно большое испытание перед ликом судьбы. - Братик, мы сможем разгадать тайну философского камня? - подбирая по пути брошенного котенка, тихо спросил Альфонс. - Нет никаких сомнений, Ал, мы сможем! В бледно-желтых волосах его запутался ветер. В золотых глазах его играет решимость и смятение, а на губах застыла едва заметная улыбка.