котята.

гриша ловил языком капли дождя, пока федя возился с ключами от тачки, и думал о том, что математичка не такая уж и хуевая. тёма тоже башку вверх поднял, но лишь дабы оценить то, на чём так залип лучший друг и одноклассник по совместительтву, ничего интересного не обнаружив ловит глазом привет от бога (каплю крупную) и щурится после тихо матерясь. улан буквально терзал бедного роберта с вечным недосыпом за оверсайз худак, который плаудис так умело спиздил у гришани и требовал отдать очки, без которых местный ботан ни в зуб ногой, ибо зрение минус сто, но даже не догадывался о том, у кого на самом деле находилась драгоценная пропажа. под огромным, черным зонтом сквозь лужи уверенно шагал новенький, всё время вниз палил дабы любимые кроссы, упаси боже, не испачкать. останавливается лишь тогда, когда берт не удержавшись на ногах от тортур друга падает прямо в лужу перед выходом, где шароёбились. — ебаный рот этого казино, блять! сука, ты кто такой? ебучий хуй осла драть твой зад факинг щит. — руками упирается в лужу и носом шмыгает пытаясь сквозь длинные, каштановые волосы разглядеть хоть че-то. подымите мне веки. хмурится, когда капли почему-то прекращают бить по телу и смотрит куда-то выше, точнее пытается. — те помочь? выглядишь хуево. — вотяков как раз удачно таки сверху навис и руку подал, словно принц в сказках, роб даже растерялся слегка и готов был помощь принять, даже подобие улыбки из себя выдавил, но сзади появляется ляхов, который даже не спрашивая на ноги плаудиса ставит и выдыхает тяжело, ведь машина была уже готова к отъезду, а берт — мокрый крыс. кристи притих прячась где-то за никитиным, которому сожитель цельные указания по телефону давал. назар как-то раздосадованно оценивает ситуацию и кривит тонкие губы глаза закатывая, опять этот патлатый гриша лезет куда не просили. — я бы и без тебя справился, так то. — тебя никто не спрашивал, так то. улыбка до ушей. а нехуй лезть, со своими друзьями явно справится сам. оттаскивает промокшего до нитки трусов плаудиса ближе к тачке, пока вотяков недовольно ебало кривит, даже помочь, блять, не дали. — мудак. — вслед компании кидает и перепрыгивает лужу подходя к тачке матери. конечно, авто явно было круче неблагополучной компашки сзади которая какого-то хуя громко хохотала (не с назара ли?), но атмосфера там была веселее, живее нежели в новороченном мерсе. вздыхает и складывая зонт-трость влазит вовнутрь снимая капюшон, в пизду этих придурков, они ему не ровня. познакс тысячу раз извинялся, ведь явно такого исхода не желал. берт материл его всеми существующими и нет словами на свете которые знал, порой даже сам охуевал от того откуда он их знает вообще, федя в замешательстве пытался всучить плаудису куртку свою, тёма ваще не понимал какого хуя тут происходит потому тоже подключился к операции по одеванию берта, а гриша откровенно угарал со всей сложившейся ситуации. дабы машину не пачкать (батина всё же, причем не своего, пизды дадут) то гриша усаживает берта на колени свои, ноу хомо, бро, даже штаны не жалко. сопротивляться смысла нет, да и желания. улан на переднее садится чтобы лишний раз не напрягать роберта и вздыхает, так как утраченную вещь так и не вернул. роберт бы точно отдал назад, уж слишком хорошо он его знает. вотяков, только когда тачка уже тронулась с места, вспомнил про очки, которые чувак которого все звали женским именем забыл на парте. цыкнул, но просить вернуться не стал. отдаст потом, если вспомнит конечно. адаптироваться было очень сложно, тем более то с характером вотякова. после переезда в столицу вообще в принципе стало сложно, морально хотя бы. прокручивая ситуацию у лужи всю дорогу домой ощущал себя как-то странно, ведь почему гриша к нему так отнёсся, ниче ведь ему не сделал ещё. не успел чисто физически. нужно было обязательно обсудить это и не пускать на самотёк, должен ведь показать зубы, а не становиться терпилой. пока всё только мысли, в них каждый супергерой готовый снести всем бошки, а на деле садишься за последнюю парту и продолжаешь терпеть. в параллели все как-то поспокойнее, и почему его приткнули к этим ебанутым? а у берта красивые волосы. похуй. в пизду их всех. банда давно в курсе куда путь держать — на хату гришани. мамка то уехала к сестре на три денька — можно смело виснуть, устраивать тусы, курить во всю (хотя и до этого ничего не мешало), бухать до потери пульса и заниматься прочей подростковой необдуманной хуетой о которой все рано или поздно жалеют. уже на месте все расположились достаточно быстро. трёхэтажная хата которая досталась от бати как и многое другое, за что был благодарен, была ухоженной, достаточно объемной, имелся сад и всё как положено, вот только гришаня был самым простым пацаном которого только можно было найти, никогда не кичился тем, что имел, ведь не его заслуга что может быть полноценным хозяином наследства. отца не помнил вовсе, совсем мелким был когда того не стало. гордился тем, что носил фамилию отца, самого опасного бандита и члена крупной опг. мог лишь грешить байками про подвиги бати со слов мамы и деда, частично. до сих пор любил слушать про те времена, такая атмосфера с головой сжирает что пиздец. вернуться бы туда и показать, кто тут григорий ляхов. не, гришка не злой вовсе, попросту задира да и всё тут, с этим стоит смириться, понять, принять и простить. а вот хуйня с настроением началась ещё лет пять назад, но только сейчас осознал что это не шутки нихуя, а серьёзная штука которая грызет изнутри и не даёт нормально жить. терпел, старался. ради мамы, ради других, ради себя. уже внутри швыряет берту полотенце, да в душ отправляет кидая вслед что-то типо «спинку мож потереть?» на что смешок ловит неоднозначный. это да или нет? плаудис только закрываясь в ванной комнате стаскивает наспех мокрый худак бросая около стиралки и к зеркалу подходит. хмурится тщательно рассматривая каждую ссадину, каждый синяк, каждую царапину на теле. да уж, на бледной коже всё охуеть как круто видно, жаль только, что отчим этого не понимает. и угораздило же уважаемую ма съебаться с таким ублюдком? фыркает себе под нос и отворачивается, ведь стыдно смотреть на такое жалкое отражение. вроде ведь мужик, а отпор дать не в состоянии. может потому, что был ещё, блять, ребёнком? мать поддерживала, по стандарту, своего возлюбленного считая что он всего лишь воспитывает сына. башкой. об стенку. прогрессивные методы воспитания, запатентовать что ли. воду включает и в ванную залазит пока тёплая жидкость на голову льётся. вспоминал как в очередной раз орал, что убьёт отчима и почему-то с каждым днём эта идея всё менее походила на бред. носом шмыгает, ну нет, сука, только не блядские слёзы, только не сейчас. вздох эхом проходит по комнате вместе с паром от достаточно горячей воды, не нужно об этом думать. пай-мальчики не совершают преступлений. боялся своих мыслей, но сильнее боялся возвращаться домой, ведь найдётся причина по которой отпиздят в который раз не рассчитывая силы, не факт, что останешься в живых. и тут уже действует принцип убей либо умри. выбор последует. тёма увалившись на диван напряг гришаню, чтобы тот чет похавать организовал, а то чуть ли не умирает. но когда отказ слышит, то умело изображая дохлого кота косится на улана. познакс вовсе в мысли свои погружается. когда в последний раз выбирался вот так вот с друзьями куда-то? уже и не вспомнит наверное. только сегодня из-за загруженности родителей на работе смог хотя бы на пару часиков заскочить за компанию. у предков на первом месте учёба, на личную жизнь уже не хватает ни времени, ни сил. это явно заебывает. улан чувствует, что ещё немного и не выдержит этого ебейшего давления, просто молча съебет. похуй куда, лишь бы подальше от вечного контроля. ещё и очки проебал, ну какого хуя этот день так неблагосклонен? губы пухлые поджимает и улавливает на себе взгляд умирающего от голода. — а че я то? не я хозяин. гриш, бля, покорми, а? — бляяя, заебёте, черти. будапештов таки жопу подымает со стоном и на кухню валит. прихватить бы с собой верного помощника, но федос уснул настолько быстро, что даже ниче сказать не успел, а трогать его не было желания. пускай отдыхает, заслужил. таки старше всех здесь присутствующих, покупает пивас и сижки, местный авторитет, да ваще герой нашего времени. тёма не выдержав напряжения следом идёт, помочь ведь как-то надо что ли. гришаня на кухоньке уже возился с бутерами, косо палит на никитина и хитро усмехаясь нож в руке вертит направляя на вошедшего. — смерть или конфеты? — бля, бать, хэллоуин давно прошёл, ты че выебуришь. артём ржет, но всё же опускает взгляд на нож который, казалось, ещё мгновение и окажется в теле. сглатывает громко и нервно плечом дёргает, а ляхов накалывает острием кусок колбасы в рот отправляя. — не ебу че ты меня так зовешь, но мне нравится. — может лучше папочка? — че? — че? ты о чём? тёма сводит всё в шутку и гриша это прекрасно понимая качает головой прожёвывая. — слышь, сынок ебучий, давай сам всё готовь, продукты на столе и в холодосе, разберёшься, а я пойду проверю как там робчик. чет он долго там, мэйби утопился нахуй. пускай и шутит, но на самом деле заметил давно, что плаудис с каждым днём становился бледнее, скоро совсем прозрачным станет, и че тогда? к хэллоуину готовиться уже поздняк метаться. как никак за братиков переживал как за родных, а они таковыми и являлись. всучив жезл всея кухни и кухонных приборов тёмке в руки по плечу хлопает приободряюще, губы рукавом трёт и пулей на второй этаж по лестнице несётся. откопав в своей комнате нужные вещи сминает всё в руках и спускается уже осторожнее на первый. пару поворотов и уже у ванной стоит, стучит ногой. — братан, я те шмотки принёс, открой, а. тишина в ответ напрягла очень и будапештов хмурит брови сводя к переносице. — берт? эй, чувак, нихуя не смешно. ты жив? тело уже дрожь какая-то бьёт непонятная, ведь друг в последние дни смахивал на суицидника самого настоящего, чуть-чуть и линейкой вскроется прям на уроке, самые хуевые мысли лезли в голову. ждёт. гришка правда ждёт хоть какого-то ответа. за одну секунду всё самое ужасное перед глазами проноситься побуждая на активные действия. выпускает вещи из рук и сжав ладони в кулак ебашит по двери прижавшись щекой к толстому слою дерева, сделано на совесть, так просто не выбить из петель. — сука, если ты сейчас же не откроешь я вынесу её нахуй! ты слышишь, блять? роберт! замок щёлкает и гриша вваливается во внутрь прямо на мокрого парня с одним лишь полотенцем вокруг бёдер острых. ляхов сразу же в плечи его впивается, трясёт энергично. — ты охуел, скажи мне? блядь, я чуть не откинулся, ты шаришь? почему так долго молчал?! ты…! затихает как только смотрит на то, что было перед ним. — это че за нахуй… — ты, бля, ваще не смотри. это я подрался, ничего особенного. плаудис руками старается как-то закрыть израненные участки тела, но ляхов в эту хероборину не верит не вчера родился. где роберт, а где драться. крепко за запястья его перехватывает оттаскивая таким образом руки, дабы не мешались охуевать от того, что увидел. — если это сделал тот ублюдок, который живёт с твоей мамкой, то я ему руки оторву нахуй. берт чувствует себя таким жалким, беспомощным, гриша точно не должен был этого видеть с учётом его ебейшей вспыльчивости. — нет, не смей даже. — значит не отрицаешь того, что этот обмудок это сделал с тобой? плаудис молча голову опускает, волосы тут же лицо закрывают, а гриша в растерянности. он правда не понимает, почему братан не рассказал ему раньше? вероятно давно бы разобрался, даже несмотря на запреты со стороны самого пострадавшего. придумал бы че с ним сделать. пару звонков старым друзьям отца и мусор уже везут закапывать в лес, на утилизацию так сказать. будапештов со всей тяжестью ситуации сложившейся вздыхает и отпускает несчастного итак настрадавшегося парня. подымает шмотки из пола и закрывает за собой дверь оказываясь вместе с бертом. поговорить то ясен хуй надо, без этого никуда. но сначала одеть бы. — вот, я тут принёс вещи. оденься, здесь не так уж и тепло. потом попиздим. поворачиваясь спиной к робу палит на дверь взглядом её прожигая. мыслей стало ещё больше, так просто это не оставит теперь. роберт не понимал, ему стыдно, либо же приятно. в заботе охуеть как нуждался, а тут как раз бэст фрэнд подвалил. молча натягивает на себя тёплую одежду и носом шмыгая за рукав чужой тянет виновато. — гриш, всё заебись будет. мать такая счастливая с ним, я её такой ещё не видел после того как мы из латвии переехали сюда, и… — и из-за этого ты решил, что будешь терпеть насилие? ляхов поворачивается к собеседнику лицом, но злиться долго не может потому ещё миллион раз вздыхает и волосы робчика за ухо закладывает. — послушай, я на твоей стороне, ты же знаешь. но я не собираюсь терпеть того, что какой-то хуй с горы будет подымать на тебя руку. давай ко мне переедешь? хотя бы на недельку. матушка будет не против, она любит тебя, ю ноу. гришаня улыбается как можно шире, не сидеть же с кислой миной, ну. проблемы нужно решать с улыбкой, правило номер один. — я могу прийти завтра, но жить — нет. я мать одну не оставлю, давай закроем тему на какое-то время. мои траблы — мои траблы. плаудис голову выше подымает в глаза напротив заглядывая и протискиваясь между парнем и дверью прочь выходит. был благодарен за всё, что делал братик, но со своими проблемами разберётся уж сам. — не закрыли. я буду иметь ввиду. че хочешь с этим делай. уже сам себе под нос бубнит и кидая мокрые шмотки на батарею выходит следом. инсаров просыпается от пристального взгляда на себе и сонно глаза потирая принимает вертикальное положение из горизонтально-диванного. — ты чего загрустил то? — очки проебал. мне пизда. улан вздыхая взгляд отводит, ведь по сути федос был для него огромным пятном цветным и ниче с этим не сделать. инсаров только щас понял, что чувак не на него пялился, а в пространство. хуево однако иметь проблемы со зрением, тем более зная ситуацию в его семье. — может в шкалке оставил, а? ты везде посмотрел? не расстраивайся, все что-то теряют. могу отвезти тебя домой и сказать, что это я их случайно сломал, идёт? федя ближе подсаживается, а познакс в замешательстве ресницами хлопает не зная, что и ответь на такой отчаянный шаг. — ты совсем ёбу дал, что ли? нет-нет, я не хочу, чтобы тебя потом прессовали, а они то могут. знаешь же. улан отрицательно головой качает, это ни в какие ворота. был приятно удивлён, что ради него готовы идти на такие жертвы, но друзей подставлять из-за своей же рассеянности не хотел. принципы не позволяли. — но вот до дома отвезти идея отличная, я по пути обязательно во что-то въебусь. — по рукам. но если что вторая часть предложения тоже в силе. на кухне тёма привык только жрать, готовка дело непосильное и нудное, особенно если живешь с людьми которые готовят на постоянной основе. с родителями не жил, ведь после рождения брата младшего на никитина забили огромный, жирный хуй. кантуется у друзей, подрабатывает на квартиру и пропитание ночами, а че ещё делать в этой жизни? всего стоит добиваться самому. от этого никуда не деться. бутеры на хуй его так слепил, один сожрал по пути — всю остальную часть на подносе серебряном отнес в гостиную на журнальный столик подмечая, что все в сборе. берт какой-то нервный, да и остальные не лучше. — что я пропустил то? вы че такие недовольные, заданки по матеше чекнули или че? сводит всё в очередную тупую шутку, но это срабатывает на ура. первым реагирует гришаня мучительно скуля. — ненавижу матешу, бляя. столько задали, что охуеть можно. я вам че, принтер ебучий или да? — я ещё на уроке сделал. — да в тебе то никто не сомневался, а то тебе бы мамка пизды вломила, ахах. будапештов шутит ой как неудачно, ведь улан подымается и хватая рюкзак выходит из гостиной, а после и из дому. это срабатывает как цепная реакция, ведь следом подымается инсаров неодобрительно кидая пару колких взглядов в сторону гришки — молча следует за ушедшим, отвезти обещал. — хуйню сказал, но его лучше не трогать щас, так что даже не рыпайся. я тоже пойду, мне надо домой, всем адьос, хорошего вечера, клоуны. берт рукой машет и лениво подымаясь исчезает также быстро, не бросать же парня там в расстроенных чувствах. ляхов тяжело вздыхая лицо трёт и кривит губы поджимая, сползает немного вниз смотря на бутерброды а-ля ещёбыкрупнеенарезалколбасублятьартём. — что не так? шутки выкупать надо, обиженки нахуй. хочешь как лучше, а оно как всегда. — не парься, ты же его знаешь, сам ещё извиняться будет. это мы уже проходили и не один раз. никитин тянет один бутер грише, а тот соглашаясь берёт его в руку. что же, вдвоем ночевать так вдвоем. не впервой портить посиделки. назару хотелось отдохнуть, потому тащит заграничного друга в скайп. пожаловаться — дело святое. — они такие уебки. я очень надеюсь на то, что ты приедешь как можно скорее. я просто не выдерживаю без общения с адекватными людьми. марк улыбается слабо и подпирает щёку рукой рассматривая друга через свой же экран ноута. — скучаешь, что ли? явно забавлял тот факт, что вотяков, как маленькая девочка, побежал первым же делом жаловаться ему, но с другой стороны — к кому ещё назар бы пошёл? понимал насколько трудно зару довериться чужому человеку, потому ценил это доверие, словно огранённый камень драгоценный. — ой бля, иди ты. зар замолкает и взгляд отводит куда-то в сторону. — может и скучаю. просто хочу тебя рядом, как бы это уебски не звучало. марк молча тянет руку к экрану. — я рядом, как бы это уебски не звучало. у тебя всё получится, я в тебя верю. вотяков ничего не отвечая прикладывает ладонь к экрану и скипает звонок. блять, ебаный стыд. улан был благодарен парням за то, что довезли до дома и хоть как да поддержали. родителей ещё не было, время думать отмазы. берт же вышел вместе с парей, жили недалеко друг от друга потому пройтись пешком как нехуй делать. курить перед приходом домой не стал, рисковал жизнь грубо говоря. дома тихо, на удивление. казалось, что вовсе нет никого, но не тут то было. мать вероятнее всего ещё не вернулась с работы, а вот отчим тут как тут. встречает с порога прямо и останавливает преграждая путь дабы мелкий дальше не съебался. дверь толком закрыть не успевает, как тащат за ворот куртки. — и где это ты после школы шлялся, дрянь? — толкает его прямо на стенку в прихожей, тот головой ударяется, но честно говоря не привыкать. — не твоё дело, отпусти меня. ты услышал? походу нет, окей, я заебался терпеть. — берт не рассчитывая силы даже — между ног того бьёт и на кухню валит, мозгов выбежать из квартиры не хватило. теперь приходилось надеяться только на себя самого и свои силы. слышит поток матов, тяжелые шаги следом и глазами ищет чем же обороняться мог бы. не успел. мужчина хватает за длинные, спутанные волосы и пускает в ход кулаки. после пары ударов уже даже не слышал что ему говорят, даже не мог толком ничего сделать, даже закричать. — если я тебя убью, то даже жалеть никто не будет. твоей мамке-проблядовке давно похуй на тебя, уебок мелкий. — швыряет на пол хрупкое тело и встать не даёт ногой в живот ударяя. берт спиной въебался о плиту, пытается как-то дышать, пытается защитить хоть как-то светлое имя матери. во рту скопилась кровь, но проблемой это не считал. точно ведь убьет. ещё пара ударов и понимает, если так продолжиться, то тело бездыханное его окажется в мусорке. хрипло хватая воздух делает один рывок. выбор очевидно сделан. — вот, а я значит ему такой говорю. типа пошёл ты нахуй! и подымаю берта из лужи. видел бы ты его ебало, ха-ха! стой. как раз робчик звонит, наверн залетит к нам. алло? — гриша потягивая пиво берёт трубку, но дрожащий голос по ту сторону напрягает. — роб? — я убил его, помоги с телом.