***
Мальбэк-Равнодушие
На часах семь ноль одна, а за окном промозглый ноябрь. Сквозь чуть приоткрытые занавески видны свинцовые тучи, будто зацепившиеся за кроны обнаженных деревьев. Скомканное за ночь теплое одеяло бесформенно валялось горкой в ногах и напоминало о наступившем утре. Эта привычка прижилась и укоренилась с годами. Засыпая, Джисон накрывался с головой, еле постукивая зубами от холода, но постепенно скидывал одеяло ближе к рассвету, оставаясь в итоге лишь в одной пижаме. "...Я помню тебя другую, без трещин в усталых глазах..." Хан бегло осматривает свой сонный облик в большом зеркале и напевает в голове строки из полюбившейся в последние дни песни. А взгляд и правда уставший: полопавшиеся капилляры паутиной разливаются краснотой в уголках больших глаз, карий цвет уже и не карий вовсе, а будто поблекший и какой-то грязно-серый. Еще пару мгновений юноша вглядывается в свое отражение, а после отводит взгляд. В голове, как всегда, тысяча и одна мысль, Джисон ещё не успел очнуться ото сна, как начинает устраивать себе мозговой штурм. Единственное время, когда Хан может сказать "стоп" своим мыслям — сон. Но и он в последнее время стал более тревожным и неспокойным, заставляя вскакивать среди ночи и протягивать худую руку за стаканом холодной воды, который всегда стоит на прикроватной тумбе. "Сколько я могу съесть сегодня?" Паренёк беззвучно опускается на мягкий ворсистый ковёр кофейного цвета и достает прохладными руками пластиковую коробку из-под зеркала. Тонкие пальцы умело открывают защелки и в следующую секунду касаются толстой потрепанной тетрадки, у которой кое-где уже листы вываливаются, прося их подклеить. "7 ноября-1200ккал". В какой момент все пошло так? В какой момент огромный монстр сожрал милого беззащитного мальчика? На протяжении нескольких лет Хан без угрызения совести пропускал приёмы пищи: на завтрак хватал яблоко и запивал водой, от перекусов в школе отказывался, ссылаясь на плотный завтрак дома, обеды скармливал дворовым кошкам, которые как никогда кстати сидели у подъезда, ужины выкидывал из окна тайком, пока мама не видела. Потом необходимость и вовсе отпала, когда тот съехал в небольшую студию на окраине города. Как и все, когда-то Джисон был влюблён в своего одноклассника. Дело было давно, Хани даже и имя его позабыл, а вот привычка отказывать себе в еде осталась. "Посмотри на себя! Ты ведь как хомяк! Сначала похудей, а потом разговаривай со мной". В тот день Хан выбежал из школы в слезах, так и не отсидев злополучный урок истории, к которому, кстати, готовился всю прошлую ночь. Наспех застегивая бежевое осеннее пальто, парень старался убежать как можно дальше, толком даже не видя дороги из-за застилающей глаза соленой влаги, которая то и дело скатывалась за ворот, неприятно щекоча кожу. От быстрого бега в легких разгорался пожар, ну точно кто-то затушил сотни окурков о нежные стенки. Перед ним все плясало непонятными пятнами, заставляя моргать как можно чаще, в попытках хоть что-то увидеть. Спустя несколько минут, а может десятков минут, Хан останавливается у лавочки в тихом парке, куда и плюхается, пытаясь справится с подступающей истерикой. Он медленно прикрывает глаза и старается сосчитать до десяти, попутно ища длинными пальцами в кармане пачку купленных еще на той неделе мятных сигарет. В такие моменты он обращал свой взгляд на небо, пытаясь сосчитать все звезды, которые буквально говорили ему о том, что завтра будет лучше, но толстый слой дождевых туч позволял разглядеть лишь кромешную тьму. Прошло так много лет, а я до сих пор живу с этим монстром.***
Работа в кофейне доставляет какое-то извращенное удовольствие. Правда, непонятно над кем. Но Джисону казалось, что он король в этом маленьком мире, здесь его маленькое царство, в котором красивые и вкусные десерты были его верными поданными. Ему приносило особое удовольствие расставлять цветные керамические блюдца на поверхности подносов, выполненных из темного дерева. Слева, кажется, тирамису, а справа малиновый чизкейк. Здесь только Хан контролировал еду, а не она его. Юноша собирает очередной заказ, наблюдая за парой радостных глаз ребенка, который вперед мамы беззаботно хватает поднос и несёт добычу к столу, от которой через несколько минут останутся только крошки да мазки крема по краям тарелки. Джисон обессиленно жмется к барной стойке и тепло улыбается ребенку, поедающему сладости. Из раздумий Джисона вырывает звонящий в кармане мобильник. Паренёк готов скрестить пальцы, лишь бы не мать, которая в тысячный раз начнет свою песню о правильном питании и поддержании веса. С ней отношения и испортились в тот самый момент, когда женщина впервые узнала о похождениях сына по мальчикам. Так она это называла. Дальше было...хуже? Нет. Дальше было безразлично. Мать молча наблюдала за мальчиком, который таял, словно снег на солнце в мартовский день. Она не пыталась поговорить, остановить, помочь, лишь сопровождала каждый раз недоуменным взглядом. В этот же раз опасения не оправдались, и Хан с тихим вздохом облегчения жмёт на кнопку. — Джиу? Привет! Что-то срочное? — выкладывая на тарелочку очередное пирожное и придерживая смартфон худым плечом, спросил парень. — Не то чтобы, я просто хотела сказать, что мне не удалось найти тебе тренера. Понимаешь, сейчас самый сезон, все забиты. Я спрашивала у всех знакомых… Между разговором Джисон не забывает поднимать взгляд на помещение, чтобы не пропустить вошедших клиентов. К вечеру разыгралась непогода, а значит, прохожие будут искать способ укрыться от проливного дождя в каком-нибудь уютном и теплом помещении. Приятный звон колокольчика на входной двери оповещает бариста о новом госте. На вид обычный себе парень, но почему-то при разговоре дар речи пропадает от слова совсем. Хани просит повисеть на линии свою знакомую несколько минут во избежание неловкого молчания, продолжая осматривать незнакомца. Лет 25, подтянутая фигура в сером распахнутом пальто, под которым виднеется белая облегающая водолазка. Крепкие, но при этом не чересчур огромные бёдра, обтянутые черным кожзамом. Черт с одеждой, когда Хан обращает внимание на глаза. Они словно нарисованные, такие большие, блестящие, а цветом сильно на любимый шоколад смахивают. Пушистые ресницы завершают картину, и в голове красным мигает: "Умереть-не встать". Еще никогда парень не позволял себе так откровенно пялиться, да что уж там, засматриваться на незнакомых людей, вот только здесь без вариантов. В голове прокручивается сотни вариантов о том, как же разузнать имя, номер телефона и вообще, кто же ты такой, откуда взялся на мою голову. Сразивший Хана незнакомец сразу делает небольшой заказ. Без предварительного просмотра меню, называет свой маст хэв, который есть абсолютно в каждой кофейне: американо без сахара и апельсиновый пирог. Джисон несколько раз тушуется отчего-то, хотя фразы отточенные, но продолжает отчаянно краснеть при дежурной беседе. Бариста не знает куда руки деть, и найдя им применение на любимом теплом свитере, хватается за краешек и начинает с усилием комкать его. От незнакомого гостя и это скрыть не удается, поэтому тот лишь окидывает забавного парнишку с ног до головы, оценивая ухмыляющимся взглядом. — Джиу, в вашем универе точно нет свободных тренеров? Мне кровь из носа нужны индивидуальные тренировки, я никого не могу найти, — паренек торопливо подхватывает дрожащими руками телефон, стараясь говорить, как можно спокойнее, пока заказ выполняет. Блондин отчаянно пытается сохранить самообладание и всем видом старается не показывать своего истинного состояния. Он впервые за столь долгие годы смущен кем-то, впервые его заставляют краснеть от одного лишь взгляда, всё впервые... — Вам нужен тренер? Едва хриплый, но не менее приятный оттого голос, заставляет Хана быстро попрощаться с подругой и положить трубку. Честно говоря, сначала бариста и подумать не мог, что обращаются к нему. Он неторопливо оглянулся в поисках человека, которому могли задать вопрос, но никого не найдя, решил, что уж точно адресовано ему. — В общем-то да... Я чувствую себя не комфортно, занимаясь в полном зале, поэтому ищу тренера для индивидуальных занятий, — шестеренки в голове парня начинают тихо скрипеть и работать, заставляя его догадываться о сути разговора. Незнакомец так и остается сидеть за барной стойкой перед милым мальчиком, который то и дело комкает худыми пальчиками край своего большого бежевого свитера, а затем перемещает свои ручки на лежащую перед ним ни в чем неповинную салфетку, которая через несколько секунд превращается в белые хлопья. Минхо не замечает, как пролетает время и на его тарелке кроме как крошек и корочки от апельсина, что служила украшением, ничего не остается. Последний вытаскивает из кармана купюру, кладя ее на стол со словами "сдачи не надо", а затем что-то активно ищет в черной кожаной сумке, выуживая оттуда плотную визитку, на обороте которой царапает свой номер телефона, проговаривая цифры вслух. — Вот здесь вся информация: адрес спортивного зала и мой номер телефона. Жду твоего звонка, — бросая взгляд на золотой бейджик, где красивыми буквами выведено не менее красивое имя, произносит, — Хан Джисон. Джисон так и остается стоять с чуть приоткрытым ртом, провожая беглым взглядом удаляющуюся фигуру. Хану срочно нужно сесть, иначе ноги подведут и сделают это за него. Всего лишь несколько минут в компании незнакомого парня действуют на него как самая любимая в мире сладкая зависимость — чизкейки. Хочется еще и как можно больше. Хан переворачивает визитку, беглым взглядом окидывая черные цифры, затем прочитывает имя. —Ли Минхо?***
Проходит несколько дней, в ходе которых Джисон так и не решается позвонить по номеру, указанному на визитке. Блондин пытается идти ва-банк, собирая дополнительные смены в кофейне, с надеждой встретить там того самого Минхо, но отчего-то последний в гости больше не заглядывает. Время шло, а визитка, аккуратно лежащая в прихожей под стеклом, так и не давала покоя, ведь еще немного, и незнакомец с бумажкой в руках начнёт ему сниться. Лишь на четвертые сутки, когда ночью его будит очередной кошмар, в котором его одноклассник бьет и при этом обзывает хомяком, служат окончательным пинком к звонку. К слову, разговор проходит довольно неловко. За эти несколько минут блондин, кажется, проделал траншею в своей небольшой студи раз сто. Он вытер пыль на прикроватной тумбе, несколько раз нарисовал сердечки на запотевшем окне, а затем стер их, и лишь когда встреча была назначена, Джисон смог удовлетворенно выдохнуть. Все последующие дни до тренировки проходят скомкано и сумбурно, несколько раз звонила мать, а после разговоров с ней аппетит пропадает минимум на сутки, и тогда Хан сидит просто на воде. Джисон совершенно точно осознает свою необходимость хоть в одном-единственном приеме пищи перед тренировкой. Для Минхо он должен выглядеть совершенно обычным подростком, который просто решил немного скинуть вес. Ну, знаете, когда переходный возраст и все такое. Он надевает на себя длинное мешковатое, но при этом тонкое, худи, которое способно скрыть его худобу. Белый так сильно контрастирует с его личиком, делая его еще более слабым и маленьким. На ноги решено было надеть свободные спортивки черного цвета. И вуа-ля —теперь блондин самый обыкновенный подросток, у которого нет абсолютно никаких проблем со здоровьем. Перед выходом из дома Хан наспех делает несколько надкусов зеленого яблока. Оно кислое и явно неспелое, поэтому после еще нескольких маленьких и аккуратных надкусов, отправляется в мусорное ведро. Паренек берет с собой бутылку холодной воды, попутно делая из нее несколько глотков, пока спускается по лестнице, и выходит из подъезда.***
Минхо встречает мальчика на первом этаже просторного холла. Ли замечает Джисона почти сразу, тот стоит у толстой колонны белого цвета, практически сливаясь с ней. Старший протягивает свою крепкую и теплую руку, когда в ту же секунду его прошибает. Ладошка Хана совсем небольшая, такая изящная и при этом холодная. Не май месяц, а он в одном худи пришел? — Замерз? — бегло осматривая блондина, уточняет Минхо. От внимательного взгляда старшего вряд ли что скроешь, и в следующую секунду он замечает легкую дрожь, пробежавшую по телу мальчишки. — Н-немного... Когда я выходил из дома было довольно тепло и светило солнце, но погода так быстро поменялась, поэтому... — Заботься о себе получше, — перебивает Хана тренер, лишний раз подмечая про себя его безалаберность. Следующие несколько минут они в абсолютной тишине поднимаются на пятый этаж в персональные тренажерные залы. Минхо распахивает дверь, пропуская вперед мальчишку, который то и дело оборачивается на старшего и все-таки начинает говорить. — Я хотел немного скинуть вес, чтобы щеки ушли в первую очередь, а потом закрепить результат. Откровенно говоря, Минхо сначала не понимает, серьезно с ним говорят или шутят. Перед ним стоит совершенно обычный (нет, иначе он бы на него так не пялился) подросток, который соответствует параметрам своего возраста. Щеки? Да какие уж там щеки, когда это маленькие миленькие щечки, за которые хочется потискать. Ли отгоняет назойливые мысли, он профессионал своего дела, а значит обязан помочь в решении проблемы, с которой к нему пришел Джисон. Он не может допустить варианта смены тренера Ханом. Тренировка проходит довольно спешно и быстро. Старший объясняет всё предельно ясно, раскладывая по полочкам, периодически поправляя положение тела мальчишки, который безукоризненно делает все упражнения, что ему говорят. Тренер пробегается своими пальцами по ногам и рукам мальчика, состроив максимально серьезное выражение лица, будто действительно ошибки исправляет. Под конец занятий голова Джисона начинает кружиться, что доставляет поводы для волнения. Обмороки — это довольно обыденная вещь для Хана, вот только не здесь, только не перед Минхо, который сразу заподозрит неладное. В холл Джисон просит спуститься не по лестнице, как советовал старший, а на лифте, ссылаясь на сильную слабость в теле после долгого отсутствия тренировок. Минхо провожает взглядом фигурку парнишки, что идет еле пошатываясь, про себя отмечая, что что-то здесь не так.***
Следующая встреча происходит куда раньше запланированной. Минхо приходит в кофейню воскресным вечером, так и не вытерпев недолгой разлуки, заставая сидящим на стульчике у барной стойки Джисона. Тот неторопливо бегает глазками по строчкам какой-то толстой книги, сжимая между пальчиками страничку, готовясь перевернуть ее. Ли про себя тепло улыбается, замечая эту картину, находя ее на сто процентов уютной и домашней. Все проблемы и накопившаяся за день усталость тут же исчезает, стоит ему взглянуть на блондина. В помещении довольно уютно и светло, несмотря на осеннюю серость за окном. Внутри пахнет только что сваренным кофе и почему-то апельсинами. Быть может, здесь сегодня апельсиновый день, когда десерты подаются в основном с этим фруктом. Столиков немного, но при этом заняты практически все. Посетителями кафе зачастую являются студенты, которые любят готовиться к сессии в соответствующей атмосфере, несколько семей, а также одна пожилая пара, что вечно сидит у окошка и беседует о чем-то своем. Джисон, завидев своего тренера, торопливо соскакивает с высокого барного стула, когда его ноги подкашиваются и от падения его спасает расположившаяся прямо перед мальчиком столешница, за которую тот хватается ослабевшими руками. Минхо был не на шутку напуган. — Что с тобой? — Минхо-хён, я просто долго сидел, поэтому не рассчитал силу, с которой спрыгнул на ноги, — опять теребя край свитера произнес Джисон. К сожалению, или к счастью, Минхо дураком не был. Он совершенно отчетливо понимал, что все эти головокружения и подкашивающиеся ноги явно не с проста. А еще крохотные ручки и вечно мешковатая одежда... Ли без разговоров проходит за барную стойку, ловя на себе удивленный взгляд мальчишки, после чего бесцеремонно притягивает того к себе, пряча в своих объятиях. Джисон так и остается стоять, пребывая в немом шоке, а вот Минхо времени зря не теряет и очень аккуратно, пока младший не заметил, собирает ткань оверсайз свитера у себя в кулаках, как можно ближе подбираясь к талии. Ему необходимо узнать, что скрывается за всеми этими огромными свитерами и худи. Вот только пусть догадки Минхо никогда не подтвердятся. Еще секунда и он касается кончиками пальцев ребер, а затем и боков мальчика, отмечая про себя то, насколько он маленький. — Хён? Мальчишка все-таки выпутывается из крепких рук своего тренера, отчаянно краснея, и кидает взгляды куда угодно, лишь бы не на него. Лишь бы не на своего хена, который меньше чем за две недели переворачивает его привычный мир с ног на голову. — Не бери в голову, Хан-и, я со всеми своими друзьями так здороваюсь. Как оно там? Скиншип? Да, точно. Очень люблю скиншип, — отговорка сама срывается с губ, заставляя Джисона постепенно успокоиться и прийти в себя после случившегося. В объятиях Минхо-хёна было хорошо. Слишком хорошо. Хотелось вернуться туда еще раз и простоять так целую вечность. Для Джисона, который фактически не знал, что такое ласка, это было чем-то запредельным и безумно согревающим. Вмиг все его душевные раны затягивались, сердце собиралось по кускам, а те самые бабочки, о которых пишут в книжках и рассказывают в сериалах, начинали щекотать где-то там внутри, в районе ребер и живота. Ему просто хотелось заботы, хотелось любви и немного ласки. Джисон хотел почувствовать себя нужным хоть для кого-то в этом мире. Он хотел ощутить себя дома, именно поэтому отчаянно хотел вернуться в теплые объятия своего тренера, но сдерживался из последних сил, чтобы не выглядеть посмешищем. — Как ваши дела, хён? Мне повторить ваш прошлый заказ? Американо без сахара и апельсиновый пирог, да? Сегодня как раз апельсиновый день и десерты привезли совсем недавно, они свежие и очень вкусные, — протараторив, Джисон отступает на несколько шагов назад, заходя за барную стойку, которая становится будто стеной между смущающим его Минхо и им самим. Бариста хватает книгу со стойки, заворачивая уголок страницы, чтобы не потерять место, на котором остановился, а затем убирает ее в свою сумку. — Да, пожалуйста. Тренировок сегодня было много, мне необходим сладкий антистресс, —улыбаясь проговаривает Минхо, — Посетителей не так много, все заняты своими делами, ты не уделишь мне несколько минут? Посидишь со мной, пока я буду пить кофе? Ли сразу обращает свой взгляд на моментально проступивший румянец на щечках бледнолицего мальчика. Тот неловко улыбается и, еще раз оглядываясь по помещению, дает положительный ответ, проходя со своим хёном за самый уютный столик, лавируя меж рядов мягких диванчиков. Минхо так тепло и уютно себя еще никогда не чувствовал. Всю свою сознательную жизнь он торопился и куда-то бежал. Старался хорошо учиться в школе и универе, старался найти хорошую работу, на которую он будет ходить с удовольствием, а не соскребать себя каждое утро с кровати. Он хотел свободы и какой-то личной тишины. Родители являлись довольно консервативными личностями, скажем так, с Ли они были словно небо и земля. Для них самым важным в этой жизни была работа со стабильной зарплатой в каком-нибудь душном офисе, а не баловство спортивным тренером, которое для себя выбрал сын. Затем, через несколько лет, они хотели бы видеть хотя бы первого внука, чтобы вырастить достойного и воспитанного, по их мнению, человека, но родительским планам не суждено было сбыться, потому что в ближайшее время Ли даже на шаг не собирался подступать к его осуществлению. Скажем так, Минхо шагал навстречу новому дню с высоко поднятой головой и улыбкой с забавными ямочками на щеках, правда, ещё и с чувством вечного одиночества в груди, но это ведь ничего? Оно обязательно затянется когда-нибудь. Потому что боль вечной не бывает, это уж он знает наверняка. Ли неторопливо рассказывает о забавной истории с новой группой, которая занимается у него всего лишь несколько дней, о том, как в обеденный перерыв взял свой любимый кофе и пролил его на белоснежную обивку пассажирского кресла своего автомобиля, а потом старался это оттереть запасными белыми спортивками, рассказывает о том, как ему одиноко стало под вечер, и он решил заехать сюда, в место, где в последнее время становится так спокойно на душе. — Сони, ты кушаешь здешние десерты? — отламывая небольшой кусочек от своего пирога, мямлит Минхо, набрав за обе щеки кусочки сладкого апельсина, — Вот, ты должен попробовать этот кусочек, здесь самый вкусный апельсин, я специально оставил его тебе. Глаза Джисона начинают беспорядочно бегать то по лицу хёна, которые улыбается тепло, но с некой ухмылкой, затем он перемещает мечущийся взгляд на дорогу за окном, по которой проносятся машины, поднимая в стороны волны от луж на мокром асфальте, и, наконец, его внимание фокусируется на злополучном куске апельсинового пирога. Смотрит на румяную корочку и пыль от сахарной пудры сверху, понимает, что не может. Он же только-только начал по-человечески худеть, чтобы наконец избавиться от своих злополучных щек. Джисон тихонько вздыхает, наблюдая за пристальным взглядом своего хёна, который, кажется, и не намерен опускать ложку, после чего сдается, приоткрывая рот, позволяя своему тренеру накормить себя маленьким сладким кусочком. От Минхо длительная пауза и пугливый бегающий взгляд не скрывается тоже, он внимательно наблюдает за каждым движением притаившегося мальчишки, видит, как тот комкает белую салфетку, лежащую на столе, а после и вовсе начинает крошить ее на мелкие кусочки. — Вкусно, правда? Тебе же нравится? Джисон спешно кивает, натягивая свою солнечную улыбку, от которой где-то глубоко в душе становится так тепло, будто за окном и не холодный ноябрь вовсе, а, как минимум, май, когда цветут деревья, солнце светит так ярко, что заставляет жмурится от лучей, пробивающихся через еще не густые кроны деревьев. Мальчишка ловит на себе неоднозначные взгляды своего хёна, который то и дело заставляет его смущаться, но так и не понимает, в чем дело. Вечер проходит тихо, в компании своего тренера, которому мальчишка рассказывает немного о себе; какие-то забавные истории из жизни и даже не понимает, когда усевает так сильно привыкнуть к обществу Минхо, будто знакомы они не несколько недель, а целую вечность. За разговорами время пролетает быстро, и Джисон потихоньку начинает готовиться к закрытию: переносит с основной витрины в холодильник оставшиеся десерты, отправляет гору грязных чашек и тарелочек в посудомойку, и, наконец, надевает свой огромный теплый пуховик. Вишенкой на торте служит большой клетчатый шарф, из-под которого видны только карие глазки. Минхо не может скрыть улыбку, увидев эту картину и, подойдя поближе, стаскивает туго затянутый шарф в район подбородка, чтобы тот не мешал мальчику нормально дышать.V-Sweet Night
В следующем от кофейни переулке Ли ждет его любимая машина, которую он приобрёл прошлой весной. Еще будучи ребенком Минхо грезил о красивой высокой машине, на которую раньше оборачивался и, пока та не скрывалась до конца за углом дома, рот не закрывал. Его большой мечтой был паркетник Ауди, который он и подарил себе. Без повода. Просто потому что заслужил. Погода продолжала пугать нечастых прохожих, заставляя ускорить шаг в надежде как можно скорее оказаться в теплом помещении. Минхо решил, что уж точно под проливным дождем мальчишку не отпустит одного, поэтому, не принимая отказов, сказал, что довезет его до дома. Джисон пытался отговорить старшего, приводя различные аргументы, начиная с того, что студия у него на другом конце города, заканчивая тем, что Ли устал и ему нужно как можно скорее оказаться дома, чтобы подарить себе долгожданный отдых, но и это не увенчалось успехом. — Не беспокойся, машина для этого и создана, —открывая дверь черного кроссовера и запуская внутри смущавшегося Хана, проговорил Минхо, — Я отдыхаю за рулем, можешь не беспокоиться. Поездка до дома проходит в самой непринужденной обстановке, будто это было самой обыденной и привычной частью каждого их совместного дня. Все это казалось таким...правильным? Минхо подключает свой телефон к ауксу, специально выбирая песню поспокойнее, периодически бросая взгляды на засыпающего мальчишку. "Устал, наверное, на ногах же весь день, пусть поспит". Выбор падает на "Sweet Night", лучше сейчас и не придумаешь."Я гадаю, ты ли мой лучший друг? Такое чувство, будто река течет по мыслям в моей голове Я хочу спросить тебя, не плод ли это моих фантазий Мое сердце бешено колотится этой ночью Если ты слишком хорош, чтобы быть правдой Будет ли все в порядке, если я Прижму тебя ближе".
***
В таком ритме проходят еще несколько недель. Джисон перед тренировкой запихивает в себя зеленое яблоко или батончик из мюсли, а после запивает холодной водой. По лестнице после занятий ходить так и не стал, потому что головокружение никуда не девается. Организму перед нагрузками слишком мало полученной пищи, энергия расходуется чрезмерно быстро, выбивая остатки сил из худощавого мальчика. Блондин усердно тренируется, всем своим видом пытается показать, что он в порядке, но Минхо, в свою очередь, не престает подмечать странные детали и состояние парня, поэтому стал давать ему больше более легкие упражнения, но таким образом, чтобы Джисон не заметил. Минхо по-прежнему каждый день после работы приезжает в кофейню, где застает Хана, счастливо улыбающегося клиентам небольшой кофейни. Ли ловит себя на мысли, что таким образом он провел бы остаток своей жизни. Он чувствует свою надобность, пока приезжает сюда каждый вечер, чтобы накормить парой кусочков от сладкого десерта Джисона, выслушать рассказы о его дне, а затем засыпающего под Sweet Night отвезти домой. Рутина, скажите вы? Да, но за такую рутину Минхо готов душу дьяволу продать. Пусть только она не кончается. Всё идет своим чередом, пока в один из таких дней к Минхо не приезжает его двоюродная сестра, что младше на пару лет. Без раздумий, Ли решает провести несколько часов в любимой кофейне перед работой за приятными разговорами с Тэхи, ведь та совсем скоро выходит замуж, а затем переезжает в Австралию.G-Eazy & Halsey - Him & I
Минхо заходит в помещение первым и, приветствуя Джисона, делает себе двойной заказ, проходя к столику у окну. Спустя несколько минут к нему присоединяется Тэхи, которая без умолку продолжает болтать с братом, то и дело обнимая его за руку. Она улыбается, льнет и кладет свою голову его хёну на плечо. За несколько минут настроение блондина опускается до отметки "ниже плинтуса", он трясущимися ручками собирает заказ на два подноса, с трудом удерживая легкие блюдца, боясь уронить их прямо сейчас. Бариста доносит одну дымящуюся кружку с только что сваренным американо до столешницы, когда поднимает взгляд на счастливую парочку и в следующую секунду роняет горячий напиток прямо на кафель. Кружка с громким треском падает на пол, разлетаясь на десятки мелких осколков. Джисон не знает, что делать, когда все взгляды посетителей, его в том числе, обращаются на источник шума. Блондин натянуто улыбается и тихо говорит, что всё в порядке. Он опускается на колени перед кучей острых осколков, начиная собирать их к себе в маленькие кулачки, зачем-то сжимая изо всех сил, стараясь, наверное, отрезвить себя. До Хана не сразу доходит, что на кафель медленно капает какая-то красная жидкость. Это кровь? Мальчишка скидывает осколки в мусорку, обращая взгляд на свои окровавленные руки. Его трясет, тошнит, мир сжимается до размера одной маленькой точки, он старается сосчитать до десяти и взять себя в руки, вот только выходит совсем плохо. — Югём! —бариста негромко зовет своего сменщика, а когда тёмная макушка появляется из подсобки, с облегчением выдыхает, — Мне что-то нехорошо, я хочу уйти домой. Отнеси, пожалуйста, за третий столик мой заказ. День, если что, я тебе отдам. Югём без промедления отрывает ворох бумажных салфеток, пихая их Джисону в руки, а затем уводит того в подсобку, подавая побледневшему мальчику стакан воды. Хан обессиленно натягивает на себя пуховик, стараясь окровавленными ладошками не запачкать светлую ткань, в один оборот накидывает на себя шарф и выходит из помещения через заднюю дверь. О чем Джисон думал, когда давал волю своим чувствам? Как он, закомплексованный маленький мальчишка, мог понравится такому, как Минхо? Зачем сочинил себе красивую сказку, построив хрустальный замок, который рассыпался сейчас на мелкие осколки, принося невыносимую боль где-то в районе груди? Глаза жгло от невыплаканных слёз, хотелось прямо сейчас встать посреди многолюдной улицы и в голос заорать, постепенно оседая на асфальт. Сил не было абсолютно, трясущиеся маленькие ручки никак не могли выудить из полупустой пачки сигарету, которая могла принести секундное облегчение. Хан, наплевав на отравляющий дым, спешно прыгает в пыльное такси и обессиленно прислоняется к холодному стеклу, по которому то и дело скатываются капли дождя. "Ты сам виноват. Ты сам это придумал себе. Теперь терпи."***
На следующую тренировку Джисон поднимается с трудом, он практически ничего не съел за эти дни. Как только во рту оказывался какой-либо кусок съестного, блондин тут же прикрывал рот рукой, уносясь к туалету, у которого потом сидел несколько минут, стараясь привести своё сбившееся дыхание в норму. "Все хорошо, порядок. Я в норме. Потерпи немного." Джисон понимает, что сам во всем виноват. Он недостаточно хорошо тренируется, разрешает себе съесть очередную плитку шоколада, которая, скорее всего, и является причиной его пухлых щек. Поэтому соскребает себя с пола, отправляясь на тренировку. Минхо привычно встречает мальчишку в холле и с ужасом подмечая его состояние. Маленький, сжавшийся, походит на крохотного брошенного ребенка. Синяки под глазами свидетельствуют о том, что Джисон явно не уделяет достаточное количество сну. У него какие-то проблемы, и это заставляет начать волноваться за мелкого еще сильнее. — Джисон, ты в порядке? Заболел? — Ли придерживает ослабевшего мальчика за локоть, но тот старается незаметно уйти от прикосновений, запихивая свои ручки поглубже в карман-кенгуру. — Хён, давай сначала потренируемся, а потом поговорим? — с ноги на ногу переминаясь говорит Хан, то и дело отводя глаза куда-то в сторону, лишь бы не смотреть на своего тренера, — Просто на работе день был сложный, я немного не в духе. До зала они поднимаются молча, но Минхо не перестает кидать волнительные взгляды в сторону мальчишки. Он совсем не узнает своего Джисона. Его Хани всегда улыбался и любил поговорить, несмотря на то что часто смущался. Он любил хватать своего хёна за рукав серого пальто и идти так до машины в конце рабочего дня, когда тот отвозил его домой. Куда забрали и что сделали с его мальчиком? В какой именно момент Минхо понял, что его схватило где-то внутри и больше не отпускает? В какой момент все пошло не так? Каждый день сводился к томительному ожиданию вечера, который он проведет в компании забавного блондина. Ли настолько сильно привык к присутствию Джисона в своей жизни, привык к его мимолетной заботе, привык к ночным смс-кам со словами "спокойной ночи, хён :)". Он привык. Привык и отпускать не хочет. Он ловил на себе изучающие взгляды мальчишки, любил, когда тот вместо одного приносил два куска любимого апельсинового пирога, любил заботу и, кажется, любил его самого. Сегодня намечалась сложная силовая тренировка и как всегда Минхо начал с разминки, передавая в холодные руки резиновый эспандер. Показывая в каком положении должны находится руки, Ли ждет, пока за ним повторит Джисон, но как только он вытягивает перед собой руки, чтобы продет их в эспандер, в глазах моментально темнеет и остаток сил покидает его. Он устал, ему бы прилечь сейчас, хоть где-то, Хан в шаге от того, чтобы сдаться вовсе, перестав играть в эти глупые игры со своим здоровьем, но вот стоп-линию найти никак не может. Глаза закрываются, тело слабеет, и в следующую секунду он оказывается в до боли родных и теплых объятиях. Минхо, увидев пошатывания мальчика, инстинктивно подошел на шаг ближе и не прогадал. Он ловит своего маленького хрупкого мальчика, оседая вместе с ним на пол. Ли усаживает тело, которое практически ничего не весит, на колени, разворачивая лицом себе. Теперь все складывается в единую картину. И головокружения после тренировок, и мешковатая одежда, и его крохотные ручки. Это обморок и явно от голодания. Он не раз видел подростков, страдающих расстройством пищевого поведения, но почему он? Почему его солнечный мальчик? Чем он заслужил такой расклад? Минхо старается привести егомаленького в чувства, но ничего не выходит, он слишком крепко спит, и лишь легкое подёргивание ресниц и еле слышное дыхание вселяют долю спокойствия тренеру. Он подхватывает на руки Джисона и в шоке замирает. Он практически ничего не весит, меньше пятидесяти точно. Ли корит себя за то, что тренировал парня в таком состоянии, он фактически еще больше калечил его своими же руками. Кутая свое сокровище в собственное осеннее пальто, Минхо, не дожидаясь лифта, сбегает с лестницы, перепрыгивая через ступеньки. Ему срочно необходимо помочь его мальчику. С ним все будет в порядке. Он обещает. Дорогу до своей квартиры Минхо преодолевает в рекордные 7 минут. Пришлось местами проезжать на красный, обгонять еле плетущиеся машины по встречке, лишь бы помочь самому ценному, что есть в его серой и одинокой жизни. Одной рукой он продолжал крепко прижимать к себе Джисона, второй же нащупывать в кармане пальто связку ключей, которые провалились в так не вовремя порвавшуюся подкладку. Спустя несколько минут копошений, Минхо забегает прямо в обуви в холодную квартиру, пронося Хана прямиком в спальню, чтобы скинуть с него черные кроссовки, а затем уложить под теплое одеяло в кровать. Еще раза три или четыре старший подходит к пареньку, проверяя его пульс, дыхания, всматриваясь на пушистые подрагивающие реснички. Нервными шагами разрезая помещение гостиной, Ли выуживает из кармана зауженных спортивных брюк свой смартфон, набирая знакомому врачу, чтобы посоветоваться о ситуации. Та говорит, что в идеале нужно привезти мальчика в больницу и провести полное обследование, на что Минхо дает категорически отрицательный ответ. Он смотрит на плотно закрытые глазки и бледные губы, подмечая, что в таком состоянии никуда он маленького не потянет. На том конце трубки Рюджин устало вздыхает и говорит, что в ближайший час приедет сама, чтобы поставить капельницу.NF-You're Special
После введения в ослабевший организм лекарств, Хан проспал около суток. Все это время Минхо ни на шаг не отходил от постели. Он продолжал проверять пульс, смотреть на подрагивающие реснички, поправлять не сдвинувшееся ни на один сантиметр одеяло, которое подтыкал под бока мальчика ровно пять минут назад. Рюджин, уставший доктор со стянутыми в тугой пучок смоляными волосами, дала указания и сказала, что сейчас здоровье мальчика полностью зависит от старшего. Организм в ходе тренировок и постоянного голодания сильно истощился, ему необходимо частые приемы пищи, прогулки на свежем воздухе. Но самое главное — ментальное здоровье. Врач предложила помощь высококвалифицированных психотерапевтов, на что Минхо лишь качал головой. Он обязательно вытащит своего маленького светлого мальчика, во что бы то ни стало.***
Открывать глаза после случившегося и делать вид, что все в порядке, немного странно, если честно. А может и вовсе не немного. Первым, что видит Джисон, после того как разлепил глаза, на которые будто кто-то давил с внешней стороны, кипельно-белый потолок. Сначала он было подумал, что все-таки загремел в больницу и уже хотел словить подступающую к горлу панику, но увидев своего хёна, спящего в кресле напротив в каком-то странном положении, понял, что все его страхи напрасны. Или нет? До паренька начинает с трудом доходить происходящее последних дней. Он вспоминает радостную красивую девушку рядом с Минхо в кофейне, вспоминает ужасное, жрущее всё живое внутри, чувство, которое заставило Хана хотеть лечь и в асфальт закататься, вспоминает последние несколько дней практически без крошки съестного, вспоминает тренировку и свое резко ухудшившееся самочувствие, вспоминает теплые руки своего хёна вокруг тонкой талии, когда сам погружался в пугающую темноту. Осознание приходит резко, словно поток ледяной воды откуда-то сверху. Он у своего тренера дома? Или все-таки в больнице? Хотя окружающая обстановка говорит об обратном: легкий творческий беспорядок, книги, разложенные стопками по полу, множество полароидов, висящих на гирлянде по всей стене, напольные цветы в больших горшках, а еще...что это? Неужели кошка? Со временем оказывается, что не одна даже, а целых три, только сидят в разных углах комнаты. Признаться, Хан чувствует себя в разы лучше, чем за всю прошлую неделю, кажется, будто вечной слабости в теле и вовсе не было. Паренек потихоньку садится повыше, выбираясь из вороха одеял, а затем свешивает холодные ступни, одетые в очень теплые и пушистые махровые носочки с помпончиками по бокам (у Джисона таких точно не было) на пол. В таком положении мальчишка проводит еще несколько минут, после чего совершает первую попытку подняться самостоятельно. Ослабевшие и отвыкшие от нагрузки за долгое время лёжки ноги отказываются держать, и он тотчас оседает на пол, неприятно стукаясь коленями, немного стирая их о, казалось бы, мягкий ковер. На образовавшийся шум моментально вскакивает Минхо. Осматривается по сторонам, протирает ладонями слипшиеся ото сна глаза, но быстро приходит в себя, когда видит на полу паренька. Джисон предпринимает попытки, чтобы самостоятельно подняться с пола: опирается маленькими ладошками на пол, но сил катастрофически не хватает, что заставляет его сдаться и продолжить сидеть в том же положении. Горький ком обиды моментально встает поперек горла, а глаза в миг наполняются соленой жидкостью, которая неприятно обжигает и разливается краснотой в уголках. Хан старается взять себя в руки, ему срочно нужно сосчитать до десяти и представить в своей голове картинку безграничного звездного неба. Точно такую же, которую он видел не так давно, прогуливаясь по ночной набережной. Не выходит. Он понимает это ровно в тот момент, когда уже неконтролируемые всхлипы вырываются раз за разом из груди. Джисона трясется так, будто он только что вернулся с прогулки под ледяным дождем, а после этого еще и любимый айс американо выпил. Он спрашивает у себя — что произошло, почему так больно и почему так сильно скребет в области груди, но ответ найти не может. — Сони? — Ли тут же кидается к дрожащему на полу блондину, но ответа не получает, —Малыш, у тебя что-то болит? Мне нужно вызвать врача? Минхо подтягивает крошечного мальчика поближе, затаскивая к себе на колени. Он начинает медленно раскачиваться из стороны в сторону, попутно поглаживая по спутанным от длительного сна волосам, словно мама укачивает своего капризного ребенка. Если когда-нибудь у него спросят, есть ли рай на земле, то Ли ответит, что лично держал его в своих руках. — Хён, но... — Джисон начинает нелепо возиться в руках своего тренера, пытаясь слезть на пол, но его не отпускают, а наоборот, прижимают как можно крепче, словно он самое ценное, что есть во всем мире, — но разве твоя девушка... Что она скажет, когда увидит? Мне нужно слезть... — Что? Девушка? О ком ты, Хани? Он смотрит не верящими глазами и натыкается на печальный взгляд своего мальчика. Медленно, но верно, начинает соображать. Быстрый уход из кофейни не попрощавшись, разбитая чашка и нежелание говорить перед тренировкой. Неужели он всё не так понял? Без преувеличений, Минхо хочет дать самому себе по морде, да с такой силой, чтобы как минимум на неделю вырубиться. За эти несколько недель он будто от корки до корки изучил Хана, прочитал его как самую интереснейшую книгу, делая пометки карандашом и загибая уголки страниц, так почему же не понял самого главного? Легкий сквозняк, пробегавший по полу, напомнил о том, что морозить мальчишку сейчас совершенно ни к чему, поэтому, ухватив свое сокровище покрепче, Минхо поднимается, тут же опускаясь на еще не застеленную кровать. Одной рукой всё так же придерживая самое ценное, а второй поправляя подушку повыше, чтобы опереться на неё. Всё это время он не перестает слегла раскачиваться из стороны в сторону в попытках успокоить Джисона, который со временем затих, но продолжал всхлипывать, цепляясь тонкими пальчиками за футболку своего хёна. — Та девушка, что ты видел в кофейне, — начинает шепотом тренер, — моя двоюродная сестра. Совсем скоро она выходит замуж, затем переезжает в другую страну, поэтому и приехала ненадолго. Я был так взволнован ее приездом, что совсем забыл познакомить вас. Прости меня, маленький. Он долго думает, стоит ли ему сделать это, размышляет о последствиях, но, взвесив все «за» и «против», все-таки касается теплыми обветренными губами холодного лба блондина. В этот совсем невинный поцелуй Минхо вкладывает всего себя, все накопившиеся с годами чувства, которым наконец-то дали волю. В таком положении пара проводит несколько часов, пока спина Ли не затекла окончательно. За всё это время двое уставших парней успели обсудить, кажется, всё на свете. Хан больше рассказал о себе, раскрылся со всех сторон, показал настоящего себя, обнажая свои кровоточащие душевные раны, которые долгие года скрывал за непроходимой каменной стеной. Он долго описывал ощущения от первой их с Минхо встречи, когда тот зашел к нему в кофейню холодным ноябрьским вечером, рассказал о том, как сильно волновался перед звонком, чтобы договориться о тренировке, сказал о том, как сильно он скучал и ждал его с уже приготовленным американо на своем рабочем месте.***
Спустя несколько дней Джисону действительно становится лучше, он вполне может вставать самостоятельно и ходить по просторной квартире своего хёна, исследуя каждый уголок. Про возвращение мальчика домой никто не заикался, Минхо казалось сейчас всё таким правильным, словно с блондином они жили вместе не один год. Ли доставляло огромную радость заботиться о младшем.Stray Kids-Neverending Story
Он специально сократил количество тренировок на работе, чтобы как следует следить за его здоровьем, а те занятия, которые перенести не мог, ставил на раннее утро, чтобы возвращаться домой и видеть картину, которую будто писали самые лучшие художники со всего мира:его Хан мирно посапывал во сне, кутаясь в теплое одеяло, периодически чему-то улыбаясь. Ему совершенно не хотелось отпускать мальчишку одного в пустую студию на окраине города. Кто будет заходить после работы в маркет и набирать в корзину самые свежие продукты, чтобы приготовить легкий обед, а затем ужин? Кто будет покупать его любимых мармеладных мишек, которых младший так сильно любит? Кто будет ворчать на него за то, что опять босиком ходит по полу, а потом молча натягивать на уже замерзшие ноги теплые махровые носочки? Кто будет часами сидеть с ним у большого панорамного окна, смотря на засыпающий город, наслаждаясь обществом друг друга и попивая теплый чай из больших кружек? На эти вопросы Минхо ответа так и не находил, считая пребывание Джисона в своем доме лучшим решением за последнее время. — Хён, мне намного лучше, давай я сегодня помогу приготовить тебе ужин? Честно говоря, мне немного неудобно, что ты носишься со мной, как с ребенком, — опуская взгляд в пол, протараторил блондин. — А ты разве не ребенок? Минхо постепенно подходит к младшему, отодвигая его своим телом в сторону окна, из которого виден огненно-розовый закат, такие еще в фильмах часто показывают, а затем прячет в своих теплых объятиях. — Самый лучший, милый и крошечный ребенок, за которым ухаживать — одно счастье, — целуя сначала в левую, а затем в правую, щеку и лобик, говорит старший, — но, если ты настаиваешь, мы можем вместе приготовить что-нибудь. Я несколько дней подряд хочу пипимбап, а ты мог бы сделать апельсиновый пирог. Я купил всё необходимое. Джисон смотрит в глаза своего хёна и поверить не может. Он не видит в них призрения или притворства, на него смотрят как на самое ценное в мире и это не может не льстить. Еще тогда, в первую встречу в кофейне, у блондина в голове пробежало "умереть-не встать", когда он Минхо увидел. Только старший его, наоборот, воскресил и к жизни нормальной вернул. Вот так просто, разговаривая с ним часами, выписывая все негативные мысли на листы А4, а затем сжигая их. Приводя к Хану квалифицированных специалистов, он помогал почувствовать себя лучшим. Выводил, крепко держа за руку, из самого запутанного и тёмного лабиринта. Он по-прежнему натягивал рукава свитеров до самых кончиков пальцев, стараясь спрятать свои худые кисти. Иногда, по привычке, начинал считать калории, но как только видел старшего у плиты, готовящего им вкусный обед, забывал обо всем. Джисону и самому хотелось почувствовать весь вкус жизни в полной мере. Ему захотелось открывать для себя что-то новое: найти новую музыкальную группу, изучать какой-нибудь иностранный язык, японский, например, ходить в музеи и на выставки, а после заходить в кофейню и заказывать там любимый холодный американо с чизкейком. Хотелось пробовать всё, а еще лучше, чтобы при этом его кое-кто за руку держал. Блондин подходит к стоящему у плиты Минхо и со спины, аккуратно обвивает его талию, прислоняя свою голову в области меж лопаток. Джисон бы вечность простоял вот так, греясь о тело своего хёна, и речь сейчас далеко не о физическом тепле. — Хён, я так благодарен тебе за всё, — говорит парнишка, потираясь щекой о спину старшего, — Ты столько для меня сделал. Ты ведь спас меня, из тьмы непроходимой вытащил, заставил на жизнь по-другому посмотреть. Минхо всё это время еле заметно улыбается, помешивая в сковородке овощи. — Кстати, знаешь, что я сказал про себя, когда впервые тебя увидел? Умереть-не встать, прикинь, — звонко смеясь, проговорил Джисон, — А ведь это почти правда, ха-ха… Хён, знаешь, я, кажется, тебя люблю. — Ты что? —медленно оборачиваясь, уточняет Минхо, которого фраза повергла в шок. — Люблю тебя, — отводя взгляд в сторону, прошептал блондин. Старший откидывает лопатку, которой до этого мешал овощи в сковородке, куда-то в сторону и, судя по характерным звукам, она упала на пол и сейчас ее облизывает один из трех котов. Делает пару шагов к Джисону и резко поднимает его высоко на руки, кружа по кухне. Из соседей, кто в окна посмотрит, подумает, что точно двое сумасшедших, но какое им дело до других, когда в их просторной квартирке на 27 этаже собственный мир, в котором чужим нет места. — Умереть-не встать, —хохочет Минхо, — представь, я тебя тоже. Он секунд десять неотрывно смотрит в любимые глаза теперь уже насыщенно карего цвета и поверить не может. Джисоном ему не налюбоваться, не надышаться. Одной жизни не хватит, чтобы удовлетворить в себе эти чувства. В следующую секунду Минхо кладет широкую ладонь на щеку блондина, большим пальцем проводя по маленькой родинке, расположившейся над пухлыми губами, и целует. Аккуратно, чтобы не спугнуть, поочередно посасывает верхнюю и нижнюю губу. Пальцы младшего сжимаются на свитере где-то в районе ребер, он не знает, как вести себя в таких ситуациях, ведь это его первый поцелуй, но решаясь, он полностью расслабляется, приоткрывая губы, как бы давая Минхо своё разрешение. Тот времени не теряет и следом углубляет поцелуй, лишь изредка отрываясь, давая обоим вдохнуть кислорода, которого критически не хватало. В руках своего хёна Джисон рассыпался на мелкие кусочки без возможности собрать себя обратно. Он обвивает своими руками шею тренера, утыкаясь куда-то под ушко прохладным носиком, и какое-то время продолжает стоять так, пытаясь усмирить бешено колотящееся сердце. Они обязательно пройдут всё вместе. Никто не говорит, что проблемы решаются за день, неделю или месяц. Нет, но они готовы бросить вызов всему неизвестному, что ждет их за поворотом. Они обязательно пройдут через всё, рука об руку, спина к спине. Минхо ни за что не позволит больше Джисону погрузиться в темноту, а Хан, в свою очередь, несомненно подарит Ли столько любви и тепла, что тот больше никогда в жизни не почувствует себя одиноким.We are together.
Special / Спустя 5 лет.
— Минхо, здесь так классно, — поворачиваясь на 360 градусов с восторгом в голосе произносит Джисон, бегая взглядом по огромному спортивному залу. Пять лет назад, к слову, Хан домой так и не вернулся, а если быть точнее, то возвращаться было не к чему; он нашел свой дом здесь, рядом с Минхо. Джисон, благодаря усилиям своего хёна, постепенно набирал вес и больше не испытывал дискомфорта по этому поводу. По мере своего выздоровления он сменил цвет волос и теперь, к слову, он не блондин, а брюнет. Минхо, в свою очередь, горевший идеей открытия своего личного спортивного комплекса, наконец-то, совместными усилиями, достиг своей цели. Они с Ханом потратили не одну бессонную ночь, разбираясь в документации, написанной будто на чужом языке. — А в том крыле будет реабилитационный центр, в котором все смогут поправить и укрепить свое здоровье. Твоя инициатива, между прочим, — подтаскивая за руку Джисона, проговорил старший. — Неужели мы сделали это вместе? Не верится даже… — Эй, Хёнджин, ты можешь нас сфоткать? — прокричал Ли, стоящему на другом конце зала другу. — Давай типа свадебного фото сделаем? — Ли Минхо, ты неисправим, — заливаясь звонким смехом, заявил Джисон.We are still together.