Wolf in love/Blood, Beasts and Tears

— Ну что, ваше величество… Аккуратно обращаясь с бездыханным телом, Намджун разговаривал с ним, как будто Сокджин вовсе не спал. — Давай поедим? Усадив его, подложив под спину подушек, Намджун вливал какое-то горячее тёмно-красное варево в приоткрытый рот. — Знаю, не вкусно. Не к такому ты привык… Сокджин сидел словно кукла с закрытыми глазами. Ужасно послушный — делай с ним, что хочешь. Намджун скормил по ложечке весь отвар, по голове погладил, в лоб поцеловал. В состав того варева входила волчья кровь, поэтому тело само просилось оказаться поближе к вампиру. Потом Намджун его на руки поднял. И понёс мыться. Сокджин не любил воду, как будто тоже был котом (обычно вампиры к ней спокойно относились), но даже сейчас не проснулся, не среагировал. Они уместились в одной бочке. Намджун придерживал вампира над водой, тщательно намыливал мочалкой из трав. Растирал его руки и всё тело, даже там, где вроде и не обязательно было. А там укусил за загривок, словно метку поставил. Сокджин запрокинул голову назад, на плечо, и рот его приоткрылся. Намджун извернулся и припал к его губам, делясь слюной. И судя по тому, как пальцы под водой сжали бедро, он с ним еще кое-чем поделиться планировал. Сокджин спал, однако, его тело как-то странно ко всему было готово. А член стоял. На свой член Намджун насаживал вампира прямо в воде, прижимая к своей груди. Лечение сексом — очень древний способ. Безотказный для оборотней. Но вдруг и для вампиров полезный? Сокджин не дышал. Не двигался. Но скоро из приоткрытого рта начали доноситься звуки, сначала тихие, а потом, когда Намджун его вверх подкидывал, вампир прошептал: — Коз… линааа! И хрипло застонал, заводя руку назад, хватая мокрые волосы партнёра всей пятерней. — Ой, заткнись! — Намджун кусал его шею, сдерживая довольную улыбку. Нежно кусал. Кожу не прокусывал. Вода от его движений выплескивалась через край. Сокджин не чувствовал боли от проникновений, а смазка даже в воде не требовалась. Вампир был идеально тугой, а член Намджуна в него входил, как по маслу. — Козлина… Скотина… Волчара тупаааяяя, твою же маааать! Стоны становились все слаще, а там Сокджин уже сам подпрыгивал и выгибался. — Ой, какой ты говорливый, ваше величество! Его член под водой Намджун тоже сжал по-звериному резко. А затем положил Сокджина грудью на край бочки, наваливаясь сверху. — Однако, когда ты материшься так… Это ещё больше заводит! — шептал Намджун, к спине его прижавшись и чуть притормозив. — Так бы и сожрал! — Да ты только угрожаешь, а не жрёшь! — зашипел вампир, вытягивая руки вперед и выпуская когти, вонзая их прямо в бочку. — А как я могу… Уничтожить то, что мое? Ещё и такое красивое… Ладони Намджуна ласково гладили бёдра и бока, а когда он распрямился, то и спине нежностей досталось. — Твоё? Я тебе что — гребанная волчица? — огрызнулся Сокджин тоже очень сексуально и такую фигуру бедрами в воздухе навертел, что член Намджуна никогда не видел. — Сучка ты, это точно! Намджун это на стоне выдохнул, загоняя себя в Сокджина по полной и дыша всё горячее. Сам всё сильнее нагреваясь, так что Сокджин себя шашлычком на шампуре должен был почувствовать. А когда Намджун его за волосы дернул, к себе притягивая, а потом снова член вампирский дроча, наперегонки со своими движениями, то шашлычок должен был спечься. Сокджин выпустил клыки и вонзил их прямо в шею Намджуна. Зря тот его до этого кровью своей поил — ещё хотелось. Сокджин пил его небольшими глотками и сладко мычал при этом. — Сучий кровосос, да! — Намджун сжимал его крепко, кончая в его теле. И от себя не откидывал, потому что наполнить Сокджина надо было до конца, иначе все лечение насмарку — придется заново начинать. Хотя, не сказать, что Намджун был бы против. Сокджин так дернулся, что чуть кусок мяса из его шеи не вырвал. Выспался он, или лечение сработало, но сил в его теле прибавилось. Так что он вылетел из бочки с Намджуном вместе, держа его за шею рукой. Завалил на пол и кусал буквально везде, но не прокусывал, не пил, а когда до члена добрался, клыки спрятал. И запустил в рот. Стояло у Намджуна и правда, как у скотины, даже после того, как кончил — не падало. А сам он рычал, еле справляясь с внутренним зверем в такой момент. — Смотри на меня! — потребовал Сокджин, когда снова на его член садился, крепко сжимая его бедра коленями. — Смотри! Сейчас он выглядел живым, даже кожа цвет поменяла, порозовела. Гладкий, мокрый, идеально сложенный, с пухлыми губами и горящими глазами, вампир садился на него и поднимался, а ногтями по груди царапал. — Смотри, что ты делаешь со мной! Ахал и стонал при этом он как шлюха последняя, жадная до члена, а не до какой-то там крови. Намджун смотрел. Смотрел, как загипнотизировали. Глаз не отводил. — Я буду делать это с тобой вечно! — предупредил, звуча угрожающе. — Пока ты не пропахнешь мной насквозь! Каждым кусочком кожи! Намджун тоже менялся на глазах. Волосы седели, становясь шерстью. — Нет, волчара, это я! — Сокджин упал на него, распахнув крылья и обнял ими, лбом ко лбу прижался. — Я буду делать это с тобой вечно! Ты не сможешь без меня… Ты никогда не сможешь! Намджун бился в агонии, его кровь в вампире бесилась, он сам бесился, словно щенок несдержанный, трахал и трахал подставленное тело, обнимал, царапал, кусал, целовал… А когда до губ вампирских дорвался — получил, что хотел. Пил его кровь, не зная рамок. Сокджин кусал его губы, заливал его рот кровью. Так они менялись жидкостями, пока Намджун не кончил в нем ещё раз и Сокджин не кончил сам. Там он лежал на Намджуне вовсе не как сытый вампир, а как влюбленная кошка. Намджун перестал себя сдерживать — перекинулся волком. Окружил Сокджина своей тушей со всех сторон — охранял. Сокджин редко видел сны. Редко, но метко. Сейчас ему снилось, что он родил Намджуну четырёх волчат с острыми зубами и красивой шерстью.