still a better love story than twilight

Некоторые могут быть удивлены, а может быть даже встревожены фактом существования вампиров. Однако, следует отметить, что есть существа куда более коварные и могущественные. Мифические создания, обладающие безупречным шестым чувством, ходячие детекторы лжи. Матери. С учётом этого тайное возвращение назад не грозило им ничем хорошим. По крайней мере не с Дотти, ждущей их возле кухонного стола с кружкой кофе в одной руке и каким-то паршивым любовным романом в другой. Она не выглядела злой или даже раздражённой, так что у них был неплохой шанс пережить эту встречу. На самом деле, она, казалось, находилась где-то между весельем и ласковым раздражением, что невероятно сбивало Рудольфа с толку. — Доброе утро, мальчики, — сказала она будничным тоном, будто подобная ситуация была для неё абсолютно нормальной. — Повеселились на своём свидании? На секунду Рудольф задумался, не было ли это уловкой, каким-то хитроумным планом, чтобы усыпить их бдительность ложным чувством безопасности. В конце концов, взрослые были такими. Тони же, напротив, казалось, даже не заметил или попросту откровенно проигнорировал часть про свидание. Он только дрожал (и выглядел при этом довольно жалко) под курткой Рудольфа. Парень выглядел чуть ли не бледнее самого вампира, и это несколько беспокоило. — Ты не злишься? — спросил он. Дотти подняла бровь и отложила книгу. — У меня в доме двое подростков, один из которых умеет летать, — пауза могла быть напряжённой, если бы не веселье в её глазах. — Я больше впечатлена тем, что это ваш первый побег. Его лучший друг с прищуром посмотрел на свою маму: — Откуда ты знаешь, что это был первый раз? — У нас есть система безопасности, милый, — она вздохнула, услышав в ответ кашель, и подошла ближе к Тони, кладя руку на его лоб. — Да ты горишь… Рудольф, уже и так достаточно взволнованный, сейчас был в двух шагах от паники. Смертный дрожал всю дорогу домой, несколько раз теряя равновесие в воздухе, но всё равно утверждал, что всё хорошо. — Я в порядке, — он шмыгнул и сильнее укутался в куртку вампира, сгибаясь пополам, когда его тело сотряс новый приступ кашля. Судьба, как всегда любившая проверять, способен ли Рудольф физически испытать сердечный приступ, решила доказать, что Тони не прав. Человек несколько раз моргнул и незамедлительно рухнул на ближайшую стену. Дотти каким-то образом держала ситуацию под контролем, даже если это казалось невозможным. Она не теряла времени даром и вскоре с помощью Рудольфа уложила сына в кровать. Со скоростью, которую можно охарактеризовать только как скорость света, Тони оказался под несколькими одеялами и со стоящей у его кровати кружкой имбирного чая. И, несмотря на весь творившийся хаос, ей всё же удалось усадить Рудольфа и вручить ему пакет подогретой крови. — Он всегда такой, когда заболевает, — объяснила она, читая надписи на упаковке какого-то лекарства, источавшего слабый искусственный аромат клубники. — Скорее всего это просто простуда, в худшем случае — пневмония, — закончила она. Рудольф почувствовал, как у него внутри что-то сжалось, ледяная паника поднялась к горлу. — Пневмония? — с тревогой спросил он. Когда он был человеком, люди умирали от этого постоянно. — Может быть, — она рассеянно кивнула самой себе и взяла ещё одну блестящую упаковку того, что, как вампир предполагал, тоже было лекарством. — Но я в этом сомневаюсь. Он просто плохо переносит высокую температуру, как и всегда. Это не помогло избавиться от волнения и страха, грызущих его изнутри, но он почувствовал некоторое облегчение от того, что Дотти и раньше имела дело с болеющим Тони. Как-никак, это означало, что он пережил все прошлые болезни. — Так он будет в порядке? — ему всё ещё нужно было какое-то словесное подтверждение. Женщина наконец заметила, насколько сильно вампира волновала эта ситуация, и обняла его одной рукой: — Конечно он будет в порядке, — заверила она. — Просто пригляди за ним, пока мы с Бобом будем на работе, и он встанет на ноги, моргнуть не успеешь. У Рудольфа не было причин не доверять ей в этом, так что он только молча согласился и сел рядом с кроватью Тони, прислушиваясь к мерному дыханию спящего друга. Через какое-то время, когда шум внизу прекратился, что свидетельствовало о том, что родители Тони ушли, он полетел обратно на кухню. Решив найти себе занятие, вампир поставил чайник с водой на плиту и открыл шкафчик, где, как он знал, Томпсоны хранили чай. Затем он обернулся на тихий звук шагов. — Привет, — Тони наблюдал за тем, как он делал чай, какими-то остекленевшими глазами, скорее всего находясь немного не в себе из-за высокой температуры. — Где мама? — На работе… Ты не должен вставать с постели, — пробормотал он, сравнивая разные виды травяного чая. — Мне было скучно. И я соскучился по тебе, — захныкал Тони. Это привлекло внимание Рудольфа. Насколько высокой была его температура? Дотти сказала дать ему таблетку из фиолетовой упаковки, если она будет выше 39 градусов по Цельсию. Вампир покосился на стеклянный градусник, лежавший на кухонной стойке. — Ты видел меня два часа назад, — отметил он. — Но я всегда по тебе скучаю, — сказал Тони, упорно пытаясь убить Рудольфа. Затем он сонно улыбнулся, позволяя вампиру измерить ему температуру без всяких претензий, даже немного наклонился. Однако на его лице застыло странное выражение, которое Рудольф не мог идентифицировать. Это немного напомнило ему о том, как Тони выглядел, находясь под чарами Анны. — Вау, ты такой красивый… Вампир поперхнулся, на секунду задумавшись о том, чтобы измерить свою собственную температуру, потому что лицо ощущалось таким горячим… Он никак не мог услышать того, что, по его мнению, он услышал. Тони, не обращая внимания на внутренний конфликт, который он вызвал, пошатывался взад-вперёд, так очевидно ничего не понимая, что это даже не было смешно. Рудольф взял себя в руки как раз вовремя для того, чтобы поддержать человека, который был в опасной близости ко второму за этот день падению. — Давай отведём тебя в постель, — сказал он больше себе, чем температурящему подростку. Совсем скоро стало очевидно, что, даже если Тони каким-то образом дополз до кухни, обратный путь до кровати был определённо выше его нынешних возможностей. Если честно, Руди таким же образом мог тащить мешок картошки. Он сделал мысленную заметку, чтобы рассказать об этом человеку, когда ему станет лучше. — Мне холодно, — пожаловался Тони даже после того, как Рудольф укутал его в одеяло. Затем он закашлялся так, что казалось, будто он в любой момент выплюнет свои лёгкие. Вновь обеспокоенный, Рудольф сел рядом с ним и начал растирать спину человека круговыми движениями, пока кашель не прекратился. — Я собираюсь сходить за чаем, ладно? — Что? Нет, — Тони схватил его за руку, на удивление сильно для того, кто не мог стоять прямо в этот самый момент. — Иди сюда, — он подвинулся, уступая на кровати место для Рудольфа. — Знаешь, тебе не станет лучше только лишь от моей компании, — дразняще возразил вампир. Затем он забрался под одеяло к своему лучшему другу, который тут же прижался к нему. Это было до невыносимого очаровательно и заставило сердце Рудольфа сжаться от нежности. Если он считал этого человека привлекательным даже с текущим носом, красным от лихорадки лицом и торчащими во все стороны волосами — то это не могло быть ничем, кроме любви. — Мне нравится, когда ты смотришь на меня вот так, — сонно пробормотал Тони после долгой паузы, которая могла длиться десять минут или целый час, беря Рудольфа за руку и играя с его пальцами. — Это мило. Ты милый. Рудольф вспомнил взгляд, которым Тони одарил его прошлой ночью. Он чувствовал себя почти так же, как если бы собрал все кусочки пазла, но не мог сложить полную картину. Это было довольно сложно — соединить их вместе, не зная, во что они должны сложиться. Заботиться о смертном оказалось не так сложно, как он предполагал изначально. Тони по большей части оказался довольно послушным во время болезни, за исключением периодических жалоб на холод или головную боль (и нескольких приступов гнева, которые случались каждый раз, когда его личной подушке нужно было встать). Он также задавал самые странные вопросы, разговаривал сам с собой или хаотично отвешивал Рудольфу комплименты. Всё это обычно происходило вне всякого контекста. Так или иначе, всякий раз, когда Рудольф выходил из комнаты, пока Тони спал, он возвращался и обнаруживал, что тот проснулся. И чаще всего человек был недоволен тем, что его оставили одного. — Как ты себя чувствуешь? — спросил вампир, присаживаясь. Он начал лениво поглаживать Тони по волосам, взлохмачивая их ещё больше. Рудольф не был уверен, делал ли он это ради себя или ради человека. Его лучший друг мельком взглянул на него, прежде чем вернуться к рассматриванию собственных пальцев: — Я чувствую каждую свою кость. Даже там, где у меня нет костей, — сказал он с нездоровым интересом. И в этот раз поведение друга его уже не беспокоило. Как будто он окончил однодневную школу для медсестёр. Вот почему он только подвинулся, чтобы встать: — Я пойду принесу тебе лекарства. Тони, естественно, не был поклонником этой идеи: — Нет, не уходи! — любая идея, включавшая в себя то, что Рудольф уйдёт из комнаты, казалась подростку плохой, пока он был в таком состоянии. С одной стороны, было действительно трогательно, что он хотел, чтобы вампир оставался с ним в его самые трудные минуты. С другой стороны, это делало заботу о нём сложнее, чем это было необходимо. Таким образом, Рудольф вынужден был использовать последний козырь в своём рукаве. Взятку. — Давай заключим сделку. Ты позволишь мне спуститься вниз без всякой суматохи, а я посмотрю с тобой самый худший вампирский фильм, который ты только сможешь найти, — он внимательно наблюдал за реакцией смертного, ожидая момента, когда тот сдастся… Тони, однако, просто смотрел на него широко распахнутыми глазами и с выражением, похожим на благоговейный трепет. — Что? Почему ты так на меня смотришь? Его лучший друг медленно моргнул, на его лице расцвела мечтательная улыбка: — Вау… Я люблю тебя.