Glimpses of Love and Affection

Зелина (имя) — греческая вариация Селены, означающая «богиня Луны», или Боснийская — «зеленая».

— Эмма, — обеспокоенно позвал ее Прекрасный, но был прерван громким радостным смехом Зелины, эхом разнесшимся по небольшой поляне. Когда не последовало никакой реакции со стороны его дочери, принц шагнул вперед и поднял свой меч, готовый защитить ее от того, что колдунья планировала сделать дальше. Он взглянул на блондинку и увидел, что она по-прежнему не сводит глаз с поверженного пирата. Рассеянное выражение глаз Эммы встревожило Дэвида, и он положил руку ей на плечо, затем снова произнес ее имя, пытаясь дотянуться до блондинки сквозь одеяло шока, которым она, казалось, была окутана. Реджина и Робин поспешили присоединиться к ним, лучник поднял свой арбалет, в то время как Королева приняла оборонительную позу, окружая сломанную женщину, когда Зелина приблизилась. — Эмма, — резко сказал Прекрасный и крепко встряхнул ее. — Ты хочешь, чтобы его смерть была напрасной? Это еще не конец. Он ожидал, что ты будешь драться… и я тоже. Блондинка уставилась на него, потом вдруг заморгала и кивнула головой. Дэвид почувствовал облегчение, когда пустота, казалось, отступила из ее глаз. Он мог бы обойтись и без очевидной боли, сменившей ее, но, по крайней мере, сейчас она снова была с ними. У него было предчувствие, что ей, как и всем остальным, понадобится острый ум. — Боже, Боже, так много счастливых концовок, которые нужно разрушить, так мало времени, — лукаво заметила ведьма, презрительно оглядывая их. Ее взгляд остановился на принце, прежде чем продолжить: — Кстати, о времени, когда твоя дорогая жена родит своего ребенка? Мне не терпится стать единственным ребенком в семье. Реджина заметно ощетинилась на ее замечание и шагнула вперед, прежде чем Прекрасный успел ответить. — Ты вырвала эти слова прямо из моих уст, дорогая, — усмехнулась она, прежде чем быстро поднять руки и послать взрыв пурпурной магии. Зелена просто рассмеялась, легко отразив его, а затем послала назад мощный зеленый выстрел из своего оружия. Реджина ахнула от внезапной боли и согнулась пополам, когда Робин бросился к ней. — С тобой все в порядке? — озабоченно спросил он. — О, разве ты не прелесть? Не слишком привязывайся к ней, дорогой, — раздраженно проговорила Зелина, — она долго не протянет. Она подняла руки и, думая, что сейчас выпустит еще один заряд магии, Робин поднял арбалет и выпустил стрелу. Глаза ведьмы на мгновение расширились, затем быстрым движением запястья она перевернула снаряд и послала его обратно к нему. Прекрасный сделал выпад и попытался оттащить его в сторону, но этого оказалось недостаточно, и лучник издал крик боли, когда стрела вонзилась ему в левое плечо. Реджина испустила вздох ужаса, затем обратила злобный взгляд на сестру. Она чувствовала, как магия бушует в ее теле, но знала, что это не та магия, которая нужна ей, чтобы победить Зелину. Чем больше она искала в себе света, тем темнее становились ее мысли. — Сосредоточьтесь, Миледи, я знаю, что вы можете это сделать, — прохрипел Робин сквозь боль. Эмма не смогла сдержать невольного вздоха, вырвавшегося у нее при столь фамильярных словах лучника. Киллиан сказал ей то же самое, когда она больше всего в этом нуждалась. Она просто надеялась, что вера Робина поможет Реджине так же, как вера Крюка помогла ей. Он помог ей. Она перевела взгляд на королеву и увидела, что та на мгновение закрыла глаза, потом снова открыла их и посмотрела на свои руки с улыбкой изумления, которая быстро сменилась самодовольным удовлетворением. Эмма увидела, как легкая магия потрескивает на кончиках пальцев другой женщины, и, несмотря на тяжелое сердце, ее губы растянулись в легкой улыбке. Импульса ослепительной магии, вырвавшегося из Реджины, было достаточно, чтобы сбить Зелину с ног и заставить ее растянуться на земле. Ведьма быстро пришла в себя, но выражение ярости и шока на ее лице было почти смехотворным. — Нет! Это невозможно, — воскликнула она, недоумевая. — Очевидно, так оно и есть, — высокомерно заявила Реджина. Глаза Зелины сузились при этом последнем событии, и она что-то пробормотала себе под нос. Внезапно воздух вокруг них наполнился ужасным визгом и порывом ветра. Посмотрев вверх, небольшая группа героев увидела, что небо потемнело, когда появилась большая стая летающих обезьян, приближающихся низко и быстро. Эмма вытащила пистолет и посмотрела на королеву, в то время как остальные, включая Робина, тоже готовили свое оружие. — Мы справимся, Реджина. Проследи, чтобы Зелина не сбежала. Ты должна покончить с этим, пока не стало слишком поздно, — сказала блондинка, затем повернулась и сделала пару выстрелов. Она смотрела, как одно из чудовищ распадается в огне, потом оглянулась на королеву, которая уже целеустремленно шагала к своей сестре. Зелина быстро встала, но прежде чем она успела исчезнуть в облаке изумрудного дыма, Реджина послала еще один взрыв белой магии и снова отправила ее на землю. На этот раз толчка ее тела, ударившегося о травяной пол, было достаточно, чтобы выбить кинжал Румпельштильцхена из ее рук, и он отскочил на небольшое расстояние. Поскольку легкая магия, казалось, подавляла ее собственные способности, ведьме пришлось отчаянно карабкаться через поляну, чтобы достать оружие, но она была недостаточно быстра. Румпельштильцхен опередил ее. Зелина встала на четвереньки и посмотрела на Темного. Впервые в ее глазах появился настоящий страх, когда он зло улыбнулся. Покачав головой, она медленно встала и начала пятиться. — Что ты собираешься делать? — спросила она дрожащим голосом. — Догадайся, — легкомысленно ответил он, преувеличенно взмахнув руками. — Нет, подожди, — крикнула Регина, подбегая к ним, — ты не должен причинять ей боль… — О да, дорогая, — убежденно возразил румпель, прежде чем схватить Зелину за руку и притянуть к себе. С резким движением запястья тяжелое ожерелье с драгоценными камнями внезапно выпало из горла ведьмы и с глухим стуком упало на землю, прежде чем он и Зелина исчезли в клубах красного дыма. Внезапно на поляне воцарилась тишина, и визг обезьян прекратился. Реджина взяла ожерелье, затем обернулась и увидела, что несколько горожан вернулись к своему человеческому облику, включая хорошего друга Робина, Джона, которого принц чуть не обезглавил. — А где Зелина? — спросила Эмма, подходя к королеве и осторожно оглядываясь в поисках ведьмы. — Темный забрал ее, — тихо проговорила Реджина, показывая ожерелье Эмме. Она слегка нахмурилась, ее противоречивые чувства были очевидны на ее лице, когда она добавила: — Он снова завладел своим кинжалом. Глаза спасительницы расширились от этого намека, затем выражение ее лица стало жестче, и она быстро кивнула женщине, прежде чем Реджина ушла, без сомнения, чтобы проверить Робина. Она знала, что теперь будет с ведьмой, но Эмма не могла найти в себе силы почувствовать что-то, кроме облегчения. Эта женщина отняла у нее двух любимых людей; она чуть не забрала и Генри, не говоря уже о том, что угрожала ей, еще не родившейся сестре. Она знала, что должна испытывать какое-то сожаление по поводу того, что явно уготовано для зелены, и, возможно, со временем это произойдет. В конце концов, она не потворствовала хладнокровному убийству, каким бы злым ни был этот человек, но именно в этот момент Эмма просто почувствовала, как чувство справедливости овладело ею. Иногда у людей просто не было второго шанса. Даже не тот, который так усердно трудился над этим; он заслужил это из-за всего хорошего, что они сделали, чтобы искупить то, что они считали своими неправильными поступками в прошлом. По собственной воле ее взгляд отыскал мужчину, все еще лежащего ничком на земле в паре футов от нее. Она медленно подошла к нему и посмотрела вниз, боль от смерти Киллиана внезапно ударила ее прямо в грудь. Опустившись на колени рядом с ним, она протянула руку, когда первые ее слезы начали падать, и осторожно перевернула его. Ее рука слегка дрожала, когда она убрала с его лица мягкие волосы цвета воронова крыла, а затем провела пальцами по его холодной щеке. Он выглядел таким умиротворенным, что она смутно осознала это. Она постарается хоть как-то утешиться этим позже, если не больше. Слезы потекли быстрее, и она грубо смахнула их, так как ей не удалось сдержать резкие, выворачивающие внутренности рыдания, которые внезапно овладели ею. Все сомкнулось вокруг нее, мешая дышать, когда она схватилась за его рубашку и наклонила голову, зажмурив глаза от боли, от страдания… от реальности. Закусив нижнюю губу, она отчаянно пыталась обуздать свое горе, пока оно полностью не овладело ею. Она не хотела делать это сейчас, когда все смотрят на нее. — Эмма, — послышался тихий голос отца, но она быстро покачала головой, когда он коснулся ее плеча, и через мгновение он со вздохом отстранился и тихо сказал: — Мы должны забрать его обратно. — Я знаю, — прошептала она, все еще не желая отпускать его. Она едва заметила изменение в воздухе, которое объявило о том, что должно произойти что-то волшебное, пока что-то легкое, но твердое не отскочило от ее головы и не приземлилось с крошечным металлическим звоном на верхнюю застежку черного жилета Киллиана. Подняв глаза, она быстро заморгала и фыркнула совсем не по-женски, прежде чем нерешительно протянуть руку, чтобы поднять иглообразный предмет. Держа его высоко над головой, она в замешательстве уставилась на него, и на ее заплаканных щеках появилась морщинка. — Что это за чертовщина? — спросила она, все еще слишком взволнованно глядя на остальных. — Это мое, мисс Свон, — тихо сказала Реджина после небольшой паузы, и Эмма была потрясена, увидев, как на губах королевы появилась легкая улыбка. — Зелина забрала его у меня в Зачарованном Лесу, и я предполагаю, что Голд каким-то образом украл его у нее и использовал на Крюке. — То есть? — требовательно спросила она. — Это ответ на все твои желания, — загадочно ответила брюнетка, и ее улыбка стала шире. Эмма почувствовала укол раздражения от поведения королевы. Она была не в настроении играть в игры. — И что именно это значит? — резко спросила она, но в следующую секунду резко выдохнула, услышав неожиданный ответ Реджины. — Это значит, что если я права, то твой парень все-таки жив. Он просто спит. Вопрос в том… сможешь ли ты его разбудить?