Пощечины от дьявола // 快穿之打脸狂魔

Ду Сюй Лан был всего лишь набором данных, он не был похож на Чжоу Юнь Шэна, бессмертную душу. Как он может следовать за ним в этот мир? Курение — распространённая привычка, и подобные жесты тоже нормальны. Убеждал себя Чжоу Юнь Шэн, но горечь его сердца была невероятной. Но вскоре у него не было времени думать об этом. Фу Сюань неоднократно звонил ему и напоминал, чтобы он начал рисовать маслом, если хочет получить главный приз. Его тон был слишком нетерпеливым. Фу Сюань из отдела масляной живописи имел очень сильную поддержку. Его отец был президентом Ассоциации живописи и каллиграфии страны C. Его мать была всемирно известной художницей, хорошо рисовавшей пейзаж маслом. Её шедевр «Волна пшеницы» был продан на аукционе за 7,5 миллионов долларов. Фу Сюань унаследовал от родителей прекрасные гены. В возрасте шести лет он провел свою персональную выставку, он был искусным художником. Но в старших классах — это было обычным явлением — к сожалению, стиль Фу Сюаня не был оригинальным и интересным. В результате преждевременного успеха он зазнался. В сочетании с большим интересом окружающих он постепенно утратил свои амбиции. Фу Сюань не только не улучшал свои навыки, но и пристрастился к еде и питью. Навыки рисования нужно оттачивать. После отказа от практики вдохновение и умение со временем исчезнут. Когда Фу Сюань, стоя перед холстом, обнаружил, что больше не в состоянии провести даже прямую линию, он наконец запаниковал. Но его реакцией было не заставить себя снова практиковать рисование, а найти замену и присвоить чужие работы. Когда учитель требовал домашнее задание или записи, Фу Сюань позволял рисовать за него. В художественных школах не было недостатка в талантливых бедных учениках. Фу Сюань находил таких, отчаянно нуждающихся в деньгах и скромных учеников, умеющих молчать. Чудом он не только добрался до старшего курса, но и, по мнению учителя, стал одним из лучших учеников. Международный конкурс масляной живописи проводился раз в пять лет. Это было одно из важнейших событий в мире искусства. Помощники Фу Сюаня также хотели поучаствовать. Они желали воспользоваться этой возможностью, чтобы прославиться. Поэтому они, естественно, отвергли его просьбу. Фу Сюань запаниковал, но тут в его голове всплыл Вэй Си Янь. Характер Вэй Си Яня был замкнутым, сдержанным и необщительным. Фу Сюань, естественно, не знал ничего про его семью, но он знал, что Вэй Си Янь сирота, поэтому он выбрал его в качестве своей замены. Изначально его картина была результатом поломки Си Яня. Он излил все свои эмоции: грусть, боль, тоску, печаль и смятение. Он сломал свой обычный гладкий стиль, усовершенствовав эстетику классицизма и абстракции. Это было потрясающе. Благодаря этому шедевру Вэй Си Янь получил возможность стать одним из лучших художников маслом. Но Фу Сюань украл его картину и осмелился подать на него в суд, когда тот возражал. Вэй Си Янь, которого выгнали из дома Нин Си Яня, естественно, не мог сопротивляться. Ему пришлось урегулировать спор с Фу Сюанем во внесудебном порядке, и ему было приказано навсегда оставить индустрию масляной живописи. Вэй Си Янь, который больше не мог брать свою любимую кисть, страдал от невообразимой боли и потерял волю к жизни. Теперь, когда Чжоу Юнь Шэн занял его место, и его выставочная картина находилась в его собственной студии, это затрудняло воровство Фу Сюаня. Видя, что срок подачи работ приближается, он, наконец, забеспокоился. Фу Сюань постоянно звонил Чжоу Юнь Шэну и даже говорил, что инструктор поручил ему собирать работы. Чжоу Юнь Шэн пообещал сдать работу и повесил трубку с потемневшими глазами. Он внимательно посмотрел на работу на мольберте, изменил несколько мест, что его не удовлетворяли, и после того, как она высохла, отнес её в кабинет Нин Си Няня. Это были выходные, поэтому Нин Си Нянь был в кабинете дома. Внимательно читая толстую папку, он каждые десять минут смотрел на монитор и обнаруживал, что Вэй Си Янь, как обычно, стоит и рисует. Это заставило его почувствовать уют и безопасность. Юноша никуда не уходил, Вэй Си Янь всегда стоял на месте и ждал его. Данное озарение пришло внезапно, и от него ему стало легче. Когда Нин Си Нянь отвлёкся от своих мыслей, студия оказалась пуста, и его настроение сменилось знакомым тревожным чувством. Если бы он был в компании, он бы немедленно позвонил Чжао Цзюню, чтобы тот нашел Вэй Си Яня. Но Нин Си Нянь был дома и мог сделать это сам. Как только он отложил папку, в дверь постучали. Нин Си Нянь нетерпеливо спросил: — Кто? — Это я, — голос Вэй Си Яня был свежим и нежным. Нин Си Нянь на мгновение напрягся, затем он немедленно выключил монитор компьютера, собрал беспорядочно разложенные папки и быстро пошел к двери. Он остановился перед зеркалом, расположенном в двери книжного шкафа, и поправил волосы. Удовлетворившись своей внешностью, мужчина улыбнулся и открыл дверь: — Вэй Си Янь, заходи. Нин Си Нянь, естественно, взял Вэй Си Яня за тонкое белое запястье и подвел к мягкому дивану. Он хотел налить ему чашку кофе, но почему-то почувствовал, что напиток не тот, поэтому спустился на кухню и налил стакан молока. Когда Нин Си Нянь вернулся, он осторожно передал стакан Вэй Си Яню. Чжоу Юнь Шэн чувствовал себя комфортно, когда его так обслуживали, но на его лице появилось польщенное выражение. Слегка покрасневшие щеки в сочетании с парой ясных и влажных глаз — Нин Си Нянь почти не мог сдержать себя. Взволнованный, Нин Си Нянь сел рядом с Вэй Си Янем и мягко спросил: — Си Янь, тебе есть что сказать мне? Если бы ничего не случилось, Си Янь не взял бы на себя инициативу прийти к нему. — Я хочу принять участие в конкурсе масляных картин, — прошептал Чжоу Юнь Шэн тонкими красными губами, робко наблюдая за ним. — Хорошо… ты не получил приглашения? Я немедленно позвоню, чтобы достать тебе одно. Фактически, я поставлю тебя прямо в финал, — это была прекрасная возможность продемонстрировать свою искренность. Как Нин Си Нянь мог её упустить? Прежде чем он закончил говорить, его руки уже набирали последовательность цифр. Бизнес Нин Си Няня был крупнейшим спонсором этого художественного мероприятия, и попасть в финал было легко. — Нет, нет, — Чжоу Юнь Шэн быстро схватил его за руку, его маленькое лицо покраснело, — у меня есть приглашение. Нин Си Нянь осторожно обнял его. Поглаживая его мягкие волосы, он спросил: — Тогда почему ты нашел меня? «Грязный извращенец, действительно ищет любую возможность прикоснуться ко мне». Чжоу Юнь Шэн тайно стиснул зубы. Опустив голову, и неопределенно сказал: — Могу я отправить эту работу? Нин Си Нянь наконец заметил холст у своих ног. Он снял защитную крышку, и появилось лицо пухлого малыша, маленького очаровательного Нин Ван Шу. Маленький ребёнок сидел на корточках на земле, одетый в очень большую белую рубашку с длинными рукавами. Он поднял свои толстые маленькие ручки так, чтобы люди, смотрящие на картину, видели его покрытые красками ладони. У его ног лежал холст с маленькими отпечатками ладоней. В его глазах это был явно шедевр, поэтому он мило смеялся. Даже солнце, светящее на заднем плане, не могло сиять ярче. Картина была полна любви и нежности в каждом мазке. Теплота покрывала почти весь холст — из холста лились надежда, радость, спокойствие, бодрость, жизненная сила и счастье. Нин Си Нянь уставился на него. Он почти забыл, когда в последний раз видел улыбку сына. — Могу я отправить эту картину на выставку? — Чжоу Юнь Шэн нежно коснулся его руки. — Конечно, можешь, — сказал Нин Си Нянь. Он остановился на мгновение, добавив, — не мог бы ты нарисовать и мой портрет? Нин Си Нянь никогда бы не признался, что немного завидует своему сыну. — Хорошо, — Чжоу Юнь Шэн кивнул, осторожно надевая защитную крышку на холст. Фу Сюань посмотрел на Чжоу Юнь Шэна, принёсшего картину, как на своего спасителя. Он открыл холст и долго смотрел на него. И только услышав, что ребенок на картине всего лишь воображаемый, он наконец успокоился. Фу Сюань знал, что картина будет выделяться — она была слишком выдающейся, полна очарования и эмоций, написана кропотливо. Его глаза не могли скрыть жадность. Чжоу Юнь Шэн знал, что он проглотил наживку. Когда Вэй Си Янь вернулся домой, Нин Ван Шу спал. Чжоу Юнь Шэн помог ему лечь поудобнее, поцеловал его пухлую щёчку и прошептал: — Мне жаль, что я воспользовался тобой. Но я останусь с тобой на всю оставшуюся жизнь, пока ты не состаришься. После того, как он тихо вышел из комнаты, позвонил Нин Си Нянь. Он спросил о его местонахождении в течение дня, в том числе о том, с кем он встречался, о чем говорил, что делал и так далее. Все более и более интенсивное желание контроля и проявления собственничества мужчины приводили Чжоу Юнь Шэна в изумление. — Вэй Си Янь, ты там? — крикнула за дверью Чжао Синь Фан. Чжоу Юнь Шэн повесил трубку, быстро переоделся, открыл дверь и спокойно посмотрел на неё. Чжао Синь Фан использовала искусный макияж, подчеркнув свои большие и яркие миндалевидные глаза. Хотя был сезон поздней осени, на ней было чисто белое платье. Она намеренно ослабила воротник, чтобы он не мог прикрыть глубокое декольте. Пара стройных белых бедер были слегка прижаты друг к другу в сексуальной позе. Она была одета, чтобы произвести впечатление. «Ты готова соблазнить меня? Втянуть меня в болото прелюбодеяния?» — Чжоу Юнь Шэн переместил взгляд. Чжао Синь Фан увидела, что юноша явно избегает смотреть на неё. Но её сердце было очень гордым, она хорошо знала источник падения мужчины. Приложив немного изощренности и сообразительности, можно было поймать даже такую большую рыбку, как Нин Си Нянь, не говоря уже об этом невинном мальчике Вэй Си Яне. Сироты и замкнутые дети, такие как Вэй Си Янь, больше всего стремятся к материнскому теплу. Пока она улыбается ему, говоря несколько добрых слов, другой послушно выполнит все её просьбы. Родители Вэй Си Яня оставили ему огромное наследство. Хотя его нельзя сравнивать с деньгами Нин Си Наня, обычному человеку было достаточно, чтобы есть, пить и наслаждаться в течение нескольких жизней. Чжао Синь Фан долго думала и, наконец, решила взять Вэй Си Яня под свое крыло. Не только женщины, но и мужчины никогда не забывают свою первую любовь и свой первый раз. Чжао Синь Фан планировала стать первой у Вэй Си Яня. — Невестка, тебе что-нибудь нужно? — Чжао Синь Фан загнала Чжоу Юнь Шэна в угол. Вверху и слева от книжного шкафа были камеры, изображение было очень четким, а также крупным планом. Чжао Синь Фан не знала об этом, её руки были на стене по обе стороны от щек мальчика. Её красивая грудь прижалась к нему, её голос был мягким и очаровательным: — Я была одна, поэтому искала тебя, чтобы поболтать. Твоего брата весь день нет дома, мне очень одиноко. Чжоу Юнь Шэн почувствовал отвращение. Он неохотно покраснел, затем сжался и нырнул под подмышку Чжао Синь Фан. — Чего ты боишься? Боишься, что я тебя съем? — засмеялась Чжао Синь Фан. Она поймала его, взяла в ладони его подбородок и поцеловала. Этот поцелуй был очень коротким, потому что через две секунды подросток, яростно сопротивляясь, оттолкнул её. Он заплакал и побежал в ванную. Сидя лицом к туалету, его начало рвать. Рвота не прекращалась, и вскоре стала выходить только желчь. Чёрт, вот почему ему не нравились интимные отношения с женщинами. На потолке ванной была установлена камера, незаметно снимающая эту сцену. Лицо Чжао Синь Фан внезапно побледнело. Она совершенно не ожидала такой реакции. Разве нормальные люди не должны прижимать её к полу, чтобы делать все, что они хотят? Она была смущена, рассержена, но в основном паниковала. — Вэй Си Янь, если ты посмеешь рассказать Си Няню, что произошло сегодня, я скажу ему, что ты собирался изнасиловать меня, — пригрозила Синь Фан, стоя у двери, — я его жена, а ты просто ублюдок! Ты знаешь, кому он поверит. Вэй Си Янь застыл, упираясь руками в унитаз. Дрожа, он, казалось, плакал от страха. Услышав это, Чжао Синь Фан ушла. Спустя долгое время юноша медленно поднял глаза, показав бледное заплаканное лицо и чрезвычайно покрасневшие глаза.