Пощечины от дьявола // 快穿之打脸狂魔

Чжан Цзя Руй был ученым и не хотел спорить с Туй Эр. Успокоившись, он усмехнулся: — Все здесь точно знают, кто на самом деле говорит чушь. — Я действительно не понимаю, о чем ты говоришь. В первые три года арендатор Чжу собирал 50% урожая по правилам, установленным моим отцом. Два месяца назад я перешел на 30%. Позже, увидев, что год плохой, я просто отказался от него. У меня все еще есть бухгалтерская книга для проверки. Должно быть это какое-то недоразумение, — медленно сказал Чжоу Юнь Шэн. — Нет никакого недоразумения, — усмехнулся Чжан Цзя Руй, — буквально вчера Чжу Лао Си приходил ко мне домой, чтобы забрать арендную плату: 60% зерна, и ни на процент меньше. Лицо Чжоу Юнь Шэна помрачнело. Он посмотрел на одного из присутствующих. Это был никто иной как Чжу Фу Шунь, сын Чжу Лао Си. Он хотел спрятаться со своим отцом, и не ожидал, что придется следовать на гору за хозяином. Чжу Лао Си оставил его, чтобы показать свою преданность. С тех пор как Чжу Цзи Юй встал на пост главы семьи Чжу, Чжу Лао Си был жаден до богатства семьи Чжу, и раскормил Чжу Фу Шуня до ожирения. Он больше походил на молодого хозяина семьи Чжу, чем сам Чжу Цзи Юй. Даже если внешне он был похож на свинью, внутри он был трусливой мышью. Под пристальным взглядом Чжу Цзи Юя и после того, как его окружила охрана хозяина и приставила нож к его шее, он мгновенно обмяк. Он встал на колени и начал умолять. Его язык заплетался, поэтому его лепет был бессвязным. Чжоу Юнь Шэн указал на него и сказал: — Это младший сын Чжу Лао Си. Я действительно не знаю о 60%-й ренте, поэтому, когда мы вернемся, я отведу его, чтобы найти Лао Си для объяснений. Он непременно даст отчет жителям деревни. Ему не нужно было это говорить, присутствующие уже могли догадаться, что что-то было не так. Чжу Цзи Юй сказал, что он взял только 30% ренты, а Чжу Лао Си брал 60%. Было очевидно, куда делись недостающие 30%. Чжоу Юнь Шэн сделал паузу, а затем продолжил: — Более того, во времена моего отца мы брали только 50%, а не 60%. Эти дополнительные 10%, кто бы ни был вынужден их заплатить, я верну их обратно. Выражение его лица было безжалостным, а тон холодным. Все они могли точно определить, из чьего кармана вернутся эти 10%. Чжан Шу Лин вздрогнул. Цинь Це глубоко взглянул на Чжоу Юнь Шэна, затем повернулся и уставился на огонь. Его мысли были неизвестны. У Чжан Цзя Руя был экстремальный характер: когда он кого-то ненавидел, ему было трудно изменить свое мнение о них. Он усмехнулся: — Можно подумать, вы не знаете сколько денег вы получили. После того, как вы спровоцировали общественное возмущение, вам, естественно, понадобится козел отпущения. Что бы он ни делал втайне, он по-прежнему слуга вашей семьи. Вы отвечаете за его жизнь и смерть. Бедный Лао Си так долго был тигром на горе. Держу пари, он никогда не думал, что его просто выбросят, когда он станет ненужным. Как грустно. Мальчик, ты не представляешь, насколько ты прав. Чжоу Юнь Шэн хвалил Чжан Цзя Руя в душе, но выражение его лица было очень мрачным, он заверил: — Я не говорю, что я хороший человек, но и не злой. Я не занимался вымогательством у сельских жителей. Осмелюсь призвать Бога в свидетели, если я действительно направил Чжу Лао Си эксплуатировать жителей деревни, пусть гром поразит меня до мучительной смерти! Древние придавали большое значение судьбе. От такой сильной клятвы Чжу Цзи Юя Чжан Цзя Руй потерял дар речи. Туй Эр и Лу Ши были рассержены до слез. Они действительно хотели, чтобы охранники выгнали этого агрессивного парня. Цинь Це, который бросал дрова, внезапно раздавил одно в руке и серьезно сказал: — Не связывайся с такой ядовитой клятвой, я… мы все тебе верим. Он запнулся, но быстро сказал «мы». Это прозвучало довольно неестественно. Чжоу Юнь Шэн поднял взгляд и посмотрел на него, пребывая явно в плохом настроении. Чжан Цзя Руй чувствовал себя еще более неудобно, но все же продолжил критиковать: — Давайте пока забудем об аренде. Вы украли рецепт моей семьи, и это неоспоримый факт, верно? Чжоу Юнь Шэн устал от его агрессии. На этот раз он не сдерживался: — У меня чувствительный язык, мне не нужно забирать ваш рецепт. Мне достаточно попробовать блюдо только один раз, чтобы узнать метод его приготовления. Зачем мне приказывать Чжу Лао Си отобрать ваш рецепт? Это было бы бессмысленно. Он принес мне рецепт по собственному желанию. Я отклонил его и даже сказал ему вернуть обратно. Если он не вернул его, это его действия, а не мои. Если хочешь найти должников, найди Лао Си. Но, честно говоря, эти яйца представляют опасность. Вкус и вид уникальны, но употребление большого количества яиц вредит организму. Это, по сути, яд. Не знаю, почему они так популярны. Количество слов действительно было слишком большим. Чжан Цзя Рую потребовалось много времени, чтобы решить к чему именно придраться. Краснея, он разгневано сказал: — Что за чушь ты говоришь? Как они могут быть ядовиты? — Они ядовиты, разве ты еще не знаешь? — его красивые персиковые глаза посмотрели на Чжан Шу Лина. О, так некоторые древние действительно знали, что нельзя есть слишком много консервированных яиц? Чжан Шу Лин содрогнулся от чувства вины, он не сумел скрыть свои эмоции. Цинь Це увидел это, и его глаза потемнели. Чжан Цзя Руй посмотрел на своего брата, затем снова посмотрел на Чжоу Юнь Шэна, его лицо покраснело. Чжоу Юнь Шэн не дал им шанса сбежать, поэтому продолжил: — Яйца выдерживаются в смеси кальцинированной соды, извести, соли и определенного процента оксида свинца. Утиные яйца заворачивают в глину и шелуху отрубей и маринуют в течение пятнадцати или шестнадцати дней. Оксид свинца — традиционный ингредиент китайской медицины. Он горький, соленый, холодный и ядовитый. Он используется для лечения язв, стригущего лишая, головных болей, фурункулов, эпилепсии, малярии, дизентерии, рвоты, тошноты и других заболеваний. Умеренное количество может лечить болезни. К сожалению, он остается в печени, легких, почках и головном мозге, вызывая тошноту, рвоту, головные боли, головокружение, боли в животе, диарею и другие заболевания. Особенно страдают дети, если едят их часто. Их зубы гниют, а кости слабнут и легко ломаются. Как я мог продавать такую злую вещь? То есть семья Чжан знала, что яйца токсичны, и все равно продавала их. Все деньги, которые они зарабатывали, мгновенно окрасились в цвет смерти. Отец Чжан увидел его уверенный взгляд и поверил ему. Он с ужасом посмотрел на Чжан Шу Лина. Лицо Чжан Шу Лина теперь было красным, как у Чжан Цзя Руя, почти сияющим. Его щеки горели, как будто он получил дюжину пощечин. Ему было неудобно и стыдно. Он знал причины, по которым яйца нельзя есть слишком часто, но думал, что, если не будет продавать их одному и тому же человеку каждый день, никакого вреда не будет. Поэтому не было необходимости говорить об этом и позволить этому влиять на бизнес. Теперь, когда Чжоу Юнь Шэн раскрыл правду, люди, несомненно, подумают, что он намеревался причинить им вред. После некоторых колебаний он сказал: — Я действительно не знал об этом. К счастью, моя семья перестала их продавать. Цинь Це увидел, что он лжет, и сразу нахмурился. Чжан Цзя Руй тут же вмешался: — Да, моя семья давно перестала продавать консервированные яйца, но вы открыли в городе магазин, который специализируется на продаже консервированных яиц. — Продавая такой корм для собак, интересно, чей это магазин? — Чжоу Юнь Шэн проигнорировал Чжан Цзя Руя. Он немного подержал палку над огнем, затем ткнул ею Чжу Фу Шуня в задницу. Чжу Фу Шунь воскликнул: — Хозяин, пожалуйста, пощадите меня! Этот магазин принадлежит моему отцу. Этот рецепт тайно взял мой отец. Когда мы вернемся, я немедленно скажу отцу, чтобы передать вам магазин и заработанное серебро. — Вы мечтали забрать средства к существованию у сельских жителей и мое имущество, а потом думали, что можете просто спрятать это подальше? Этот магазин и серебро нужно отнести правительству. Может быть, они снисходительно отпустят вашего отца. Эта ситуация не будет решена частным образом, вмешаются чиновники. Чжу Фу Шунь был напуган до глубины души. Он быстро бросился низко кланяться и просить о помиловании, но был сбит камнем, брошенным Цинь Це, и потерял сознание. Чжан Цзя Руй снова потерял дар речи и неохотно отступил. Туй Эр открыла пакет и вытащила коробку с нарезанным цыпленком, отчего у всех потекли слюнки. Она хихикнула: — Это Ло Мэй. Рецепт был улучшен моим молодым хозяином. Утка замаринована в новом соусе. Как сказал мой молодой хозяин, не имеет значения, если вы едите консервированные яйца лишь время от времени, но вы не можете есть их долго. Поскольку вы узнали об этом, вы должны рассказать другим. Насыщенный аромат моментально наполнил пещеру. И без того голодные люди проглотили слюну. Цинь Це был верным псом с черной дырой вместо живота. Когда он учуял запах, его темные глаза не могли не сиять. Тахини, сахар, уксус, масло чили, перец, кунжутное масло, мелкая соль и другие приправы равномерно перемешали в миске, заливая хрустящие мягкие кусочки курицы. Наконец, их посыпали вареными семенами кунжута — светло-золотисто-красный цвет выглядел восхитительно. После того, как мясо коснулось языка, соленый, сладкий, ореховый, пряный и кислый вкусы смешались в один, но не противоречили друг другу. Эта тысяча вкусов прилипла к языку, и это было невероятно. — Это блюдо сравнимо с готовкой императорского повара! Курица семьи Чжан отстала далеко позади, — Цинь Це оценил еду вслух. Когда каждый член семьи Чжан съел свою порцию, у них было одно и то же изменение лица: от красного к белому, к зеленому, к фиолетовому. Это выглядело действительно эффектно. Чжоу Юнь Шэн искоса посмотрел на Цинь Це: — Ты ел блюда императорского повара? Цинь Це колебался на мгновение, прежде чем покачать головой: — Нет, просто сравнил. Затем он быстро взглянул на великолепное лицо молодого человека и склонил голову, втайне подумав: этот пряный вкус хорош, но твое нефритовое лицо и влажные персиковые глаза еще прекраснее. Чжоу Юнь Шэн больше не обращал на него внимания. Он повернулся к Чжан Цзя Рую и Чжан Шу Лину и сказал: — Мне очень нравится вкусная еда, и мой язык особенно чувствителен. Просто на вкус я могу понять способ приготовления блюда, а также улучшить его. Я предпочитаю наслаждаться едой сам, а не продавать её посторонним. Ты продаёшь своё, я ем своё — мы не мешаем друг другу. Если бы я действительно хотел отобрать твои деньги, я бы просто открыл магазин. Честно говоря, твой Ло Мэй и горячий горшок плохие на вкус, неаппетитные. Они даже не стоят моего потраченного времени. Он сделал небольшую паузу, чтобы насладиться пристыженным выражением лиц семьи Чжан, затем вытащил из кармана белый носовой платок, взял наполовину обгоревшую палку и написал рецепт. — Но, в конце концов, Чжу Лао Си — слуга моей семьи. Поскольку он утащил вашу семейную тайну, хотя у него и не было моего благословения, я не буду слишком строг к этому. Это рецепт маринада для курицы. Я придумал его после многих корректировок. Этого должно хватить, примите его как компенсацию. В будущем, когда вы встретите меня на улице, вам лучше не смотреть на меня со странными враждебными лицами. Я не буду таким вежливым, как сейчас. Если кто-то уважает меня, я буду уважать его. Если кто-то должен мне монету, я заберу тысячу. Я, Чжу Цзи Юй, такой человек. Бросив платок, он слегка прищурился. Его ленивое выражение лица показало немного высокомерия. Чжан Цзя Руй был очень умен, он знал, что этот рецепт принесет много пользы семье Чжан, поэтому он поборол свою гордость и протянул руку, чтобы забрать его, но был заблокирован Чжан Шу Лином. Он взял платок и вернул его обратно, сказав: — Мы неправильно вас поняли, хозяин. Вы не сделали ничего неправильно, но мы действительно обидели хорошего человека. Мы не осмеливаемся взять этот рецепт. Пожалуйста, заберите его назад. Он увидел, что Чжу Цзи Юй не двигается, и передал его Туй Эр. Туй Эр не хотела помогать семье Чжан, поэтому она немедленно забрала рецепт обратно. Чжоу Юнь Шэн указал на него веткой дерева и холодно усмехнулся: — Лицемер. В их время была известная фраза с этим словом: «лицемеры суки.» Но Чжан Шу Лин подумал, что Чжоу Юнь Шэн был древним, поэтому он не понял значения этих слов и просто смущенно улыбнулся. После того, как Чжан Шу Лин столько раз получал пощечину, его чувство превосходства как современного человека исчезло.