Пощечины от дьявола // 快穿之打脸狂魔

Подросток несколько часов молился перед статуей, а Бог Света несколько часов смотрел на него в водное зеркало. Он потряс бокал в руке, золотое вино слегка закрутилось, источая богатый и сладкий запах. Обычно этот запах привлекал Бога Света, и он медленно потягивал и смаковал вино, но сегодня он не интересовался им. Слова любви, слетавшие с розовых губ мальчика, были вкуснее любого вина. Он оперся щекой на другую руку, его веки были наполовину закрыты, показывая бессознательно опьяненное выражение. Мальчик, наконец, закончил свою дневную молитву. Он открыл свои голубые глаза, медленно подошел к статуе и слегка приподнял брови, затем коснулся губами ног Бога. Он долго лежал, не желая вставать, его заплаканные ресницы собрали еще больше слез, и он дрожал, выглядя жалко и мило. Бог Света поставил стакан, его зрачки были глубокими и сосредоточенными. Он протянул пальцы и осторожно направил их на точку между бровями мальчика, и чистый, плотный и сияющий золотой свет полился через светящееся зеркало в тело юноши. Чжоу Юнь Шэн поцеловал ноги Бога и собирался встать и уйти, когда вдруг почувствовал прилив энергии, льющейся в его лоб и распространяющейся по его конечностям, теплой и комфортной, почти заставившей его застонать. Это дар Бога? Он был очень взволнован. Он забыл о своем намерении уйти и продолжал стоять на коленях, цепляясь за лодыжку Бога, потираясь белой щекой о статую. Его влажные глаза, наконец, выпустили две капли кристально чистых слез. Они спускались по его щекам и зависали на подбородке. Он выглядел таким жалким. — Бог, ты услышал мою молитву? Бог, ты знаешь, как сильно я тебя люблю? Бог, мой Бог, моя жизнь и моя душа — все твои. Пожалуйста, возьми их. Как он мог хоть на минуту оставить Бога? В этот момент служанка, охранявшая дверь, прошептала: — Ваше преосвященство, старший епископ просит вас пойти в Зал, чтобы обсудить крещение второго принца. Чжоу Юнь Шэн не слышал и продолжал оставаться рядом со статуей, будто заблудший ягненок, наконец, вернулся в руки своих родителей. Он не хотел отходить даже на полшага. Бог Света уселся поудобнее, его слегка прищуренные глаза скрывали нежную улыбку. Он попытался вытерпеть, но, наконец, не смог устоять перед волнением в своем сердце и снова направил силу между бровями мальчика. Более чистая и мощная энергия, чем была до этого, хлынула, как приливная волна, и душа мальчика взлетела высоко и мягко остановилась, а затем внезапно затряслась из стороны в сторону, заставив его ошеломленно уставиться на свои конечности, которые он был не в силах контролировать. Он был опьянен милостивым даром Бога. Его маленький рот дергался и стонал, а его бледное лицо медленно краснело. Его томный и экстравагантный соблазнительный вид мог свести с ума даже богов. Кончик пальца Бога Света, прислоненный к водяному зеркалу, внезапно застыл, и спустя долгое время он медленно отдернул его. Он бессознательно дернул пальцем, чувствуя стойкое жжение, которое очень медленно утихало. Бог Света поднял палец и тупо уставился на него. Его светло-золотые глаза медленно становились темно-золотыми, и чистый черный цвет в них тихо подавлял свет. Служанка еще несколько раз напомнила мальчику, но не услышала ответа, поэтому ей, наконец, пришлось вернуться обратно, чтобы доложить. После этого епископ послал заместителя епископа забрать его, и это была единственная причина, по которой подросток вообще двинулся с места. Итак, когда Бог Света наконец избавился от странного покалывания в пальце, он оглянулся, но теперь в зале не хватало стройной и красивой фигуры. Прикосновение радости в его сердце рассеялось, как ветер, и его необычно расслабленные брови, как обычно, наморщились, сделав черты лица более резкими. — Бог Света, один из ваших слуг бежал из храма. Он должен быть наказан. Посланник бога в белом одеянии опустился на колени, страх застыл на его лице. Неизвестно, когда это началось, но милосердный Бог Света исчез и превратился в непостижимое божество с непредсказуемым настроением. Все существа на континенте думали, что боги покинули их, но они не знали, что боги совсем не ушли, все они попали в руки Бога Света, который раньше олицетворял красоту и мир. Казалось, он хотел уничтожить континент под Девятыми Небесами, но в критический момент передумал. Это беспечное отношение было похоже на то, как если бы он устал от игрушки, с которой возился, когда ему было скучно, но большую часть времени он игнорировал это. Что еще более странно, он, которого никогда не касалось приземленное и земное, начал коллекционировать красивых подростков, и его интересовали только блондинистые, голубоглазые или черноволосые, темноглазые подростки. Однако всякий раз, когда он собирал их, он просто смотрел на них, а затем отбрасывал в сторону и оставался равнодушным, даже когда все они боролись за его внимание. Он смотрел на них холодными и безжалостными глазами, словно наблюдал за изысканным подвижным украшением. Если бы у него не было его божественности, которая на самом деле стала более могущественной, боги заподозрили бы, что истинный Бог Света был унесен злым духом. Бога Света не интересовала потеря украшения. Он равнодушно сказал: — Отпусти это. Сказав «это», а не «его», Бог Света показал, что не придавал ни малейшего значения некогда любимому мальчику. Посланник опустил голову еще ниже и напомнил: — Оно украло одно из ваших колец. Бог Света оставался безразличным. Стоит ли его личному посланнику бегать за кольцом, к которому простой смертный может легко прикоснуться? Оно этого достойно? Это нелепо. Посланник понял, что поднимает лишний шум, побледнел и поспешно удалился. Слуга сбежал впервые за тысячи лет, и внезапно молитва мальчика фактически заставила его потерять чувство равновесия. Мальчик, который хотел стать ближе к Богу, был напуган безжалостностью Бога Света, и когда он прибудет в мир смертных, то узнает, что такое настоящие страдания. Чжоу Юнь Шэн вернулся из зала и вылил в канализацию лекарства, которые второй принц передал Джошуа. Как сумасшедший фанатик Бога Света, он не мог подделать пророчество. Его сердце все еще чувствовало вину за прошлую любовь, он даже не мог есть свою еду, он просто откидывался у окна и уныло смотрел на закат на горизонте. Он сидел неподвижно час или два, затем его трагические глаза внезапно стали ясными и полупрозрачными. Он повернулся и пошел в ванную. Затем прыгнул в горячий источник, даже не сняв халата. Он уткнулся лицом в воду и выражение его лица исказилось. Я действительно пролил слезы над статуей! Я провел день, сладко разговаривая со статуей! Я не мог уйти и вцепился в лодыжку статуи, плача как дурак! У меня табун мурашек по коже!* Он стиснул зубы, упрекая себя в глупых поступках. Так глупо! Когда он вспомнил свои действия, ему захотелось выколоть себе глаза. Погримасничав и выплевывав пузыри, он вышел из воды, его лицо мгновенно стало нежным и безмятежным. Как бы то ни было, благодаря сегодняшнему дню он получил две большие доли световой энергии, так что даже если его тянуло рвать при одной мысли об этом, он должен был продолжать. Подумав об этом, он, наконец, успокоился и после хорошей ванны залез в кровать, не вытирая волосы. Две недели спустя наступило 18-летие второго принца Алджера. После крещения он должен будет отправится в путешествие и в течение двух лет не сможет вернуться в столицу Королевства, ему нужно будет выполнить несколько заданий. Этот континент не был мирным. Даже дворянам требовалось накопить достаточно сил, иначе их могли убить в любой момент. Хотя магов с атрибутом света было немного, магов с другими атрибутами и воинов было много, и среди них было много могущественных людей. Но это был обоюдоострый меч. Сражаясь с демонами, любой человек мог заразиться их злым семенем и потерять рассудок, а затем начать резню со своими соотечественниками. Чем сильнее человек, тем легче было привлечь демона-паразита. Демоны были очень умны, и, чтобы найти самого сильного хозяина, они перемещались из человека в человека, медленно приближаясь к своей истинной цели. Итак, в период путешествия каждая команда должна быть оснащена священником с атрибутом света. Когда все сражались, световой жрец путешествовал по полю битвы и бросал световые круги, чтобы предотвратить побег демонов, а также не дать своим товарищам по команде быть зараженными семенем демона. Если их сила была достаточно сильной, они могли также использовать легкие заклинания, чтобы вытеснить паразитического демона из хозяина и убить его. В королевстве Сакья было только три световых священника. Один был епископом, один был заместителем епископа, а последним был Джошуа. Епископ был стар, а Джошуа еще не достиг совершеннолетия, поэтому только заместитель епископа мог сопровождать второго принца в его путешествиях. Епископ крестил и благословил второго принца, но тот сразу после церемонии ушел, даже не поговорив с Королем. Второй принц, который был полон уверенности, был ошеломлен, он заставил своего слугу отвести Джошуа в укромный уголок, чтобы поговорить с ним. — Джошуа, ты забыл, что обещал мне? Если я не смогу быть правителем Королевства Сакья, мой брат отправит меня на границу, чтобы сражаться с демонами. Возможно, мы больше никогда не встретимся. Хотя мозг Чжоу Юнь Шэна был отключен из-за его самогипноза, он не забыл, как второй принц использовал Джошуа. Он хотел бы увидеть, как второй принц взойдет на трон Королевства Сакья без помощи Джошуа. Но он не стал бы тупо врать в лицо второго принца. Предыстория будущего любовника второго принца была очень сложной. Слева от него был Бог Света, справа — Темный Бог, затем у него были Царь Зверей, Архиепископ и Король Эльфов. Он был в одном шаге от господства над миром. Эту сильную группу трудно было атаковать открыто, поэтому ему оставалось только перехитрить их. Его глаза наполнились кристальными слезами, и он добавил своему голосу трагических ноток: — Алджер, как ты можешь просить, чтобы я предал своего любимого Бога. Подделать пророчество и изобразить волю Бога — такого греха достаточно, чтобы я сгорел дотла в адском пламени! Нет, даже хуже, что, если я потеряю благословение Бога Света и стану позорным богохульником? Я буду вечно жить под всеобщим презрением и оскорблениями. Может быть, даже забит камнями до смерти возмущенными гражданами. Ты хочешь для меня такого будущего? Ты хочешь столкнуть меня в эту безнадежную бездну? Алджер, я начинаю сомневаться, действительно ли ты любишь меня. Второй принц потерял дар речи. Он не понимал, как всего за несколько дней чувства Джошуа протрезвели. Да, если бы он действительно поступил так, как он предлагал, он, скорее всего, столкнулся бы с этими последствиями. У заместителя епископа был внебрачный ребенок, его репутация была подорвана, и он потерял возможность наследования. Становление следующим епископом Джошуа было непоколебимо, словно гора, а право епископа было сопоставимо с правом короля. Второму принцу было уже слишком поздно уговаривать его, и он не мог оскорбить его достоинство, поэтому он немедленно поклялся, что никогда не поступит с ним так несправедливо, сказав, что он забылся из-за своего желания быть с ним, и попросил его простить его проступки. Чжоу Юнь Шэн молча кивнул, внимательно посмотрел в глаза второму принцу и ушел. Во взгляде отсутствовала страсть прошлого, и второй принц очень встревожился. Он задержался некоторое время, не желая уходить. На Девятом Небе у Бога Света был панорамный вид на эту сцену. Как обычно, он восседал на своем богато украшенном троне в окружении множества красивых подростков. Кто-то налил ему вина, кто-то пел, а кто-то тихонько прижался к его ногам и умиротворенно улыбался. Они смотрели на своего Бога восхищенными глазами, но они не знали, что, хотя их Бог, казалось, смаковал свое вино, его глаза на самом деле внимательно смотрели на другого человека. Только посланник, стоявший вдали, мог заметить эмоциональное изменение Бога. Его бледно-золотистые глаза стали темно-золотистыми, испещренными черными пятнами. Если его глаза станут полностью черными, он потеряет контроль и храм будет разрушен его огромной божественной силой. Такое случалось уже не раз. Посланник начал нервно потеть, бесконечно проклиная виновника, рассердившего Бога. Его предшественник умер во время последней вспышки гнева Бога, и, не говоря уже об останках, даже фрагменты души того бога исчезли. Чжоу Юнь Шэн вошел в зал и простерся у ног Бога Света. Его глаза могли видеть только Бога, его сердце могло чувствовать только Бога, его душа была наполнена Богом. Хотя его воспоминания о втором принце не принадлежали ему, они все равно вызывали у него дискомфорт. Он чувствовал, что предал своего Бога, и это был просто непростительный грех. Сразу же упали большие капли слез, как оборванная нить жемчуга, которая упала на ступеньку статуи, издавая резкие звуки. Его глаза были закрыты, его щеки были влажными, а его белые зубы прикусывали губы до малинового цвета. Они выглядели так, как будто в следующую секунду они истекут кровью. Но он не чувствовал ни малейшей боли, а просто схватился за лодыжку Бога и безудержно разрыдался, лия слезы раскаяния: — Бог мой, как я могу сказать тебе, Что я попался на коварную ложь и почти забыл о своей любви к тебе. Мой Бог, я потерял самое драгоценное, что имел — это преданность тебе. Так что я готов терпеть адский огонь, чтобы расплатиться за это. Мой Бог, признаюсь тебе в грехах И прошу тебя простить это бедное дитя. Его внутренняя вина и раскаяние вот-вот убьют его! Мой Бог, Пожалуйста, выпори меня, Пожалуйста, отругай меня, Пожалуйста, сожги меня, После этого, пожалуйста, продолжай любить меня! Пожалуйста, продолжай любить меня… Он плотно прижался лицом к холодной статуе и плакал, как потерянный ребенок. Его лицо было очень бледным, а глаза и нос покраснели. Он выглядел очень жалко, но очень мило. Черный свет в глазах Бога Света постепенно исчез, он вздохнул и коснулся слез, зависших на подбородке мальчика, через зеркало. Ему было всего 16 лет. 16 лет — такой незрелый возраст, как он мог увидеть обман, скрытый в сердцах людей? Его обманул и эксплуатировал злой обманщик, это не его вина. Его растущий гнев медленно рассеялся. Богу Света хотелось протащить сгорбившегося мальчика через водное зеркало и поставить его на колени, чтобы нежно успокоить его, вытирая его хрустальные слезы. Это был его маленький верующий, никто не мог заставить его чувствовать себя настолько подавленным. Хотя он почти заблудился в своем жизненном пути, его любовь и преданность своему Богу только усилились с неудачей. Он мог ощутить раскаяние и уважение из глубины его души, поэтому он вытянул кончики пальцев и пролил на тело мальчика теплый и яркий золотой свет, чтобы тот не горевал. Плачущий мальчик был внезапно ошеломлен. Он недоверчиво прикоснулся ко лбу, а затем показал привлекательно яркую улыбку. — Ты простил меня, Бог? Я знал, что милосердный Бог простит мне мои проступки. С этого момента твой Джошуа никогда не будет смотреть ни на кого, кроме своего Бога. Знаешь, ты для меня все. Никакие сокровища на свете не сравнятся с тобой. Я забуду Алджера и буду жить только для тебя. Он нежно потерся о статую своим белым лицом, его глаза все еще были полны слез, но у него была милая улыбка. Бог Света прищурился своими темно-золотыми глазами и сосредоточился на каждом движении мальчика. Маленького верующего зовут Джошуа — какое красивое имя. Он хочет жить только для своего Бога? Даже его клятвы восхитительны. Бог Света улыбнулся, затем опустил голову и задумчиво посмотрел себе под ноги. Если бы мальчик простирался рядом с ним, обнимая его руками и прижимаясь, как к статуе, на что это было бы похоже? Он был очарован чудесной фантазией и ничего не мог с собой поделать. Посланник мог видеть только свет, излучаемый водным зеркалом, и не мог видеть содержимое водного зеркала, если Бог не разрешал этого. Но в любом случае теперь ему хотелось поклониться человеку в водном зеркале. Разъяренный Бог Света подавил свой гнев за такое короткое время. За сотни миллионов лет своего существования, он никогда не видел подобного. Что могло так захватить интересы Бога? Был ли этот кто-то в его храме? Его рассуждения оборачивались тысячу раз, но посланник не осмелился спросить. Он махнул рукой, сказав группе внешне послушных, но внутренне испуганных мальчиков-слуг удалиться. Чжоу Юнь Шэн провел день в исповеди и молитвах, а затем на закате вернулся, наконец, в свою спальню. Он бросился в ванную и запрыгнул в нее, бия по воде кулаками, яростно брызгая водой и крича в сердце: «Черт возьми, я действительно плакал, как девчонка! Я чуть не покончил с собой от стыда! Какой безмозглый! Неудивительно, что фанатики готовы принести себя в жертву своим богам. Теперь я наконец могу их понять!» Фанатик исчез и вернулся обычный Чжоу Юнь Шэн. Он был захвачен клубком эмоций и, сидя на корточках в бассейне, гримасничал в один момент, а в другой поднимал шум. Это выглядело очень забавно. После того, как он нашел своего прекрасного маленького верующего, Бог Света вызывал водное зеркало, чтобы наблюдать за ним во время его молитв, чтобы видеть его и слушать его сладкие и нежные слова. Но со временем он стал больше любить своего маленького верующего, и время, проведенное за наблюдением за ним, увеличивалось. Он узнал, что тот каждый день встает, чтобы признаться ему в любви перед зеркалом. Его милый, но серьезный взгляд всегда заставлял Бога Света хихикать. Как единственный бог на материке, он привык к уважению других, но никто не мог его сдвинуть с мертвой точки. Даже «самый могущественный» Папа был просто игрушкой, которой он играл на досуге. Он восхищался амбициями Папы. Он был жрецом света, но тьма, таящаяся в его сердце, была более разъедающей, чем демоны. Это заставило Бога Света почувствовать дух товарищества, поэтому он не возражал против того, чтобы держаться его. Он хотел увидеть, что он сможет принести на континент, будет ли он уничтожен или возрожден. Потому что он, честно говоря, не знал, что делать с континентом. Он находил его неинтересным и иногда хотел разрушить его, но всегда сдерживался в самый критический момент. У него было слабое ощущение, что мир скрывает бесценное сокровище, и он должен был получить это сокровище, поэтому живые существа на континенте должны были существовать. На протяжении сотни миллионов лет он видел только непостоянную и эгоистичную человеческую природу. Даже так называемые боги имели скрытые мотивы и боролись друг с другом. Как мог существовать по-настоящему чистый человек с чистой и белой душой? Но посмотрите на то, что он обнаружил: душа его маленького верующего была чисто-белой, а также с золотым мерцанием, которым мог обладать только истинно посвященный Свету Бога. Такой красивый, такой привлекательный, такой милый. Он никогда не уставал наблюдать за ним. Когда маленький верующий молился, он вел себя чисто и набожно, но когда возвращается в свою спальню, то становится другим. Он не мог прочесть его истинные мысли, но это не помешало ему оценить другие выражения его маленького верующего. Они сильно отличались от его обычной мягкости и спокойствия. Он скалил зубы, хмурил брови, сердито бил воду, как веселый и милый ребенок, закатывающий истерику. Нет, он был еще ребенком, он действительно должен был быть таким живым. Он забыл, что 16 лет еще действительно слишком мало. Если бы он был богом, он все еще был бы в детских одеждах. Учение Бога Света было очень тяжелым, и естественно было чувствовать себя немного в ловушке. Он любил прикасаться к губам мальчика через водяное зеркало. Бог Света улыбнулся и продолжал оценивать красивого мальчика, выходящего из ванны. Он смотрел, как тот засыпает с мокрыми волосами. Как обычно, он использовал свою силу, чтобы высушить волосы маленького верующего. Бог Света не выпускал водяное зеркало, он просто пил из своей хрустальной чаши и смотрел, как спит маленький верующий. Нектар, льющийся в его рот, казался слаще, чем когда-либо. Чжоу Юнь Шэн проснулся в свое обычное время, серьезно загипнотизировал себя, а затем вошел в храм, наполненный безумной любовью к Богу Света. Служанка убирала жертвенник для жертвоприношений. Хотя было вино, выпечка, цветы, овощи, фрукты и другие вещи, которые не портились бы в течение нескольких лет, скупость для Бога была богохульством, поэтому Церковь присматривала за продуктами. Если подношение залеживалось больше двух недель, оно должно было быть заменено. Несколько сотен лет назад эту работу выполняли светлые жрецы, но по мере того, как могущество церкви увеличивалось, священники становились все более аристократическими, и никто больше не хотел выполнять такую утомительную и скромную работу. В прошлом Джошуа не заметил бы этих мелких деталей, но теперь он был фанатиком Чжоу Юнь Шэном. Конечно, он подумал об этом. Он немедленно остановил служанку и преклонил колени к ногам Бога, чтобы признать свою вину. — Как я мог так пренебрегать своим Богом? Все подношения Богу должны производиться моими собственными руками, и я должен взять на себя инициативу положить свое тело и душу на алтарь и позволить Богу наслаждаться этим. Вы все уходите, оставьте эту работу мне, вы не должны нести ответственности. Он помахал обеим служанкам и собрал пожертвования на жертвеннике в корзину. Поскольку 007 пришлось использовать его физические очки в пользу атрибута света, его сила была невелика, поэтому, когда он достиг порога и переместил тяжелую корзину на одну руку, он потерял равновесие и завалился на бок. Прямо перед его лбом был жесткий дверной косяк, и это столкновение должно было рассечь его лоб до крови. Бог Света проснулся из-за фразы мальчика: я должен взять на себя инициативу положить свое тело и душу на алтарь и позволить Богу насладиться этим, — и поймал эту опасную сцену, когда призвал зеркало. Цвет его глаз немного потемнел, и он немедленно выпустил свой золотой свет, чтобы обернуть им нежный и гладкий лоб мальчика. Громкий хлопок напугал служанок у двери, они подняли глаза и тупо уставились на пыль, сыпавшуюся с дверного косяка, а затем поспешно бросились посмотреть на самочувствие священника. Судя по звуку, священник получил серьезную травму. Чжоу Юнь Шэн пошатнулся и встал с очень странным выражением лица. Лоб у него совсем не болел, наоборот, было ощущение тепла и мягкости, как будто кто-то накрыл его ладонью, что помогло избежать травм. Он снова отправил служанку, которая намеревалась помочь ему нести подношения, прикоснулся к столбу и подтвердил, что он был таким же твердым, как обычно, а затем отошел от него в задумчивости.