Пощечины от дьявола // 快穿之打脸狂魔

После случая на охоте начались экзамены. Выступление Чжао Цзи Дуна, младшего брата любимой наложницы, особенно привлекало всеобщее внимание, и все размышляют, будет ли он в этот раз в списке. — Это правда, но это младший брат наложницы Хуэй И, а император не может её не побаловать, — кисло поддразнил кто-то. Факты ничем не отличаются от того, что они предполагали. Как только был опубликован результат экзаменов, имя Чжао Цзи Дун красовалось на первом месте. Люди, проверявшие результаты, подстрекались людьми, которые говорили, что главный экзаменатор использовал власть в личных целях, осквернил святых и т. д. Оказалось, что первые десять написанных ответов сразу же были внесены в имперский список, чтобы все могли видеть ясно. Статья Чжао Цзи Дуна не только великолепна, но и написана чрезвычайно уникальной каллиграфией, что делает ее более выдающейся по сравнению с другими. Любой, прочитав его экзаменационную статью, вне зависимости от того, попал он в список или нет, был убежден и никогда не осмеливался распространять слухи и создавать проблемы. Затем, на экзамене во дворце, он написал красивую статью, которая заставила Императора обрадоваться и хвалить его за его большие таланты. Он наградил его первым местом, а затем принц Гун пригласил его на банкет. Принц выпил несколько чашек, что казалось очень важным. Чжао Би Сюань нашла первую возможность упомянуть об обмене титулом, видя, что Император равнодушен к этому, она отправила письмо своей семье, чтобы ее отец мог передать должность официального наследника ее брату. Чжоу Юнь Шэн увидел, что она действительно следует его ожиданиям, и не мог не рассмеяться. Небольшой взмах кистью, обычное дело, но он также напрямую повысил Чжао Цзи Дуна с пятого ранга в Императорской Академии до обладателя степени бакалавра. Когда императорский указ прибыл в особняк Вэнь Юань, Фан и старый маркиз Вэнь Юань были естественно в восторге, а Ли, Чжао Синь Ран и другие были охвачены яростью, ненавидя то, что они не могли отправить людей к старому маркизу, чтобы вбить в их головы хоть немного здравого смысла. — Мой бедный сын Сюй! Очевидно, это твой титул, но эта наглая * украла его у тебя. Как ты можешь закрепиться в столице, когда вырастете? Его Величество, должно быть, поглупел, как он мог позволить наложнице притеснять первую жену и позволить обычному сыну завладеть титулом. Все должно быть в соответствии с обычаями, как ничто, как же он… — Довольно! — не дожидаясь окончания слов Ли, Чжао Сюань мрачно оборвал ее. Теперь он чувствовал себя очень раздраженным из-за того, что из-за прелюбодейки Чжао Би Сюань, Ци И Нин настолько пренебрегал общественными обычаями. Он действительно хотел связать его и преподать ему хороший урок. Но как бы он ни был зол, он все равно не мог слушать, как другие ругают этого человека. — Ты смеешь критиковать Императора, у тебя есть лишняя голова? Я не буду упоминать об этом в будущем, но думай, что говоришь, или я не смогу защитить тебя. Я передам Сюй свой титул в будущем, если ты все еще не в себе, я напишу мемориал Императору прямо сейчас, чтобы попросить его об этом, — он посмотрел вниз и погладил свое декоративное кольцо на большом пальце. — Ты дашь Сюй титул герцога Ю Гоу? А как насчет твоих наследников? — Ли встревожилась. — У меня не будет наследников, поэтому я смогу передать титул Сюй. — Почему у тебя не будет наследников? Что ты имеешь в виду… не говори мне, что не собираешься жениться и заводить детей. О нет, ты был ранен на границе? Мой бедный сын, как ты мог родиться под такой злой звездой? — неоднократно спрашивала Ли, чувствуя себя все более и более уверенной, что ее последнее предположение было правдой, она не могла не разрыдаться. После того, как ее помолвка закончилась, старший брат нашел для Чжао Синь Ран еще одного мужчину. Официальный пост жениха был невысоким, но у него не было родителей и братьев, у него не было плохих привычек, а в доме отсутствовали наложницы. К тому же он был подчиненным ее брата, естественно был ему предан и следовал его совету, что жена должна быть единственной хозяйкой в доме. Так что не было ни надоедливых общих детей, ни наложниц, которые создавали бы проблемы, не говоря уже о большем количестве дней отдыха. Так что теперь она была очень довольна. Услышав эту новость, она бросилась утешать свою мать, но узнала, что ее старший брат был ранен и не может иметь наследников. Также охваченная горем, она положила голову на плечо матери и тихо плакала. Шестилетний Чжао Сюй погнался за проходящим мимо сверчком в комнату. Он прошел несколько кругов вокруг двух сбившихся в кучу людей, а затем тоже расплакался, толкая слуг в возбужденное волнение. Чжао Сюань просто не хотел обращать внимания на ураган слез, проходящий через дом, он просто пошел прогуляться по шумным улицам с мрачным лицом. Он размышлял о том, как пробраться ночью во дворец, чтобы снять с этого человека одежду и основательно преподать ему урок. Чем больше он думал об этом, тем больше бесчисленных злых мыслей поднималось из его сердца. — Большой брат Чжао, ты пришел выпить со мной? — внезапно кто-то сказал ему сверху. Чжао Сюань посмотрел вверх, и это был принц Гун, Ци Цзинь Юй. Из-за их встреч в детстве принц Гун всегда был с ним очень близок, часто выскальзывал из дворца, чтобы поиграть с ним. Без малейшего высокомерия императорской семьи он действительно пытался общаться с ним на равных. В то время Чжао Сюань искал точку опоры, чтобы подняться на вершину, так что это был взаимный обмен приветствиями. Эта дружба изначально была политической инвестицией, но в конце концов не окупилась. Вместо этого его поднял Император, пока он, наконец, не стал сегодняшним герцогом Ю Гоу. Независимо от того, насколько высокомерным был Чжао Сюань, даже он знал, как возвращать благодарность, поэтому, естественно, принцу Гун было бы нелегко завоевать его преданность. И теперь, когда человек, сидящий на троне, стал тем, кого жаждало его сердце, его стало еще более невозможно поколебать. Только он мог прикасаться к этому человеку, никому другому не разрешалось трогать его. Чжао Сюань про себя усмехнулся, но выражение его лица было очень добродушным, когда он вошел в ресторан. Это был самый большой и элегантный ресторан столицы. Его архитектура была спроектирована в форме колодца, четыре довольно простых здания окружали сад, полный экзотических цветов. Сидя наверху, вы можете наслаждаться изысканной едой, любуясь красивыми пейзажами. В саду было устроено несколько беседок, окруженных плакучими ивами, легким ветерком и приятным пейзажем. Там можно было поесть: зарезервировать одно место стоит 10 серебряных, но недостатка в людях, борющихся за бронирование, по-прежнему не было. — Почему ты не ешь в павильоне? — Чжао Сюань ел в этом ресторане с Ци Цзинь Юй несколько раз, но они всегда ели в саду, а не на втором этаже. — Кто-то зарезервировал все это, — усмехнулся Ци Цзинь Юй. Сверкнув глазами, Чжао Сюань улыбнулся: — О, какой бессмертный спустился в царство смертных, чтобы заставить владельца отказать даже тебе, величественному принцу Гун? Хотя он спросил об этом, он уже догадался, кто это был. Вспомнив его яркие глаза и багровые щеки, он невольно вздохнул про себя — действительно, он действительно божество, спустившийся в мир смертных. — Кто еще? — Ци Цзинь Юй указал на макушку своей головы, его смысл был очевиден. Как и должно быть. Чжао Сюань взял бокал с вином и был очень доволен. — Тем не менее, брат Император в последнее время много регулирует армию, он должен добраться до северо-западной армии через несколько дней. Брат Чжао, ты должен быть готов к худшему. Брат Чжао пролил столько крови на северо-западе и привык к опасности, но ты, возможно, не знаешь, как справиться с темными приливами и замыслами, которые могут породить войны императорского двора. И посмотри на все недавние чистки императорского двора, посмотри, сколько людей потеряли жизни… Забудь о придворных, даже я на грани. Боюсь, что когда-нибудь меня сочтут бесполезным, — Ци Цзинь Юй выпил свой стакан с печальным выражением лица. Эта речь была преднамеренной, во-первых, чтобы вбить клин между Чжао Сюань и Императором, предупредив его, что, если он встанет вместе с Императором, то должен остерегаться быть убитым, как только его ценность будет исчерпана. И также намекая на то, что он может стать его союзником. Ци Цзинь Юй усердно работал над этим планом в течение трех лет, он даже послал свою самую любимую женщину, чтобы соблазнить своего врага. Но как только это высшее положение было почти в пределах его досягаемости, Император внезапно сошел с ума, выкорчевав его крылья пару рывков. С одной стороны, он боялся решительных, быстрых и безжалостных методов Императора, с другой стороны, он не хотел сдаваться. Чжао Сюань мрачно вздохнул, когда он услышал эти слова, но в глубине души он возмущенно усмехнулся. Этот человек замышлял использовать его, чтобы добиться трона. Неужели он считал остальных дураками? Если бы это было в прошлом, он мог бы от скуки пойти с ним вместе, но теперь это было невозможно. Он был единственным в мире, кто мог прикоснуться к этому человеку, и если другие попытаются вмешаться, он заставит их заплатить болезненную цену. Как только он подумал об этом, снизу донесся шум, двое поставили бокалы и посмотрели вниз, и оказалось, что это Чжао Цзи Дун ведет в ресторан группу нарядно одетых ученых. Официант провел группу в великолепный павильон, где они заняли свои места. Мгновение спустя в комнату медленно вошел молодой человек, держащий изящный веер и одетый в зеленую одежду ученого, и шум внезапно утих. Чиновники замолчали, потому что узнали его, но обычные посетители разучились говорить, потому что внешность этого человека была действительно бесподобной. Он был высоким и стройным, как бамбук, с элегантным и холодным характером, гордым, с необычайно красивым нефритовым лицом, с черными глазами, сверкающими, как холодные звезды. Он беззвучно вошел, как легкое облако, танцующее на ветру. Посетители восхищались красивым мужчиной, и когда он вошел, несколько гостей бросились к нему, желая засвидетельствовать свое почтение. Чжоу Юнь Шэн махнул рукой, указывая на свою одежду ученого, намекая, что сегодня он был инкогнито, поэтому они не должны раскрывать его личность. Несколько человек склонили спины и склонили головы в знак уважения. Когда он вошел, Ци Цзинь Юй задернул бамбуковую занавеску кабинки, чтобы он не видел их. Чжао Сюань стоял за бамбуковой занавеской, любуясь мужчиной через щель в занавеске. Увидев его в одежде ученого, излучающего элегантность, он не мог не усмехнуться. Буквально через несколько дней этот человек снова начал привлекать чужое внимание, настолько беззаботный, что было очевидно, что он уже забыл о прошлых событиях. Тогда ему действительно не следовало так легко отпускать его, чтобы он мог тщательно запомнить. Значит, его быстро забыли? Тогда отныне он будет незабываемым. Ци Цзинь Юй увидел ухмылку Чжао Сюаня и радостно рассмеялся в своем сердце, еще более убежденный в том, что этот человек недоволен Ци И Нином. Кабинка для двоих была обращена прямо к павильону, просто взглянув в сторону, они могли получить панорамный вид на все, что происходило в павильоне. Они наблюдали, как Чжао Цзи Дун встал, чтобы поприветствовать другого человека, который подошел и похлопал его по плечу веером, его отношение было очень теплым. Окружающие ученые обратили внимание на его внешний вид и манеру поведения, такие же молчаливые, как и предыдущая толпа, а затем, вернувшись в реальность, быстро заговорили с ним. Поскольку предыдущий император был особенно предвзятым к внешнему виду, пока чиновник был красив, он продвигал его по службе чаще, чем их коллег. Среди принцев он особенно любил своего красивого третьего сына. Чтобы поддержать его, он, не колеблясь, заставил императрицу усыновить его и дать ему статус ребенка первой жены. У предыдущего Императора явно был комплекс красоты. И как говорится, подчиненные следуют примеру своего начальства, поэтому люди тоже переняли пристрастие к красоте предыдущего Императора. Они всегда щедро относились к красивым людям и придавали большое значение собственной внешности. Мало того, что женщины носят экстравагантные платья и макияж, даже мужчины часто наносят пудру, носят причудливые заколки для волос и придают форму бровям, прежде чем разгуливать по городу. Красивые люди были повсюду, но еще крайне редко можно было встретить настолько ошеломляющую красоту. Все посмотрели на Чжао Цзи Дуна, который был почти мужской версией императорской наложницы Хуэй И, затем снова посмотрели на другого мужчину. Каждый из них глубоко вздохнул, этот человек действительно был самым красивым человеком в стране. Казалось, они забыли, что предыдущий Император тоже восхищался и называл третьего сына этим титулом, просто вспомнив это, они могли легко угадать личность этого человека. Вскоре кто-то вспомнил и испугался, но некоторые были поражены его красотой, у них кружилась голова, продолжая предлагать ему напитки. Чжоу Юнь Шэн знал, что его любовник наблюдает за ним со второго этажа, потому что его горящие глаза почти прожигали дыры в его одежде. Как он себя чувствовал сейчас? Он видит, но не может прикоснуться, его сердце, должно быть, очень зудит, верно? Думая об этом, Чжоу Юнь Шэн почувствовал некоторое воодушевление и соглашался, когда кто-то предлагал тост. Чжао Цзи Дун планировал помочь ему заблокировать тосты, но сдался, увидев, что он с нетерпением принимает предложения выпить. После того, как они немного выпили, кто-то предложил конкурс стихов и сразу получил всеобщее восторженное согласие. — Какая тема? — Человек. — Кто? — Кто-нибудь здесь. — Хорошо, это совсем новая тема. После некоторого обсуждения они попросили официанта принести каллиграфические материалы, затем убрали посуду со стола, расстелили слой войлока и начали писать. Эти люди были самыми известными учеными столицы, их талант и знания были незаурядными, не прошло и двух четвертей часа, как кисти положили одну за другой. Чжоу Юнь Шэн обошел их, чтобы просмотреть их одного за другим, но его лицо внезапно стало мрачным. Чжао Цзи Дун уже беспокоился о том, что кто- напишет некрасивые эротические стихи для Императора, и увидев, как его выражение лица внезапно изменилось, его сердце сразу же затряслось. Но как только он собирался спросить, что случилось, Император внезапно щелкнул рукавами и ушел, не сказав ни слова. Лин Ань тоже поспешил за ним, скрывая гнев в глазах. Как только мужчина ушел, Чжао Цзи Дун взял стихотворение, на которое смотрел Император, и его лицо внезапно побледнело. Он строго отругал виновного. Было хорошо, что Император отреагировал достаточно спокойно, даже зная, что стихотворение описывает его, но в его сердце определенно было гнездо огня. К счастью, он не устроил большой сцены с требованием извинений, поэтому они могли хоть немного сохранить достоинство сегодня. Разорвав бумагу на куски, он сердито нахмурился, думая про себя, что после того, как он вернется домой, он должен послать письмо сестре, чтобы попросить ее помочь умиротворить Императора. Пока он не вымещает гнев на нем, все было в порядке. — Как ты думаешь, что написал этот человек? — в глазах Ци Цзинь Юй появилась злорадная улыбка. — Лучше не знать таких вещей, — Чжао Сюань притворился незаинтересованным, и через несколько минут попрощался. Он вышел в укромный темный переулок и резко поднял руку. Тут же из ниоткуда появился одетый в черное человек и что-то прошептал ему на ухо. Передо мной прекрасный человек, единственный достойный стихотворения. Увидеть эти струящиеся волосы издалека, почувствовать запах сладкого аромата — значит узнать легкие запахи весны… Стихотворение, полное непристойных слов, какой дерзкий! Свирепо улыбнувшись, он приказал одетому в черное мужчине найти автора и раздавить ему все десять пальцев, чтобы он не смог поднять кисть до конца своей жизни. После этого он тихо подкрался к Ци И Нину. Успешно уведя телохранителей вокруг него, он схватил Императора и унес. Когда Чжоу Юнь Шэн проснулся, все, что он увидел, было темнотой, и его шея сильно болела. Он не мог не ворчать от раздражения из-за слишком тяжелой руки этого человека. Он попытался встать, но обнаружил, что слишком слаб, чтобы пошевелиться. — Проснулся? — в ухе послышался хриплый голос, за которым сразу последовало раздраженный тон, — ты меня сегодня очень разозлил. — Да кто ты такой, чтобы осмелиться неоднократно нападать на меня? Просто подожди, пока я тебя найду, я обязательно заставлю тебя желать смерти! — Чжоу Юнь Шэн угрюмо угрожал в своем сердце, что лучшим способом отомстить было связать его и не давать освободиться! — Желать смерти? Хорошие слова, — Чжао Сюань глубоко улыбнулся, затем поднял кувшин в руке и спросил, — ты любишь выпить? А еще ты любишь слушать стихи, правда? Я сочиню для тебя. Это поразительная красота. Однажды я увидел и не смог забыть. Если я не увижу целый день, я схожу с ума. Как же мне облегчить мое тревожное беспокойство? Но мне не разрешено летать, поэтому я упал. Я влюбился в тебя, ты чувствуешь это? — Чжао Сюань схватил одну из безвольных рук Чжоу Юнь Шэна и приложил ее к своему бешено колотящемуся сердцу, затем сделал глоток крепкого вина и наклонился к Императору. Чжоу Юнь Шэн почувствовал запах вина и быстро повернул голову, но вино все же попало в его рот, немного вина затекло в трахею, заставляя его сильно кашлять. — У тебя на самом деле такие грязные мысли обо мне! Ты, развратник, тебе лучше надеяться, что я тебя не поймаю! — Чжоу Юнь Шэн угрожал, но на самом деле он хотел, избавиться от действия наркотика и целовать этого человека до тех пор, пока у него не пойдет кровь. Чжао Сюань молчал, в одержимости наблюдая за его покрасневшими щеками, гадая, если он уберет черную ткань, закрывающую глаза, будут ли они заполнены сверкающими слезами? Эта сцена, безусловно, была бы очень красивой. Он слегка нажал на ткань, и, как и в его воображении, она была немного влажной. — Ты так красив. Если бы ты не сбил меня с толку, стал бы я таким? Я могу только винить тебя в том, что ты привлекаешь чужие непристойные взгляды. Разве ты не помнишь, что я сказал на прощание в прошлый раз? Но всего несколько дней спустя у тебя все еще были проблемы. В прошлый раз я не должен был отпускать тебя так быстро из-за моей душевной боли, — Чжао Сюань сделал выговор, продолжая наливать Императору еще вина. Чжоу Юнь Шэн несколько раз закашлялся, даже из его носа сочилось вино, что было ужасно. Хуже того, он не мог выпить так много, и его сознание постепенно затуманивалось. — Я люблю тебя, ты можешь меня принять? — Чжао Сюань лег рядом с ним и заключил его в крепкие объятия. — Извращенец! * — Чжоу Юнь Шэн пытался удержать последнюю долю ясности ума. Чжао Сюань не знал, что означает это слово, но контекст не сделал его комплиментом. Посмеиваясь, он снова хлебнул вина, которое влил в другого мужчину через свой рот. Затем он раздел его догола и тщательно исследовал, ожидая, пока он заснет, прежде чем сорвать черную повязку с его глаз. Он нежно целовал залитые слезами ресницы, его сердце переполнялось нежностью. — Только сейчас ты хорошо себя ведешь, — фыркнув, он плотнее завернул его в одежду и доставил в карету, припаркованную в темном переулке. Лин Ань был втянут в переулок одетым в черное мужчиной и сразу же заплакал от радости, когда обнаружил, что Император лежит невредимым в карете. Что здесь происходит? Почему уважаемого Императора постоянно похищают? Если этот подлый вор будет найден, его обязательно разрежут на миллион частей! Чжоу Юнь Шэн проснулся и обнаружил, что лежит в своей постели во дворце, окруженный ярко-желтым балдахином и ароматом, напоминающим амбру. Потирая лоб, он наполовину сел, почувствовал боль в теле и не мог не выругаться про себя. Лин Ань услышал движение и быстро пребежал во внутренний зал, умоляя о прощении. — Вставай. Молчи о том, что произошло сегодня. Вдовствующая императрица все еще желала захватить его трон. Если его регулярные исчезновения станут известны, вдовствующая императрица не только не стала бы искать его, но и немедленно устроила бы официальную встречу, чтобы избрать принца Гуна Императором. Хотя Чжао Сюань, скорее всего, знал о его опасениях, он все равно действовал безрассудно. **, он так напоил его, что даже не мог вспомнить, какой сегодня день, и даже не мог почувствовать вкуса еды. Пытаясь вспомнить тот вечер, ему показалось, что ему приснился приятный сон, но дальнейшие попытки вспомнить ни к чему не привели. Чувствуя себя чрезвычайно злым, Чжоу Юнь Шэн жаждал повесить Чжао Сюаня вверх ногами и ударить его плеткой, однако, осмотрев 008, он заметил, что после каждого похищения он получал строки исходного кода. Чувствуя, что это своего рода психологическое равновесие, он решил, что нет ничего плохого в том, чтобы позволить ему это несколько раз. Чжао Сюань вышел из дома с мрачным выражением лица, но вернулся, сияя, его нежная улыбка заставила его мать и окружающих ахнуть от ужаса. — Что ты смотришь на меня, ешь, — увидев, что его сестра смотрит на него печальными глазами, он постучал по ее чашке, затем осторожно сказал, — тебе не нужно ссориться из-за семейной собственности особняка Вэнь Юань, с этого момента мы проводим черту с этой семьей. Я не шутил, когда сказал, что передам свой титул Чжао Сюй. Я уже записал это в мемориале и завтра представлю Императору. — Сюань, у тебя действительно не может быть наследников? — спросила Ли сквозь слезы. — Да, если только этот человек не сможет родить, — очевидно, вспомнив что-то забавное, он тихонько усмехнулся, его глаза были полны веселья. Чжао Синь Ран и Чжао Сюй не могли не таращиться во все глаза, они никогда не видели такого нежного выражения на лице у своего старшего брата. Ли выслушала слова сына и быстро спросила: — Она не сможет родить? У тебя есть любимый человек? Пожалуйста, скажи маме, я пойду к их семье и помогу тебе сделать предложение руки и сердца уже завтра. Неважно, какое у нее семейное прошлое, благородная или нет, мне все равно. Ее сыну было почти тридцать, он был упрямым, и у него была леденящая кровь аура, которая заставила бы испугаться даже солдат. Пока он был готов жениться, Ли-ши не осмеливалась поднимать шум. И, узнав, что его тело не пострадало, ее последние остатки горя тоже рассеялись. — Мама, тебе не надо вмешиваться, я сам разберусь. У этого человека очень упрямый характер, мне все еще нужно хорошо научить его, — вспоминая, как этот человек проклинал его мягким голосом, нижняя часть тела Чжао Сюаня снова стала напряженной. Он был явно пьян настолько, что был на грани потери сознания, но он по-прежнему упрямо говорил свирепые слова ему, что он свяжет его, отшлепает его, искусает его до смерти, и так далее, но это только сделало его более возбужденным. Как мог существовать такой замечательный человек? Он действительно не знал, как любить его должным образом. Глубоко задумавшись, он снова покачал головой и улыбнулся. Ли и Чжао Синь Ран посмотрели друг на друга, чувствуя, как появляются несколько слоев мурашек на коже. Они никогда не видели своего сына (старшего брата) в таком расслабленном и ласковом настроении. Мог ли он быть одержим злым духом? В мгновение ока прошло несколько месяцев, вдовствующая императрица увидела, что ее сына все больше и больше отталкивают при императорском дворе, принц Гун постепенно становился праздным принцем. Чувствуя сильную тревогу, она быстро издала императорский указ о приближении свадьбы. Ло Чжэнь был высокопоставленным чиновником, он хорошо разбирался во внутренней работе императорского двора и имел множество связей. С его помощью ее сын мог бы вновь накопить некоторую власть. Ци Цзинь Юй очень сопротивлялся в своем сердце, но ему пришлось сделать это, чтобы обеспечить свое будущее. Однако он не ожидал, что первоначально очень довольный браком Ло Чжэнь теперь тоже сожалеет об этом. Несколько лет назад Император был очень распущен, часто игнорируя все обязанности императорского двора, чтобы развлекаться со своей супругой, поэтому внутри и снаружи императорского двора часто возникали беспорядки. Из-за этого он чувствовал себя крайне разочарованным и чувствовал, что покойный Император выбрал не того наследника. Если Император не опомнится, хаос неизбежен. Он знал, почему вдовствующая императрица и принц Гун выбрали его дочь кандидаткой в брак, поэтому он тайно наблюдал за ними и начал думать, что принц Гун был прекрасным вариантом, и если он даст ему 5 или 6 лет на взросление, он мог бы заменить Императора. Но, похоже, в мгновение ока Император протрезвел и использовал свою мощь, чтобы очистить императорский двор, что еще более похвально, он не убивает без разбора невинных людей, а поддерживал и продвигал всех по-настоящему талантливых людей. Он проявлял особую щедрость к талантливым людям и придерживался собственной философии. Он проигнорировал учение предыдущих правителей, поставив только тех, кто этого заслужил, на важные должности. И в то же время он не оттолкнул людей с меньшими талантами, он просто поставил их на наиболее подходящие должности, позволив им служить в имперской власти в столице или в их родном городе — везде, где они имели наибольшую эффективность. Он был очень напористым, и вряд ли последует совету какого-нибудь придворного, и поэтому избежал влияния всех лгунов и людей, желающих обогатиться лично. С таким блестящим и мудрым императором страна наконец почувствовала себя в безопасности. Теперь, когда Император проснулся, придумывая стратегию и побеждая в битвах за тысячу миль, не стоит и упоминать о нынешнем принце Гун. Даже если бы он внезапно стал на 20 лет старше, он все равно не был бы противником Императора. Если вдовствующая императрица все еще рассчитывала на то, что Ло Чжэнь направит руку принца Гун или поможет ему захватить трон, он не мог согласиться, он даже не осмелился бы думать об этом. Поэтому Ло Чжэнь теперь чувствовал огромную головную боль, когда думал об этом браке, и искал любую возможность отказаться от него. Но он также знал, что эта удобная возможность была всего лишь фантазией, и у него не было другого выбора, кроме как заставить себя приготовить приданое своей дочери.