the ring and the nomu

он скитается по дому, как зомби. я не могу уйти с тех пор, как мы нашли его. все эти отметины от когтей на его лице и руках появляются, если он один слишком долго. также, он может говорить лишь одно слово, и то, он даже не может сказать его правильно. это мое имя, и даже не то, которым он так упрямо меня называл. ТРЕСК. — кс-с-ски? я отвернулся от еды, над которой работал. я должен был догадаться — было тихо в течение двух чертовых минут. он держал в руках сломанный пластиковый стаканчик. кровь в уголке его рта. черт подери, он опять жевал. я вздохнул и подошел к нему. его большие зелёные глаза посмотрели на меня с мутным, но растерянным выражением. я сделал что-то плохое? я опустился и осторожно забрал куски пластика из его рук. у нас были стеклянные чашки, у нас были также очень красивые стеклянные тарелки. те были сохранены и заменены очень быстро. я знал, что этот дешевый пластик был слишком хрупкий, но остальные кружки, что имелись в магазине, были для малышей. конечно, они не сломаются, но гордость удержала его от покупки трансформаторной чашки-непроливайки. — деку, открой свой рот, — сказал я спокойно. крик бы не помог, я не могу себе этого позволить; я просто заменил занавески после того, как он в последний раз запаниковал. он медленно и покорно подчинился. острые зазубренные зубы и змееподобный язык, чуть великоватый внутри его рта, нижняя левая десна кровоточила и пара пластиковых осколков валялась внутри. я осторожно просунул пальцы внутрь, чтобы вытащить кусочек пластика. ему скучно. я знаю это. ему нечем заняться в доме. да и не то чтобы он что-то умел делать. и, да, я купил ему чертову игрушку для жевания. лучшее качество для самых жестких пород собак. она продержалась два дня. судя по количеству найденной резины, я готов поклясться, что он проглотил половину. на следующий день его мутило. мне бы больше повезло, дай я ему тракторную шину — он бы все равно разорвал её в клочья. я вытащил последний кусочек, который нашел, и выбросил его. — ладно, хорошая работа, все сделано, — сказал я, закончив. он закрыл рот и наблюдал за мной с тем пустым озадаченным видом, как будто не мог понять ничего из того, что я сказал, словно он и я были абсолютно разными существами. однако он просиял от похвалы. неважно, что это были за слова. ему нравилось, когда я говорил, что доволен им. я протянул руку и слегка взъерошил его волосы. — пора поиграть в игру, деку. его глаза заблестели еще больше, и он задрожал от волнения. я подошел к нужному шкафу с игрушками деку и вытащил паззл из 100 частей. я успею приготовить ужин прежде, чем он начнет расстраиваться… скорее всего. обычно мы собираем их вместе, но по какой-то причине изуку сегодня был более напряжен, чем обычно. мне нужно было накормить его, но еще мне нужно было держать его подальше от неприятностей. изуку последовал за мной, загудев от радости. я высыпал части паззла на пол, и изуку прыгнул на них на четвереньках, обнюхивая их, как кошка с добычей. он действительно любил играть в игры, но головоломки, вероятно, были его любимыми. — не ешь их, — сказал я с легким предостережением в голосе. он посмотрел на меня, когда я вернулся на кухню. — кк-кс-с-ски, — он тоскливо хныкнул. я посмотрел на него, и он посмотрел на меня, потом на все части головоломки, потом снова на меня. я чувствовал себя немного виноватым от того, какой взгляд он на меня бросил: сбитый с толку, с лёгкой мольбой. возвращайся и поиграй. почему ты уходишь? — я должен приготовить нашу еду, деку, — объяснил я. не то, чтобы мои слова принесли какую-то пользу: он продолжал пристально смотреть на меня. я вышел и вернулся на кухню, чтобы доготовить нашу еду. он еще какое-то время смотрел на меня. как только он понял, что я не собираюсь собирать паззл с ним, он начал хватать кусочки. его когтистые руки пытались осторожно поднять их. я отчетливо видел, как он пытается сложить их вместе. его язык высунут и щелкает от сосредоточенности; он обычно слегка высовывается изо рта, потому что слишком большой, чтобы удобно поместиться во рту, но когда он фокусируется, он торчит еще дальше, и щелкает по своему собственному носу. — кски! кски!! — он зовет, когда складывает две части вместе. я смотрю и обязательно отвечаю похвалой каждый раз; он громко урчит под этот звук. ужин будет готов примерно через 20 минут, и деку уже нашел около дюжины подобранных деталей. — деку, еда! — крикнул я, ставя на стол две тарелки с макаронами и сыром. — садись. изуку подпрыгнул на четвереньках к столу. ведет себя так, будто совсем забыл нашу последнюю неделю обучения манерам за столом. — эй, манеры, — предупредил я. он остановился и медленно поднялся на ноги. ему все еще было неловко, он сильно сгорбился и выглядел так, будто вот-вот потеряет равновесие. он добрался до стола и уселся, нависнув в нескольких дюймах над тарелкой. он посмотрел на меня, пуская слюни. я улыбнулся. это было лучше, чем вчера. я положил вилку рядом с его тарелкой и наблюдал за ним. я собирался подождать, чтобы съесть свою собственную еду из приличия, и дал ему понять, что он должен сделать это прямо перед тем, как я поем. изуку был гораздо более плотоядным теперь, поэтому каждый прием пищи состоял из двух-трех кусков мяса, нарезанного на маленькие кусочки для него, чтобы он мог практиковаться в использовании посуды. изуку довольно неуклюже схватил вилку и ткнул ею в лапшу и кусочек курицы. ему это удалось, и он даже жевал медленно. – действительно хорошая работа, изуку, продолжай. изуку не совсем понимает улыбку, но ему нравится подражать, поэтому, когда я хвалю и улыбаюсь, он тоже пытается сделать это. это совсем не похоже на его старую улыбку, но это все еще изуку, и улыбки изуку все еще безжалостно тянут мое чертово сердце. я инстинктивно потянулся к кольцу на шее и крепко сжал его. он, казалось, заметил это действие и выглядел почти заинтригованным этим жестом. он снова принялся за еду, невежественно блаженствуя. он не знал, что означает это кольцо. он даже не знал, почему я продолжаю заботиться о нем, хотя он был совершенно безнадежен. он никогда не поймет больше, чем хорошее и плохое поведение. сначала я надеялся, что он что-нибудь вспомнит... блять, что угодно. он ничего не узнаёт. ни отношения, прикосновения, образы или места – он был просто безмозглым ному. – кс-с-ски! – он привлекает внимание после того, как снова преуспел. я снова попытался улыбнуться, но безуспешно. проклятье. кольцо кажется мне немного тяжелее на шее сегодня. мысли начали давить на меня после первой недели. все мои усилия были направлены на восстановление изуку после того, как я нашел его. о геройской работе не могло быть и речи. я почти уверен, что мой рейтинг номер один уже давно ушел. я верну его обратно; когда-нибудь. больше не было смысла быть лучшим. изуку больше никогда не будет сражаться на его стороне. можете себе представить? ному как про-герой? к сожалению, я попытался представить себе это и потерпел неудачу. это было бы катастрофой. даже если бы мне удалось обучить деку спасать и защищать, гражданские были бы в ужасе при виде их некогда любимого символа мира, выглядящего так. имея животную природу и натуру хищника, он, вероятно, убил бы кого-то по ошибке или из-за искаженного мозга, который он имел. образ рта деку, наполненного кровью какого-то человека, и его когти, впивающиеся в плоть, разрушили мое последнее желание есть. я вывалил еду на тарелку изуку. он чавкал и жевал добавку к своей тарелке без вопросов. я уставился на пол, где лежала его незаконченная головоломка. как только прием пищи был окончен, изуку схватил обе наши тарелки. – эй, – я моргнул, выходя из транса. он замер, осторожно поглядывая в мою сторону, и держал тарелки так же осторожно, как кусочки головоломки, словно ожидая, что я остановлю его. когда я этого не сделал, он медленно и нерешительно поднялся со стула и подошел к кухонной раковине. какого черта? я наблюдал за ним, не в силах пошевелиться, не в силах дышать. он посмотрел на раковину с сосредоточенным взглядом, стоя совершенно неподвижно, словно прикидывая свой следующий шаг. он протягивает руку и тянет кран. он сделал это неправильно, и вода не включается. поэтому он отстраняется и смотрит еще немного. он снова протягивает руку, на этот раз потянув за ручку. он отшатывается от бегущей в ответ воды. он засовывает одну тарелку под воду, а затем трет обе стороны тарелки между ладонями. он ни в коей мере не эффективен, когда ставит первую тарелку и приступает ко второй – я готов поспорить на свою лицензию героя, что он не удалил ни одного остатка макарон. его маленькая попытка длилась максимум 4 минуты, но это меня напугало. ному лишь следуют приказам. изуку делает только то, чему я его научил. я никогда не просил его мыть посуду и никогда не показывал ему, как это делается. я не делаю это даже сразу после ужина: я жду, пока мы закончим читать наши книжки с картинками. закончив, изуку уходит рассеянно бродить по дому, ища что-то снова. он исчез из виду, и начались стоны. его голос похож на крик одинокого животного, требующего внимания. это было что-то более нормальное. он делает это несколько раз в день. – касухки-и. – дерьмо! – я вздрогнул от почти человеческого звука и почти правильного произношения, которое было намного ближе, чем обычно. вскакиваю со стула, чтобы последовать за ним. он лежал на полу, уставившись в потолок у входной двери. – что, черт возьми, с тобой происходит, деку? – я не мог сдержать дрожь в голосе. услышав свое имя, изуку обернулся на собственное имя и признал меня. это так запутанно, но он все же выглядел так, будто понял. – касу-ки, – снова заговорил он. – да, изуку, какого хера тебе надо?? – я не должен был чувствовать себя настолько потрясенным такой маленькой переменой в природе, но это не укладывалось в моей голове. он просыпается. клянусь, он уже просыпается. он просто продолжает смотреть на меня. затем, как выключатель света, он подпрыгивает. мир пошатнулся. резко ударившись об пол и задыхаясь, я был прижат к земле. я не знаю, как моя голова не врезалась в землю, но знаю, что на заднице будет синяк. я не могу пошевелить руками: они обе в невероятно сильном захвате. это руки ному, я не могу его остановить. он мог бы убить меня, если бы действительно захотел, а я ни черта не мог бы сделать. изуку смотрит куда ближе теперь. он обнюхивает меня, о боже, он показывает свои зубы. – деку, подожди... – я позволяю своему голосу наполниться страхом, он понимает только интонации и приказы, если поймёт, то отступит. он не попытается съесть м- изуку рычит, еще больше обнажая зубы. блять! вот дерьмо! он наклоняется и впивается зубами мне в шею. от этого по моему телу пробегает холодок. – остановись, изуку! пожалуйста, блять, остановись! – воскликнул я. он снова вскидывает голову. смотрит на меня. слезы наворачиваются на мои чертовы глаза. изуку собирается убить меня. он видел, как я плачу, даже будучи ному, он видел, как я ломаюсь раньше, но я не могу удержаться от рыданий и кричу на него. это было только из-за него. это все его вина. мое тело полностью пронзил взгляд его глаз. в первый раз он выглядит ясным – и это когда он хочет разорвать мое горло. изуку рычит громче и снова наклоняется, слегка покусывая мою шею. он шипит гравийные слова в кожу моего горла. – эт-т мм-м-моё. я не мог замедлить дыхание. мое сердце не переставало колотиться. я сейчас умру. господи. какой жалкий способ уйти. я зажмуриваюсь, уже представляя белую боль, которая придет, когда он раздавит мои дыхательные пути и я задохнусь от нехватки воздуха. слышно явное чавканье. он нашел свою цель. свою добычу. и я освобожден. скачущие глухие удары, нарастающий сразу же отдаленный звон. изуку оставил меня. я подтягиваюсь, дрожа ощупывая горло. ни крови, ни разорванной кожи, ни даже чертового пореза от бумаги. я вздыхаю, и мои суставы расслабляются. святое дерьмо. в своем разуме я попытался промотать 30 секунд ужаса, который этот зеленоглазый ублюдок только что заставил меня пережить. он произнес мое имя яснее, чем когда-либо прежде. теперь у него есть словарь из трех слов. за целый месяц он ни разу не проявил агрессии по отношению ко мне; теперь это уже не так. он следовал каждому моему приказу, как это делают ному для своего назначенного хозяина, но сегодня он проигнорировал их. он что-то взял. моя рука дергается вверх. о нет. оно исчезло. он украл его. он украл кольцо. о черт, он определённо съел его. – ДЕКУ! – я закричал. я мгновенно вскочил на ноги, ища маленького монстра. должно быть, он вернулся к головоломке. я топал, не в силах остановить треск взрывов между пальцами. он все портит. ОН ЗАБРАЛ МОЕ КОЛЬЦО. он лежал, свернувшись калачиком, на кусочках паззла. одним взглядом я выкрикивал все, что приходило в голову. я не помню ничего, кроме моей единственной потребности. – ОТДАЙ ЕГО ОБРАТНО!! изуку подпрыгнул, взвизгнул на меня и побежал. он прошел прямо через кухню, прыгая к столешницам. – вЕРНИСЬ СЮДА, ГОВНЮК! – я погнался за ним. он вскарабкался на нависающие шкафы, чтобы забраться в более высокие места. чтобы спрятаться вне досягаемости. он завыл, как испуганный ребёнок. –ЭТ-Т МОЁ! МОЕ, МОЕ, МОЕ!!! – изуку сорвал крышку с шкафа, пытаясь убежать, и вскарабкался, потеряв равновесие. я схватил его за ногу и потянул. он потряс ее и чуть не выдернул мою руку из сустава. он вонзил когти в деревянную стенку шкафа и снова издал оглушительный визг. он утащит за собой весь шкаф, прежде чем отпустит меня. забудь об этом. я могу купить новые шкафы. я могу получить совершенно новую кухню. он взял одну вещь, которую я не могу заменить. я горел изнутри, мое зрение было совершенно красным. – НЕТ, КАТС-СКИ! МОЁ!! – МНЕ ПЛЕВАТЬ, ЧЕРТ ПОБЕРИ, ВЕРНИ ЕГО НАЗАД! я знаю, что использовал свою причуду на его ноге, и он будет в порядке. у него есть около 7 чертовых причуд, чтобы никогда ничего не чувствовать. если уж на то пошло, я хотел, чтобы он хоть немного сгорел за этот последний месяц. я сделал для него все, что только мог придумать. и он взял единственное, что действительно имело значение. не лезь в мои личные вещи. я испустил взрыв, чуть больший, чем при инстинктивной ярости. – ты тупое ЖИВОТНОЕ! Я УБЬЮ ТЕБЯ! – я закричал от каждой унции ярости, которую дал мне бог. дерево заскрипело и треснуло, и все рухнуло. я услышал, как изуку закричал мне в ухо, когда все рухнуло. я не позволю ему уйти. он не хотел отпускать доску. меня швырнуло на пол – вспышка боли в плече. дерево едва не задело мою ногу, но все это приземлилось на него. последовала долгая тяжелая пауза. я задыхался, и в горле у меня пересохло. мир постепенно становился тише, и я прислушался к тихому скулящему дыханию рядом со мной. оно медленно перерастало в мягкое пыхтение, неровное и безудержное. – ка-сухки? – ему удалось заговорить. – я в норме, – я сдавленно прохрипел. голос икнул и сказал так настойчиво. – ктс-сухки... моё. наконец я поднял глаза. еще одна вещь, которую нужно добавить к списку вещей, которые изуку сделал сегодня, которые были такими чертовски странными: он плакал. я не видел изуку плачущим с тех пор, как потерял его. это было 3 проклятых года назад. ному не плачут. они не понимают такие вещи, как сочувствие и печаль, запрограммированные вне них, чтобы сделать их машинами-убийцами. я уставился на него широко раскрытыми глазами. он умолял, его глаза были прикованы к дереву и кухонным припасам. пожалуйста. на его лице были волчьи порезы, которые внезапно показались неестественными на их месте. как будто он больше не был безмозглым существом. – с тобой все в порядке? – удалось пробормотать мне. изуку закрыл глаза и медленно кивнул, но повторил свой простой ответ. – моё. он разжал когтистые пальцы, показывая кольцо, надежно лежащее на его ладони. он открыл глаза и посмотрел на меня, клянусь, это были большие щенячьи глаза. пожалуйста, не забирай его. это тот же самый взгляд, которым он смотрел на меня, когда хотел, чтобы мы перестали ссориться. я растаял в нем. я протянул руку, и изуку слегка отстранился, чтобы сохранить кольцо в безопасности. я протянул руку и провел ладонью по его мокрым щекам. он действительно плакал. я не схожу с ума. – оно больше не подойдет к твоему пальцу, деку, – тихо сказал я. я даже не уверен, что его руки не были заменены, а если и были, то они были деформированы из-за количества мутаций, которые он перенес. эти огромные когти не позволяли ему надеть на палец ничего, что было бы удобно. еще больше слез потекло по лицу изуку. это была неподходящая обстановка для такого момента. я стащил с него разрушенный шкаф и перенес его в гостиную. он, как всегда, был тупо уступчив. он позволил мне двигать его туда-сюда, но кольцо снова оказалось в его когтистой хватке. я усадил его на кушетку. – изуку. он посмотрел на меня снизу вверх. такое простое действие, но это было разумное признание с глазами, казавшимися ошеломленными, но последовательными. – ты ведешь себя по-другому, – медленно произнес я, не уверенный, что он полностью способен воспринимать слова легко. он посмотрел на меня долгим взглядом, но в конце концов кивнул. – скажи мне, какие слова ты можешь говорить. я не имел в виду это как приказ, но так много из наших прошлых взаимодействий в этом месяце было тем, что я отдавал приказы, а он следовал. изуку издал гортанный звук, низкий и ровный, прежде чем попытался заговорить. – кац-с-сах-ки, –он выглядел таким напряженным, произнося это, но мое сердце сжалось, и я мягко похвалил его. – эт-то мое, – он поднял кулак с кольцом, как бы показывая свою точку зрения. – нет. – ты можешь сказать "хорошо"? изуку непонимающе посмотрел на меня. я застонал и попробовал снова. – попробуй сказать "хорошо". он смотрел еще немного, прежде чем сосредоточенно нахмурился. – х-хо.. рос-ш, - его рот не мог произнести "ш", но он понял, что я имею в виду. он не понимал вопросов, когда получал приказы или даже наводящие на размышления приказы. но одно из немногих слов, которые он сказал сам, было "нет". это было "нет", и я почувствовал огромное облегчение. "нет" означало, что он хочет бороться, пока его собственный разум все еще здесь. он все еще может думать. я протянул руку и обнял его так крепко, как только мог. слава богу. он все еще был изуку.