***
Постоялый двор был переполнен, но ему удалось найти себе уголок, где можно было хотя бы немного поесть и обсохнуть. Он старался быть незаметным, полагая, что факт того, что он промок насквозь, может только помочь. Никто не станет искать Старейшину Илина в человеке, похожего на утонувшую крысу. Он не поднимал головы, ел, пил, ждал, пока с него хотя бы перестанет капать вода, а потом собирался уходить. Он почти чувствовал, как Пристань Лотоса притягивает его. Она была так близко. Было легко пойти и… Нет. Не стоит. Цзян Чэн, возможно, больше не хотел его убивать, но вряд ли он захочет его видеть. Особенно без приглашения. Он слишком много думал об этом и вскоре почувствовал боль в груди, поэтому Вэй Усянь решил избегать этих мыслей. В любом случае, он ничего не мог с этим поделать. Лучше просто отпустить это. Он потягивал второй кувшин алкоголя (по одной чашке за раз, Лань Чжань мог бы гордиться), когда дверь с грохотом распахнулась. Из-за какого-то неуместного приступа оптимизма Вэй Усянь не поднял глаз. Он сосредоточился на кувшине на столе, как будто тот мог спрятать его, но не потому что он нуждался в этом, а потому что это, вероятно, был порыв ветра или что-то ещё, не имевшее к нему никакого отношения. — Вэй Усянь! — крикнул Цзян Чэн. Ах, Цзян Чэн, в мыслях произнёс он. Во всём виноват Маленькое Яблочко! Осёл заставил меня сделать это. Он поднял глаза и улыбнулся Цзян Чэну. — Ах, ха-ха, — он неловко засмеялся. — Привет. Гм. Он не мог решить, будет ли лучше встать и поклониться главе Цзян, или это покажется ему издевательством, или… чем-то ещё. Кто меня выдал, он представил себе, что спрашивает это, но мог только вообразить взрыв, есть ли у тебя право ожидать секретности от моих учеников, кем ты себя возомнил, и так далее, и это было бы справедливо. Это больше не его дом, не его орден. Он подтвердил это, взяв Лань Чжаня в храм, и Цзян Чэн точно понял эту границу. Отпусти это. Цзян Чэн посмотрел на него сверху вниз. Его глаза сузились, и мускул на челюсти дёрнулся: — Что ты здесь делаешь? — это было не столько вопросом, сколько утверждением. Вэй Усянь прекрасно понимал, что все остальные в комнате теперь либо смотрят на него, либо демонстративно не смотрят на него. — Высыхаю, — сказал Вэй Усянь. Он подразумевал это как серьёзный ответ, а не легкомысленный, но потемневшее лицо Цзян Чэна заставило его подумать, что, возможно, сказанное было воспринято за последнее, — Буря, — объяснился он, но, конечно, все о ней знали, не то чтобы та была незаметной. — Понятно, — отрезал Цзян Чэн. Вэй Усянь сумел не вздрогнуть и смирился с ночью под дождём. — Ага, — произнёс он. — Но я как раз собирался уходить, так что- О, нет. Это только сильнее разозлило его, судя по пальцам, сжавшим Саньду. Цзян Чэн шагнул ближе, сузив глаза: — Собирался уходить? Вэй Усянь внезапно почувствовал себя очень уставшим. За последние пару месяцев ему стало легче справляться с периодической враждебностью, когда его узнавали, недружелюбными взглядами, косыми замечаниями. Но это не стало приятным. И всё было иначе, когда это был… кто-то, кого он знает. Знал. Кто-то, кто был- Он отогнал эти мысли и сложил руки вместе, склонив голову. — Глава Цзян, — тихо сказал он, — мне не нужны неприятности. Глаза Цзян Чэна искрились как Цзыдянь. Вэй Усянь почти услышал, как скрипнули его зубы. — Нет, — сказал он. Прорычал. — Держу пари, что нет. — Так… — Вэй Усянь замолчал, немного растерявшись. Цзян Чэн почему-то ещё сильнее сжал челюсть. — Идём, — резко сказал он, поворачиваясь на каблуках. Вэй Усянь моргнул, глядя ему в спину. — Что? — Ты не только глуп, но ещё и глух? Я сказал: идём, — повысил голос Цзян Чэн. — Ты не можешь здесь оставаться. Вэй Усянь постарался не вздрогнуть. Он ожидал этого, но, по крайней мере, у него была надежда допить свой алкоголь до того, как придётся уйти. А гроза всё ещё бушевала, её было слышно. Он просто снова промокнет насквозь, и его онемевшей руке в самодельной повязке не стало лучше. Тем не менее Вэй Ин заставил себя рассмеяться и встал. — Ладно, ладно, — сказал он. — Я ухожу. Мне нужно забрать Маленькое Яблочко из сарая. — Неважно, — сказал Цзян Чэн. — Просто иди. Вэй Усянь выскользнул вслед за ним, чувствуя, как скрутило живот, и глубоко сожалея о том, что вообще пришёл сюда. Надо было догадаться, что Цзян Чэн это заметит. И не будет счастлив. Что бы ни случилось в храме Гуаньинь, он явно не чувствовал себя менее сердитым. Он подошел к сараю, отвязал Маленькое Яблочко и вступил в жестокую битву воли, пытаясь заставить его выйти из сарая под дождь. — Оставь осла, — сказал Цзян Чэн. У него был зонтик. Вэй Усянь оглянулся через плечо. — Я не могу оставить осла. Мне нужен осёл, чтобы передвигаться. Кроме того, — добавил он, — мы друзья. Лицо Цзян Чэна исказилось, как будто он хотел рассмеяться, но это не могло быть правдой. — Тогда ты можешь вернуться за ослом завтра, — сказал он. Вэй Усянь моргнул. — Гм, — произнёс он. — Но. Каким-то образом лицо Цзян Чэна смогло нахмуриться сильнее. — Никто не собирается красть твоего осла, — сказал он. — Это не… — Вэй Усяню медленно пришло в голову, что он, возможно, неправильно понял ситуацию. — Разве я не ухожу? Цзян Чэн на мгновение выглядел так, будто собирался протянуть руку в попытке задушить его; немного рассеянно Вэй Усянь подумал, что прошло много времени с тех пор, как ты в последний раз пробовал это, но, кроме лёгкого подёргивания, его руки остались на месте. — Нет, — наконец, коротко сказал Цзян Чэн. — Ты хочешь продолжать стоять здесь под дождём, как идиот, или хочешь пойти со мной? Вэй Усянь моргнул пару раз, чтобы не допустить стекания дождя с его ресниц, и чтобы убедиться, что он не испытывает особо ярких и продолжительных галлюцинаций. — Думаю, я пойду с тобой, — ответил он через несколько секунд, собравшись с мыслями. Цзян Чэн кивнул. — Хороший ответ, — сказал он и повернулся, чтобы начать маршировать в направлении Пристани Лотоса. Вэй Усянь последовал за ним. — Не думаю, что ты принёс ещё один зонт, — крикнул он. — Нет, — сказал Цзян Чэн. — Может быть, в следующий раз ты не забудешь взять с собой свой. Однако через несколько шагов он замедлился и отодвинул зонт в сторону. Тот был не настолько большим, чтобы укрыть их обоих, но давал маленькую защиту от проливного дождя.***
Цзян Чэн больше не разговаривал с ним, пока они не вошли в укрытие Пристани Лотоса, где он повернулся, бросил на него язвительный взгляд с головы до пят, а затем спросил: — Что ты делал, плавал? — Совершенно очевидно, что в такую погоду можно ходить, — ответил Вэй Усянь. Цзян Чэн нахмурился ещё сильнее: по-видимому, это не было забавным. — Что не так с твоей рукой? — Ничего! — автоматически сказал Вэй Усянь. — Она просто немного болит- — Болит почему? — потребовал ответа Цзян Чэн. — Ты был на ночной охоте? Поэтому ты здесь? Вэй Усянь открыл рот, чтобы сказать да, я следил за этой штукой на востоке уже несколько дней, и я просто догнал её, это было непреднамеренно, но что-то в выражении лица Цзян Чэна остановило его. — Я был на ночной охоте, — осторожно сказал он. Лицо Цзян Чэна дрогнуло. Затем он повернулся и снова начал идти. Вэй Усяню потребовалось мгновение, чтобы понять, что он, вероятно, должен следовать за ним, и он последовал, обхватив себя рабочей рукой в тщетной попытке согреться. Он вроде как надеялся, что скоро они войдут внутрь. Оказаться где-нибудь в тепле было бы неплохо. Может, выпить чаю. Горячий чай был бы отличным. Ему потребовалось время, чтобы понять, куда они идут. — Мне не нужен лекарь, — сказал он. — Меня не волнует, что ты говоришь, — резко сказал Цзян Чэн. — Если ты собираешься лгать мне, то будешь иметь дело с Лю Яньлинь. Вэй Усяню потребовалось мгновение, чтобы понять, что это, вероятно, был новый лекарь, а не тот, кто работал, когда он находился здесь в последний раз — был живым. Он не хотел иметь дело с лекарем. Определённо не с тем, кто не знал его и заметил бы отсутствие золотого ядра и — сочёл бы это странным. — В этом действительно нет ничего особенного, — кротко повторил он. — Меня только что ужалили, и рука немного странная, вот и всё. — Так ли это? — прямо спросил Цзян Чэн, даже не останавливаясь и продолжая двигаться вперёд. Вэй Усянь решил, что молчание, пожалуй, будет лучшим вариантом на данный момент, и закрыл рот. Наверное, лучше просто переждать это.***
Следующий час или около того пролетел как вихрь. Предположительно, это могло быть отчасти из-за того, что укрепляющее средство, которое дал ему лекарь Лю, оставил у него лёгкое головокружение. Или, может быть, это было из-за того, что никто не обращал особого внимания на его попытки говорить. И лекарь сочёл странной всю эту нет-золотого-ядра ситуацию, которая повлекла за собой мучительно неудобный набор вопросов, от которых он пытался увернуться, пока Цзян Чэн не намекнул о том, что это не то, зачем они сюда пришли, и что стоит покончить с этим. Сделав это, Цзян Чэн, казалось, решил, что выполнил свои обязанности, и передал его слегка встревоженному ученику, который поместил его в одну из комнат для гостей. Наконец, он сел с чашкой горячего чая, снял с себя мокрую одежду и завернулся в сухое нижнее бельё, которое в настоящий момент казалось невероятно роскошным. Он чувствовал, как покалывали его пальцы, будто от булавок и иголок, и у него было плохое предчувствие, что будет намного хуже, когда его чувства вернутся полностью. Было странно находиться в одной из этих комнат. Как если бы он был чужим в собственном доме, хотя, конечно, теперь он был здесь чужим, и это был не его дом. Он услышал стук в дверь и повернулся к ней. — Эм, — глупо произнёс он, немного не понимая, кто пришёл к нему сейчас. — Это я. Вэй Усянь быстро поднялся на ноги и подошёл, чтобы открыть дверь. Цзян Чэн стоял перед ним с таким видом, будто съел что-то кислое, и Вэй Усянь, сумев сдержаться, не вздрогнул. Вместо этого он наклеил на лицо улыбку. — А, хэй, Цзян Чэн, — сказал он. Цзян Чэн бросил на него язвительный взгляд, словно он сказал что-то глупое. — Что ты здесь делаешь? — спросил он. Вэй Усянь медленно поднял чашку чая. — Пью чай? — ответил он, а не ты ли меня пригласил, или ты уже передумал? И снова Цзян Чэн выглядел раздражённым, как будто Вэй Усянь специально пытался его расстроить. — Нет, — сказал он. — В этой комнате. — Твой младший ученик привёл меня сюда? Ему нужно перестать заканчивать предложения вопросительными знаками. Выражение лица Цзян Чэна потемнело, а Вэй Усянь напрягся, глядя на Цзыдянь. То, что он ещё не искрился, не означало, что его владелец не думал о его использовании. У него было неприятное чувство, что, если Цзян Чэн ударит его сейчас, то это будет намного хуже, чем когда это делала мадам Юй. Кроме того, Лань Чжань, вероятно, попытается убить Цзян Чэна, когда узнает, а он этого не хотел. — Если ты хочешь, чтобы я… — начал он. Ноздри Цзян Чэна раздулись. — Заткнись, — сказал он. Тише, почти пробормотал, — Комната для гостей? — Цзян Чэн, — осторожно начал Вэй Усянь. — Разве ты не слышал, как я сказал тебе заткнуться? — рявкнул Цзян Чэн, а затем сказал, — Пойдём со мной. У тебя есть собственная совершенно хорошая комната, которую ты можешь использовать. Вэй Усяню потребовалось несколько мгновений, чтобы осмыслить эти слова, и даже когда он это сделал, они не имели большого смысла. — Какая комната? — тупо переспросил он тем временем. Цзян Чэн поднял глаза вверх. — Твоя комната, — ответил он. — Ты стал еще глупее? Вэй Усянь невольно скривился. — Ты стал еще глупее, — сказал он, а затем чуть не вздрогнул, осознав, что именно он сказал. Цзян Чэн просто взглянул на него на мгновение, а затем повернулся на каблуках. — Идём, — бросил он. — Он должен был отвести тебя туда с самого начала. У этого мальчика в голове только ветер. Вэй Усянь с грустью поставил чашку чая и снова надел свою всё ещё промокшую верхнюю одежду. Вот и вся сухая одежда, печально подумал он, но было ясно, что ничего не поделаешь. Цзян Чэн шёл впереди него через Пристань Лотоса, и их спасали только нависающие крыши, затенявшие проходы у зданий… Когда он понял, куда они направляются, то чуть не споткнулся о собственные ноги. — О, — выпалил он. — Ты имел в виду мою комнату. — Это то, что я сказал, — отрезал Цзян Чэн. — Да, но… — он оборвал себя прежде чем произнёс, что я думал, что ты уже избавился от неё, или отдал её кому-то другому, или… Или что-то ещё. Он уставился на спину Цзян Чэна, что-то странное появилось в его груди, и он сглотнул, преодолев внезапный ком в горле. Цзян Чэн остановился у двери в старую комнату Вэй Усяня — ту, в которой он спал с тех пор, как перестал жить вместе с Цзян Чэном, когда они оба стали достаточно взрослыми, чтобы иметь собственное пространство (однажды мадам Юй настояла, что наследник ордена совершенно не может больше делить спальню с сыном слуги). Цзян Чэн остановился перед дверью и отпер её прикосновением пальцев, затем отступил и указал на неё. — Иди, — сказал он агрессивно. Вэй Усянь прикусил щёку изнутри, внезапно почувствовав себя так, будто бы пристань под его ногами не выдержала и бросила его в воду. Он открыл рот, решил, что тишина была лучшей частью мудрости, и открыл дверь, чтобы войти. Всё было слишком чисто. Очевидно. Но в целом… вроде ничего не изменилось. И всё было чистым, не как какое-то место, которое было заперто более десяти лет, а как будто его недавно отремонтировали. Что-то странное в его груди начало причинять боль. Он медленно вошёл, а затем просто стоял посреди комнаты, осматривая её, пока его зрение не затуманилось. Он был почти уверен, что Цзян Чэн наблюдает за ним, и ему, вероятно, следовало бы что-то сказать, но ничего из того, что ему пришло в голову, не подходило. — Выглядит хорошо, — сказал он в конце концов, а затем захотел истерически рассмеяться. Выглядит хорошо? Он, что, декоратор интерьера? Он прочистил горло и попытался снова. — Спасибо. — За что? — спросил Цзян Чэн позади него. — Это твоя комната. И ты явно продолжаешь так думать, мог бы сказать Вэй Усянь, или, и ты привёл меня сюда. Он повернулся и посмотрел на Цзян Чэна, неловко посмеявшись. — Никаких предупреждающих знаков? — пошутил он. Цзян Чэн не выглядел удивлённым. — Предупреждающих о чём? — спросил он, а затем, — Ты дрожишь. Да, немного. Просто немного. — Всё в порядке, — весело сказал Вэй Усянь. — Я согреюсь. По какой-то причине это только заставило глаза Цзян Чэна сузиться ещё больше, а сверкание в них усилилось. — Сядь, — приказал он после минутного молчания. — Я скоро вернусь. И прежде чем Вэй Усянь смог открыть рот, чтобы задать хоть один вопрос, тот снова вышел, громко закрыв за собой дверь. — Ха, — произнёс Вэй Усянь вслух, но решил, что сейчас нет смысла ломать голову над странным поведением Цзян Чэна. Вместо этого он снова снял верхнюю одежду и заметил, что прежде сухая внутренняя теперь тоже стала влажной. Он уложил Чэньцин на кровать, тщательно и неловко осмотрелся. Если находиться в комнате для гостей было странно, то находиться здесь ещё более странно. Казалось, что это место принадлежит кому-то другому. Казалось, что он чего-то не заслуживает. Вэй Усянь попытался отогнать эту мысль и боль, которая с ней пришла. В дверь резко постучали, и Вэй Усянь подошёл к ней, чтобы снова её открыть. Цзян Чэн почти сразу же протиснулся мимо него, бросив что-то на кровать. — Они должны тебе подойти, — сказал он. — Во всяком случае, о чём ты думал? Ты ведь знаешь, что сейчас сезон дождей? — Я знаю, — ответил Вэй Усянь, осматривая свёрток и медленно раскрывая его. Внутри оказался комплект одежды ученика Юньмэн Цзян. — Ты не так одет. — Я ужасно беден, — рассеянно произнёс Вэй Усянь. — Ты… хочешь, чтобы я надел это? — Нет, — отрезал Цзян Чэн. — Я положил их туда, чтобы ты мог посмотреть. Да, конечно. Или тебя беспокоит, что твой новый орден обидится? — Мой новый что? — переспросил Вэй Усянь. Лицо Цзян Чэна исказилось. — Неважно, — ответил он. — Ничего. Просто переоденься, пока не простудился. Второй господин Лань, вероятно, обвинит в этом меня, не смотря на то, что это будет твоей собственной глупой виной. Вэй Усянь решил, что ещё одни попытки поспорить с Цзян Чэном, вероятно, бессмысленны и неразумны. — Спасибо, Цзян Чэн, — кротко сказал он, взял одежду и скрылся за ширмой, чтобы переодеться. Приятно было облачиться в полный комплект сухой мантии, даже если ему приходилось просовывать почти онемевшую руку сквозь рукава. Было очень странно видеть цвета, ткани и узоры ордена Цзян. Он потрогал ремень, на котором висел нефритовый колокольчик, затем опустил руку и вышел. На мгновение лицо Цзян Чэна стало «поражённым», но затем он просто коротко мотнул головой. — Так лучше, — сказал он. Затем просто стоял и смотрел на Вэй Усяня, как будто ждал, что тот что-то сделает. Вэй Усянь улыбнулся и рассмеялся. — Что? — спросил он. — У меня что-то на лице? Лицо Цзян Чэна снова дрогнуло. Он взглянул на стол и громко произнёс: — Ты не пьёшь чай. — Нет? — сказал Вэй Усянь. Он снова начал заканчивать предложения вопросительными знаками. — Я имею в виду… Полагаю, здесь никто не пил чай, так что… Ноздри Цзян Чэна раздулись, и он снова повернулся на каблуках, шурша мантией, и вышел. Вэй Усянь даже не посмотрел ему вслед. Всё шло не так, как он ожидал. Он не знал, как всё идёт, но определённо не так, как ожидалось. Он сел рядом со столом, но не раньше, чем заметил знакомую резьбу на кровати. Неужели эта комната всё это время просто стояла здесь без людей? Комок снова появился у него в горле. Цзян Чэн вернулся в сопровождении слуги, держащего поднос с чайником и двумя чашками. Она бросила на Вэй Усяня слегка нервный взгляд, Цзян Чэн — ещё более нервный, затем поставила поднос перед Вэй Усянем и поклонилась, прежде чем уйти в тишине. Цзян Чэн снова уставился на него. — Гм, — произнёс Вэй Усянь. Он прочистил горло и налил две чашки, вторую осторожно протолкнул через стол. — Чай? Его рука теперь начала серьёзно покалывать, как будто кто-то протыкал её иглами. Цзян Чэн смотрел на него ещё мгновение, затем сел. — Как твоя рука? — коротко спросил он. — Хорошо, — быстро ответил Вэй Усянь. — Что бы ни делал лекарь Лю, похоже, это работает. Цзян Чэн нахмурился. — Конечно, это так, — сказал он. — Она опытный лекарь. Ты ожидал, что я покажу тебя кому-то, кто не знает, что делает? — Нет, нет! — проговорил Вэй Усянь. — Конечно, нет, я не это имел в виду. — Хорошо, — сказал Цзян Чэн и, нахмурившись, сделал глоток чая. Вэй Усянь повернулся, взглянув на дверь и немного пожелав, чтобы он был к ней поближе на случай, если ему понадобится поспешный выход. Он снова откашлялся, и Цзян Чэн прищурился. — С твоим горлом что-то не так? — Нет, всё в порядке, — сказал Вэй Усянь, снова улыбнувшись. — Всё хорошо! Спасибо за чай. Цзян Чэн дёрнулся. Он пробормотал что-то похожее на то что, я не собирался подавать тебе чай, но Вэй Усянь не был уверен, что правильно его расслышал. Он сказал громче: — Итак. Что ты здесь делаешь? Вэй Усянь медленно опустил чашку чая. — Я сказал тебе, — осторожно сказал он. — Я был на ночной охоте. Следующий- — Нет, — прервал его Цзян Чэн, — Я слышал это, я имею в виду… — он помолчал. Его губы сжались. — А где тогда второй господин Лань? — Я… полагаю, что в Облачных Глубинах, — странный укол в груди, но это было нормально. Он скучал по Лань Чжаню, но не собирался уезжать навсегда. Просто ненадолго, пока он… разбирает вещи. Всё. Просто было много, чего разбирать. — А ты… что, просто бродишь один? — Да? — Снова. Он изменил это на утверждение. — Да. Я хотел увидеть мир таким, каким он является сейчас. Я, ха, многое упустил, понимаешь, когда был- — Да, — прервал его Цзян Чэн, — Я знаю. Но… — его лицо дрогнуло. — Ты действительно был… Вэй Усянь пожал плечами. — Более менее. Некоторое время я был в Облачных Глубинах, но потом забеспокоился. Глаза Цзян Чэна сузились, как будто он начинал сердиться. Вэй Усянь понятия не имел, на что он мог сейчас сердиться. — Один, — протянул он, слова были полны значения. Вэй Усянь вздохнул и поставил чашку. — Да, — сказал он. — Один, Цзян Чэн. Почему? Цзян Чэн слишком сильно опустил свою чашку. — Я предполагал, что он собирался это сделать, — произнёс он, а затем выдохнул через нос и пробормотал что-то ещё себе под нос. Его взгляд переместился куда-то влево от плеча Вэй Усяня. — Были ли у тебя проблемы? — спросил он. — Ничего такого, с чем я не справился бы, — медленно произнёс Вэй Усянь. Глаза Цзян Чэна вернулись к нему, скользнули по нему, как будто он что-то искал. Наконец он кивнул. — Будь осторожнее, — отрезал он. Вэй Усянь моргнул и, наконец, с опозданием понял, что это было. — Ты беспокоишься за меня? — спросил он. И начал улыбаться. Выражение лица Цзян Чэна потемнело. — Нет, — ответил он. — Но если ты умрёшь в Юньмэне, это тоже будет моей ошибкой. — Я не собираюсь умирать, — успокаивающе сказал Вэй Усянь, скорее рефлексивно, чем правдиво. Взгляд Цзян Чэна был смесью «зловещего» и «резкого». Однако всё, что он сказал, было: — Хорошо. Затем они оба снова замолчали. Совершенно неловкая тишина. Вэй Усянь сделал глоток чая, который прозвучал слишком громко, хотя, по крайней мере, ему наконец стало теплее. — Итак, — начал он. — Всё было… в порядке? Здесь. Губы Цзян Чэна сжались. — Да, — ответил он. — в порядке. — Хорошо! — с энтузиазмом сказал Вэй Усянь. — Рад слышать это. Я- — Как долго ты бродил? — резко спросил Цзян Чэн. Вэй Усянь остановился, почувствовав ловушку, но решил продолжить, как будто этого не было. — О, недолго, — дал он расплывчатый ответ. — Как я сказал- — Как долго ты пробыл в Облачных Глубинах после той ночи в храме? Определённо ловушка. Только он не был уверен, в чём она заключается. — Точно не знаю, может, месяц? — сказал он. Мускул на челюсти Цзян Чэна подскочил, затем замер. — Что ж, — произнёс он через мгновение таким тоном, будто говорил через силу, — хорошо знать, где твои приоритеты. Вэй Усянь моргнул, а Цзян Чэн фыркнул. — Суйбянь всё ещё здесь. Ты должен взять его с собой, когда уедешь, мне всё равно, если- Он остановился, резко, как будто врезался в стену. Невысказанные слова ты больше не можешь использовать его повисли в воздухе, как труп на виселице, и они оба отвернулись друг от друга. Цзян Чэн встал, выражение его лица застыло перед Вэй Усянем. — Подожди, — сказал Вэй Усянь. — Цзян Чэн- Тот остановился, полуобернувшись к двери. Через мгновение Вэй Усянь напомнил: — Ты не пил чай. Цзян Чэн медленно повернулся, чтобы посмотреть на него, и выглядел таким недоверчивым, что Вэй Усянь не смог не рассмеяться. Цзян Чэн стал выглядеть ещё более недоверчивым, от чего Вэй Усянь рассмеялся ещё сильнее. — Что тут смешного? — спросил Цзян Чэн, надувшись, как сердитый кот. — Ничего, ничего, просто- — Вэй Усянь указал на своё лицо. — Ты выглядел так… давай, давай. Присядешь? — У меня есть дела, — ответил Цзян Чэн. — В самом деле? — У некоторых из нас есть обязанности, — сказал Цзян Чэн. Но он не ушёл, по крайней мере, пока. Он колебался между столом и дверью, как будто не мог понять, в какую сторону он хотел пойти. — Пожалуйста? — попросил Вэй Усянь с обаятельной улыбкой. — Просто на чашку чая. Было такое ощущение, что он давит. Может, ему не стоило ничего говорить. Просто дать тому уйти и уснуть, а утром он сможет уйти. — Хорошо, — согласился Цзян Чэн через мгновение и снова сел. Конечно, они снова просто сидели и молча смотрели друг на друга. Были вопросы, которые он хотел задать — кто женился, у кого появились дети, были ли какие-нибудь хорошие истории о нынешних учениках — но всё это казалось… не его. Когда-то он знал, как разговаривать с Цзян Чэном. Но с тех пор многое произошло. С тех пор многое пошло не так. — Твоя ночная охота, — резко сказал Цзян Чэн. — Ты закончил? — Ага, — ответил Вэй Усянь. — Я собирался вернуться на север, в Цишань. — Но вместо этого ты приехал в Пристань Лотоса, — заметил Цзян Чэн. — Это был ближайший город, — сказал Вэй Усянь, немного защищая себя. — Я просто собирался немного подсохнуть. Цзян Чэн взял свою чашку и поставил её. — О, — произнёс он голосом, внезапно начавшим сочиться сарказмом. — Ты просто собирался немного подсохнуть. Вэй Усянь выпрямился, укол раздражения пронзил его грудь, прежде чем он смог оттолкнуть это. — Что я сказал сейчас? В углу глаза Цзян Чэна дёрнулся мускул. — Если ты так зол на то, что я здесь, — продолжил Вэй Усянь, — почему ты вообще попросил меня вернуться сюда с тобой? — Ты действительно думаешь, что сможешь пройти здесь, ничего не сказав мне? Цзян Чэн взорвался, а потом выглядел так, будто хотел что-то ударить. Вэй Усянь на всякий случай откинулся назад, пока не убедился, что находится вне досягаемости. — Эээ, — произнёс он, поскольку это, собственно, и было его планом. — Нет? Ты просто собирался забрести в Юньмэн, убить монстра и снова отправиться дальше? — Я действительно не- — Действительно не что? Вэй Усянь открыл рот, а затем снова медленно его закрыл. Ужасающая перспектива ссоры с Цзян Чэном ощущалась тяжестью на его плечах, и он посмотрел на стол. Он рассмешил себя, даже если это прозвучало немного странно. — Ты бы поверил, что я пытался проявить уважение? — произнёс он с печальной улыбкой. — Я знаю, я знаю! Но- — Заткнись, — сказал Цзян Чэн голосом, буквально сочившимся отвращением, и Вэй Усянь замолчал, его горло перехватило. — Есть ли у тебя какие-либо идеи- Он снова остановился. — Цзян Чэн, — осторожно окликнул Вэй Усянь. — Я сказал: заткнись. — Цзян Чэн глубоко вздохнул. Его ладони сжались в кулаки. — Ты когда-нибудь собирался зайти? Оглядываясь назад, он, вероятно, должен был сказать что-то другое, кроме как: — Ты действительно хотел, чтобы я это сделал? — Да пошёл ты, — сказал Цзян Чэн. — Если ты так сильно хочешь уйти, уходи. Мне плевать. Похоже, что это не так, подумал Вэй Усянь, но он знал, что лучше не говорить это. Ему пришлось дважды сглотнуть, прежде чем он сказал с лёгким нытьем: — Айя, Цзян Чэн, такой бессердечный, ты собираешься выгнать меня посреди бури? — Что? — вскрикнул Цзян Чэн. — Это не- — Ах, мой собственный- — он запнулся и исправился, — Саньду Шеншоу! Прояви милосердие. Выражение лица Цзян Чэна было смесью испуга и раздражения. — Ты- — Вэй Усянь лучезарно улыбнулся ему, и раздражение взяло верх над испугом. — Невероятно. Вот — подумал он. Так было лучше. — Я подумал, — осторожно сказал он после нескольких секунд молчания, — тебе может понадобиться пространство. Челюсть Цзян Чэна сжалась, а затем расслабилась. Вэй Усяню пришло в голову, что то, что спросил Цзян Чэн — ты когда-нибудь собирался зайти? — звучало так, будто он этого ждал. Эта комната убрана и устроена. Готова к тому, что кто-то останется здесь. Как будто его ждали. Его грудь болит. — Что бы ты не хотел сказать, не надо, — грубо произнёс Цзян Чэн. — Я не хочу этого слышать. — Ладно, — согласился Вэй Усянь. Во всяком случае, он не был уверен, что бы сказал. Я скучал по тебе, может быть. — Хорошо, — снова грубо сказал Цзян Чэн. Он уставился на свой чай. Вэй Усянь рассеянно нащупал свои одолженные одежды ордена Цзян. — Спасибо, — поблагодарил он снова. — За сухую одежду. Цзян Чэн поднял глаза и пожал плечами. — Их никто не носил. Ты мог бы тоже. Но ты их не хранишь, — быстро добавил он. Вэй Усянь, к своему облегчению, сумел не вздрогнуть. Ну, конечно были пределы. И он не принадлежал ордену Цзян. Некоторое время не принадлежал ордену Цзян, даже если большую часть этого времени провёл… мёртвым. — Я постараюсь не уходить в них, — сказал он легко. У Цзян Чэна снова появилось такое странное выражение на лице, как будто он хотел что-то сказать, но это не вылетало из его рта. — В любом случае, голубой не твой цвет, — сказал он после слишком долгого молчания. Вэй Усянь выдавил смех. — Ты не ошибся. — Ты… — взгляд Цзян Чэна снова вернулся к своему чаю. — Ты их почти не носил. Одежды ученика. Вэй Усянь от удивления чуть не прикусил язык. — Это правда. Наверное, потому что голубой не мой цвет. Цзян Чэн нахмурился, но складка между его бровями не была сердитой. — Почему ты этого не делал? — Ха, — произнёс Вэй Усянь, — Это не так уж и интересно, — губы Цзян Чэна сжались, и он поспешил дальше. — Дядя Цз- глава Цзян говорил, что я не совсем… как другие ученики, поэтому я могу носить то, что выбрал, например… ну, ты и ши- — он остановил себя как раз вовремя. — Цзян Яньли. А мадам Юй… думаю, она не возражала, потому что это также помечало меня как — ну, ты знаешь, — он неловко пожал плечами. Челюсть Цзян Чэна какое-то время двигалась из стороны в сторону, прежде чем он сказал: — Не называй её так. Плечи Вэй Усяня сжались. Он понятия не имел, какое выражение было у него на лице, но Цзян Чэн отвернулся и сказал: — Это звучит странно. Как же мне её тогда называть, хотел спросить Вэй Усянь, но промолчал. Надо было лучше знать и не говорить о прошлом. Там не было ничего, кроме боли и старых ран; другая жизнь, которую суждено было оставить позади. Он внезапно вспомнил гору Феникс, стоящую перед ним шицзе, которая называла его своим шиди. Он так по ней скучал, что, казалось, было бы не так больно, если бы Цзян Чэн ударил его снова. — Просто- — Цзян Чэн остановился. Он слишком сильно поставил свою чашку, — Это звучит странно, — повторил он. А затем добавил еле слышно, больше бормоча, чем говоря, — Ей бы это не понравилось. Было бы не так больно, если бы Цзян Чэн ударил его снова дважды. Горло Вэй Усяня сжалось, и ему потребовалось некоторое время, чтобы выдавить из себя слова: — Что ты имеешь в виду? — голосом, который почти не походил на его собственный. — Я же сказал, что ей бы это не понравилось, — огрызнулся Цзян Чэн, ощетинившись, как обиженный кот. — Что дальше, госпожа Цзян? Неужели ты собираешься отказаться от всего- Он остановился. Вэй Усянь мельком подумал знаешь, иногда бывает полезно заканчивать предложения, но на самом деле он не собирался этого говорить, и в любом случае он думал, что начинает понимать, что говорит Цзян Чэн, конечно, не говоря этого на самом деле, и не знал, что делать с этим знанием. Шицзе! кричал он в той комнате с собакой Цзинь Лина, и то, что сказал тогда Цзян Чэн- Но на самом деле это было не так. Больше нет, по крайней мере с тех пор, как его изгнали из ордена Цзян, и уж точно не после всего остального. Он не заслуживал этого, по крайней мере вслух. По крайней мере не здесь. — Прошу прощения, — сказал Вэй Усянь, снова уставший. — За что? — спросил Цзян Чэн. За то, на что ты злишься в этот раз, подумал он, но сомневался, что это поможет. — Я же говорил тебе, что ты ничего мне не должен. Я знаю, что всё… — он попытался подумать, тщательно подбирая слова. — сложно, — сказал он наконец то, что было неубедительным, но лучшим, что он мог придумать прямо сейчас. — Но я не хочу, чтобы ты думал- — Ты думаешь, что знаешь, что я думаю? — перебил его Цзян Чэн. Ууупс. — Она была твоей шицзе, — процедил Цзян Чэн сквозь зубы. — Самое меньшее, что она заслуживает — чтобы ты это признал. Вэй Усянь был рад, что не пытался ничего выпить, потому что он был уверен, что в конечном итоге выплюнул бы это. А так он чуть не прикусил собственный язык. Было такое чувство, будто Цзян Чэн только что ударил его в грудь. — Ох, — сказал он. Цзян Чэн только пристальнее посмотрел на него. Вэй Усянь с трудом сглотнул. — Я хотел, — сказал он. Его голос прозвучал немного странно и хрипло. — Хотел чего? — Вернуться, — сказал Вэй Усянь. — Сюда. В Пристань Лотоса. — Так почему ты этого не сделал? Вэй Усянь ничего не мог с собой поделать. Он одарил Цзян Чэна скептическим, недоверчивым взглядом. Цзян Чэн сжал челюсти и отвёл взгляд. И снова никто из них ничего не сказал. — В любом случае, — резко сказал Цзян Чэн, вставая. — Иди спать. Не уходи, не попрощавшись, — это прозвучало скорее как вызов, чем просьба. — Да, — чуть слабым голосом ответил Вэй Усянь. — Ладно. Цзян Чэн кивнул головой, повернулся, шурша одеждами, и вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Вэй Усянь уставился на неё, его руку и глаза покалывало.***
Вэй Усянь плохо спал. Он просыпался примерно раз в пару часов, потому что его рука понемногу болезненно восстанавливалась. Утро застало его в полубессознательном состоянии, с головной болью и чувством жалости к самому себе. Это был дождливый, неприятный день, но, по крайней мере худшая часть шторма, казалось, прошла. Но ему всё равно нужно было снова отправляться в путь. Если забыть о странностях прошлой ночи, он не хотел испытывать свою удачу. Хотя, возможно, ему не нужно было продолжать избегать большую часть Юньмэна так же усердно, как раньше. Ему пришло в голову, что, возможно, раздражённые ответы Цзинь Лина спроси дядю сам, если тебе так интересно на его осторожные вопросы были на самом деле не более чем тонкими намёками. Он думал, что его можно простить, учитывая все обстоятельства, за то, что он не пришёл к такому выводу. Стук в дверь заставил его подскочить. Он остановился, складывая одолженную одежду ученика ордена Цзян, и подошёл, чтобы открыть её. — Цзян Чэн, — сказал он, слегка удивлённый. — Доброе…утро? — Хорошо, что ты проснулся, — коротко произнёс он и сунул ему в руки свёрток. Вэй Усянь тупо уставился сначала на него, потом на Цзян Чэна. — Если ты собираешься бродить один в любую погоду, то должен быть хотя бы в подходящей одежде, — отрезал он. — Никто больше не будет её носить. Вэй Усянь уставился на несколько знакомый комплект одежды. — А эта… — Ты оставил здесь кое-какие вещи, когда… — сказал Цзян Чэн, его голос немного охрип, прежде чем он успокоился. — Так что возьми их. Я устал от того, что они занимают много места. Вэй Усянь было открыл рот, но тут же закрыл его, решив не говорить ничего из того, о чём подумал. Цзян Чэн смотрел на него так, как будто ожидал спора и был готов его принять. — Хорошо, — согласился Вэй Усянь. — Съешь что-нибудь перед уходом, — сказал Цзян Чэн. И снова больше вызова, чем вопроса или просьбы, с лёгким оттенком «или ещё» за этим. — Хорошо, — повторил Вэй Усянь. Глаза Цзян Чэна сузились. Он помолчал несколько мгновений. — И прояви своё уважение в Храме предков, — отрывисто произнёс он. Руки Вэй Усяня крепче сжали свёрток с одеждой, который он держал. — Хорошо, — сказал он снова. Ответ вышел немного тонким, как бы сдавленным. Цзян Чэн бросил взгляд в сторону, уставившись на что-то справа. А может, и ни на что. Его челюсть дрогнула. — Если я не увижу тебя в ближайшие шесть месяцев, то буду думать, что ты умер, — сказал Цзян Чэн громче, чем было необходимо. — Был там, — беспечно ответил Вэй Усянь. — Сделано. Цзян Чэн не выглядел развеселённым. — До свидания, — сказал он и агрессивно добавил, — безопасного путешествия. Вэй Усянь почувствовал, что у него появляется улыбка, и поймал её прежде, чем она стала слишком заметной. — Береги себя, — сказал он. Цзян Чэн ощетинился. — Что? — спросил он. — Ты думаешь, что я не смогу, Вэй Усянь? Ты думаешь, я беспомощен? Я не тот, кто был на улице в бурю без зонтика — над чем ты смеёшься? Вэй Усянь покачал головой и перестал пытаться сдерживать улыбку. — Ни над чем! Ни над чем. Цзян Чэн пристально посмотрел на него, но он не знал, как сказать о том, что несмотря на то, что всё изменилось, некоторые вещи остались прежними. Это заставляло его хотеть сделать что-то безрассудное. Например, обнять его. Или столкнуть его в воду. Вместо этого он просто сказал: — Спасибо. — Заткнись, — ответил Цзян Чэн. — Надень тёплую одежду. Если ты умрёшь от дурацкой лихорадки, никто тебя больше не воскресит. — Удивительно, что кто-то сделал это в первый раз, — сказал Вэй Усянь. Цзян Чэна это ничуть не позабавило. Его хмурый вид явно был раздражённым, и Вэй Усянь почти ожидал, что он протянет руку и толкнёт его, воскликнув Вэй Усянь! так, как будто это было ругательством, но не будет иметь это в виду. На мгновение от этой привычности — от этой лёгкости — ему захотелось плакать. Они не могли вернуться назад, а он даже не хотел возвращаться, по крайней мере не позволял себе об этом думать. Но кое-что всё же стоило пропустить. Ради напоминания о том, что они уже были здесь однажды.***
Он не нашёл его до тех пор, пока не отправился в путь, засунув руку в карман мантии, на которой настоял Цзян Чэн. Он вытащил её и замер, услышав тихий звон колокольчика. Вэй Усянь просто стоял на месте некоторое время, уставившись на него. Нефритовый жетон был прикреплён к Колокольчику Ясности. Он узнал его, — это был тот колокольчик, что шицзе дала ему в Илине, когда он видел её в последний раз.… Его зрение затуманилось. Он обернулся и посмотрел через плечо. Он просто подержал его в руках, прислушиваясь к тихому звону колокольчика, покачивающегося у него в пальцах. Медленно, словно он мог исчезнуть, если будет двигаться слишком быстро, прикрепил его к поясу. Предложение мира? Нет, даже больше. Открытая дверь. Ну что ж, подумал он. Тогда всё в порядке.***
Он проделал долгий путь до Юньмэна. Он не думал, что волочит ноги, но, может быть, такое немного и было. Это было просто — многое могло измениться за полгода (или, чуть меньше полугода). На поясе у него висел колокольчик и нефритовый жетон, которые говорили, что он может вернуться, но, возможно, он передумал. Может быть, он просто отдал его Вэй Усяню, потому что подумал, что так и должно быть. Может быть- Но в конце концов ему захотелось вернуться. Возможно, это была достаточно веская причина. Он не стал под покровом темноты бочком пробираться на Пристань Лотоса. В конце концов он решил, что лучше этого не делать. Он был гостем. У него было приглашение. Он не собирался быть задушенным Цзыдянем и брошенным в озеро. Степень убедительности его мыслей сильно варьировалась в зависимости от настроения, времени суток и погоды. Цзян Чэн, должно быть, наблюдал за ним, потому что он был там, чтобы встретить его и Маленькое Яблочко у ворот, скрестив руки и старательно сохраняя нейтральное выражение лица. — Я не умер! — радостно воскликнул Вэй Усянь. Может быть, даже слишком радостно. — Видишь? — Да, — сказал Цзян Чэн через мгновение. — Я действительно вижу это, — его руки оставались скрещенными, а лицо нахмурилось. Он перевёл взгляд с лица Вэй Усяня на колокольчик, висевший у него на поясе, и обратно. Вэй Усянь не позволил себе напрячься, внезапно подумав что если он не собирался отдавать его мне и это было ошибкой. Он выбросил эту мысль в окно и улыбнулся Цзян Чэну. — Ты скучал по мне? — поинтересовался он. — Ты скучал по мне, да? Я умираю с голоду. А что у нас на ужин? Выражение лица Цзян Чэна слегка дрогнуло. — А кто сказал, что я тебя покормлю? — спросил он. — Ты же знаешь, что это не гостиница. Нет, подумал Вэй Усянь. Это был дом. Может быть, это место снова станет домом. Это место снова станет домом, Цзян Чэн? — Конечно, нет, — сказал Вэй Усянь. — Мне придётся платить за еду в гостинице. Цзян Чэн просто уставился на него на мгновение. Затем его глаза закатились, и он просто сказал: — Хорошо, хорошо, я не собираюсь заставлять тебя плакаться второму господину Ланю о том, что я позволил тебе голодать. Он повернулся и зашагал прочь. Вэй Усянь пристроился рядом. — Рад видеть, что ты не умер, — резко произнёс Цзян Чэн. — Я же говорил, что не стану этого делать, — сказал Вэй Усянь. Помолчав, он добавил, — на этот раз я стараюсь сдержать свои обещания. Шаг Цзян Чэна слегка замедлился. — Хорошо, — сказал он немного грубоватым тоном. И через мгновение, — Это очень важно. Тепло расцвело в груди Вэй Усяня, как цветок лотоса. Он сделал паузу, искоса взглянул на Цзян Чэна, а затем наклонился в сторону, чтобы подтолкнуть его плечом. — Хэй, — сказал он. — Ты должен рассказать мне все новости. Кто женился, у кого появились дети… Мне нужно наверстать упущенное за шестнадцать лет, так что тебе лучше начать прямо сейчас. Цзян Чэн толкнул его. Но не сильно. — Смешно, — ответил он. — Ты думаешь, что я буду сплетничать с тобой обо всём, что произошло в ордене Цзян за всё это время? — Да, — сказал Вэй Усянь. Цзян Чэн хмуро посмотрел на него, но, возможно, в его глазах было немного облегчения, которое он прятал. Легко промахнуться, если не знать, где искать. Хорошо, подумал он. Хорошо. Может быть, это сработает.