сумасшедшие

Хосок устал. Ему открыты все двери, но он словно в ловушке. Какой смысл имеют деньги, какой смысл имеют драгоценности, какой смысл имеет роскошь, когда близкого человека нет рядом. Можно ли назвать Хосока эгоистом? А как бы сумел справиться с таким грузом другой человек? Что скажет бедный: «У него гора денег, потому что он удачно поймал в свои сети богатого папика и сидит ногой дрыгает, ещё и ноет. У меня еле денег на рамен хватает, а ему все мало». Но нужно ли это все омеге, если ему не хватает простого человеческого внимания от любимого, когда он все время в делах? Он готов есть рамен каждый день на завтрак, обед и ужин, лишь бы его мужчина находился сейчас здесь с ним и смотрел фильмы на диване, чем сбрасывал его звонки и писал сообщение: «Я на встрече. Целую». Сойдет ли с ума человек, который уже год с утра до поздней ночи живёт с мыслью, что он в огромном двухэтажном доме совершенно один, окружённый тишиной. На что способен человек, у которого случился нервный срыв в утро понедельника? Понедельник — это день, когда люди начинают новую жизнь, но только ни сегодня. Хосок понял, что он вымотан эмоционально, что слезы и зверский крик сами вырываются из него. Он сжимает подушку любимого, которая пахнет его шампунем, но от нее веет холодом. Он в его рубашке, и она его совсем не греет внутри. Даже если ты носишь метку своего альфы, прячешь свое тело за его вещами, тепло это все равно перестает дарить, когда его нет рядом. Встав с постели, Хосок надел тапочки своего Тэхена и прошел в ванную. Он взял его синюю зубную щётку. Глаза зацепились за место, где всегда стоит его одеколон, а рука сама потянулась к нему. Теперь Хосок вновь пахнет им. Из-за упадка сил он не смывал макияж со вчерашнего дня, который сделал для отъезда в город, где просто гулял по шумным улицам. Его веки все ещё блестели черными тенями, но из-за слез появились две темные дорожки на щеках. Хосоку впервые нравилось его отражение. Отчаяние оказывается ему к лицу. Он прошел на кухню. Вроде все, как всегда. Все на местах. И нет даже ни одной грязной кружки из-под кофе. Хосок увидел лишь один предмет доказывающий, что в доме этой ночью он был не один — фирменная зажигалка альфы, которую он всегда носит с собой. Эту зажигалку ему подарил сам глава города. Тэхен пользовался ей крайне редко, потому что и курил лишь в стрессовых ситуациях, когда все доходило до абсурда. Но носил ее всегда как талисман, напоминающий ему, чего он добился и чего ещё сможет достичь. В глазах омеги появился блеск. Драгоценная вещь альфы оказалась в омежьих ладошках. Его не волновали ни незакрытая на замок дверь дома, ни слишком большие тапки, в которых неудобно идти, он просто шел пешком в город по зову сердца к своему любимому. Можно ли посчитать его слетевшим с катушек? Омега в одной темно-серой рубашке, в домашних тапочках, которые больше его ножки на 3 размера, с потекшей косметикой на лице однозначно вызывал смешанные чувства. Он идёт по трассе в откровенном виде, и никто почему-то не смеет ему сигналить. На губах расплывается улыбка. Откинув голову назад, Хосок задрал подбородок. Его походка стала ещё более уверенной и по-лисьи грациозной. В нем не было больше страха. Вдалеке показался любимый торговый центр, значит, город уже совсем близко. Хосок не знал сколько прошло времени с его ухода из дома, но его бедра покраснели и покалывали, руки были ледяными, а губы синими. Но ему сейчас так хорошо и спокойно на сердце, даже несмотря на холод. Любовь способна лишить рассудка. Люди оборачивались. Кто-то тыкал пальцем и доставал телефон, но омеге было абсолютно все равно на всех. Он чувствовал себя наконец-то самым желанным. Дойдя до здания компании Тэхена, Хосок зашел в холл. Все удивлённо смотрели на омегу своего начальника. С каждого угла послышались шептания: «Как он мог прийти в таком виде?», «Бедный мистер Ким», «Завтра это будет во всех газетах». — Вы к мистеру Киму? Извините, он сейчас занят, — возле Хосока показалась миловидная девушка без запаха, которая что-то пыталась ему объяснить и бежала за ним на каблуках, но парень лишь оттолкнул ее рукой и прошел дальше. Он стоит возле заветной двери. Не раздумывая более, Хосок врывается внутрь помещения. Его глаза наблюдают, как мужчина сидит в одной белоснежной идеально выглаженной рубашке без пиджака и внимательно изучает пропечатанные текстом листы. — Привет, любимый, — улыбнувшись, прошептал Хосок. Он закрыл дверь и спиной опёрся об нее, следя за действиями такого красивого альфы, которого вожделеет вот уже много лет, начиная с момента их встречи. — Хосок? — Я так скучал по тебе, — улыбка спала с лица, а на щеках снова заблестела дорожка от слез. Губы сами шептали слова, которые Хосок и не пытался скрыть. — Ты забыл дома зажигалку. Я захотел тебе её отдать, чтобы ты не потерял свою удачу. Мужчина сидел в кресле и смотрел на своего омегу, с которым в данную минуту творилось что-то странное. Альфа знал только одно — причиной был он. — Чего ты молчишь? — оторвавшись от двери, Хосок подошёл к столу и ловил пожирающие взгляды Тэхена с удовольствием. Он так давно хотел внимание от него, и он его получил, пусть и таким путем. — Помнишь, что я сказал тебе в одну из наших последних ссор? — тонкие пальчики пробежались по краю стола. — Я заберу всё, что тебе так дорого. Напомнить, что ты ответил? — Ты думаешь, мне важны деньги, этот дом или все эти документы? — серьезно, чуть нахмурив брови, прохрипел басистый голос Тэхена. — Верно, любимый. И сейчас я пришел забрать именно самое дорогое твоему сердцу, — улыбка снова появилась на лице омеги, будто ее нарисовали. Она была бесчувственной, неестественной, как у куклы. Хосок развернулся на носочках и, отбросив мешающиеся тапки, босиком вышел в коридор. Ему стало гораздо легче. Сейчас он уничтожит самого Ким Тэхена. Бизнесмена, известного продюсера и дорого себе человека. Он хочет сделать ему также больно, как он сделал больно ему, лишив его себя. Выйдя из здания, Хосок взволновано оглянулся по сторонам. Его глаза уловили машину. Пожилой мужчина возился в багажнике, а возле его ног стояла канистра с бензином. Хосок подорвался с места и подбежал к нему. — Извините, но это мне сейчас нужнее, — омега мило улыбнулся и  стрельнул глазками, похлопав ресницами. Он взял тяжёлую канистру в правую руку и понес ее туда, где его будет лучше видно одному важному человеку. Этот концерт был для одного зрителя. — Ким Тэхен! — собрав все свои силы, прокричал Хосок и осел на колени. Он услышал краем уха охрану, которая просила сообщить боссу об неуравновешенном состоянии его парня. Хосок изящно поднялся на ноги и поднял глаза вверх, к окну, где стоял его мистер Ким. Губы беззвучно шептали: — Заберу то, что тебе дорого. Он поднял над собой емкость и облил все свое тело пахучим бензином, оставляя нетронутым лишь голову. Люди останавливались, и, не стесняясь, кричали: «Снова очередной неудачный пранк». Но догадывались ли хотя бы чуть-чуть простые сознания, что это ни хорошо разыгранная постановка, а настоящее предстоящее самоубийство. Силуэт пропал в окне. Но знакомая фигура уже показалась издалека возле входа здания, останавливая охрану, что хотела задержать омегу. Хосок засмеялся. Как же ему нравится, когда Тэхен волнуется о нем и думает только о нем, переживает за него. Альфа аккуратно шел к нему, но застыл на месте, когда в любимых руках заблестела та самая особенная зажигалка. Раскрыв ее, Хосок наблюдал за огнем. Всего секунда и ему станет легче, и будет невыносимо Тэхену. Как же он мечтает, чтобы и он скучал, чтобы и он вновь желал встречи с ним, как раньше, в начале их отношений. — Что ты делаешь? — буквально в пол метре от Хосока послышался голос его возлюбленного. Секунда, и тонкое запястье обхватила большая ладонь. Другая рука закрыла крышку от зажигалки и отбросила ее в сторону. От омеги смешанно пахло духами мужчины, бензином и его собственным шикарным ароматом шоколада. Тэхен почувствовал нежное прикосновение к своей щеке, где уже стала прорастать щетина. Он, словно прирученный лев, начал ластиться об руку своего обожаемого хозяина. Альфа отпустил омегу, но в тот же миг крепко обнял его, притянув к себе за хрупкие плечи. — Я люблю тебя, и я так испугался за тебя. Прости меня, — прошептал Тэхен. В его глазах заблестели слезы. Альфа, поглаживая скулу Хосока, спустился к его подбородку. Он мягко прикоснулся к губам омеги всего на секунду, но этого хватило обоим. — Поедем домой? — Да. Поедем домой, — уже искренне и прежне улыбаясь, ответил Хосок. В его глазах вновь проснулась теплота и любовь, а добро вновь нахлынуло волной все горе в его сердце.