Gods & Monsters

Даби с нескрываемым чувством триумфа разглядывал собственное отражение в куске мутного стекла, лохматил белые, отдающие чернотой, будто бы заляпанные в скверне, волосы, с небольшим раздражением трогал располосованную рваными ранами щеку и отошедшие на лице скобы. Но где бы он сейчас не находился – в развалинах ли, в божественных по уровню роскоши апартаментах, и в каком состоянии не пребывал – ничто не испортит ему этот день…или даже всю последующую жизнь. Он не помнил, когда ему в последний раз было так хорошо, как сейчас, скорее, подобного рода блаженство он испытывает впервые, словно с черной как смоль краской он смыл весь тот груз на своих плечах, а в душе заполнил пустоту. – Я, Тодороки Тойя, старший сын Старателя… - так он начал свою пламенную, практически отбрасывающую лазурные искры, речь. Практически без одежды, не скрывая своего уродства – своих шрамов, отвратительных сморщенных кусков фиолетово-пурпурной плоти, удерживаемых хищно переливающимися на свету металлическими скобами. Было ли у него в целях запугать народ? Отнюдь. Шрамы Даби – не орудие устрашения, они скорее являются главным подспорьем его лукавых слов, неопровержимым доказательством того, что у самых чистых и доброжелательных людей в этом мире руки запачканы сильнее, чем у него. Вымученный вид, полное боли лицо, слова, целиком состоящие из раскаяния и невиновности. Тойя, нет, Даби пытался донести до всех правду. Пускай немного извращенным способом, пускай это не была правда в своей последней инстанции, но она была именно его правдой, и за это Даби воздалось. В один миг из отброса, печального известного и крайне жалкого борца с системой он стал настоящим праведником, великомучеником, которому разве что тернового венца, возложенного его же семьёй, не хватает. А тот, что был едва ли не воплощением бога, стал скорее воплощением грязи и презрения. – К этому моменту я убил более тридцати невинных людей. – Вновь лукавит Даби. Цифры были куда больше и значительнее, чем тридцать, но разве это так важно? Так ли уж важны были те жизни, которые он отнял? Ему остаётся только поблагодарить тех, кто так вовремя подвернулся под руку, ибо эти жертвы помогли ему приобрести какую-никакую, а славу. Не такую, как у тех про-героев, покрытых ложью с головы до пят, но всё ещё значимую. Он превращал всех в пепел, на котором потом топтался и которым пропитался насквозь, а затем смыл его своим искуплением вместе с дешевой черной краской. Сколько бы он людей не убил, что бы не делал, эти не особо жизнерадостные пункты его биографии исчезнут по щелчку пальцев, достаточно ведь обелить себя. Почти буквально. – Я стал злодеем из-за отца, - скажет Даби в пустоту. – Ты стал злодеем из-за отца! – прокричат из неё тысячи перебивающих друг друга голосов, будто они знают и понимают. Пускай они думают, что они всё знают и понимают, это же ведь только на руку Даби. Он одурачил их как маленьких детей. Да более того – он разрушил их золотого тельца, объект слепых поклонений – героев и их прогнившую насквозь систему! Он сделал из героя номер один самого настоящего монстра и полное чудовище. Теперь каждый, абсолютно каждый знает, что Энджи творил, до каких только зверств не опускался, чтобы исполнить свои амбиции. И пусть каждый будет плевать ему в спину, бросать в него камни, пусть люди раздерут его на части! Он с удовольствием понаблюдает за провалами отца, они принесут ему настоящее счастье и радость. Сильнее только Даби радуется за людей, что начинают разочаровываться в героях. За ними полный и абсолютно жалкий провал в этой битве, за ними все те неспасенные души, ставшие злодеями. О, как же приятно осознавать, что ты разбил чьего-то золотого тельца. Даже не разбил – растер в золотую пыль и развеял по воздуху. Разрушение городов Гигантомахией, конечно, сделало своё дело, но основной удар нанёс он – Даби, и никто не посмеет ему возразить. Даже Шигараки. Он Даби теперь, по сути, и не нужен вовсе, как и вся Лига в целом. Босс не более, чем обиженный ребенок, малое дитя, что разрушает чужие фигурки из песка в песочнице. Даби не нужна многотысячная армия, чтобы уничтожить общество героев, когда он может сделать буквально то же самое, не прибегая к бессмысленному кровопролитию. Для этого нужна всего лишь одна небольшая запись, один умелый хакер и правильно расставленные слова, чтобы выставить себя самой что ни на есть жертвой обстоятельств. Всё, чего достиг отец, начинает буквально крошиться на глазах, а сам он из-за полученных травм едва может с больничной койки подняться. Даби не нужно было, чтобы Старатель издох прямо там, во время его грандиозного раскрытия личности. Нужно было оставить его в живых, чтобы он в полной мере настрадался, прочувствовал все унижения на собственной шкуре и стал символом позора. Даби хотелось, чтобы его драгоценный отец оказался в том же Аду. – Станцуй со мной в Аду! Как бы ему не было приятно наблюдать за погружением общества в хаотичную неразбериху, была одна проблема, мешавшая наслаждаться этим зрелищем в полной мере. Такая мизерная, совсем незначительная. Любимейший братец всё ещё жив. Этот щенок, тупая марионетка Старателя…Шото. Он незаслуженно получил столько внимания, сколько Даби не заработал за все свои старания, его восхваляли, считали совершенством, а Тойя так, всего лишь первый блин комом. Буквально. А ради признания Тойя был готов на всё, даже на то, чтобы стать братоубийцей. В прошлом ему не дали придушить этого щенка, сейчас ему тоже удалось избежать этой участи, но ничего, это ненадолго. Следующий раз, когда они встретятся, будет их последним, он прикончит этого пацана, или же собственная причуда его окончательно добьёт. Но не здесь, не сейчас. Насладившись своим новым обликом, Даби перестаёт разглядывать отражение в осколке стекла и вальяжно проходит по заброшенному самым разнообразным мусором полу, поддевает ногой небольшой камушек, пинает его в стену. Абсолютно расслабленно он выбирается на улицу, словно никакой опасности для него более не существует, и довольно осматривает окружающую его разруху. Гигантомахия постарался на славу, но это ещё только начало. Падение Энджи было лишь первым, немного неуверенным, шагом, Даби прощупывал для себя почву. И результат своих деяний его более чем устраивал. Он разрушит этот геройский Иерихон, не оставит на нём камня на камне, а всех героев подвергнет самой ужасной из судеб. Даби собственноручно низвергнет всех этих самопровозглашенных богов до жутких монстров, покажет их истинные, совсем нелицеприятные, лица. В конце концов, он даст людям то, чего они просят. Им не нужны боги. Им нужны монстры, на которых можно выместить злость.