Добро пожаловать в отель «Кортез»!

      На въезде в Эл Эй Бобби Рихтера начал одолевать сон. Еще не было и десяти вечера, совсем рано. Темно - на дворе Хэллоуин. Бобби решил начать новую жизнь прямо сейчас - не откладывая до нового года или понедельника. Перекантоваться пока в Лос-Анджелесе, а там и видно будет. Интересно, думал Бобби, затмит ли новая жизнь все произошедшее с ним в лагере "Редвуд"?       Он должен был забрать ключи у хозяйки снятой по интернету квартиры, но не смог до нее дозвониться. Неужели обманула? Было бы очень глупо уйти от разъяренного и только дьявол знает почему живого Ричарда Рамиреса, но попасться на удочку мелкой airbnb*-мошенницы. Дженна. Судя по "Инстаграму", любительница погулять. Сегодня праздник. Ну и черт с ней.       Пребывая в неприятном расположении духа, Бобби вернулся в автомобиль. Завтра он достанет Дженну, но прямо сейчас вопрос с ночевкой оставался открыт. Он откинулся на кожаном сидении, приоткрыл окно. Ветер трепал волосы. Бобби чувствовал теплый запах марихуаны. Расслаблялся. Черт, нужно срочно искать ночлег, пока копы не приняли его за бродягу. Финансы поджимали. Бобби взял телефон и открыл карту. Впереди находился небольшой и не слишком дорогой отель. "Кортез". Что ж. Проехав несколько кварталов, Бобби увидел мерцающий свет и зевнул.       Не здесь ему хотелось бы провести первую ночь жителя Калифорнии. Холл отеля был огромным. Его декор, все эти огромные люстры, декоративные ветки и массивные лестницы ("Стиль ар-деко", - любезно подскажут ему в будущем), был старомодным. Отель казался мрачным. Никаких примет нынешнего праздника, просто надменная хмурость пожилого босса с сигарой и в цилиндре - прямо из нуарного фильма.       "Глупости, - решил Бобби, - ты все себе придумываешь. Побывал в "Редвуде" и решил, что все места теперь такие? Это даже не заброшка. Просто здание столетней давности. Если бы призраки устраивали бы здесь мясорубку, это бы заметили".       Колокольчик вызова администратора был мягок и благозвучен. Хмурая пожилая женщина в больших очках после недолгих пререканий выдала ему ключ от номера и пригрозила быть потише этой ночью, сделала акцент именно на эту ночь. Бобби лишь пожал плечами. Какие-то тематические вечеринки, которым он может помешать, его не интересовали.       Он отнес спортивную сумку в номер - такой же старомодный, как и все остальное. Посидел на кровати, таращась в большое зеркало в золотой раме. Сон ушел. Место ему не нравилось, и не только потому, что Бобби не любил антиквариат. Перед глазами стояли они - три призрака: отец, его оставшаяся молодой бабушка и маленький мальчик, дяди Бобби. Потом приходили другие - Монтана с ее трогательно устаревшей прической, та женщина-повар, Бобби забыл ее имя. И он - не призрак, но нечто худшее. Ричард Рамирез.       Пытаясь успокоиться, Бобби вышел в коридор. Очень тихо, словно нет никакой вечеринки, и отель пуст, вот только пустым он не казался - чувство, словно кто-то смотрит со всех сторон. Иррациональное чувство, в последний раз такое было в "Редвуде". И тогда оно оказалось оправданным. Беги, шепнул Бобби внутренний голос, но лифт уже вынес его на площадку первого этажа. За стойкой администратора снова никого, но какие-то голоса слышны. Бобби двинулся дальше.       Он не сразу понял, кто стоит за барной стойкой - трансгендерная женщина или наряженный на Хэллоуин мужчина. Судя по манерам, по тому, что держится без смущения - первое. Она склонялась к черноволосому мужчине, речь была тихой и мурлыкающей: "Ох, Джон, и давно мы с тобой не видались".       - Привет, красавчик, - обратила она внимание и на Бобби. - Чего будешь пить?       - Можно просто пива?       Женщина приподняла бровь в притворном удивлении, мужчина насмешливо фыркнул:       - Пора наверх, Лиз, вечеринка скоро начнется.       - Заходи попрощаться, Джон.       - Как получится. Если что, до следующего раза, Лиз.       Джон уставился на Бобби, губы растянула улыбка. Он выглядел хорошо, но был какой-то неприятный, а его взгляд казался и вовсе зловещим. Бобби вздернул подбородок. Одним глотком Джон осушил стакан виски, поставил его на стойку и направился к выходу из бара:       - Эйлин! - крикнул он. - Дорогуша! Я иду к тебе!       Секунда - и нет его. Бобби моргнул. Дурацкий полумрак и оптическая иллюзия.       Но если есть в мире лагерь "Редвуд", то почему бы не быть другим таким местам?       Лиз принесла бутылку светлого пива, поставила перед ним, постучала по бутылке длинными голубыми ногтями. Весь ее вид выражал скрытую иронию. Перед Лиз на стойке лежала книга.       - "Улисс"**, - она проследила его взгляд. - Всего один день, но какой! Мне жизнь тоже напоминает один бесконечный день.       "Потому что тебе не надо спать?" - чуть было не вырвалось у Бобби. Лиз выглядела живой, человечной. Если бы он потрепал ее по плечу, Бобби не сомневался, он бы почувствовал тепло тела. Но и Монтана отличалась от других девушек, пожалуй, только тем, что не знала, как пользоваться смартфоном.       "Расскажи о нас детям, и тогда восьмидесятые никогда не умрут", - сказала она Бобби.       "Я обещаю тебе, Монтана".       - Я сразу вижу новеньких в городе. И откуда ты, красавчик?       - Я родился на Аляске, - отозвался Бобби, Лиз присвистнула - ну надо же, какое далекое и холодное место! Бобби кивал, не особо слушал болтовню Лиз и уже собирался вежливо откланяться и рвать отсюда когти, когда позади него раздался глубокий женский голос:       - Лиз, не приставай к гостю.       Лиз сразу вся собралась - не то, чтобы потухла, но словно отошла на второй план, а ведь на тот момент Бобби еще не видел другую женщину. Да, графиня. Так Лиз назвала ее перед тем, как замолчать и отойти вглубь бара, подальше от софитов, на второй план.       Даже после нескольких путешествий по стране Бобби не мог сказать, что когда-то видел такую женщину. Графиню нельзя было назвать красивой - крашеная блондинка, слишком большой нос, грудь кажется слегка обвисшей, но он моргнул, и все эти недостатки, которые он сумел разглядеть за секунду до того, как он окончательно подпал под чары, испарились, более никому не нужные и не интересные.       "Это рай или ад?" - подумал Бобби, сердце сладко забилось.       Она была похожа на его ровесницу и звезду немого кино одновременно. Очень молодая или очень старая, в ней откровенно было что-то не так. Монтана Дюк казалась более живой и настоящей. Но Бобби Рихтеру было уже на это плевать. Слегка приоткрыв рот, он смотрел в карие глаза и не мог думать о чем-то другом.       - Добро пожаловать в отель "Кортез", - сказала графиня. - Такое замечательное место, - она усмехнулась. - Много свободных номеров в ночь Хэллоуина.       - Почему так? - спросил Бобби лишь чтобы что-то у нее спросить.       - О, люди стали умнеть, - отозвалась графиня. - Желающих поуменьшилось. Завтра снова будет все забито. Все ведут себя хорошо в остальные дни. Поэтому я рада, что ты здесь...       - Бобби. Бобби Рихтер.       Чуть было не сказал "мэм".       - Бобби. Бобби Рихтер. Рада, что мне есть с кем провести этот вечер. Сегодня нам никто не помешает.       Графиней она не казалась. Как минимум, императрицей.       - Лиз, принеси мне моего вина. 1969-ого года.       - Мадам, оно уже давно закончилось.       - Тогда розового шампанского       Силуэт метнулся откуда-то из барного полусвета, вот только Бобби не обращал на него ни малейшего внимания, ведь на губах графини расплывалась улыбка.       - О да, - шепнула она, - никто не помешает.       - Мне нравятся твои скулы, - прошептала она, касаясь его подбородка.       Они ни о чем не говорили, но через несколько минут или часов ехали вверх на лифте, потом шли по коридору. От золотистого платья графини поднималось легкое сияние, и будто бы свечей она освещала их путь. У Бобби сердце колотилось от того, казалось, ждало его в номере... Он так не волновался с шестнадцати лет, когда только начинал с Лекси Сандерс, пока ее родителей не было дома.       - Элизабет! - высокий и при этом капризный мужской голос разорвал тишину волшебной ночи. - Элизабет, дорогая!       Элизабет? Лиз?.. Нет. Графиня развернулась, ее лицо перекосило от гнева. К ним по коридору спешил мужчина. Узкие усики топорщились, взгляд казался расфокусированным, но при этом сосредоточенным на своей мишени.       - Твоя вечеринка уже окончена, Джеймс? - холодно осведомилась Элизабет.       - Джон ушел к семье, но все остальные гости еще в сборе, - словно в подтверждении его слов со стороны лестницы что-то загрохотало, и грубый женский голос крикнул:       - Эй, усатик, мы ждем тебя! - женщина развязно захохотала и побежала вниз по лестнице. По точеному лице Джеймса скользнуло раздражение. Темный взгляд обратился к Бобби. - Я Джеймс Патрик Марч, хозяин отеля. А вы у нас?.. - впервые рядом с Элизабет сердце Бобби предупреждающе закололо.       - Бобби Рихтер, - холодно ответила за него Элизабет.       - Рихтер, Рихтер, - пробормотал Джеймс Марч. - Мне как будто бы знакома ваша фамилия... Ох, - рот Марча сложился в идеальную букву "О", затем он хихикнул и прикрыл рот ладонью. - Вы не из мюнхенских Рихтеров? - кротко спросил он.       - Нет, - отрезал Бобби.       - Джеймс, прошу, оставь меня на сегодня в покое, - Элизабет тоже не собиралась сдерживаться. - Иди развлекись со своими гостями. Мне нужен отдых.       - Ох-ох-ох, - почти сочувствующе протянул Марч. - Как обманутый рогатый муж я должен быть в гневе, но так уж и быть... Я отпущу вас, только перед этим, стало быть, мистер Рихтер должен заглянуть на мою вечеринку.       Муж? Кроме номера Элизабет, Бобби вовсе никуда не собирался идти. Тем более не хотелось ему иметь дело с каким-то ревнивым мужем. Он повернулся к Элизабет. Она больше не казалась уверенной и неуязвимой. Элизабет кусала губу и быстро-быстро моргала.       - Придется пойти, Бобби, - ее голос звучал глухо. - Он так не отстанет.       Бобби не хотелось бросать ее наедине с этим Джеймсом Патриком Марчем, владельцем отеля и, видимо, настоящим ее мужем, но ощущение, что что-то здесь не так все усиливалось.       - Пожалуй, лучше я пойду отсюда, - сказал он, но тяжелая и необычайно холодная даже через одежду рука Марча легла Бобби на плечо.       - Здесь я решаю, куда вы пойдете, а куда нет! - Марч выпучил глаза, брызгал слюной. Его эмоций было чересчур, они казались ненатуральными, словно Марч играл ревнивого мужа в коротком черно-белом отрывке столетней давности - сейчас поднимет руки и начнет рвать на себе волосы, на фоне заиграет тапер.       Бобби скинул с себя холодную ладонь и понесся вниз по лестнице. Мельком услышал противное хихиканье женщины, которая звала Джеймса обратно к гостям. До первого этажа, наверное, было уже недалеко, но отель внезапно стал казаться небоскребом, и холл был так недостижим...       Когда Бобби, споткнувшись о ковровую дорожку, упал, Элизабет и ее муж уже стояли рядом. Они даже не запыхались. В голове Бобби в последний раз мелькнула мысль о том, что они оба давно умерли, что, выйдя из отеля, эти двое стали бы выглядеть нелепо, выглядеть гостями в его мире. Как Монтана - только они гораздо старше. Они все просто не знали бы, что делать.       - Пройдемте ужинать, мистер Рихтер, - чопорно сказал Марч. - И тебя, моя дорогая, тоже попрошу присоединиться. Потанцуем с тобой, порадуем Эйлин, ты всегда казалась ей, так сказать, "ничего". Роберт, прошу, не заставляйте меня применять к вам излишнюю грубость.       Бобби покорно плелся за Марчем по коридору, понимая, что абсолютно ничего не сможет поделать с толпой призраков, если не сбежит из отеля. В одном из бесконечных коридоров мелькнул край голубого блестящего платья Лиз. Наверное, она тоже давно умерла. Надо было слушать свою интуицию, Бобби Рихтер. Здесь нет его отца, и Монтаны, и маленького Бобби. Элизабет, чарующая и прекрасная, лишь заложница своего безумного мужа, она ничем не поможет Бобби. Он мог убежать от Рамиреса, ведь тот был хотя и непростым, но смертным, думал Бобби. Они зашли в номер...       - Рамирес! - крикнул Марч, и Бобби показалось, что тот читает его мысли. - Рамирес! Ричард, ты должен видеть, кого я тебе привел! Тьфу ты черт! - Марч поморщился и стряхнул что-то с рукава идеально отглаженного костюма. - Господа, кто испачкал потолок мясом?       Женщина, которую Бобби уже слышал, подошла к Марчу развязной походкой, вытирая нос рукавом.       - Ну тык я это была, я, я, я, и что ты мне сделаешь, старикан? - она заключила Джеймса в грубые объятия, чуть ли не отрывая его от земли, и звонко захохотала. - Как же круто тут снова быть! Лан, шучу, это был Джефф, кто же еще? Но я б тоже не отказалась!       - Эйлин, дорогуша! - Марчу тоже было весело, как и еще парочке подошедших невзрачных мужчин. Бобби не обращал на них много внимания. Его больше интересовало кровавое полотно потолка, откуда помимо капель спадали небольшие, но ощутимые кусочки. Бобби глубоко вздохнул, стараясь не сблевать. Понятно, почему этот денди мистер Марч был рассержен. Что еще? Огромный обеденный стол, дым сигар, обстановка вековой давности - какая разница?       Призрак может читать мысли? Рамирес не может быть здесь, просто не может. Он не призрак, а даже если и умрет, то останется в лагере "Редвуд" - как жаль, Монтана...       Сбоку к Бобби подошел неприметный шатен в очках и начал застенчиво смотреть на него, потирая руки.       - Джеффри, тебе сегодня уже был подарок. Где Ричард? - чуть раздраженно осведомился Марч.       - Ну, знаешь, тут в соседнем номере поселилась чудесная семья из пяти человек... - начала Эйлин.       - Верни его! - теперь стало очевидно, кто хозяин ужина. Голос владельца отеля похолодал до декабря на родине Бобби. Гости попритихли. - Верни его, Эйлин, сейчас же.       Она обиженно пробормотала что-то и ушла, почесывая грязную голову, и мистер Марч моментально перевоплотился в радушного хозяина. Он хлопотал, усаживая миссис Марч за столом напротив себя, Бобби по ее правую руку, а Джеффри подальше от них обоих. Приказывал женщине в форме горничной переставить тарелки в соответствие с изменениями за столом. Наливал шампанское и передавал его гостям. Мистер Джеймс Марч казался любезным хозяином, а Бобби Рихтер в это время прикидывал, как ему выбраться отсюда живым. Разве есть что-то, что победит толпу духов?       Наконец, все были усажены - не хватало только Эйлин и Рамиреса, если это была не пустая угроза.       - Для начала, дорогая, извини, - заговорил хозяин. - Я вовсе не собирался отбирать у тебя трофей.       Элизабет подняла глаза от тарелки, и Бобби никогда не видел такой ненависти, как в ее взгляде, направленном на мужа. А он помнил обращенный на него взгляд Ричарда Рамиреса.       - Я не хотел мешать тебе совершать еще одно убийство, Элизабет, - отчетливо повторил Марч, улыбаясь, - этот должен был быть твоим. Просто я увидел перспективы, и даже не как муж... - он опустил взгляд и заинтересовался своим бокалом, задумчиво проводя пальцем по ободку.       - О, разве ты не знал, Бобби? - буквально через секунду Марч закончил свою театральную паузу. - Наша дорогая Элизабет - вампир и не только, как это сейчас говорится, энергетический. Конечно, ей уже это не особо нужно, но привычки с жизни у нас всех очень сильны, правда, дорогая? Любим наслаждаться? - каждое движение отточено. Марч задумчиво взял с тарелки канапе и положил к себе в рот. - Так уж получилось, что я правлю всеми призраками этого отеля. Ты нам не удивляешься, Роберт, ну и правильно - я уже услышал о том, что произошло с тобой в том летнем лагере. Подожди немного, дорогая. В следующий раз я вам двоим точно не помешаю. А чуть попозже вы с Робертом сможете немного поразвлечься. Только не увлекайся ей слишком сильно, Роберт. Помни, что впереди у тебя еще вечность. Ну или все то время, пока этот отель не снесут, - равнодушно пожал плечами Марч.       - Ты правда хотела убить меня? - шепнул Бобби Элизабет, но та, как настоящая графиня, не удостоила его ответом.       - Роберт, Бобби, Боб, - хихикнул Марч, - конечно, она этого хотела. Да каждый из нас хотел бы тебя убить! Моя жена - потому что жаждет крови - правда, до этого она бы с тобой потрахалась. Я - из-за того, что она тебя захотела, - пальцы, сжимающие вилку, побледнели, во взгляде Марча сквозило истинное безумие. - Джеффри (его фамилия Даммер) убил бы тебя за то, что ты милашка, как выражается наша дорогая Эйлин. Она же убила бы тебя за то, что ты мужчина, а из-за таких ее казнили, - к своему ужасу Бобби видел как от стены отделяются все новые фигуры и садятся за стол. - Уже покинувший нас Джон Доу решил бы, что ты грешник, как и все мы. Мэнсон убил бы, потому что его слава не так ярка, как в шестьдесят девятом. Рамирес - по той же причине, но не только, сам знаешь. Гейси ты бы тоже приглянулся. Зодиак - кто же его поймет? Банди, Гейн и Тредсон не тронули бы тебя, если бы ты не начал лезть к ним первым, это я признаю. Пойми, дорогой Бобби, кем бы ты ни был, как бы хорошо себя ни вел, ты всегда подойдешь кому-нибудь из наших. У каждого из нас есть своя особенная логика, и тебе от нас не спастись, - с каждым словом Марч распалялся все сильнее, его зубы отбивали какую-то адскую чечетку, а глаза чуть ли не закатывались.       - Ой, - через секунду после того, как Марч закончил, выдала Эйлин (Уорнос, понял Бобби), - я не помешала, Джим?       - Все хорошо, дорогая Эйлин, - чопорно ответил Марч. - А вот и ты, Ричард, - Бобби сидел спиной к входу в номер и не мог, не обернувшись, видеть Рамиреса, но уже верил, что он тут. Сам дьявол или просто сумасшедший стотридцатилетний призрак - кто-то из них мог и не такое.       - Джеймс, что такое? Сатана освобождает мой дух так ненадолго, а ты мешаешь отдыхать, - голос был знаком Бобби, и Марч усмехнулся. Через несколько секунд его вполне человеческое дыхание было над ухом Бобби.       - Ты сам выбрал запереть себя здесь, Бобби, - выдохнул Марч, - иначе послушался бы своего беспокойства.       Одним движением Марч развернул стул к выходу, и Бобби узнал злобное лицо. В "Кортезе" творилось полное безумие, но оно было правдой.       - С Рождеством, Ричард, - сказал Марч, и Рамирес абсолютно по-человечески радостно улыбнулся.       - И в комнатах хозяина Они собрались пировать. Они кололи его стальными ножами, Но не могли убить зверя.       Эйлин Уорнос тянула песню противным голосом. Не свою песню. Старую. Хорошую. Испортившуюся для него навсегда. "Отель "Калифорния". Но следующие пять минут Бобби был слишком занят тем, о чем предпочел вскоре забыть.       - Через годик повторим, сосунок! В следующий Хэллоуин! - крикнул ему Ричард Рамирес, когда Бобби спешно покидал номер владельца отеля, стараясь не смотреть на то, что осталось лежать на ковре. Элизабет вышла вслед за ним, сказала: "Пойдем". И он пошел ровно туда же, куда собирался и в первый раз, словно Джеймс Патрик Марч их и не окликал, и ничего с Бобби и не произошло.       Ее номер был намного современнее, чем все, что он видел в отеле. Весь секс он смотрел на розовую неоновую надпись "Почему мы не занимаемся сексом прямо сейчас?" Элизабет оказалась очень страстной, но ему уже было все равно, едва кончил. Он не понимал, почему так волновался, идя сюда целую жизнь назад. Он понимал, что делала она это не для того, чтобы утешить его после произошедшего, а чтобы позлить Марча. Он был рад, когда все закончилось. Она тоже была недовольна произошедшим. Что бы ни случилось с ним, она явно считала, что все равно должна быть на первом месте.       - Эй, - острые когти графини вцепились в плечо Бобби, - даже не смей снова быть со мной в таком настроении.       Не прощаясь и просто подхватив на руки свою одежду, он вышел из номера. Ему было плевать, повторится это еще раз или нет. В любом случае Бобби понимал, что вряд ли он с ней больше не столкнется. И с Марчем тоже. Навстречу шли какие-то люди или призраки. На Бобби были одни трусы, и он пожелал, чтобы его не заметили. Так и вышло.       Бобби вернулся к себе в номер. Физически он чувствовал себя хорошо, словно все произошедшее было лишь кошмарным сном. Он вымылся. Он съел все орешки из мини-бара - вкус был странный, неуловимый, словно у него нос заложило.       "Кажется, восьмидесятые умрут вместе с нами, Монтана".       Надев чистую одежду, Бобби взял сумку и двинулся к выходу из отеля. Из окна бил солнечный свет - ночь Хэллоуина закончилась. Все эти призраки - Банди, Уорнос, Мэнсон - они не умерли в отеле, он точно знал это из телепередач и новостей. Рамирес сказал, что они увидятся на следующий Хэллоуин. Значит ли это, что в году есть только одна ночь?.. Бобби знал, что ему нужно выяснить все подробнее, но чувствовал, что он на верном пути.       Вот и огромная входная дверь отеля "Кортез". Бобби взялся за ручку, сделал шаг вперед, калифорнийское солнце ударило ему в глаза, в лицо ударил ветер, освобождение было близко, но уже через секунду он снова стоял у входа, держась за дверную ручку.       - Только одна ночь в году, сынок, - сказала седая женщина, которая заселяла его вчера.       - Я знаю, - кивнул Бобби. Потом он что-то почувствует, но пока что на него навалилась лишь усталость - проспать бы сейчас сто лет. - Я Бобби, мэм.       - Айрис, - кивнула женщина. - Видишь ли, сынок, отель принимает много гостей и не всех желает отпускать. Можешь выписаться хоть сейчас, но ты все равно останешься в отеле.        - Спасибо, Айрис, - сказал Бобби и протянул ей ключи от машины. - Если это так, то вы не могли бы принести из машины мои вещи? Я хотел бы остаться во вчерашнем номере.       - Конечно, - ответила Айрис, - только не шуми, если к тебе придут настоящие жильцы. У нас приличное заведение.