Мона Лиза овердрайв

Ангел спустится с небес и всех нас съест Anacondaz - Ангел

Каждую полночь в “Стране Чудес” механическая Алиса снова начинала петь, и Ван Ибо вспоминал, кто он и зачем он здесь. И это никогда не бывало легко. Восемьдесят пятый уровень, на котором он застрял, - не самый худший в “Кроличьей Норе”, но он торчал здесь несколько месяцев без какой-либо осязаемой надежды продвинуться дальше. И то, как проходит день за днем, различал лишь по скрипучей детской песенке, которую заводила кукла в глубине уровня после того, как часы пробьют двенадцать. Эта кукла - Алиса - когда-то принадлежала одному из обитателей уровня, NPC или реаловых, и таращилась поблекшими нарисованными глазами на всех, кто входил на уровень. Позабытая и опостылевшая игрушка. Ван Ибо ненавидит ее. Не потому, что она вечно отвлекает его от плотских удовольствий, которые можно было получить на восемьдесят пятом уровне "Кроличьей Норы", а потому, что ему становилось невыносимо больно, едва только поворачивался ключ - сам по себе - в замочной скважине на кукольной спине, и песня возвращала воспоминания. На каждом уровне свой триггер, напоминание, что существует еще и реальная жизнь, но не каждый из игроков прислушивается к нему, не каждый хочет помнить. Каждый раз, в полночь, едва Алиса заводила свою песнь, Ибо усилием воли вызывал командную строку, набирал короткий код выхода, чувствуя себя до отвращения жалким, и открывал глаза в темной, полупустой комнате. Желание вернуться назад всегда было таким сильным, что он кусал губы до крови, чтобы боль отогнала фантомные ощущения того, что он снова что-то потерял. Кусал и знал, что обязательно вернется следующей ночью. Ибо ненавидит “Нору” - и любит ее, как наркоман любит хмурый*, пускай органическую и синтетическую наркоту давно заменила темная, бархатная, как утроба матери, виртуальная реальность, искусный суррогат жизни. Но если бы ему позволили вернуться в тот день, когда он заполнил анкету для регистрации в системе, принял бы он другое решение? Очень сомнительно. С того дня прошло без малого полгода, и он ни одной ночи не провел за пределами виртуала. Токены обеспечивают тебе доступ к игре, на несколько часов, а “Кроличья Нора” - жадная тварь, поглощающая все эмоции, заменяющая их алгоритмами. Но когда ты внутри, все кажется таким реальным, таким настоящим. Игра с бесконечным количеством сюжетных поворотов и интриг, с бесчисленным количеством уровней. Еще никому не удавалось пройти ее до конца. Но пробовали многие. Ван Ибо из числа тех идиотов, которые переоценили свои силы, и “Кроличья Нора” стала для них и золотой клеткой, где исполняются все мечты и желания, и самой страшной тюрьмой, из которой нет выхода. Каждый уровень - капкан, созданный только для того, чтобы задержать тебя подольше, и то, что Ибо без особых потерь добрался до восемьдесят пятого, большая удача. Его могли сожрать плотоядные спруты на девятнадцатом уровне, в “Безбрежном море”, где ты дрейфовал на утлой лодчонке от одного острова до другого, чтобы найти вход на следующий уровень. Или он мог пропасть в “Лабиринте отражений”, бродить между зеркал, пока не сойдет с ума. Ему повезло, но удача может пойти к черту, потому что Ибо, при всей своей осторожности и предусмотрительности, все равно проебался. - Сколько времени ты уже здесь? - спросил прошлым вечером изможденный, очень усталый юноша-портье на входе в уровень. Человек, понял Ибо по тому, как искривились уголки его губ, едва Ибо произнес “Полтора месяца”. Люди в обслуживающем персонале были большой редкостью, все уровни “Кроличьей норы” наполняли NPC, следующие определенному сценарию, заложенному программой. За полгода Ибо встретил только двоих реаловых обитателей, кроме игроков. Большая редкость. - Ох, не тот уровень ты выбрал, парень, чтобы задержаться, - хмыкнул тогда портье, и глазки его забегали. Словно не договорил пресловутое “беги отсюда”. Почему же? Это же была “Страна Чудес”, как гласили золотые буквы над дверью, которая вела на уровень. Страна, где может исполниться твоя любая фантазия. Место, куда сложно добраться, но где тебе всегда рады. Не зря веб-ресурсы, маститые издания и мелкие желтые газетенки, в один голос утверждали, что Страна Чудес входит в топ-5 самых коварных уровней “Кроличьей норы”, почетное третье место. Хуже были лишь “Пена дней” и “Бесконечная карусель”. Ибо успел побывать на всех трех, сломался только на восемьдесят пятом уровне. Проклятая Страна Чудес, чтоб твой код багами пошел. И все же странное предчувствие от слов портье разлилось мазутом под ребрами, но предвкушение долгожданной встречи - даже если они виделись каждый вечер, - быстро заняло его место. Ибо отмахивается от воспоминаний, откидывается на тощую подушку. Протягивает руку, активируя виртчип и закидывает в рот токен. У этих ментоловый вкус, вполне приятный, Ибо будет рад ему, когда вернется в реальность, потому что у погружения в “Кроличью Нору” масса побочных эффектов: мерзкий привкус и сухость во рту, заложенность носа и сильная головная боль, от которой не спасали и самые лютые обезболивающие колеса. Но он и на это согласен, “Нора” давно завладела им, со всеми потрохами. Виртчип отзывается коротким импульсом в мозг, и картинка перед глазами плывет. А затем он видит голубую спираль - логотип загружающейся в его голову “Кроличьей Норы”. И тяжелые деревянные двери Страны Чудес распахиваются перед ним. Сегодня все то же самое, ничего не меняется. Та же стойка из полированного дерева, тот же портье, выглядящий как ходячий труп, словно восемьдесят пятый уровень тянул из него силы, чтобы в конце оставить высохшим скелетом, который, тем не менее, продолжит приветствовать гостей и протягивать фотоальбомы. Он протягивает их и Ван Ибо, под пристальным, но равнодушным взглядом механической Алисы, которая взирает на них со своего кресла у двери. Пускай смотрит, гадина, до полуночи еще долго. Фотоальбомов, в старинных вычурных на вид переплетах, всего семь. Всегда - семь. Розовый, синий, зеленый, красный, желтый, фиолетовый и черный. Когда Ибо оказался здесь в первый раз, он просмотрел все. С тех пор и пальцем не прикасался к зеленому, фиолетовому и черному. Дети его не интересовали, хотя и на такой товар находился спрос. Но чем виртуальная педофилия отличается от реальной? Разве что тем, что в настоящем мире детей осталось настолько мало, что их берегли как зеницу ока, так просто не подберешься. Черный фотоальбом привлекал только конченых мудаков и извращенцев, которым не хватало экстрима. Ибо сомневался, что хоть кто-то из работающих в борделе Страны Чудес NPC был настоящим человеком, но все равно приятного мало - расчлененка действовала на нервы при одной только мысли о ней. Черный альбом самому Ибо тоже был без надобности, снафф никогда не входил в круг его интересов. Он привычным жестом берет в руки синий альбом, листает глянцевые страницы, останавливаясь на восемнадцатой. - Он, - Ибо, как и всегда, указывает на фотографию, которой на самом деле не существует. То, что ему предлагают, лишь образ, ничего больше, но пока и этого достаточно. Ради этого он торчит в этой игре, проматывая деньги, которых у него и так нет. Что придется продать в следующий раз? Разве что собственную душу, потому что дилеры задрали цены на токены до потолка, а приобретать их легально - еще накладнее. Портье кидает вопросительный взгляд, но ничего не говорит. Ждет. - Пускай сегодня это будет спальня, - неохотно выдавливает из себя Ибо, словно обнажает свою настоящую, ничем не приукрашенную фантазию. Он побывал и на морском берегу, и в лесной деревушке. А однажды они трахались в хижине, которая устроилась на выступе отвесной скалы. После Ибо долго стоял у маленького окна, разглядывая белоснежную бездну и темный камень, а теплые руки гладили его по спине. Сладкие воспоминания, которых никогда не существовало в реальности, только образ в его больной голове. - Прошу сюда. Вас пригласят, - портье протягивает ему темно-синюю переливающуюся карту и указывает на бархатный полог, скрывающий зону ожидания, знакомую до дрожи. Ибо шагает под бархатную ткань, вдыхая ароматы парфюма и розового массажного масла - странное сочетание, но к нему быстро привыкаешь. Лица почти одни и те же, парочка новеньких жмется по углам, глядя на лестницу посреди зала, что ведет на второй этаж, словно точно не знают, чего ждать. Один с желтой картой, ожидающий приема у своей парочки, которую выбрал в альбоме, а второй - Ибо кривится, поскорее отворачиваясь, - с фиолетовой. Прячет ее в рукаве, но ее мерцающее сияние все равно пробивается через тонкую ткань. Бедная козочка или овечка, сколько же мразей разгуливает по игре, прикидываясь такими благопристойными? Но дай им шанс, тут же вывернут перед тобой свое мерзкое, темное нутро. Совсем скоро новички перестанут стесняться, потому что в сети все равны, а фетишами и самими пристрастиями больше хвастаются, чем стыдятся. Ибо усаживается у камина, старомодного, как и все здесь, начиная от плетеных шнуров, которыми можно вызвать обслугу, до антикварных столиков вдоль стен. Вирт, при всей своей проработанности, не был до конца завершен - многие детали интерьера или образов других юзеров воображение додумывало само. Иногда Ибо разговаривал с игроками, делился впечатлениями и не сходился в мелочах. Например, тот старик, который утверждал, что на третьем уровне, “Антициклон”, куча красно-белых зонтиков. Ибо отлично помнил, что зонтики на пляже были синими. Мужчина, который присаживается к нему за столик и протягивает бокал, Ибо знаком. Цао Юйчэнь на восемьдесят пятом уровне почти с самого релиза “Кроличьей Норы” - гений, быстрее всех преодолевший восемь с лишним десятков уровней, чтобы застрять здесь. Ибо не знает, что его держит здесь, но знает, что за пределами “Норы” Юйчэнь - счастливый супруг и отец трех прелестных девчонок. Интересно, как его жена относится к тому, что он по ночам врубает на полную виртчип, кладет под язык токен и погружается в сладкую грезу? Ибо не знает и не собирается интересоваться. Принцип “не спрашивай - не говори” отлично работает в “Кроличьей норе”. Но Юйчэнь никогда не поднимается по лестнице на второй этаж, словно в Стране Чудес его держит что-то другое, что-то куда более важное, чем удовольствие, которое могут предложить все альбомы вместе взятые. - Как ты? Ибо улыбается, принимая бокал из рук приятеля. Неизвестно, что видит в хрустале Юйчэнь, но для Ван Ибо жидкость имеет дубовый, насыщенный аромат виски. Выдержанный, крепкий виски, то, что надо. - Пока еще здесь. И Юйчэнь улыбается понимающе, поправляя очки. Этого достаточно. Если Ван Ибо еще здесь, в Стране Чудес, значит, он пока не готов двигаться дальше. Как только он решит, что Страна больше не имеет над ним власти, двери на восемьдесят шестой уровень распахнутся сами собой. - Комната 405, прошу за мной, - мелодично звенит над правым плечом. Сегодня его очередь подошла совсем быстро, давно такого не было. Он опрокидывает в себя остатки виски, поднимаясь на ноги. Приятель остается у камина в компании со своим бокалом, и блики от виртуального огня играют на стеклах его очков. Воображаемое пламя никогда не сможет тебя согреть, все это существует лишь в голове, которая подвергается импульсам виртчипа и токена. Ибо знает, что вирт не имеет никакого отношения к реальности, но все равно едва сдерживается, чтобы не подняться бегом по деревянными ступеням. Комната 405, предвкушение долгожданной встречи, все это размывает воспоминания в голове, превращая их в мутную воду в грязном ведре. Когда Ван Ибо открывает дверь в нужный номер - эта часть страны Чудес больше напоминает пафосный, очень дорогой отель, - он уже почти себя не помнит. Зато помнит Сяо Чжаня. Наркоман, как есть наркоман. Только для нужного эффекта не надо пускать по вене мутный раствор или класть на язык марки, как в старых фильмах и книгах. Фигура, стоящая у окна, за которым поздний вечер, оборачивается. - Привет. Хорошо выглядишь. И по хребту бежит дрожь. Первое, что сделал Ван Ибо, когда съехал из общаги в свою квартиру и вживил вирт-чип, чтобы иметь доступ к Сети без кабелей и громоздких видеоочков, подключил безлимитный трафик, но для того, чтобы возвращаться в “Кроличью Нору” надо было платить. Цена токенов больно била по карману, и приходилось хвататься за любую работу, даже самую паскудную, чтобы получить бабок. Часть из них - мизерная - шла на еду, дешевые сухпайки, от которых болел желудок, другая - на токены, без которых вход в игру был заказан. Хочешь развлекаться? Плати. И плевать, что прохождение “Кроличьей Норы” больше напоминало изощренную пытку - кошмарами или соблазнами, Ибо был готов на все. Но как давно это было... - Привет, - он делает шаг вперед, сжимая руки в кулаки. Они оба - и он, и Сяо Чжань, иллюзия, рассыпающаяся каждую полночь из-за песни механической Алисы, - знают, что произойдет дальше. Ибо бывал здесь так часто, что даже алгоритмы “Кроличьей Норы” переписали сами себя, подстроились под его желания. Сяо Чжань, самый красивый мужчина, которого Ван Ибо когда-либо знал, смотрит на него с лукавой улыбкой, и внутри все переворачивается. Однажды он прыгал с тарзанкой с разрушенного моста, и ощущения были очень похожи. Адреналин вскипает в крови, и даже то, как подвисает на долю секунды лицо Сяо Чжаня, не отвлекает от главного. Где-то далеко огромный процессор “Кроличьей норы” обрабатывает информацию, загружая в комнату 405 по каналам связи данные: кто такой Ван Ибо, как давно он приходил, чего хотел в предыдущие свои визиты. А затем лицо Сяо Чжаня вновь оживает, становится как будто бы реальным. Реальным настолько, что Ибо лишь усилием воли сдерживается, чтобы не упасть перед ним на колени. - Как твои дела? - моделька, созданная неизвестным мастером ему, Ибо, на погибель, склоняет голову к плечу и протягивает руки. Ибо слишком слаб, чтобы сопротивляться этому зову. Сяо Чжань выдыхает облегченно, когда Ван Ибо сжимает руки на его талии, и чуть наклоняется, чтобы подставить губы для поцелуя. Ибо целует его, и между их сплетенных языков скользят колкие электрические искры. И плевать, что он лежит на смятых простынях, которые давно бы закинуть в стирку, и когда он проснется, то все бедра будут в корке засохшей спермы - все происходит в его голове, но тело уверено, что на самом деле. Одежда разлетается по темному ковру, когда Ибо подхватывает Сяо Чжаня под бедра и опускается на кровать. Тот коротко хихикает, зарывается пальцами в волосы, чтобы притянуть поближе для жаркого, влажного поцелуя. А затем отстраняется. В его глазах сверкают то ли звезды, то ли неоновые огни процессора, который создает “Кроличью Нору”. - Я скучал, - признается Сяо Чжань тихо и ласково, но это лишь слова программы. Она подбирает нужную линию поведения: восторженность при первой встрече или облегчение при втором или сто втором свидании. Кожа на спине и бедрах гладкая, Ибо прикасается к ней и вздыхает нетерпеливо. - Я тоже. - Тогда поторопись. Вместо ответа Ибо впивается зубами в беззащитное, обнаженное горло, оставляя багровый след, - он сотрется спустя час, чтобы следующий клиент не предъявлял претензий. Иногда они беседуют, и в такие моменты Сяо Чжань поддерживает диалог. Но больше слушает рассказы Ибо - про новую работу, про братьев, про то, как он соскучился. Иногда они беседуют - но не сегодня. Сяо Чжань тихо стонет ему в плечо, когда Ибо скользит влажными пальцами между его ягодиц, всхлипывает, когда принимает три пальца, один за другим. Вирт-моделям не бывает больно, но Ван Ибо повторяет этот ритуал, чтобы на краткий миг ощутить, что это все реально. Дать себе поверить, что все по-настоящему. И откидывается на локтях, жадно впитывая каждый миг происходящего: Сяо Чжань приподнимается, направляя его член в себя. На лбу выступила испарина, на лице - мучительное облегчение, которое сменяется подвижной, очень знакомой гримасой, когда Ибо дергает бедрами вверх, входя до конца. И больше они не разговаривают, даже когда Сяо Чжань, устав от скачки, соскальзывает с его члена и встает на колени на кровати, прогибаясь в спине, Ибо лишь издает слабый, задушенный всхлип. Сяо Чжань мотает головой, не возражая, когда фрикции становятся глубже, грубее, только опускает голову ниже, прижимается плечами к кровати. Ибо кончает ему на спину, на сладкий изгиб поясницы, а затем растирает сперму ладонью, как будто пытается оставить свое клеймо. В глубине уровня механическая Алиса снова начинает петь. - Мне пора, - шепчет Ибо на ухо Сяо Чжаню, тяжело дышащему и растрепанному, и боль, сочащаяся откуда-то изнутри, топит его под своей тяжестью. Прежде, чем Ибо успевает уйти, Сяо Чжань обхватывает его лицо обеими ладонями, прижимается лбом ко лбу. - Возвращайся. Я буду ждать. *** Ибо сует руку в карман домашних шорт, и сердце сбивается с привычного ритма, да так, что приходится дышать, глубоко и медленно, чтобы подавить первые проблески панической атаки. Токен остался всего один, а значит, в самое ближайшее время придется изыскать любой путь, чтобы получить деньжат. Ибо перекатывает плоский жетон между пальцев, падая на неразобранную кровать, и лихорадочно думает. Можно позвонить Сонджу, он всегда выручит баблом по старой дружбе, Ибо знает, что и токены у него могут заваляться. Друг давно забыл пароль от своей учетки в “Кроличьей Норе”, но, может, не выкинул то, что осталось? Если память не изменяет, Сонджу так и не прошел тот уровень, где полуголые девицы с терракотовой блестящей, словно вымоченной в масле, кожей, короновали тебя своим повелителем и господином. Усыпали алмазами и золотом, целовали ноги, подобострастно глядя снизу-вверх, готовые по щелчку пальцев раскинуть бедра и позволить себя взять на голом камне алтаря, где испокон веков приносили кровавые жертвы своему алчному божеству. Тебе. Испытание алчностью, похотью и гордыней. Три в одном, убойный коктейль, Ибо прошел этот уровень за четверть часа. Нет, Сонджу он звонить не будет. Не хочется слышать голос, полный надежды, что однажды Ибо одумается и вернется в лоно “семьи”. Тот будет уговаривать зайти - “на часик, на тридцать минут, просто поговорить, Ибо!”, а когда узнает, что с деньгами все плохо, вытащит душу из груди по кусочку. Проходили уже, ощущение, словно тебя перемололи в жерновах, ласковых, но неумолимых. И есть еще один вариант. Ибо тянется к уху, просит искин* набрать человека, которому он никогда в жизни бы не позвонил, будь у него выход получше. Слушает гудки - долго, не скидывая в приступе фальшивой гордости, - и вздрагивает, когда слышит ленивое “Чего надо?”. - Токены. Эм Чэнь смеется, издевательски и обидно: - Прости, брат, такой хуйни не завезли. Ты же знаешь, я в этот чумной ад, от которого вы так тащитесь, не ходок, и токены мне без надобности, звиняй. Ибо скрипит зубами от бессильной злости, и головная боль разгорается сильнее, словно кто-то легонько подул на угли, и вот вспыхнули язычки пламени. С каждым разом отходить от побочек “Норы” выходит все хуже и хуже. - Ладно, бывай, - бросает он, уже не слушая, размышляя, не позвонить ли, все-таки, Сонджу? - но Эм Чэнь перебивает: - Какой уровень? - Восемьдесят пятый. Собеседник заметно оживляется, и, используй они холо*, над кроватью Ибо обязательно застыла бы его самодовольная, ухмыляющаяся физиономия. - “Страна Чудес”? Неплохо, обычно все на “Пене дней” сдают назад. Ага, думает он про себя, вспоминая сладкий шизофренический ад “Пены дней”. Сдают назад или остаются. Сам Ибо решил, что хватит с него торжества сюрреализма и пора идти дальше, когда в легких стали прорастать лилии. А ведь поначалу было весело, даже слишком. Но стоило в груди распуститься первым цветам, он без единого сомнения открыл глаза и прошел уровень от самого начала до конца. Цветы были порождением игры, иллюзией, зато боль оказалась вполне настоящей. И откуда Эм Чэнь столько знает о “Кроличьей Норе”, если сам туда не суется? Наверняка смотрит холо-записи, где стримеры пытаются пройти уровень снова и снова - 16К FULL HD качество от первого лица, можно прочувствовать все на себе, не засовывая голову в петлю. - Токенами не расплачусь, зато могу подкинуть деньжат. Работа есть, много и разной, тебе решать. Эм Чэнь дает ему минуту на размышление, словно паук, терпеливо ожидающий, когда же букашка попадет в его кружевные сети, которые прочнее оптоволокна. - Завтра зайду. Скинь код доступа. - Тебя встретят. Связь прерывается, и тогда Ибо закидывает жетон в рот, активируя чип. От мерцающей голубой спирали голова начинает болеть даже раньше, чем ожидал. Чуть позже, в полумраке знакомой спальни, он прижимается губами к гладкому плечу и говорит тихо: - Мы...я не смогу приходить какое-то время. За “прогресс” в игре он не беспокоится, его сохранение вернет его в “Страну Чудес”, как только он вновь получит токены. Сяо Чжань медленно моргает и чуть хмурится - изумительная проработанность деталей. Именно так и должен реагировать человек, которому сообщили, что его любовник не скоро вернется в их уютное гнездышко. - Я буду скучать, возвращайся, - говорит он тихо, вновь прикрывая глаза. И даже если эту фразу подбирает модельке программа, отсеивая неподходящие варианты диалога, Ибо ему верит. В глубине восемьдесят пятого уровня ровно в полночь механическая Алиса заводит свою песнь. Ибо открывает глаза в собственной постели спустя тридцать семь секунд. *** Ибо утирает пот рукавом, вонзая в мерзлую землю лопату. Лезвие не входит даже на половину, руки обдираются о древко - перчаток ему, конечно, выдать не удосужились. Как и все мошенники, контрабандисты и прочие сомнительные личности, Эм Чэнь существует только внутри сети. Его невозможно отследить, невозможно поймать, невозможно остановить. Но иногда он делает исключение, например, сегодня, но все равно, забывает, что при минусовой температуре легко отморозить пальцы, а занозы легко вонзаются под кожу. Перчатки, думает Ибо, остервенело откидывая в сторону комья мерзлого грунта. В следующий раз принесу перчатки. И тут же замирает, пораженный странной мыслью: он уверен, что будет другой раз. Не слишком-то обнадеживает. - Передохни, - советует ему Эм Чэнь, показываясь из жестяной двери подвала, - пойдем, покажу свою вотчину. Есть кое-что любопытное, тебе понравится. Ибо опирается на лопату, переводя дух: - Этому бедолаге ты тоже свою вотчину показывал? У его ног лежит труп. Обычный такой мертвец, и по спине больше не бегут мурашки. За сегодня это уже третий, кому предстоит найти пристанище в холодной земле под заброшенной эстакадой. Если ответ и показался ему грубым, Эм Чэнь не подает виду. Ухмыляется только зубасто, перекатывая во рту леденец: - Нет, этот как раз отказался от экскурсии. Ибо смеется невесело, следуя за ним по темным коридорам бывшего завода, где семь десятков лет назад производили не то ракеты, не то подлодки. Как у Эм Чэня получилось отжать это помещение, если все они под контролем у Континентального Бюро? - Долго еще топать? Он уворачивается от паутины проводов, которые свисают с потолка и норовят сцапать, и гулкое эхо собственных шагов отзывается белым шумом в голове. - Никто пока еще не жаловался, но я уверен, тебе понравится. Тебе же любопытно, откуда те мешки с костями? Эм Чэнь ухмыляется, с хрустом разгрызая леденец. Ибо кажется, что с такой же легкостью он может перекусить кому-нибудь берцовую кость. И когда они сворачивают в зал гигантских размеров, где еще сохранились остовы исполинов-механизмов, Эм Чэнь протягивает Ибо крошечный чип доступа. Но Ибо на него даже не смотрит. В полумраке мало, что получается разглядеть, но Ибо различает силуэты лежащих в круге людей, голова к голове. Под ногами - грязь, пыль и бетонная крошка, но эти люди, кажется, вовсе не замечают дискомфорта. И только мерцают угасающими звездами на висках активированные виртчипы. Вдоль стен бродят охранники Эм Чэня, зорко взирающие на все сверху вниз. Бедолаги, погруженные в вирт-сон, не вызывают у них ни жалости, ни интереса. - Бери, - Ибо толкают локтем, привлекая внимание, и чип доступа в ладони приятеля мерещится серебристым жуком. - Это же арена? Бои без правил? Эм Чэнь снисходительно улыбается: - Заходи и сам все увидишь. Ибо усаживается у стены, прижимает чип доступа к своему виску и делает глубокий вдох. И его ослепляет и оглушает - выстрелы, вспышки взрывов, стоны боли и крики ярости. Вирт-арена, одна из тех, которые были запрещены Бухарестской конвенцией, как опасные для жизни человека, созданная руками Эм Чэня или кого-то из его мастеров. Торжество безумия, совершенство реализма. В нос бьет приторный запах свежей земли и крови, ее пропитавшей. Мерзость, и мозг реагирует как и следовало бы в таком случае - Ибо выворачивает себе под ноги. - Воссозданная модель Сражения за ресурсы, 2050 год, - гордый голос Эм Чэня перекрывает весь шум и хаос, Ибо поднимает глаза и поражается тому, что приятель успел облачиться в свою сетевую оболочку: щеголяет эполетами в звании генерала. Ибо скашивает глаза - у него погоны рядового. Пехота, смертник при бойне такого масштаба. - Доподлинно восстановлен ход сражения, все мельчайшие детали прорисовывались вместе с историками-консультантами. Невероятная по масштабности работа. Эм Чэнь гордится собой, его буквально распирает от желания получить требуемую похвалу, но рядом с ними падает измазанный копотью и кровью солдат - глаза навыкате, из глотки рвется хриплый стон, ужасающий своей натуральность. Зарывается пальцами в перепаханную взрывами землю, и на его агонию смотреть просто невыносимо. - Твой следующий клиент, - без всякой жалости Эм Чэнь пинает погибшего под ребра, сплевывает на землю. - Ну что, налюбовался? Пора возвращаться. По возвращении они вытаскивают труп - тяжелый, зараза, - из зала вдвоем. - Выкручены системы? - спрашивает Ибо как бы между делом, все еще в шоке от того, на что подвизался. У любой арены, даже самой опасной, есть механизмы защитной реакции, чтобы не допустить перегрузки, чтобы не позволить мозгу думать, что это - реально. Убитому на арене с выкрученной системой только одна дорога - в мерзлую землю, в могилу, которую вырыл Ван Ибо. Паскудная смерть. Эм Чэнь, придерживающий мертвеца за ноги, хмыкает: - Некоторые хотят, чтобы все было по-настоящему. Некоторые готовы за это платить. Я лишь предоставляю возможность. “А затем хоронишь их, как собак, под эстакадой”, думает Ибо про себя, но благоразумно держит рот на замке. До самого утра он на пару с Эм Чэнем следит за тем, как проходит сражение, таскает трупы и думает лишь об одном - пара таких ночей, и он сможет обеспечить себя токенами на много месяцев вперед. Эм Чэнь платит щедро, но требует полного погружения в процесс. - Придешь завтра? - спрашивает он, когда Ибо уже собирается уходить и закидывает рюкзак на ноющие с непривычки плечи. - А сам как думаешь? *** Ибо ставит себе сроки - неделя, не больше. Слишком мало, чтобы влипнуть по самую макушку, и достаточно, чтобы заработать на долгие, сладкие часы рядом с Сяо Чжанем. Он даже подумывает, нельзя ли найти какого-нибудь хакера или спеца, чтобы выкрасть код модели, поместить ее в созданный им отдельно мирок и навещать каждую ночь, не надрывая спину, хороня мертвецов, но почти сразу же отказывается от этой мысли. Это будет совсем не то, пускай идея и отличная. Но неделя растягивается на месяц, а затем время бежит, как сумасшедшее, но каждую ночь ему снится Сяо Чжань. Жаркие, неторопливые поцелуи, ласки, по которым он так скучает. Его ужасно ломает, и только сила воли не позволяет ему бросить все и нырнуть в “Кроличью Нору”, чтобы хотя бы разок его обнять. Ибо разгрызает губы до крови, напоминая себе, для чего именно он делает то, что делает. Немного выдержки и все будет, как надо. - Ты в порядке? - спрашивает его Эм Чэнь тем же вечером, извлекая из нагрудного кармана парочку леденцов. - Будешь? Ибо качает головой, и Эм Чэнь пожимает плечами, стаскивая с конфеты оболочку-слюду. Внутри прозрачной сферы из жженого сахара свернулся скорпиончик - насекомые единственный источник белка в эти дни. - Чувствую себя наркошей, только и думаю о том, как бы поскорее вернуться в “Нору”, - неохотно признается Ибо, завороженный тем, как прыгают и скачут перед глазами фигуры бойцов. Сегодня это арена боев без правил, и они наносят друг другу такие удары, что из ртов капает темная кровь, под кожей расползаются фиолетовые синяки, а кости ломаются с громким звуком, от которого Ибо передергивает с головы до ног. Один из бойцов падает ничком на арену, буро-коричневую от крови, и Эм Чэнь делает знак своему охраннику. Тот понятливо кивает, оттаскивая бездыханный аватар подальше от остальных участников битвы. Снова копать. - Один из моих друзей работал на тех, кто создавал “Нору”, - мрачно говорит Эм Чэнь, когда Ибо, уже в реальности, берется за лопату. - Такого ужаса мне порассказывал. Я с тех пор туда ни ногой. Даже дай мне миллион, ни за что не полезу в эту помойную яму. В перчатках руки не так сильно мерзнут, и с тем, чтобы выкопать неглубокую могилу, Ибо теперь справляется гораздо быстрее. Здесь, под эстакадой, химеры почти не появляются, но проблема в том, что пропитанные химией тела - ничего натурального люди давно уже не едят, - почти не разлагаются. Лучше бы их сожрали химеры, право слово. - И что же он рассказал? Ему не очень интересно, он спрашивает только ради того, чтобы поддержать диалог, да и копать повеселее, если хоть что-то отвлекает. Эм Чэнь присаживается на корточки, смотрит снизу-вверх очень внимательно, как будто видит в Ибо кого-то или что-то, но держит свои выводы при себе. - Каждый уровень давит на самое низменное, на самые глубинные инстинкты. Страх смерти, похоть, алчность, гордыня. Маленькие крючочки, которыми цепляют за живое. - И? Ибо выпрямляется, опираясь на лопату. Прислушивается - не завоет ли поблизости заплутавшая химера, которой можно скормить труп? - И вынуждает таких, как ты, совершать всякую херню. Копать могилы безымянным мертвецам. Или торговать собой. Как думаешь, стоит ли оно того? Ибо вспоминает мягкие волосы Сяо Чжаня, его поцелуи и нежный голос. Наверное это и есть безусловная любовь? Любить того, кто не существует? Тупое лезвие снова вонзается в землю, перчатки скользят по дереву. - Стоит. *** Когда Ибо решает, что с него хватит - никаких больше мертвецов, никаких ночных бдений под эстакадой, никакого Эм Чэня, - выясняется, что он не был в “Кроличьей норе” полгода. Он бросает взгляд на холо-календарь - пятое августа, его день рождения. Годовщина его первого визита в “Нору”. Знак ли это, а может быть, простое совпадение, но руки у Ибо трясутся, как у эпилептика, и он едва не роняет токен, который был заработан таким трудом. На ладонях - жесткие, застаревшие мозоли, под эстакадой уже нет свободного места, но какое это имеет значение, если он вот-вот увидит Сяо Чжаня? Этих шести месяцев в аду было достаточно, чтобы верно расставить приоритеты. Ибо признал, что у него зависимость, примирился с ней, как примиряются с неизлечимым заболеванием. Токен растворяется на языке, распадается яблочным привкусом, от которого сводит скулы. - Добрый вечер, добро пожаловать в “Страну Чудес”! Ибо приближается к деревянной стойке портье, не сводя глаз с Алисы. Она все еще здесь, на своем детском кресле, но теперь ее лицо развернуто к Ибо. Она улыбается - жутко, но завораживающе. Словно рада его видеть. Человека-портье сменила NPC - молоденькая девчушка, с восторженно распахнутыми глазами. Ибо выдергивает у нее из рук синий альбом без единого слова, но она продолжает покачивать головой, словно безмозглый болванчик. Глянцевые страницы мелькают перед глазами, когда Ибо добирается до восемнадцатой и указывает на Сяо Чжаня. Девица молитвенно складывает руки к груди: - Какие декорации… - Наплевать. Но его перетряхивает с головы до ног, когда он оказывается у комнаты 405. Дверь знакома до мельчайшей царапины на дереве, мозг сам домысливает масляный блеск косяка и шум, который доносится из-за двери. Сяо Чжань там, уже готов, уже ждет. И он открывает дверь. Конечно, он ожидает, что Сяо Чжань встретит его привычным “Привет. Хорошо выглядишь.”, но тот молчит. Замерший посреди спальни, погруженной во мрак, который разгоняется только светом ночника на прикроватной тумбочке, смотрит пристально, как будто глазам своим не верит, что Ибо вернулся. По красивому лицу бежит судорога, одна, вторая. Как странно, вся эта обстановка. Страна Чудес возвращает его в тот день, когда он попрощался с Сяо Чжанем; вытаскивает из петабайтов информации, хранящейся на сервере, именно ту комнату, в которой Ибо чувствовал себя счастливым и несчастным одновременно. Но это нестандартная локация, в которой он побывал в самый первый раз. Однако думать об этом сейчас совсем не хочется. - Привет, - голос дает петуха от волнения, и Ибо откашливается. А затем делает шаг вперед, чтобы прижать к себе, поцеловать. Больше он не успевает ничего сказать. Его больно дергают за волосы, а потом целуют. Жестоко прикусывая губы, впиваясь губами в язык. Глаза Сяо Чжаня сверкают каким-то яростным огнем, и Ибо отшатывается, когда понимает в чем дело. Слишком человеческие реакции, не запрограммированные машиной. Сяо Чжань смотрит на него, облизывает губы, тяжело дышит. - Полгода, - роняет он, вздергивая подбородок и приподнимая брови в немом вопросе. Ибо зажимает рот ладонью, но сердце в груди колотится так громко, что он практически глохнет. Разве модель “Норы” может знать, сколько времени прошло? Разве она может звучать так гневно и требовательно? - Кто ты? - шепчет Ибо, отползая подальше, словно увидел демона. Сяо Чжань без сил опускается на кровать, закрывает лицо руками: - Модератор. И мне жаль, что ты узнал об этом вот так. Когда Ибо делает шаг к постели, чтобы сесть рядом, пол под ногами идет гибкими волнами. Что-то происходит, в глубине уровня звенит сирена, ее едкий звук ввинчивается в уши, вызывая головную боль. - Совсем скоро меня отключат за мой длинный язык, но пока у нас есть время. Прости, я думал, что смогу удержаться… Ибо мотает головой, толком не понимая, что происходит. - Ты человек? Настоящий, не модель? Сяо Чжань хмыкает, переплетая их пальцы на своем колене. - Шестьдесят пять килограмм плоти и костей, полведра крови и задорные карие глаза. Я знаю, что у тебя есть вопросы. И у нас все еще есть немного времени. Вопросов так много, что Ван Ибо не знает, с чего начать. Могло ли быть, что ему подсунули испорченный токен и это все галлюцинация? Он упрямо молчит, и тогда Сяо Чжань начинает говорить сам. - Я знаю, что у игроков есть представление, что “Кроличья Нора” живет своей жизнью, но оно лживо. На каждом уровне, без исключения, есть модераторы, которые наблюдают за игроками. Это может быть кто угодно. NPC, выдающий задание, один из игроков… - Механическая кукла, - говорит Ибо угрюмо, и Сяо Чжань одобрительно сжимает его пальцы. - Верно. Или механическая кукла. Он все говорит и говорит, о том, что обратил внимание на Ибо, когда тот в пятый раз выбрал его модель для визита. Подключился удаленно, влез в собственную нарисованную шкуру, чтобы понять - почему. А затем не смог остановиться, как и сам Ибо. - Почему твоя фотография в альбоме? Зачем? Это глупо, помещать собственное изображение в альбом борделя. Есть в этом какая-то злая ирония, которую Ибо не может понять. Сяо Чжань смущенно опускает голову, бормочет себе под нос неразборчиво: - Этот уровень создавал я. Добавил собственную модельку ради шутки, думал, пускай хоть где-то у меня будет личная жизнь. Но я никогда… Никогда. Ибо понимает, о чем тот говорит. Понимает, но не верит. А между тем, комната 405 медленно, но верно прекращает существовать. Рассыпается на фрагменты, разрушается на глазах. Еще несколько минут, и все будет кончено. Никакой комнаты 405, никакого Сяо Чжаня, никакой… Ван Ибо задыхается, за плечи разворачивая Сяо Чжаня к себе: - Как тебя найти? Настоящего тебя. Сяо Чжань с трудом размыкает губы, словно ему больно говорить: - Никак. - Хуйня собачья. Где-то же ты есть! Скажи, где? Он перегибает палку и знает об этом, но как можно держать себя в руках? - Есть, но ты об этом никогда не узнаешь. - Но!... - Сотни соглашений о конфиденциальности, Ибо, не просто бумажки. Я не имел права раскрываться. На первый раз отделаюсь предупреждением. Может быть, штрафом, но в “Страну Чудес” мне больше не попасть. Переведут на какой-нибудь другой уровень, но ты об этом никогда не узнаешь. И не найдешь. Сяо Чжань кривится, оглядывая стены его комнаты. Те оплывают воском, собираются в волны у ног, - кто-то, у кого гораздо больше прав, чем у Модератора, стирает комнату 405. Скоро от нее и от самого Сяо Чжаня не останется ни одного напоминания. Ибо в курсе, как это работает. - Я не смогу без тебя. Мир, где нет Сяо Чжаня, даже в качестве компьютерной модели, пугает его до темноты перед глазами. Уж лучше на арену к Эм Чэню, чтобы закончить свои серые, безрадостные дни на импровизированном кладбище под эстакадой. Теперь, когда он знает, что Сяо Чжань не порождение “Кроличьей Норы”, а живой, настоящий, еще труднее смириться с мыслью, что они никогда больше не встретятся. Сяо Чжань очень знакомо притягивает его к себе, упирается лбом в лоб, выдыхает торопливо: - “Кроличью Нору” почти невозможно пройти. Да, я знаю, помолчи, мне нужно договорить… “Кроличью Нору” почти невозможно пройти. Но победитель, дошедший до самого верхнего уровня, может потребовать любую награду. Ты слышишь меня, Ибо? Любую. - Это может занять годы, - шепчет Ибо в ответ, задыхаясь от понимания, что Сяо Чжаня у него вот-вот отберут. Его образ уже становится прозрачным, тает по краю, готовый вот-вот рассыпаться в руках. Но Сяо Чжань улыбается, накрывая его губы ладонью, заставляя замолчать: - Пускай. У меня куча времени, знаешь? Их последний поцелуй торопливый и , отчего-то, отдает яблочной свежестью, сладостью жженого сахара. А потом Ибо остается один. Холл пуст, когда он кубарем скатывается с лестницы и бежит в сторону входа. Или выхода с уровня, как посмотреть. Он знает, что двери восемьдесят шестого уровня непременно распахнутся перед ним, ведь “Стране Чудес” больше нечем удержать его здесь. Серебряный крючок, которым она подцепила его нежное сердце, тает под огнем его решимости двигаться, наконец, дальше. Механическая Алиса, последнее, что осталось на этом уровне от Сяо Чжаня, смотрит на него с невыразимой тоской. Ибо и подумать не мог, что кукольное лицо может демонстрировать столько эмоций. Фарфоровые руки чинно сложены на коленях, светлые волосы разметались по плечам, словно она замерла, застигнутая врасплох. Дверь на восемьдесят шестой уровень уже тут как тут - неприметная металлическая створка, покрытая корочкой инея. Наверное, когда Ибо прикоснется к ручке, на ладони останется ожог от холода. Восемьдесят шестой уровень, “Ледяная бездна”. Ибо готов идти вперед, но бросает на Алису короткий взгляд. Бело-голубое платьишко, печальное личико, в котором он исподволь ищет черты Сяо Чжаня. Он смотрит на Алису, которую ненавидел столько времени, которую проклинал каждую ночь, возвращаясь в реальность. И забирает ее с собой. На удачу. *Хмурый - жаргонное название диацетилморфина, также известного как героин. *Искин - искусственный интеллект. В контексте данной работы - улучшенная версия мобильного телефона. *Холо - жаргонное сокращение слова “голограмма”, в контексте данной работы - видеосвязь.