Ария на двоих

      — Поговори со мной.       Арба стоит облокотившись локтями на перила огромного балкона при её личных покоях и смотрит на женщину рядом с собой, которую при дворе знают как личного лекаря Её Величества вдовствующей императрицы.       — Место казни твоего мужа – не лучшее место для разговоров.       Арбе отвечают стоя в пол оборота к ней, и в волосах придворного лекаря таится закат.       — Ты считаешь местом казни Хакутоку всю столицу?       — Только императорский дворец. Впрочем, тебе лучше знать где он умер.       Ни один человек в этой империи не может позволить себе говорить с императрицей в подобном тоне, но только не придворный лекарь. Милашка Гуэн словно бы очаровала собою Арбу и та прощает ей абсолютно всё, хотя, конечно, на самом деле суть в том, что они знакомы чуть ли не тысячу лет – вполне буквально. Гуэн всего-то навсего перерождается из раза в раз, как тот маги из Великого разлома, только в отличие от него она помнить ничего не помнит, зато исправно каким-то непостижимым образом находит Арбу, в каком бы воплощении та не была.       Иногда Арбе кажется, что их сводит сама судьба. Ведь милашка Гуэн и правда ничего не помнит о своих прошлых жизнях, она не помнит Арбу, она находит её абсолютно случайно – каждый чёртов раз. И каждый раз она совершенно незаменима – хотя бы из-за поддержания здравого смысла, который порой грозится покинуть Арбу раз и навсегда.       Кем только не была Гуэн для Арбы за эту тысячу лет; Арба наизусть помнит все её семнадцать воплощений, а восемнадцатое сейчас ходит рядом с ней, как и прежде, успокаивает своим голосом и уверяет, что она всё делает правильно.       Почему этот человек с душой из чистого золота и сердцем Соломона поддерживает её Арба наверно не поймёт никогда. Гуэн только улыбается, говорит что много ли кто-то вроде Арбы может понимать в чувствах людей и обещает и впредь быть рядом и помогать ей, если только их мир окончательно не рухнет.       — Но он рухнет. Однажды точно. В конце концов, именно к этому я и стремлюсь. Разве нет?       — На всё твоя воля, Арба.       Гуэн абсолютно не помнит своих прошлых жизней и она понятия не имеет чем руководствовалась прошлая она, когда оказывалась в окружении этой непостижимой женщины и соглашалась с её планами на этот мир, но она точно знает, чем она руководствуется сейчас.       Интересом.       Ей ужасно интересно насколько далеко может зайти разумное существо ради достижения своих целей. Неважно каких.       Гуэн тридцать лет наблюдает за Арбой, за её деятельностью, крутится рядом, раздаёт бесплатные и никому не нужные советы, стоит в стороне и позволяет убивать людей, хотя как лекарь должна бы их спасать или хотя бы пытаться это сделать. Для Гуэн целительство на самом деле лишь предлог, чтобы находиться в императорском дворце на вполне законных основаниях и знать обо всём, что в нём происходит, чтобы иметь перед собой полную картину происходящих событий.       Гуэн любит хорошие истории и наблюдать за тем как вершатся эти самые истории.       Арба любит то, что Гуэн ни во что не вмешивается, хотя наверно могла бы – со своим-то талантом к проклятиям, – и даже иногда готова ради неё замарать свои руки. Правда, в конечном итоге всё равно этого не делает, жалуясь на головную боль или усталость и хитро сверкая глазами.       Как кошка, честное слово.       — Как думаешь, долго нам ещё тут куковать?       — В этом мире?       — Ну да.       — Как только развалим его, так сразу отправимся в новый.       — Ты владеешь пространственной магией?       — Я владею переносом сознания.       — А, ну это всё объясняет.       Иногда Арбе хочется бросить всё. Это такое редкое и меланхоличное настроение, когда ты сутками лежишь и смотришь в потолок, или бесцельно бродишь в тенях собственного дворца, смотря на проходящую мимо осень и юные годы племянников и собственных детей, или просто ноешь лучшей подруге за последнее тысячелетие о том, как тебя всё достало и «когда же это уже закончится?».       Быть всадником апокалипсиса для своего-не-своего мира не так уж и легко на самом деле.       Гуэн гладит Арбу по волосам и поёт какую-то песню на неизвестном языке; Арба в упор не может вспомнить такого, сколько не перебирала в своей памяти языки Альма Торрана. Песня тихая и спокойная, похожа на колыбельную и наверняка печальная, хотя Арба и не понимает ни слова. Она засыпает под эту песню в чужих покоях в очередную дождливую ночь, а туманным утром пытается собрать себя по частям, вспоминая собственное имя, потому что ветер, кажется, снова унёс её память в непроглядную чернь межпространственных дорог.       — Знаешь, похоже я всё-таки владею пространственной магией.       — Кто бы сомневался.       — Век живи – век учись, да?       — Эта поговорка не из нашего мира.       — Твоя песня была тоже не из нашего мира, но я же молчу.       — Подумаешь.       Не то чтобы Гуэн могла путешествовать по мирам. Просто у неё слишком насыщенные сны. Настолько, что порой она проживает в них несколько лет, прежде чем до неё доходит осознание, что она спит и пора бы уже проснуться.       Гуэн бесконечно любит всевозможную чушь из других миров, равно как и хорошие истории. Которые имеют свойство заканчиваться.       Когда мир разверзается пополам, Гуэн думает, что наконец-то можно идти на покой. Что они добились того, ради чего жили в этом мире тысячу лет к ряду. И хотя она по-прежнему не имеет памяти своих прошлых воплощений, она более чем уверена, что это каждый раз и правда была она – сталкивалась с Арбой волей судьбы или случая, вдохновлялась её стремлениями к (само)разрушению, поддерживала её, умирала на её руках – восемь раз кряду, – перерождалась чёрт знает кем и снова, снова, снова пересекалась с Арбой, чтобы снова заинтересоваться ею, снова наблюдать за ней, снова развлекать её и себя разговорами и в первый раз увидеть падение мира, о котором и сама уже начала мечтать незаметно для себя.       — Думаешь, они справятся с этим?       — Было бы кому справляться.       Все избранные маги короли давно уже лежат в своих могилах. Гуэн ведь не за красивые глаза лучший специалист по проклятиям в этом столетии. А древним духам лучше и вовсе не являть свой лик новорождённому миру. И плевать, что миру давно уже чуть больше, чем тысяча лет.       — Нам пора уходить.       За спиной Арбы громко схлопывается реальность, сворачивается в бесконечность и исчезает во мгле, утаскивая за собой все связанные миры.       — Неужели ты успела забрать своё настоящее тело из темницы?       — Я тебе больше скажу, я даже успела присмотреть нам новый мир.       — Очаровательно.       Гуэн надеется прожить долгую жизнь в их новом мире, а затем снова переродиться, чтобы найти эту сумасшедшую женщину, что уничтожила родной мир из-за простой смены власти.       Подумаешь, бог поменялся. Пустяки, честное слово.