— Хватит истерить, соплячка.
[Как же…]— Вы меня обманули, да?! Это всё было наглой ложью! Ох, мистер Визард. А я ждала от вас большего, знаете? И не слышит за криками чужих слов, и не понимает, почему лицо обжигает слезами. В голове звеняще пусто от осознания того, что сказала нечто ужасное, непоправимое. И оправдания нет. Задыхается от пренебрежительного взгляда. От чужих, бездушных слов. А когда дверь класса с тихим скрипом открывается, осознаёт, что все кончено.
[Всё к этому пришло?]***
Всё складывалось как нельзя лучше. Атанасия смогла вырваться из-под опеки заботливого отца и считала это своим самым большим достижением, за которое не стыдно и гордиться. Да. Это потребовало больших усилий, однозначно. Что значит «вырвалась из-под опеки» в её случае? Ати позволили перевестись на обучение в школу. Самую нормальную, обычную школу, где есть друзья — может быть и едиственные, но она не сомневалась в их надёжности — Иджекил и Дженнет. Сама мысль о том, что домашнее обучение было закончено, приводила в восторг. Здесь всё такое… новое! Другие люди, другая обстановка. Даже учебники казались совсем не теми, к которым она привыкла, хоть и отличались от прежних совсем ничем. Когда эйфория спала, Атанасия с досадой поняла одну вещь. Появились некоторые… обязательства. И речь идёт даже не о каких-то классных мероприятиях и прочей самодеятельности. «— Хорошо. Я переведу тебя в школу. — Отец говорил твёрдо, но она точно знала, что за этими словами скрывалась какая то особая забота. Феликс сзади Клода показал одобрительный жест, и в душе потеплело от его поддержки. — Хоть я до сих пор и не понимаю, зачем… Надеюсь, ты действительно станешь учиться, как меня и уверяла. Или иначе в твоём обучении я не вижу никакого смысла». Его слова означали то, что Атанасии следует иметь высшие показатели по всем предметам. А именно — лучшие оценки. Ну, учеба ей всегда давалась легко. Куда уже лучше? Это будет просто! …но что-то пошло не по плану…***
Обычно кабинет истории, в котором они учились, был наполнен различным шумом. Будь то опасливые перешептывания между одноклассниками или же криками учителя истории. Тихо здесь бывало в очень редких случаях, и Атанасия может перечислить их на пальцах одной руки, на столько это было редкое явление. Сейчас же молчали абсолютно все, осознавая то, что услышали. — Наш классный руководитель попал в аварию. Это произошло в субботу, и на сколько мне известно, все серьёзно. Иджекил объявил ужасную новость с холодным спокойствием. Атанасию иногда пугала его беспристрастность, хоть и подсознательно понимала, что роль старосты вынуждает вести себя именно так. Внутри всё тревожно сжалось. Ати, даже не думая об этом, прижалась к Дженнет в поисках поддержки. И получила её в виде лёгких поглаживаний по волосам. Мысли о чужой трагедии всегда казались пугающими, и тем более, своего учителя она знала долгое время. Когда все в классе поняли, что это была не шутка, начались тихие разговоры. Из них можно было уловить самые разные слова. Но чаще всего из противоположных углов кабинета слышалось «не велика потеря» и «думал, не дождусь». — На самом деле, я даже рад. — Сказал Помпей то, о чем думало большинство. Атанасия вскинула недоумевающий взгляд на своего одноклассника. Он всегда отличался прямолинейностью граничащей с грубостью, но такие слова она не ожидала услышать даже от него. — Давайте признаем. — Одноклассник говорил это легко, даже не задумываясь. — Наш классный руководитель был учителем таким себе. Почти всех из класса завалил. Даже Атанасию, а она, так то, отличница. Да и не умер же, а всего лишь в больницу попал. Переживёт. Она краем глаза заметила, как Иджекил напрягся, раздражаясь его речью. Кто-то в классе начал поддакивать, а все остальные просто молчали. Сил и желания идти против его слов у неё совсем не было. Зато были у кое-кого другого. — И-и всё же… — Голос одноклассницы дрожал. Это говорила Елена, немного неуверенно поправляя заколку-лилию в своих волосах. — Не смотря на то, что он не был лучшим учителем… он человек! И вы не можете так жестоко о нём говорить. — Да неужели? — Помпей, с противным скрипом, отодвинул стул, поворачиваясь корпусом к той, что не согласилась с ним. — А из-за кого, спрашивается, ты чуть не полетела из этой школы? Причем совсем несправедливо. «Девочка с лилией» пыталась найти оправдание, чтобы защитить честь их бывшего учителя, но быстро сдулась. Видимо, даже для такого светлого человека как она, эта задача оказалась непосильной. На Атанасию этот разговор неприятно давил. Девушка нахмурилась, вспоминая личность объекта разговора. Они с бывшим учителем откровенно не ладили. Как однажды сказал Помпей — собачилась. Обычно Обелия пыталась найти подход к каждому; что-что, а именно это всегда давалось ей с блистательной простотой. Её отец был человеком сложным, которого не всегда можно понять. Но даже у него она сумела найти стороны, к которым можно подступиться. А к этому человеку… Никак. Стыдно это признавать, но где-то глубоко в душе, в каком-то её темном закаулке, Атанасия тихо радовалась его участи. Но она одергивала себя, понимая, что даже о плохих людях думать таким образом отвратительно. — Директор Анастасиус сказал, что мы не будем отбиваться от учебного плана, ведь он нашёл нового преподавателя по истории. И, скорее всего, он станет нашим новым классным руководителем. — Поделился ещё одной новостью Иджекил. — Уже?! — А я его видела. — Встряла в разговор Елена. — Он обучал сегодня другие классы. Симпатичный… подружки из параллели сказали, что он вредный и не выносит разговоры на уроках от слова никак. Но красивый! Постоянно наедине с собой. Как одинокий чёрный во… Продолжить Елена не смогла. Истин — другая одноклассница — дала ей лёгкий подзатыльник. «Девочка с лилией» с тихим «ай» начала тереть больную голову, пока подруга отчитывала её за неуместные размышления. — Новый учитель? — Атанасия впервые за все время подала голос. Любопытство дало свое. — А, да! Елена высвободилась из хватки своей подруги, шустро оказавшись около Ати. Вот что-что, а посплетничать она любила. — Его зовут Лукас Визард. Говорят, что директор Анастасий его приметил, когда тот ещё обучался в институте. И это… Пока всё, что мне удалось узнать. — Тяжело вздохнула. — На самом деле, это не плохо, что пришёл новый преподаватель! Пока есть возможность, я буду пытаться исправить свои оценки. Не хотелось бы потом иметь проблемы… А ты, Атанасия? Она почти и забыла, что за последние несколько месяцев получала много неоправданно низких оценок. И даже не задумывалась о том, как их исправить, хотя стоило бы. Теперь же такая возможность была. Учитель ничего не знает о них, и если произвести хорошее впечатление, то и договориться на исправление оценок будет несложно. Главное быть уверенной в себе и своих силах. Но пока… Никому об этом говорить не стоит. — А? Я? Наверное, своими силами справлюсь… В ожидании конца уроков, Атанасия много раз прокручивала в своей голове будущий диалог. Так странно, учитывая, что она даже не знает личность собеседника. Интересно — какой он? Внешность не имеет значения, но все же, интересно, на сколько слова Елены правдивы. Да, исходя из утверждений той же самой одноклассницы, человек он сложный… Она шла по коридору к кабинету истории, чувствуя, как энтузиазм переполняет её. А оказавшись у двери, кивнула самой себе. Нечего трусить. Атанасия набрала в лёгкие воздух, а затем три раза постучала в дверь класса. Она должна сделать всё возможное, чтобы получить эту пятёрку, а иначе вылетит с лёгкой руки отца из этой школы, не успев и пискнуть. У неё все получится, ведь не даром её фамилия — Обелия. Не так ли?***
Осеннее солнце склонялось в горизонту, и постепенно, словно спелое яблоко, небо наливалось румяным цветом. Какой-нибудь художник назвал бы этот цвет «изумительный оттенок нежной бугенвиллии», или, на худой случай, «очаровательно лиловый». Он же индифицировал его как «убогий розовый» и «тоскливый фиолетовый». Удивительно, как настроение человека влияет на его восприятие мира. Может быть, в другое время, Лукас и оценил бы вид из окна своего класса — вечерний пейзаж был поистине красивым. Но явно не сейчас, когда все его мысли были заняты сетованием на неприятную ситуацию, в которой он поневоле оказался. Лукас кинул на рабочий стол, заваленный незаполненными журналами, пустующими отчётами о проведенных рабочих часах, а так же графиками уроков, которые, вот это сюрприз, не совпадают друг с другом, усталый взгляд. А затем, совсем не по-взрослому упал головой на всё это бумажное безобразие. По классному кабинету разнёсся тихий стон полный боли и скорьби. — Анастасиус, я тебя прокляну, даю слово… Вот мало ему этих сопляков, которым самые простые знания в голову нужно вбивать молотком? Судьба, наверное решила, что мало. Для заполнения всего этого придется, как минимум, оставаться в школе до позднего вечера в течении трех недель. И ведь домой журналы не унести, чёрт бы их побрал. Теперь Лукас разделял общую ненависть учеников к предыдущему преподавателю истории. Попал в больницу, и всю свою не выполненную работу так аккуратненько свалил на следующего несчастного. И ему «крайне повезло» оказаться этим самым несчастным. Ну вот зачем он согласился на просьбу Анастасиуса стать новым учителем в его школе? Ему и так не плохо жилось. Вроде бы даже нашел подработку в библиотеке, спасибо, что с образованием педагога это дело легкое. Немного скучная жизнь, но зато — поглядите как ему теперь весело! От пессимистичных мыслей его отвлёк стук в дверь. — Добрый день, — Лукас даже не успел дать разрешения войти, как в дверном проёме уже замаячила чья-то светлая голова. — Можно? — Ну, дерзай. «Ученица» — пронеслось в голове историка. То что это именно она, сомнений не было. Прошмыгнув через весь класс, она остановилась прямо напротив его стола. Не долго думая, девушка поставила возле парты учителя стул, на который сразу же села. Даже не постеснялась педантично поправить складочки на клетчатой юбке. Лукас от такой наглости лишь приподнял брови, но ничего говорить не стал. — Здравствуйте, мистер Визард. Моё имя Атанасия Обелия. И у меня тут такая… ситуа-ация, — Девушка повела рукой в воздухе, начав активно излагать свою участь. — Прошлый преподаватель по истории был человеком не особо приятным. Вы даже, наверное, слышали об этом. О-о-о, он не просто слышал об этом. Он сам стал пострадавшим. — Мы с ним не очень… ладили, так получилось. И из этого вышло, что у меня по истории было выведено много не нужных оценок. Но, к счастью, пришли вы, и теперь я собираюсь их исправить. — Ученица была уверена в своих словах и полна воодушевления. Являлось ли это невоспитанностью или же целеустремлённостью, понять сложно. Под напором голубого взгляда, ему всё же пришлось достать нужный журнал, на который, ни капли не смутившись, указала девушка. Прошелестев накрахмаленными листами, он нашёл нужную страницу и имя. Так… «Атанасия Обелия»… девчонка и правда не соврала насчёт своей фамилии — родственница директора Анастасиуса Обелия, с которым ему «посчастливилось» быть знакомым. Может быть, даже дочь. Лукас чуть не засмеялся, но вовремя скрыл этот порыв за кашлем. Он, конечно, подозревал, что увидит в журнале нечто подобное, но чтобы на столько… — Мисс Обелия, — от подобного строгого обращения Атанасия вытянулась, как натянутая струна. Заметив это, он довольно ухмыльнулся, понимая, что поставил буйную ученицу на место. — Что вы имели в виду, под словами «не очень ладили»? — Ну… я- — У вас не просто много «ненужных оценок». Здесь «неуд» на каждом уроке. На. Каждом. Даже если будете стараться, выйдет тройка. Максимум, на что можете рассчитывать, это натянутая четвёрка. И то, ради нее придется работать на износ. Девушка захлопала глазками, явно недоумевая такому раскладу событий. Лукас замечал, как с её лица постепенно пропадает выражение уверенности, и его заменяла растерянность с лёгкой паникой. Атанасия потянулась к золотистым волосам рукой, и начала нервно в них зарываться, что-то бормоча под нос. Он даже бы посочувствовал ей но… его ли это дело? Определенно, нет. — Всё? — Холодно спросил учитель, уже зная ответ. — Свободна. — Но… я не могу! — Девушка с криком встала со стула, который с грохотом упал на линолеум. Но сразу же поправилась. — Извините. В её глазах плескалось глубокое отчаяние. Неужели ей так сильно нужна эта несчастная пятерка? Да с такими родственничками, даже провалив все экзамены, она не многое потеряет. Хочет, чтобы всё было идеально? Возможно. Только вот, едва ли, из-за этого она стояла перед ним на грани слёз. — Может быть я смогу сделать что-нибудь для вас? — Цеплялась за последнюю надежду. — Незачем. — Я могу вам помогать с бумажной работой! Это вполне в моих силах. И… Возможно нужно будет что-то приносить, найти. Вам, мистер Визард, без лишнего груза будет гораздо легче. Лукас тяжело вздохнул. Да. Ему, определенно, не помешала бы помощь со стороны. Не то чтобы он не справился сам, но предложение ученицы было заманчивым. Пока он занимается основной и самой важной работой, девчонка могла бы взять на себя всякие мелочи, которые не нуждаются в особом внимании. Он, конечно бы, мог пойти ей на встречу. Просто поспрашивать на знание материала и давать на каждом уроке отвечать. А в конце полугодия нарисовать очень слабую, но все нужную ей пятёрку. Шутка. Он не стал бы так делать. Слишком скучно и не в его стиле. Возможность немножко помучить слишком наглую ученицу, а по совместительству, близкую родственницу Анастасиуса, звучало как нечто весёлое. Лукас хитро ухмыльнулся своим мыслям, а Атанасия, и без того напряженная, нервно сглотнула, не зная, что подписала контракт с демоном. — Хорошо, мисс Обелия. Я возьму вас помощницей, а взамен, к концу этого полугодия, выведу нужную оценку. И, словно, забывая про всё своё напряжение и испорченное настроение, он с усмешкой закончил: — Только если не сбежите раньше времени.